Глава 8. 🟢❌
Фронтмэн
Глоток дорогого коньяка вновь обжигает горло. Я не помню, сколько уже выпил - когда слежу за игрой, моё сознание постепенно уносится прочь из главной комнаты, и я словно сам становлюсь игроком на огромном песчанном поле. Сегодня наблюдать за ужасом и страхом (моё любимое занятие) было в разы интереснее. Эти глупые лошади прискакали сюда за деньгами, даже не представляя, что им здесь уготовано. О, с каким удовольствием я смотрел за тем, как они в панике разбегаются, услышав первый выстрел! Как они с мольбой колотят по дверям, надеются на спасение и чудо свыше...
Глупые. Глупые и жадные до денег. Ведь кроме должников здесь никого и нет. Все они пришли сюда только ради финансовой наживы. И лишь один игрок действительно получал истинное наслаждение, играя в эту детскую игру.
Я внимательно всматриваюсь в экран, который транслирует всё, что происходит на поле с куклой. Вот он, бежит впереди всех. Конечно, он знает, что его не убьют.
Правильно говорят, что со временем старики вновь становятся как дети - медленно соображают, могут сходить в туалет куда не надо, ничего не могут, без помощи других. Вот и сейчас - он играет, словно дитя во дворе дома.
Я так же ищу взглядом и другого игрока. Ту, что вдруг решила заговорить с моим хозяином. Просто подошла и завела диалог... До чего же наглая девчонка! И ведь еще совсем молодая, а уже лезет на рожон.
Я нахожу ее. Пока все остальные двигаются вперёд, попутно огибая окровавленные трупы, девчонка с номером "456" лежит под здоровенным телом выбывшего игрока. Я ухмыляюсь. Будет забавно, если она проиграет только потому что на нее свалился мертвец... Да, над этим можно будет посмеяться. Приз за самую нелепую смерть однозначно достанется ей.
Я выпиваю ещё немного коньяка, который мне уже порядком надоел. Стоило бы на следуюший раз припасти немного виски.
Чтобы немного разбавить обстановку, я тянусь к пульту и нажимаю на кнопку. В комнате тут же воцаряется полумрак, а справа от моего кресла зажигается маленькая танцевальная площадка, размером с обычный стол. Я лично, с большой любовью, собирал эту конструкцию на протяжении полутора месяцев. В центре площадки уже стоит небольшая женская фигурка в красном блестящем платьице и с микрофоном в руке. Она задорно улыбается, а ее глаза всегда закрыты. Это был мой приказ - сделать эту куколку с закрытыми глазами. Я бы не выдержал смотреть в эти льдисто-голубые глаза...
По всей комнате начинает медленно расплываться мягкая мелодия, настолько приятная ушам, что по моему телу невольно пробегают мурашки. Я наизусть знаю текст этой песни, и всё же вслушиваюсь в каждое слово.
"Fly me to the moon, and let me play among the stars...
Let me see what spring is like on Jupiter and Mars..."
Поющий голос вызывает во мне взрыв самых разных эмоций - гнев, радость, удивление, восторг, ужас, грусть, тревогу... Боже, как давно я не слышал ее голос!
Окончательно забыв про игру, я откидываюсь на спинку кресла и крепко закрываю глаза. Бессонная ночь вкупе с тяжелым утром и выпитым алкоголем дают о себе знать - сон медленно приходит ко мне, унося в своё царство забытья. В голове проносятся тысячи воспоминаний о моей прошлой жизни, а песня всё играет, играет, играет...
***
Линэ
Г
лаза быстро привыкают к полумраку, царящему в большой комнате, где мы сегодня проснулись. После игры нас всех загнали сюда, и меня по прежнему не покидало чувство, будто мы и вправду превратились в лошадей. Как табун, мы бежали сюда, боясь ещё как-нибудь разгневать солдат в розовых комбинезонах и с черными масками на лицах. Они загоняли нас в эту "конюшню", держа дуло пистолетов у наших спин. Никто из нас не проронил ни слова, мы послушно двигались по лестницам в большом игровом лабиринте. Я не разбирала дороги, просто шла и молилась о том, чтобы поскорее выбраться отсюда.
