Белые Лилии, Черные Вороны

Преданность и любовь, с которыми Ивтанар служил людям, нашли ответ в сердцах смертных: его подвиги воодушевляли и сеяли спокойствие на землях, которыми он управлял. Чтобы в сиянии силы его построить идеальную жизнь, уходили люди из-под покровительства своих богов и присоединялись к Ивтанару, способному исполнить любые желания.

Разрастался новый Кос, подобно влиянию Ивтанара на умы и сердца людей. Все больше смертные обращались за помощью к нему, а остальные боги просили совета у мудрого старшего брата.

Но не все Первые Дети были согласны с таким положением дел. Разрастались в сердце Аморис, богини морей и сновидений, черные лозы зависти и гордыни, и в желании власти своем позабыла она заветы Творца и вознамерилась отомстить брату, что благими деяниями добился своего положения, и забрать все ему принадлежащее.

Сказание IV о подвигах Ивтанара из Малой Книги Событий

     
К вечеру стало прохладнее, ветер с озера нес бодрящую свежесть. Мягкие закатные лучи ещё играли на стенах домов и в отражении окон, но очень скоро стемнеет, и редкие фонари будут разрезать ночной мрак города.
     
И без того тихие улицы почти смолкли, но это была приятная тишина, — уютная и блаженная, как сказала бы Ивонн. Сенрад, привыкший к постоянному бодрствованию Коса, находил этот маленький город сонным, но любопытным. Люди здесь были другие, какие-то более простые и вместе с тем глубокие, и Клэрвич, казалось, вбирал их характер в себя. Или же все происходило ровно наоборот?
     
Сен взглянул на Ивонн, словно пытаясь по ней понять ответ на свой вопрос, и вновь заметил, как она поправляет манжеты платья и воротник.
     
— Прекрати так делать. Если тебе неудобно или не нравится, мы можем поменять его. Время ещё есть.
     
Ив мотнула головой, и из-за этого рыжие кудри, скатившись по плечам на грудь, словно вплелись в рисунок ее платья: разрослись медными лозами на гладкой кремовой парче с вышитыми красными цветами. Неоправданно строгий покрой платья, длинные узкие рукава и высокий воротник добавляли фигуре девушке статности, и общий ее образ совершенно отличался от тех лёгких и удобных нарядов, в которых Сен видел ее прежде. Но он все равно почему-то с трудом отводил взгляд: вместе со сменой имиджа раскрылась иная внутренняя черта Ивонн, и теперь он правда верил, что она росла под крылом знатного дома.
     
— Нет, мне нравится, дело совсем не в нем. Ты ни никогда не слушал, как я рассказываю о семье, да?
     
— Видимо, постоянно отвлекался на что-то красивое.
     
Она вновь дернула свой рукав, и колдун остановился, повернув девушку к себе.
    
— Ты потрясающе выглядишь, Ивонн. Лишь сама себя изводишь. Расслабься.
     
— Я не могу. Какая разница, как я выгляжу, если все равно чувствую себя отвратительно? — она, вероятно, понимала, что такое настроение не упростит встречу, а потому почти сразу сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
     
— Я... Не знаю, чем тебе помочь. — Признался колдун.
     
— Ты никогда не чувствовал себя мерзко только при мысли о том, что придется с кем-то находиться в одной комнате?
     
— Я в принципе ничего не чувствую. — Пожал он плечами. — За очень редкими исключениями.
     
Ее взгляд вдруг перестал блуждать и остановился на нем. Сенрад время от времени пытался понять, какого у нее цвета глаза: часто казались бледно-серыми, на свету становились едва уловимо зеленоватыми, а сейчас, словно зеркало, отражали синеву его собственного взгляда.
     
— Хотела бы и я ничего не чувствовать, — наконец произнесла девушка, отвлекая колдуна от нахлынувших размышлений.
     
— Не говори глупостей.
     
— Ты бы хотел чувствовать все так же, как другие?
     
— Мы сейчас не обо мне говорим.
     
Ей не понравился его ответ. Ивонн демонстративно поджала губы, приподняла подбородок и увела взгляд в сторону. Это был почти детский прием, но он каждый раз работал безотказно. Сенрад опять ощутил потребность сделать что-то, чтобы вернуть ее внимание.
     
— Это всего лишь работа, моя прекрасная. Тебе не нужно получать удовольствие от нее, просто играй необходимую роль.
     
— Ладно. — Слабо кивнула она головой. — Так я умею.
     
— Я всегда чувствовал, что ты умнее, чем хочешь казаться. — Сенрад улыбнулся и продолжил дорогу. Не стоило приходить поздно к таким добродушным хозяевам, как Лавьеры.
     
Дорога к поместью была пустынной. Дом стоял немного в отдалении от улицы, и большую территорию перед ним занимал просторный сад. В Клэрвиче не было необходимости делать узкие улицы и выискивать любой свободный угол для строительства. Небольшое количество жителей давало ряд преимуществ, и одно из них — почти неограниченные природные и территориальные ресурсы. Сенрад понимал, что в Косе такого же раздолья достичь не удастся, и даже у самых знатных семей там в лучшем случае столько же земли, сколько здесь — у простых работников, но ему бы хотелось сделать что-то подобное в своем городе. Чтобы воздух тоже пах розами и вишней и сеял в душе покой. В этом было что-то неописуемо приятное.
     
