Форма смертника
Мицкевич стояла прямо передо мной, на расстоянии вытянутой руки с пистолетом. Арестантская полосатая роба трепетала на ветру, оголяя похудевшее тело блондинки и развевая отросшие золотистые волосы. Светлые серые глаза заблестели слезами и слились с осенним небом над их головами.
- Тебе страшно? - Серая военный мундир болезненно сжимала лёгкие Этана, не давая сделать вдох.
- Да. - Ее голос звучал глухо в полной тишине поля для расстрела.
- Ты знала, что это случится?
Она застыла в раздумьях, не решаясь ничего сказать.
- Нет. Я верила в лучшее. Всегда.
- И даже сейчас?
- Я... Я не знаю этого. Но зато я боролась, и моя борьба была не напрасной.
Этан шумно вздохнул, страх заполнил все его тело, сердце сжалось, а к глазам подступили слезы.
- Ты готова?
- Да.
- Последние слова?
- Позаботься о моей дочери.
Он подавил в себе желание прижать ее к себе. Подавил желание убежать как последний трус.
Так он ведь и есть последний трус.
Он не может исполнить желание той, кого так сильно любил на протяжении 15 лет.
И только тогда он понял то, что она говорила много лет назад при других обстоятельствах. Что она говорила всегда, и даже сейчас это чувстваволось в ее взгляде.
Это не на ней форма смертника, а на нем.
Воздух разорвало два выстрела.