Сейчас, сидя на этом полу, мы напоминали скорее беженцев из очага военного конфликта, которым пришломь покинуть родную страну. Мы прижимались к друг другу спинами, некоторые обнимали друг друга, кто-то тихо плакал... Кровь на наших одеждах уже подсохла, и запаха от нее не было. И слава Богу. В комнате я не заметила ни одного окна или форточки. Но душно здесь отнюдь не было.
Мы сидим так уже около тридцати минут. Тихо, даже всхлипов не слышно. Сердце уже не колотится, остаётся только усталость. А страх... Страх никого из нас не покидает, просто мы уже немного к нему привыкаем, он сопровождает нас каждую секунду.
Я медленно поднимаю голову, оглядывая людей вокруг. Заметив рядом с собой две знакомые фигуры, я не могу не обрадоваться.
- Сан Во, - произношу я полушепотом, дабы не разрушить эту более менее спокойную обстановку. - Спасибо тебе.
Он стоит, и чтобы встретиться со мной взглядом ему приходиться немного наклонить голову. Сан Во не отвечает и лишь отворачивается от меня.
Я поняла, что это Сан Во предупредил меня тогда, на поле, когда я лежала под мертвецом. Это он подсказал мне что делать. Может, я и предаю этому слишком большое значение... Но он не пробежал мимо меня, как полсотни людей до этого. Да, он лично меня не поднимал, но он направил меня. Дал нужный толчок.
- И тебе тоже спасибо.
Эти слова я адресую мужчине лет тридцати на вид с ярко выраженной восточной внешностью, которого я уже однажды тут заметила. Его кожа очень загорелая, тёмные волосы вились по всей длине, но больше всего мне нравилось рассматривать его широкий нос и полные губы. Ни дать ни взять, обычный житель Индии или Пакистана.
- Как вы узнали, госпожа? - уточняет он. Его голос немного дрожит, да и сам он ведет себя как школьник, скромно, будто стыдясь себя и своего положения.
Даже удивительно, что это именно он каким-то чудом смог ухватить меня за шиворот кофты и держать так в воздухе целых двадцать секунд.
- Ты упал рядом со мной, когда мы перепрыгнули через линию. Больше некому было это делать.
Последние слова я произношу чуть громче, надеясь немного задеть самолюбие Сан Во.
- Я рад что вы выжили, госпожа.
- Благодаря тебе...
Я собираюсь сказать еще пару благодарностей - ведь я действительно очень признательна ему, - но меня перывает громкий гул.
Большая дверь на противоположной стороне комнаты громко отодвигается, пропуская вперёд сразу нескольких солдат в розовых комбинезонах. Они идут ровным рядом, держа ружья около груди, а чуть впереди вышагивает солдат с маской квадрата.
Толпа игроков, как по команде, одновременно отходят на несколько шагов назад. Я стараюсь спрятаться за чьей-нибудь высокой спиной, боясь, что сейчас опять предстоит услышать пару взрывов. Что поделать? С детства у меня страх любых громких звуков, будь то салют, раскат грома или выстрел.
Зажигается свет, и мне приходится прищурить привыкшие к полумраку глаза. Дверь за солдатами медленно захлопывается. Мы все нехотя делаем ещё несколько движений назад, как бы стараясь избежать ужасной участи.
Новоприбывшие выстраиваются в одну шеренгу. "Квадрат" осторожно делает один шаг вперёд. Я успеваю заметить, что у него нет оружия. Только небольшой пистолет прикреплён к правому боку.
- Все вы выдержали первую игру, - начинает он искаженным, скрипучим голосом, от которого у меня по телу пробегает табун мурашек. - Наши поздравления.
По толпе игроков пробегает волна легкого шепота.
- Позвольте обьявить результаты первой игры.