У ворот их встретил придворный и провел по длинной аллее ко входу в дом. Ужин уже был накрыт и начал остывать, поэтому Иенуа провел весьма краткую экскурсию по дому, показав лишь то, что было по пути. Сен подозревал, что это не только из-за нехватки времени: глава семьи достаточно осмотрительный, чтобы не доверять людям слепо, и, возможно, это не раз в прошлом спасало его репутацию.
     
Сенрад мало чего понимал в моде и искусстве, и потому внутренняя отделка дома совершенно не привлекла его внимания — он лишь отметил про себя, что все выглядело изысканно, хотя и простовато. Здесь не так ценили золото и блеск, как в его городе, но мебель выполнена из дорогого дерева и обита добротной тканью преимущественно в зелёных и белых цветах. Красными акцентами оставались предметы, приближенные к их богу-покровителю: лампы, дающие свет, домашний алтарь в главной комнате, узоры солнечных лучей на потолке. Но это все было не важно. Поддерживая непринужденную беседу о торговле, Кристо подмечал только то, что ему было важно: расположение коридоров, комнат, дверей и окон. Пока все было очень близко к тому плану, что описывала Ивонн. Ее память подметила даже детали вроде того, сколько створок на разных окнах. Это наводило колдуна на некоторые мысли.
     
Ивонн держалась тихо и стойко, не принимая близко тот факт, что ее присутствие игнорировалось Иенуа. Вероятно, она закопалась куда-то очень глубоко в свои мысли, спасаясь бегством от ненужных эмоций; Сен решил не вытаскивать ее из внутреннего мира до тех пор, пока не возникнет необходимость.

Они вошли в столовую, светлую и просторную, в которой не было ничего, кроме стола, камина и рояля по другую сторону комнаты.
     
— Прошу, присаживайтесь, — указал хозяин дома на свободные места по  правую сторону от своего.
     
Сенрад чувствовал себя почти как дома, ведь для него подобные знакомства и ужины не были редкостью: в Косе он часто захаживал к тем, с кем вел торговлю, даже если его там никто не ждал.
     
— Это мой сын Джонуа, — с определенной гордостью представил глава семьи юношу, что уже ждал их в зале. Это был тот самый парень, которого Сен видел на площади. Джонуа кратко кивнул в знак приветствия и сел за стол только тогда, когда сел его отец.
     
— А где же леди Лавьера? — поинтересовался Кристо, ожидая увидеть и его жену. Их семейные перипетии были ему мало понятны, но то, как по-разному все относились друг к другу, было весьма любопытным.
     
— Женщинам не стоит принимать участия в обсуждении рабочих моментов. Нечего забивать подобным их чудесные головы, а вот Джонуа будет полезно послушать о том, как делаются дела.
     
Пара служанок начали выносить горячие блюда. Яства быстро заполнили стол, и ещё быстрее заполнились ягодным вином бокалы присутствующих. От них шел сладкий аромат, и Сен не удержался от того, чтобы сделать глоток.
     
Первые несколько минут ужина прошли в тишине. Это время было дано для того, чтобы насладиться многочисленными блюдами, и Сенрад пытался делать вид, что он ими наслаждается. Хотя, по-правде говоря, куда большую усладу, по крайней мере для глаз, представляла девушка, сидящая слева от него. Она даже здесь смотрелась гармонично и знала, как держать и вести себя на приемах, хотя и говорила, кажется, что ее в семье этому никто не удосужился обучать.
     
Она взяла вилку и нож, неспешно отрезала кусочек мяса и тут же получила неодобрительный выговор от Иенуа:
     
— Это не тот нож, Ивонн. Для мяса птицы лежит правее.
     
Сен видел боковым зрением, как девушка делает глубокий вдох, чтобы успокоиться. Иенуа, впрочем, продолжил разговор с колдуном, совершенно не обращая внимания на то, что Кристо намеренно пренебрежительно пользуется одной лишь вилкой.
     
— У нас редко бывают гости из других городов, поэтому я всегда рад встречать кого-то в своей скромной обители. Как вам дорога сюда, Сенрад?
     
— Крайне живописные места. Почти сказочные.
     
— И люди здесь очень щедрые, уверяю вас. Прошу, попробуйте еще птицу в молочном соусе.
     
Иенуа был крайне любезен ровно до тех пор, пока не увидел, что Ив отложила столовые приборы в сторону. Сен даже поразился перемене тона в голосе хозяина дома, который произошел за какие-то мгновения.
     
— Намереваешься оскорбить меня отказом от еды? — спросил старший Лавьера, отпивая вина. Ив натянуто улыбнулась.
     
— Не смела бы даже думать о таком, дядя. Но я не голодна и плохо чувствую себя после долгой дороги. Я лучше сыграю вам.
     
Не получив никакого ответа, девушка встала и направилась к роялю в другом конце комнаты. Когда она отошла, шлейф ее цветочного аромата испарился вместе с теплым ощущением в душе, которое она создавала. Сен вдруг почувствовал себя изолированным от чего-то важного, как прежде было в Косе: был он и работа, и больше никого и ничего в этой комнате. Лишь когда девушка начала играть, все снова встало на свои места.
     
— Зная волю богов, — продолжил Иенуа, — весьма смелым шагом будет устанавливать торговлю между городами. Вы рисковый человек, Сенрад?
     
— Я — человек исключительно практичный. Как только королевство разрастается до таких объемов, что не влезает в собственные границы, приходит время перерастать в империю.
     