На несколько секунд в комнате повисает гнетущая тишина, а затем на экране в верхней части стены напротив цифры начинают двигаться. Число "456" постепенно уменьшается, как-будто кто-то быстро перематывает их вниз, до нижайшей точки. Всё это сопроваждается звуком, подобному звучанию из игрового автомата с деньгами, когда машина отсчитывает твой приз. Вот только здесь цифры обозначают не деньги.
Цифры обозначают людей.
Мои глаза так и пяляться на экран, пока число всё уменьшается и уменьшается... В какой-то момент мне даже кажется, что цифры так и не остановятся, но, наконец, с непонятным сигналом, на табло мелькает число, от которого я вся вмиг покрываюсь холодным потом.
"201".
Я проглатываю огромный ком, вдруг возникший в горле.
- Из 456 игроков, 255 выбыли и 201 смогли завершить игру, - подытоживает "Квадрат", словно ставя невидимую точку или даже восклицательный знак. Это похоже на некое издевательство, когда тебе делают больно, так ещё и озвучивают каждое своё действие.
По толпе игроков проходит легкий гул. Все мы пребываем в шоке и смятении от того, сколько людей полчаса назад погибло на наших глазах, играя в "Тише едешь - дальше будешь". Мне вмиг становится мерзко от того, как легко они это называют. "Выбыли"...
- Прошу, простите меня!
Одна из женщин с номером "212" вдруг выбегает вперёд. Она трясётся и плачет, а ее руки сложены будто в молитве. Ее голос настолько громкий, что эхом отражается от стен и вновь возвращается к нам, с каждой секундой оглушая все больше и больше.
- Я... Я отдам все долги...Только прошу, выпустите меня... - Некоторое время она просто всхлипывает, кудрявые черные волосы закрывают ее лицо, и мне трудно разглядеть его получше. - У меня... У меня ребенок маленький. Совсем малютка! Я ему даже имени не дала!... Господин, сжальтесь надо мной!
И она падает на колени, заливая пол своими слезами. Следом за ней падает ещё одна молодая девушка, причитая и склоняясь все ниже и ниже, в надежде задобрить солдат и выбежать из этого ада.
- Прошу вас, господин! Я верну все деньги! Только пощадите...
- И меня! - рядом начинает плакать пожилой мужчина, лет шестидесяти на вид.
- Пощадите!
- Умоляю, выпустите!
- Не убивайте!
- Я всё верну...
Люди вдруг начинают один за другим выходить вперёд и плакать навзрыд, на коленях умоляя сжалиться над ними и простить их меркантильность. Я прихожу в ужас от того, как же много оказывается должников здесь собралось...
Мне не остаётся ничего кроме как вцепиться в ножку одной из кроватей и молча наблюдать за развернувшейся сценой.
- Боюсь, что произошло недоразумение.
Все причитающие замолкают как по сигналу пульта и в упор смотрят на "Квадрата".
- Мы не хотим причинить вам вред или заставить выплатить долги. Позвольте напомнить, что мы предоставляем вам шанс...
- Шанс? - прерывает его речь грубый мужской голос откуда-то спереди. - Вы так это называете?! Заставляете нас играть, чтобы убивать! - Его ноги трясутся, однако он продолжает стоять на месте. - Разве это шанс?
- Да, мы по уши в долгах! - всхлипывает ещё один игрок, щуплый худенький мужчина средних лет, сгорбленный и с такими длинными руками, что они достают ему буквально до колен. - Но мы не заслуживаем смерти...
"Квадрат" переминается с ноги на ногу.
- Это всего лишь игра...
- Вы убили всех этих людей! - истерически выкрикивает игрок с номером "369". - Какие тут игры?!
- Они просто выбыли за нарушение правил игры. Если будете следовать правилам, то сможете выйти отсюда с обещанными призовымм деньгами.
- Я больше не хочу ваших денег! - кричит кто-то ещё, кого я снова не вижу за множеством голов. - Прошу вас, отпустите меня домой!