— В нашем мире эти понятия исключительно абстрактные, — Иенуа усмехнулся. — Только представьте, что было бы, если Покровители дали нам возможность реально влиять на собственную жизнь и обустраивать окружение так, как нам удобно. Создавать королевства и империи, завоеванные истинной силой.
     
— Мир стал бы удобнее. И прогресс шел в разы быстрее.
     
— Я с вами согласен. Однако многие считают, что нет смысла устраивать прогресс, когда боги дают нам все, что нужно.
     
— Эти многие — дураки. Никто никогда в здравом уме не даст другому все, что ему нужно. Только необходимый минимум для того, чтобы продолжать контролировать.
     
Музыка под пальцами Ивонн шла размеренно и гладко, но внезапно в поток мелодии включились звонкие и резкие ноты, как если бы девушка пыталась заглушить ими разговор. С ее стороны это было безумно глупо, конечно же. Но Сен среагировал на это и повернул голову в ее сторону. Он видел только, как напряжены ее спина и плечи, но пальцы бегали по клавишам непринужденно и ловко. Он замечал это не в первый раз: за что бы Ивонн ни бралась, она делала это так, словно становилась единой частью с той энергией, что плела когда-то этот мир.
     
— Ни на что негодное создание, — сухо сказал Иенуа, проследив за взглядом своего гостя. — Я не буду разочарован, если вы оставите ее, когда станет скучно. По правде говоря, никто не будет.
     
Сен тут же сменил тему.
     
— Разговоры о богах утомляют, но я уверен, что вы не просто так о них спросили. — Кристо приподнял пустой стакан и дождался, когда служанка нальет его до краев вином.
     
— Надо всегда понимать, с кем имеешь дело, господин Кристо. Один неосмотрительный шаг может стоить жизни.
    
— Кажется, будто вы уже неосторожно шагали.
     
— Что вы? Я всегда крайне аккуратен. Все должно быть выверено до мелочей.
     
— Не хотел вас обидеть. — Сенрад откинулся на мягкую спинку стула, потягивая красное вино. Часы на его руке показали ровно семь. — Вы хороший хозяин и торговец. Я это чувствую, а моей интуиции можно позавидовать.
     
— Это замечательное качество в торговле! Вы, должно быть, хороший колдун, раз обладаете ей.
     
— Даже больше, Иенуа. Я — божественный наследник.
     
Хозяин дома оторвал глаза от тарелки и медленно поднял на него взгляд. Промелькнуло что-то вроде опасения, которое хозяин дома тщательно постарался скрыть.

— О, мой друг, не волнуйтесь. Я со своим отцом в разладе и не согласен ни с одним его выбором. — Сенрад махнул рукой, возвращая обстановке за столом прежний тон.
     
— Я рад это слышать. — Выдохнул Иенуа.
     
— Так что за торговлю вы ведете?
     
— Мой товар... Крайне капризный и шумный. Хотите посмотреть?..

О, Ив знала, что до этого дойдет, и сейчас корила себя за то, что не предупредила Сенрада о способе, которым Лавьера с приходом Иенуа к власти зарабатывают деньги. Почему сразу не сказала? Наверное, стыдилась этого, хотя Сен был не из тех людей, которых это вообще заденет. Скорее всего, он будет еще как воодушевлен, учитывая специфику его работы в Косе.
     
Ивонн вздохнула, доигрывая партию. Сенрад обещал не бросать девушку одну в доме, и сейчас ждал ее, чтобы пойти дальше, несмотря на негодование Иенуа.
     
— Если мы поторопимся, — произнес глава дома, намеренно выделяя последнее слово, и Ив приняла это на свой счет, — то как раз успеем к началу.
     
— К началу чего? — буднично поинтересовался Сен.
     
— Представления. Я надеюсь, что вам понравится.
     
Кристо мягко коснулся спины девушки, когда она подошла, и этот маленький знак поддержки едва не заставил ее расплакаться. Но нельзя было терять лицо. Если она поддастся негативным эмоциям, то подведет Сенрада. Этого она точно не хочет.
     
Иенуа вывел их из дома во внутренний двор и пошел вперед через сад. Здесь стояли плодоносные деревья, которые посадил еще Хуан — отец старшего поколения Лавьера. Ив никогда не называла его дедушкой, потому что он был первым, кто начал проявлять к ней свою нетерпимость и почти тут же лишил мать Ивонн законного наследования, но зато с бабушкой, Улой, девушка была едва ли не близка. От нее получила светло-серый цвет глаз и непоколебимую веру в богов и все хорошее, и после ее смерти окончательно перестала чувствовать хоть какую-то привязанность к этому дому.
     
В конце сада было здание, укрытое магией, и Иенуа неспешно снял чары со входа, приглашая остальных войти в появившуюся из ниоткуда дверь. Ив почувствовала, что у нее ослабли ноги и задрожали руки. Ей отчаянно хотелось отгородиться от воспоминаний, связанных с этим местом, но тело забывать не хотело. Нужно было отступиться, сделать шаг назад и вернуться туда, где безопасно, где она не будет чувствовать себя загнанным в угол зверем. Пытаясь совладать с самой собой, девушка не заметила, как отстала от компаньона, защитника, и позволила Сенраду уже спуститься по ступеням, уходящим глубже под землю. Ивонн поспешила уже было следом, но почувствовала неприятный толчок в спину и пошатнулась, едва не упав от неожиданности.
     