Люди вновь начинают говорить громче, выкрикивая уже не просьбы о пощаде, а вопросы, на которые так никто и не сможет найти ответы. Чтобы перекричать их, "Квадрату" приходится повысить тон голоса:
- Пункт первый согласия, которого вы все сегодня добровольно подписали - игрок не может выйти из игры сам.
- Вы что, думаете, что вам сойдет с рук такое?! - зло выкрикивает некто из самой гущи толпы.
- Да, сюда вот-вот ворвётся отряд полиции! Нас наверняка уже ищут!
- Точно! Нас отследят по нашим телефонам! За нами придут!
- И тогда плохо вам будет, слышите!...
- Лучше отпустите нас сразу!
- Вы за все заплатите!
- Крышка вам!
БАХ!
Громкий выстрел заставляет нас всех разом вскрикнуть и опуститься на колени, низко склонив головы. Все мои внутренности затягиваются в один тугой узел. Я зажмуриваю глаза и готовлюсь если что бежать к ближайшей двери, но кто-то крепко держит меня за локоть.
- Пункт второй согласия, - доносится до меня равнодушный голос "Квадрата". - Игрок, отказывающийся играть, будет ликвидирован.
- Третий пункт согласия, - вдруг четко и громко произносит Сан Во рядом со мной. Он вытянулся во весь рост, встав на ноги и теперь возвышался над всеми нами, точно предводитель. Я по прежнему остаюсь на полу и теперь пялюсь на него, как маленькая собачка на своего любимого хозяина. - Он гласит, что игры могут прекращены по решению большинства участников.
Он делает несколько шагов вперед.
- Это ведь так?
Квадрат отвечает не сразу, будто его застали врасплох.
- Совершенно верно.
Сан Во неспеша оглядывает нас.
- Тогда давайте проголосуем. Если большинство захочет уйти отсюда - вам придется нас отпустить.
Вновь повисает тишина. Я успеваю переместиться чуть вперед, неспеша встав на ноги. Некоторые люди, почувствовав себя уверенней, тоже поднимаются с колен. В моей душе появляется чувство гордости за Сан Во. Все таки он мне не чужой человек, и я рада, что он и здесь проявляет свою стойкость.
- Раз вы так желаете, - растягивает "Квадрат" каждое слово. - Проведём голосование об отмене игр. Однако перед этим позвольте объявить призовую сумму, как мы и обещали.
Он достает из кармана черный пульт, вытягивает руку и жмет на него. Свет в комнате полностью гаснет, а прямо над нами вдруг зажигается свинья-копилка, в которую неспеша опустилась пластиковая труба. Со звуком игрового автомата в копилку начинают падать деньги. Не просто купюры, нет... Они начинают падать толстыми пачками.
Мне приходится высоко задрать голову, чтобы наблюдать за этим. Секунды бегут, превращаясь в минуты, а деньги все падают и падают... Вот дно копилки уже не видно, купюры, словно вода, заполняют собой постепенно все пространство вокруг себя. Люди медленно поднимаются с колен и с восхищением пялются на денежный поток, льюший невесть откуда.
Я никогда не видела столько денег одновременно... И прямо над нашими головами. Так близко и так далеко одновременно...
Наконец, музыка прекращается, и последняя пачка денег падает сверху на уже прличную гору купюр. Мы все по прежнему пялимся на копилку, словно незрячий вдруг вышел и увидел солнце.
- В первой игре в общей сложности выбыли 255 игроков, - словно в тумане слышу я голос "Квадрата". - На каждого игрока приходится 100 миллионов вон. Таким образом, в копилке сейчас находится 25 с половиной миллиардов вон. Если вы решите прекратить игру, эти деньги будут отправлены семьям выбывших игроков. По сто миллионов вон на игрока. - Он делает небольшую паузу. - Вы же вернетесь домой с пустыми руками.
Я с трудом заставляю себя оторвать взгляд от копилки.
- Простите, - спрашивает кто-то впереди. - А если мы продержимся все 6 игр... Какой приз будет в таком случае?