— Чего застыла, отродье грязной крови? — с усмешкой поинтересовался Джонуа. — Мне нужно закрыть дверь. Иди, или я столкну тебя вниз сам.
     
Свет, исходящий от двери, осветил его лицо — такое же острое и красивое, как у отца, но глаза и волосы были почти такого же цвета, как у самой девушки. Ей до ужаса не хотелось видеть в нем себя и понимать, что их что-то может связывать.
     
Она судорожно вздохнула, но вовремя прикусила язык. Трудно было побороть желание сказать ему заткнуться и ответить в должной мере на его мерзкие слова, но ей бы такое потом не простили. Пришлось молча проглотить оскорбление и войти внутрь, позволив таки Джонуа закрыть за собой дверь и вновь опустить скрывающие чары.
     
Ступени уходили вниз, потому что земля скрывала звуки куда лучше магии. И хотя часть здания все же находилась над ее поверхностью и была защищена колдовством, в ней было мало, чего интересного. Если бы кто-то однажды и нашел его, то лишь подумал бы, что семья увлекается изготовлением спиртных напитков в слегка нелегальном масштабе. Впрочем, это лишь домыслы Ивонн с ее идеальным видением мира: в реальности же она знала, что большая часть города осведомлена о творящемся здесь беспределе и даже поддерживала его. Потому что это приносит деньги. Потому что это приносит процветание.
     
По ее телу вновь разлилась волна дрожи, когда снизу стали доноситься возгласы ликования и крики. Они перемешивались, создавая собой ужасающую для ушей мелодию, от которой сердце начало стучать очень быстро и явно грозило выскочить из груди. Мерзкое место, отвратительное место, выгребная яма для тех, у кого нет морали и совести.
     
Узкий коридор медленно перерос в обширную залу с колоннами, поддерживающими потолок. На уровне входа находился этаж для наблюдателей. Толпа здесь гудела от удовольствия и возмущения, постоянно смотря вниз, на сцену, на которой разворачивалось представление. Чуть выше над ними, если подняться по единственной лестнице, охраняемой стражей, был небольшой этаж для привилегированных гостей. Оттуда обзор был еще лучше, а рядом с мягкими креслами, на которых можно было удобно расположиться, стоял стол с напитками и закусками. Там была очень небольшая группа людей, но Ив все равно знала, кого увидит. Гости всегда оставались неизменными, прямые и вторичные ветви знатных домов и те немногие из знати города, кто сумел добиться чего-то сам. И все они — друзья Иенуа, но не семьи Лавьера.
     
Люди, расступаясь от невысокого ограждения, дали главе семьи и его гостям подойти ближе. Сенрад положил руку на перила и чуть нагнулся, смотря вниз. Ив внимательно наблюдала за его реакцией, потому что от этого зависело ее собственное спокойствие. Если он выразит воодушевление, они застрянут надолго. Она не сможет его винить за интерес к подобным действиям, потому что не должна. Каждый сам делает свой выбор, и девушка знала, что с ее мнением мало, кто будет согласен.
     
Впрочем, когда он обернулся посмотреть на нее, ни одна эмоция во взгляде не сквозила. Совершенное равнодушие, словно он был статуей — божественно прекрасной и беспристрастной.
     
В шуме толпы не было слышно голоса, но Иенуа поманил Кристо наверх, откуда вид был куда более открытым. Сен подошел обратно к Ивонн и, легко подталкивая ее в спину, поднялся вместе с ней.
     
— Почему ты не говорила, что твоя семья занимается подпольными боями? — тихо спросил он ее, наклонившись так, чтобы никто больше не слышал.
     
— Это Иенуа занимается подпольными боями. И торговлей людьми.
     
— Так ты знаешь всю его подноготную и слова об этом не проронила...
     
— Ну, — девушка пожала плечами. — Ты не спрашивал. Да и разве так не интереснее?

Она старалась говорить таким образом, чтобы слова звучали шуткой, но это явно не удалось. Поймав в ее голосе определенную нотку горечи, Сенрад отстранился.
     
Найдя себе укромное место — кресло, дальше всех расположенное от зрительской площадки, — Ивонн не могла отвлечься хоть на что-то. Она снова чувствовала на себе взгляды, и на этот раз были те, чье высокое положение заставляло себя чувствовать ещё более ущербно. У некоторых из гостей были маски, но их все равно без труда можно было узнать тем, кто всю жизнь прожил в Клэрвиче. Один из них был торговцем самой большой лавки, другой — глава городской стражи. Ив старалась не смотреть ни на кого, чтобы ее взгляд не сочли оскорбительным, и едва улавливала суть разговоров между Сенрадом и Иенуа. Лавьера рассказывал ему о том, на чем строится его бизнес. Она расслышал немного больше, когда они подошли к одному из столиков, чтобы налить напитки.
     
— Обычно — да, но это лишь для тех, кто сам не понимает риска и не ценит вкуса крови. Зачем набирать кого угодно, едва ли способного стоять на ногах? Люди, конечно, любят шоу, но больше всего им нравится что-то необычное. Поэтому я и решил, что специализироваться на колдунах будет лучшей идеей. Они более живучие, что значит, что реже придется искать замену.
     
Ив поморщилась и отвернулась, пряча лицо от его взгляда. Ей всегда казалось, что Иенуа просто извращенец и садист, которому нравится смотреть на чужие страдания. Даже она сама пала жертвой его игр еще в детстве, но тогда не понимала, что ему просто нравилась ее реакция на все оскорбления. Сейчас же все эти оправдания с выборов колдунов в бойцы казались ей слишком натянутыми, чтобы быть правдой. Ей и раньше казалось, что за этим может стоять что-то большее: интересно, кому и сколько он заплатил или чего еще остался должен, чтобы так свободно ворочить подобные преступления под носом у бога?
     
Девушка была рада, что рев восторженных голосов заглушил хрип проигравшего бойца, когда соперник нанес завершающий удар. Вслед за ревем по залу прошел небольшой порыв ветра: остаточная энергия от магии, использованной в последнем заклинании. Триумф победителя и след, оставленный им в истории. Но надолго ли? Дорога тут вела всех только в Венценосному Жнецу, победить которого не мог никто.
     
Ив не хотела смотреть, но ноги сами подвели ее к краю выступа. Вцепившись обеими руками в перила, чтобы не упасть от слабости и возникшей тошноты, она глянула вниз. Мужчина в металлической маске бешеного пса ходил по сцене, ловя овации зрителей. Для него это был шанс на успешную, богатую жизнь. Возможность купить дом с огромным участком и собственным прудом. И жить, никогда больше не трудясь, в окружении прислуги и любовниц.
     
Если, конечно, он выиграет все бои. Только в таком случае ему выплатят гонорар, и Иенуа никогда не говорит участникам об этом.
     
Она судорожно отвела глаза от победителя и посмотрела на того, кто с этого поля боя не сможет уйти на своих ногах. Это был даже не человек — груда мяса со сломанными костями в обличье какого-то чудовища, похожего на медведя. Его тело было большим и сильным, но даже оно не дало противостоять магии, которую использовал его противник. Интересно, знал ли он вообще о том, что шел на драку с колдуном, или понял это только тогда, когда на него обрушились ветреные чары?
     
Они никогда не знали, с кем сражались, лишь один противник был известен: Венценосный Жнец. Наверное, из-за этого никто из них не считал соперника за человека. Они были лишь животными, в обличья которых одевались; зверьми, стоящими на пути к славе и деньгам, и не знали, что для вершителя этого действа — Иенуа — каждый из них был грудой мяса и разменной монетой.
     
Когда проигравшего оттащили с поля боя в лекарский отсек, Ив судорожно сглотнула. Она видела так много этих искалеченных тела, что сразу поняла: он уже не жилец. Во всяком случае, не ей теперь заботиться о нем и дарить надежду на то, что еще получится вернуться к родным.
     
— Представлений сегодня больше не будет. Давайте вернемся в дом. — Предложил Иенуа, и от его голоса Ивонн неосознанно вздрогнула, прежде, чем обернуться. Не сразу в ее голове сложился пазл того, что времени прошло всего ничего. Бой был быстрым, исход наверняка был предрешен заранее. Но это означало, что они освободятся быстрее, чем хотелось бы, а Сенрад вряд ли упустит возможность поддержать главу семьи подальше от дома, пока есть такой шанс.
     
— И это все? Кажется, я ожидал большего, — проговорил Кристо, кидая взгляд вниз. — Мне показалось, что у вас есть, чем меня удивить.
     
— Во всем нужна мера, мой дорогой друг, и зверям нужно отдохнуть. Не думаю, что смогу найти кого-то в силах сражаться сейчас, как бы мне ни хотелось еще немного развлечь вас. Если только...
     
Сенрад заинтересованно обернулся и вскинул бровь.
     
— Если только вы сами не захотите выйти на ринг. Это принесет вам не только веселье, но и неплохой заработок. Разделим пополам, если вы победите. — Закончил Иенуа.
     
Ив кинула на Сена предупреждающий взгляд. В отличии от него, она понимала внутренние мотивы своего дяди: узнав, что в колдуне течет божественная кровь, он непременно захочет испытать его в своем деле. Наследники более совершенны, чем люди. Их кровь кричит, бурлит от силы, и, поставив сегодня на никому неизвестного бойца, Иенуа сорвет огромный куш.
     
Она надеялась, что Сенрад будет достаточно благоразумен, чтобы так не рисковать. Иногда есть риск, ничем не оправданный, а есть риск, когда ты добровольно лезешь в глотку волку, при этом прекрасно зная, что там ничего не найдешь.
     
— Что ж, в таком случае, я в деле. — Ответил Кристо, пожав протянутую ему руку.
     
Во имя небес. Ив была готова провалиться сквозь землю от его глупости, но вместо этого отвела его в сторону.
     
— Ты с ума сошел? Нет, подожди, не так... Ты с ума сошел! — тихо прошипела Ив, скрестив руки. — Ты ведь даже не понимаешь, на что соглашаешься!
     
— На лишние десять, а то и двадцать минут для Весты, Ивонн. — Совершенно спокойно сказал колдун. — Не стоит за меня переживать, милая, чего мне стоит какой-то один бой?
     
— Это не бой с кем-то, Сенрад! — она едва удержалась, чтобы не всплеснуть руками. Хотя она и старалась говорить тихо, наверняка ее эмоциональность уже стала достоянием чужих глаз и теперь не удастся уйти от клейма истерички. — Он сказал, что не планировал ставить других бойцов сегодня. Значит, он выставит против тебя Венценосного Жнеца.