- 45 миллиардов 600 миллионов вон.
Мои брови взлетают на верх, а сердце начинает колотиться, будто маленькая птичка колибри вдруг затрепетала своими крылышками.
- Что ж, приступим к голосованию.
***
- Перед вами две кнопки. Если вы желаете продолжить игру, нажмите зелёную кнопку с кружочком, а если жалете покинуть - красную кнопку с крестиком. Проголосовавшие встают по другую сторону белой линии на полу. Голосование начнём в обратном порядке, согласно номерам на вашей груди. Игрок "456", пройдите за пульт.
Я вздрагиваю, когда слышу свой номер. Мы всей толпой стоим на одной половине комнаты, куда нас всех согнали, чтобы провести на полу белую черту, которая теперь делит комнату на две части. В центре солдаты услужливо поставили нечто наподобие большого игрового джойстика, на котором было всего две кнопки. Я сразу для себя решила, какую кнопку буду нажимать и ни на секунду не сомневалась в правильности своего решения. Но теперь вдруг замешкалась.
Толпа людей смотрит на меня одну, и мне приходится сделать несколько неуверенных шагов вперед. Пока иду к пульту, вся моя решительность испаряется.
Я уверена, что должна нажать на крестик, но ведь... Да, кровавыми деньгами я пользоваться в любом случае не смогу. Пусть моя дорогая матушка считает меня бессовестной, но хоть какие-то крупицы совести у меня все же остались. Деньги в копилке - это цена жизни убитых сегодня людей. Кто же я такая, чтобы затем пользоваться этими деньгами, как своими честно заработанными? Ведь не я проживала их жизнь, чтобы мне за нее платили.
А Ка Ён... Можно будет найти и другой способ заработать. Буду стоять перед Ын Джи на коленях, умоляя ее оставить Ка Ён в Корее, буду плакать перед ней и просить ее мужа не расставаться с племянницей, буду унижаться до последнего... Но я не выдержу находиться здесь и дальше, наблюдая как люди вокруг погибают, играя в простые детские игры. И ведь правда, выигрыш солидный. Но никто не давал гарантии, что я не умру в следующей игре.
Умереть, играя в какую-нибудь условную "Игру в кальмара"? Ну уж нет! Я слишком много пережила, чтобы вот так просто расстаться с жизнью.
Я стою около пульта примерно секунд тридцать. А затем твердой, уверенной рукой нажимаю на крестик. Звучит сигнал и на экране, который теперь тоже поделён на две половины, с правой стороны появляется цифра "1".
- Игрок "453", пройдите за пульт.
Пока встаю на соседнюю сторону, вперед выходит невысокая женщина средних лет в очках, с чуть седыми волосами. Она робко подходит к пульту и уже заносит руку - я буквально вижу, как она нажимает на крестик! - но вдруг замирает и оглядывается назад. Ее взгляд устремлён на копилку, сквозь которую отлично видно все купюры. Все 22 с половиной миллиарада.
На миг в душе появляется нехорошее предчувствие. Не может же она...
Звучит сигнал, и на экране, рядом с моей цифрой "1", появляется ещё одна еденица.
Эта женщина только что нажала на кружок. Она сама лично захотела остаться в этой мясорубке. После всего, что она здесь видела.
Дальше всё было как в тумане. Почти с каждым новым вышедшим к пульту игроком я разочаровывалась в людях всё больше и больше. Моих губ касалась лёгкая улыбка, когда кто-нибудь жал на крестик, и мое сердце разбивалось на тысячи мелких осколков всякий раз, когда кто-нибудь нажимал на кружок.
Мы двигались на равне. Алчные люди против несчастных, глупцы против разумных... Да разве уж здесь были разумные? Половина комнаты, на которой я теперь стояла, постепенно полнела, а соседняя всё уменьшалась. Где-то после тридцати проголосовавших я уже устала надеяться на человечность.
Неужели можно быть настолько жадным до денег, чтобы ставить на кон собственную жизнь?
- Игрок "218".