— И что? — мужчина пожал плечами. — Я одурачил самого Ивтанара, Ивонн, и какой-то жалкий колдун мне не страшен. Иенуа сказал, что Венценосный Жнец постоянно меняется и его место занимает тот, кто победит.
     
— Он врет. — Она схватила его за рукав и сжала ткань, когда тот попытался закончить разговор и отойти. — Я была здесь едва ли не с самого начала, и это всегда был один человек.
     
Сенрад замер, опустив на нее взгляд. В его глазах появилась искра сомнения, и Ивонн поспешила ее распалить.
     
— Ты ведь не понимаешь, что он пытается сделать. Никто не может победить Венценосного Жнеца, Иенуа этого не допустит. А когда ты проиграешь, он загонит тебя в долги и заставит остаться здесь, потому что за тебя не отвечает кто-то еще и спросить потерянные деньги ему будет не с кого. Я уже видела это, Сенрад. Я...
     
— О чем секретничаете, дорогие гости? — спросил Иенуа, подойдя к ним со стаканом вина. Он поднес его к губам и отпил, испепеляя взглядом Ив. Понимал, что она пытается отговорить его претендента на победу.
    
— Ивонн высказала желание оставить мне поцелуй на удачу. — Ответил ему Кристо. Колдун видел, как она нервно облизала сухие губы, одним лишь взгляд укоряя его за принятое решение.
     
— Сен, пожалуйста... — Еще раз попросила девушка.
     
— Давай не будем заставлять господина Лавьера ждать, моя дорогая.
     
Он наклонился вниз, получил желанный поцелуй и пошел с Иенуа. Ив отпустила его рукав в самый последний момент: она все равно боялась, что Сенрад может не вернуться, хотя ей и стоило ему доверять и не сомневаться в решениях.
     
Ивонн закрыла глаза, подняла голову вверх и, коснувшись левого плеча, быстро прошептала защитную молитву.
      
Прошло порядка десяти минут прежде, чем на поле боя вновь зажглись факелы. Скоро выйдут и соперники, а Ив не могла в себе найти сил смотреть вниз. Иенуа остался наверху и сидел сейчас где-то позади нее, обсуждая с одним из коллег ставки на грядущий бой. Ивонн осталась совершенно одна, и из-за этого казалось, что это ее саму вышвырнули на поле и заставляют биться за свою жизнь без заведомого шанса на победу.
     
Она вцепилась пальцами в перила, пока костяшки не побелели. Впрочем, наверное, она и сама вся была белая, как луна, и сама бы предпочла сейчас сиять в небе, а не быть здесь.
     
Ив не понимала, почему Сенрад ее не послушал. Почему хотя бы не попытался сделать вид, что интересуется ее мнением — неужели не видел, как она волнуется за него, или намеренно пренебрег ее чувствами? Это лишь больше посеяло в ее душе сомнения касательно того, что между ними есть что-то взаимное. Разве может человек, который дорожит тобой, поступать подобным образом и заставлять испытывать все эти ужасные переживания?
     
Но она сама не могла отвернуться, даже если бы очень сильно хотела. Чувствовала себя обязанной видеть все происходящее, как будто самолично вывела мужчину на поле боя.
     
Зал взорвался овациями, когда вышел первый из соперников. Ведущий представлял его, но все слова пролетали мимо ушей девушки. Венценосный Жнец был с ног до головы одет в броню, а в руках нес когда-то золотую, но сейчас покрытую кровью косу. Его шлем напоминал скрюченный клюв какой-то птицы, и Жнец никогда его не снимал, поэтому лица не видел ни один из зрителей. Ив прикусила губу, смотря на него. Ей даже не дали время переговорить с Сенрадом, чтобы она рассказала ему то, что знает о слабых местах этого зверя.
     
Кристо вышел с другой стороны. Ему тоже дали броню, вероятно, что-то из уникальных запасом Иенуа — золотистый металл блестел и переливался, а идущие от ключиц металлические острые наросты уходили за спину и имели сходство с крыльями. Скрывать лицо Сен не стал. Это не было распространенным решением здесь, но никто не сказал бы и слова против. Его представили, как есть: полным именем и объявили наследником бога. Громкие возгласы зрителей были подтверждением тому, что это и правда будет ожидаемый бой, как и предсказывал Иенуа.
     
Раздался удар в барабаны, говорящий о начале боя. Ив увидела, как Жнец крепче перехватил свою косу и опустил ее к земле, начиная замах. Она зажмурилась, сожалея о том, что не может по одному желанию еще и перестать слышать.
     
Шум, похожий на раскаты грома и треск электричества, прошелся по залу и прекратился. Толпа теперь не смолкнет, наблюдая за тем, как сражается магия огня и электричества, и Ивонн была рада, что это может хотя бы частично заглушить происходящее внизу.
     
Так и не открывая глаз, она почувствовала чужое присутствие. Кто-то облокотился о перила по правую сторону от нее. Засмущавшись, девушка открыла глаза и посмотрела на подошедшего. Она вообще не ожидала, что хоть кто-то к ней здесь подойдет, но еще больше удивилась, когда увидела знакомые белые волосы, спускающиеся на плечи.
     
— Этот день был слишком хорош, чтобы увидеть здесь друга, но я удивлен, что судьба вновь свела нас вместе.
     
Белоснежная маска не давала рассмотреть лица мужчины, но Ивонн почему-то была уверена, что это он. Тот самый, кого она спасла, отдав камень, исполняющий желания.
     
— Это ты? — неуверенно спросила Ив, не сводя с него глаз.
     
— Наверное, я. — Пожал тот плечами, смотря на разорвавшуюся внизу драку. — Я не знаю, кого ты имеешь ввиду.
     
— Я тоже не знаю, ты ведь даже не сказал своего имени.
     
— Я Себастиан. — После короткого раздумья ответил он.
     
— А фамилия?
     
— Ее нет. — И, пока Ивонн не успела задать очередной неудобный вопрос, спросил первым.— Ты уже продала все те камни, что украла перед нашей первой встречей?
     
— Нет... Мне было... Немного не до этого. — Смущенно пролепетала она. — Себастиан, зачем ты здесь?
     
Ее собеседник вздохнул, явно желая избежать этой темы.
     
— Я люблю сады, что здесь растут.
     
— Сенрад говорил мне, что в прошлый раз ты приходил убить его.
     
— Было дело, — флегматично заметил мужчина, — но больше не буду, даю тебе слово.
     
— Почему?
     
Он не ответил. Внизу раздались звуки ударов и запахло пепелищем, а затем звуки снова скрылись в зрительском гуле. Ив быстро глянула вниз и попала на момент, когда Сенрад пытался при помощи своего меча выбить оружие из рук Жнеца. Это казалось невозможным, но колдун, ловко провернув лезвие, заставил противника вывернуть руку. Выпавшая коса успела коснуться земли, но Жнец почти сразу ее поднял. Себастиан усмехнулся.

— Знакомый прием, — кивнул он девушке.
     
— Если не хочешь со мной нормально разговаривать, уходи. — Тихо проговорила Ив. У нее не хватало сил следить за разворачивающейся внизу битвой и разговаривать с человеком, который пытался убить Сенрада.
     
Какое-то время ее собеседник молчал, заставляя ее только больше нервничать. Что, если он соврал и на самом деле снова пришел убить Кристо? Что, если он заодно со Жнецом?
     
Что, если он пришел убить и ее тоже?
     
— Мой отец живет недалеко отсюда. Поэтому я бываю тут время от времени. — Наконец сказал Себастиан. Ив вздохнула, но не почувствовала, чтобы напряжение хоть немного спало. Внутри все словно налилось сталью, мешая сделать свободный вдох.
     
— Но еще я хотел поговорить с тобой.
     
— Ты следил за нами? — испуганно спросила девушка.
     
— Немного.
     
Что ж, это было хотя бы честно.
     
— У тебя очень много вопросов, Ивонн, я к такому не привык. Но я отвечу на то, что интересно тебе, если ты расскажешь кое-что мне.
     
Она вновь увела взгляд от сражения и посмотрела на него. Хотелось бы ей, чтобы он снял маску, потому что понять по глазам искренность его намерений было бы гораздо легче.
     
— Хорошо. — Несмело согласилась девушка. — Только я начну.
     
Мужчина развел руками, принимая эти правила.
     
— Ты наемник, да? И пытался убить Сенрада. Кто тебя нанял и по какой причине?
     
На первый вопрос он лишь медленно кивнул, а перед ответом на все остальное взял небольшую паузу. Себастиан продолжал смотреть за битвой внизу, словно наблюдал за разборками жуков в саду.
     
— Все считают меня наемником, так что, наверное, это так. Но берусь я за контракты только тогда, когда они совпадают с моими собственными целями.
     
— Он тебе что-то сделал?
     
— Нет.
     
— Тогда почему?..
     
Мужчина размял шею, снова медленно и молча. Ив хотела было разозлиться на это, пока не поняла, что он делает все так, словно время не имеет никакого значения. Было в этом что-то странное и завораживающее.
     
— Над некоторыми людьми есть черные метки. Они означают, что люди причинят много вреда этому миру, и от них надо избавиться.
     
Ивонн не сразу нашлась, что сказать на это, решая, похож он больше на сумасшедшего или на маньяка. В принципе, подходили оба варианта. Себастиан усмехнулся, как если бы слышал ее мысли, но девушка решила, что это из-за ее недоуменного выражения лица.
     
— И сейчас над ним тоже эта... черная метка?
     
— Да. Даже еще чернее.
     
— Но ты не собираешься его убивать?
     
— Больше нет. Кое-что изменилось.
     
— Что?
     
Он повернулся к ней и мягко поинтересовался:
     
— Скажи, Ивонн, а когда в твоем плане придет моя очередь спрашивать?
     
Девушка смущенно повернулась обратно у сцене, избегая направленного на нее взгляда.
     
— Ты прав. Извини. Просто так много всего...
     
— Понимаю. Так могу я?
     
Она кивнула.
     
— С вами в пути следует одна колдунья... Ведьма, — с некоторой горечью произнес он это слово. — Кто она и как зовут?
     
— Ты про Ами? Она... Я даже не знаю. Она не особо много о себе говорит, но кажется мне весьма дружелюбной и дает хорошие советы. А что с ней? Она тебе нравится? Или вы знакомы?
     
Мужчина сдержанно рассмеялся.
     
— Нет, ты не так все поняла.
     
Раздался глухой удар, от которого Ив вздрогнула, и короткий крик. Она узнала голос Сенрада, и из-за этого стала еще бледнее.
     
— Что там?.. — она с некой надеждой посмотрела на собеседника. — Я хочу посмотреть, но боюсь.
     
— Все нормально, я бы сказал. Жнец пробил ему доспех и ранил руку выше локтя, но мне кажется, что там ничего серьезного.
     