На экране была идеальная цифра - "50:50". Сан Во прошел вперед походкой уверенного плавца, который выходит к трамплину с полной уверенностью в своей победе. Ни секунды не мешка, он твердой рукой жмёт на зеленый кружок.
Я уставляюсь на него, как истукан.
Что он только что, мать вашу, сделал?!
Я пытаюсь встретиться с ним взглядом, но он встает ко мне спиной и не поворачивается. В груди тут же возникает жгучее чувство обиды. Он нарушил идеальный баланс, к которому мы так хорошо шли, и в его силах было изменить этот баланс в лучшую сторону!
И всё таки он не меняется. Он остался таким же законченным эгоистом, каким был в детстве. А я уже успела проникнуться к нему хотя бы малейшей симпатией... Почувствовав отвращение, я тут же отвожу взгляд от его широкой спины.
Полностью растворившись в своих мыслях, я теряюсь в счёте голосования и уже не слежу за тем, кто на что нажал. Я думала, что после всех звертсв, увиденных мною сегодня я уже не смогу больше расстраиваться, но оказывается, некоторые люди способны разочаровать в считанные секунды. Даже странно, что я так среагировала на Сан Во. Мы с ним не общались большое количество времени. Почему вдруг меня волнует, на что он там нажал?
"Потому что он тебе не чужой человек..."
- Игрок 212.
Я вновь поднимаю глаза. Это та женщина, которая родила только недавно. Кажется, она даже имени ребенку не дала. Ну вот в ней я точно уверена...
Когда она жмет на кружок, я в который раз за этот день испытываю изумление, пока она вальяжной походкой идет на нашу сторону.
- Вы что, все с ума посходили?! - выкрикивает низкорослый мужчина со стороны напротив. - Как вы не понимаете? Нам нужно выбраться отсюда...
- Зачем нам уходить? - брезгливо произносит номер "212". - Что это изменит? Вся наша жизнь - это чертова пытка.
Она смеряет мужчину таким высокомерным взглядом, мол, на что ты надеешься, отродье? Мне вмиг становится не по себе. Эта женщина изменилась кардинально, достаточно было деньгам промелькнуть в поле ее зрения. От нее плачущей и умоляющей о пощаде не осталось и следа.
Закатив глаза, она уходит куда-то в нашу сторону.
- Верно! Если уйдем сейчас - только услугу мертвецам окажем. - произносит игрок с номером "322". - Они получат по сто миллионов! А ведь победители - мы!
Чуть вперед выходит игрок "369" и длинными утиными губами мямлит:
- Прошу вас, только не делайте этого! Давайте вернемся домой!...
- А у меня вот нет дома. - "322" сутулится и низко наклоняет голову. - А это хоть какой-то шанс. На воле... мне ждать нечего. Мы должны идти до конца! - кричит он уже громче, обращаясь ко всем нам. - Я лучше попытаюсь тут, чем сдохну там неудачником.
Боковым зрением вижу какое-то резкое движение сбоку. Игрок "119" резко хватает за грудки расхрабрившегося наглеца и с силой прижимает к себе, намереваясь его ударить.
- Сволочь! Хочешь умирать - умирай один! - выплевывает он ему в лицо. - Не смей втягивать в это остальных!
Звук зарядившего оружия быстро приводит всех чувства. Солдат с маской треугольника спускается с невысокого постамента и теперь приставил дуло пистолета к спине "119"-ого. Быстро сообразив, в чем дело, игрок медленно оборачивается и поднимает руки вверх, нервно тряся головой.
Я невольно делаю шаг назад.
Квадрат поворачивается маской к нам, словно смотрит нам всем поочередно в глаза. На всякий случай отвожу взгляд в сторону.
- Мы не потерпим никаких действий, препятствуюших демократическому процессу. А сейчас прошу вас продолжить голосование.
"Треугольник" размеренным шагом возвращается на место. Храбрецы же теперь робко стоят на своих местах, лижь изредка обмениваясь взглядами, полными взаимной ненависти.
Я легонько вздыхаю и решаю пока не следить за голосованием. Всё равно я никак не могу повлиять на конечный результат.
После небольшой паузы, вперед выходит худенькая старушка, знаменуя собой возобновление голосования. Я отвожу глаза в сторону и лишь прислушиваюсь к сигналам, доносящимся при нажатии на любую из кнопок. Затем всё же решаюсь посмотреть на экран. Цифры по прежнему двигаются ровно наполовину. Нас поровну - тех, кто хочет уйти и тех, кто хочет остаться. Игрок "199" (тот, что одной рукой смог удержать меня в воздухе) жмёт на крестик, как и амбал с цифрой "101", который хотел было наказать воровку "067", но я ему вздумала помешать. А вот воровка, как бы удивительно это ни было, спокойно нажала на кружок. Насчет нее я уже ничего не думала - эта девушка теперь вовек мне будет омерзительна, но и восхищаться ее мастерством я не переставала.
Вскоре цифры на экране показали красивое соотношение "100:100". Нас было поровну!
Но оставался еще один игрок.
- Игрок "001", пройдите за пульт.
Мы все оглядываемся на старика, который, сгорбившись, стоит совершенно один на той половине комнаты. Услышав свой номер, он слабо делает несколько неуверенных шагов вперёд, будто, как и я, сильно сомневается в своем выборе. Все игроки неотрывно следят за каждым его движением. Ведь по сути, от него одного сейчас зависит, выживем ли мы или вскоре умрем.
Я стараюсь не думать о том, что будет, если он нажмет на кружок. У него нет стимула выходить отсюда, как и нет цели здесь остаться. Он болен, его организм истощен, и ему будет невероятно тяжело продолжить игру. Любой мудрый старик на его месте, нажмет на крестик и с улыбкой выйдет отсюда к своей любящей жене, чтобы доживать последние дни в спокойствии и умиротворении.
Но разве он захочет так проводить свои последние минуты? Кто знает, может, он захочет от души наиграться в любые детские игры напоследок, вспомнить детство, и, таким образом, наполнить эти оставшиеся мгновения теплом и радостью.
Поэтому я с содроганием сердца смотрю на экран, который прямо сейчас должен показать нам нашу дальнейшую судьбу.
Старик же замирает около пульта с занесенной рукой, будто размышляет над следующим действием. "Квадрат", видимо, решает, что он забыл, что делать в силу своего возраста и любезно подсказывает:
- Если вы хотите выйти из игры, нажмите красную кнопку с крестиком, если хотите остаться - зеленую кнопку с кружком.
Мертвая тишина повисает среди нас. Все мы замерли в ожидании финального решения.
Наконец, звучит короткий отрывистый сигнал. Я в миг нахожу экран и пялюсь на него во все глаза.
Да! Он нажал на крестик!
От радости я несколько раз хлопаю в ладоши. Следом за мной ещё 99 человек победно взмахивает руками и начинает наперебой поздравлять друг друга.
- Большинство игроков проголосовало за прекращение игр. Следовательно, игра прекращена, - слышу я механический голос "Квадрата" среди гула празднуюущих.
- Это нечестно! - выкрикивает кто-то из толпы. - Пусть они и уходят. Дайте остаться тем, кто хочет играть!
- Да! Мы не хотим отдавать свои кровью заработанные деньги семьям мертвецов!
- Он прав! - выбегая вперед, крирчит "212"-ая. - Пожалуйста, позвольте нам играть!
Я вмиг съеживаюсь, боясь услышать ответ главного солдата. Ведь победа так близка...
- Нам жаль расставаться с вами при подобных обстоятельствах. - "Квадрат" складывает руки за спиной и неспеша вертит головой, как бы осматривая всех нас. - Однако мы все же оставим окно возможностей открытым. В случае, если большинство из вас захочет вернуться, мы возобновим игру.
Я передергиваю плечами - до такой степени мне мерзко это слышать.
- Пока же, мы прощаемся с вами.