Девушка свела брови к переносице и вздохнула, но не облегченно. Скорее вынужденно, потому что дышать было нужно.
     
— Я вообще не понимаю, зачем он на это согласился. — Пожаловалась она. — Зная, что это едва ли не самоубийство...
     
— У твоего друга и без того весьма близкие отношения со смертью. Он от нее никогда далеко не отойдет и будет вечно стремиться туда, от чего однажды улизнул.
     
— ...Ты меня пугаешь.
     
— Но ты все равно понимаешь, что это правда, верно? — Себастиан наклонился вперед и оперся руками о перила, словно хотел рассмотреть бой поближе. — Я все пытался понять, что он ищет, но так и не смог. Может, ты мне расскажешь, зачем он отправился в такое путешествие?
     
— Не думаю, что я должна говорить об этом.
     
— Разве мы не друзья?
     
— Я всего лишь однажды спасла тебе жизнь. Мне кажется, что это ты мне теперь должен.
     
— Если скажешь, я буду должен тебе дважды.
     
Она задумалась, хотя и не понимала зачем. Сенрад разозлил и обидел ее, согласившись на бой, и рассказав его секрет, девушка хотя бы немного уравняла эту несправедливость. Но это стало бы и предательством. Хотела ли она получить желаемое такой ценой?
     
— Зачем тебе вообще это знать? — спросила она Себастиана.
     
— Иногда мне кажется, что мы можем преследовать общие цели.
     
— Если у нас общие цели, то мы однажды сойдемся на пути их достижения, и тогда ты поймешь, что это так. А если не сойдемся, то ты тоже все поймешь.
     
Ив снова почувствовала его взгляд на себе, хотя и смотрела в другую сторону. Казалось странным, что она не чувствовал исходящей от него угрозы, только что-то другое, чему пока не могла дать определения.
     
— Рад был встрече, друг. — Сказал мужчина, выпрямляясь. — Скоро кое-что пойдет не по плану, так что, если не хочешь пробираться в толпе, можешь выходить уже сейчас.

Он развернулся и направился в сторону лестницы, ведущей вниз и на выход.
     
— Подожди! — Она дождалась, пока Себастиан обернется, и потратила еще несколько мгновений на нерешительность. — Ты сказал, что над Сенрадом черная метка. А надо мной?..
     
— А над тобой, Ивонн, сияют звезды. Мне надо идти. Позови меня, если когда-нибудь понадоблюсь.
     
Девушка моргнула, а когда открыла глаза, его уже не было. Ее вновь не окружало ничего, кроме угнетающей обстановки боя и ликующей от чужих страданий толпы. Пока она пыталась прийти в себя, люди позади нее пришли в движение. Иенуа пронесся мимо, бледный и встревоженный, и двое его подручных сообщили о том, что бой придется прекратить. Недовольная публика принялась возмущаться, и стражники выставили вперед оружие, показывая, что их мнение относительно внезапного завершения представления никого не интересует. Ивонн глянула вниз, где соперники прекратили драться: Сенрад уже скинул броню и держался одной рукой за плечо. На первый взгляд казалось, что никаких других серьезных травм заметно не было, но Ив не хотела торопиться с выводами. Потом она поняла, что колдун поднял голову и смотрит на нее. Он медленно повернул к ней ладонь: чистую, запачканную лишь по краям кровью.
     
Колдовская метка исчезла.
 

***

Она должна быть тенью — невесомой и лёгкой, незаметной, быстрой, всеведущей. Она должна знать все, что происходит вокруг, но при этом не забывать о своей цели. Должна исчезать у всех на виду и никому не показываться. Должна быть человеком, чтобы понимать чужие повадки и предсказывать опасность, и быть птицей, чтобы летать выше чувств и эмоций, способных навредить плану.
     
Веста сделала глубокий вдох, чувствуя, как адреналин разгоняется по крови. Сперва надо, чтобы он сошел на нет: нельзя залезать в дом, пока сердце не успокоится.
     
Она слишком давно не занималась кражами и взломами, и поэтому что-то внутри нее так сильно волновалось. Не стоило сомневаться в себе, это приведет только к неудачам, но что, если она растеряла все навыки за эти два года? Девушка мотнула головой, отбрасывая плохие мысли, и принялась собирать волосы в пучок на затылке.
     
— Что же я вижу? Едва ли не лучшая из моих птиц и дрожит на ветру. — Тихо проговорил голос над самым ухом. Веста повела плечом, отгоняя Ателарда, словно какого-то жука, и едва заметно улыбнулась.
     
— Едва ли? Почему едва ли? Пора уже признать, что я была лучшей, Ларди.
     
— Только где-то в твоих фантазиях. Хотя, кто знает, если бы ты осталась на немного подольше, может...
     
Он так и не отошёл, и Веста, обернувшись с намерением его ударить, оказалась лицом к лицу с колдуном.
     
— Может — что? — спросила она, не сводя с него испытывающего взгляда. Эти безобидные, казалось бы, издевки Ателарда раззадорили ее. А он лишь улыбнулся.
     
— Может, расскажу тебе, когда вернешься с деталью ключа. Иди, иди, — он развернул ее одной рукой и подтолкнул вперед. — Не растеряй огонь, раз уж он разгорелся. Я прикрою.
     
Оказавшись повернутой обратно в сторону дома, Веста поняла, что сковывающая дрожь прошла. Попытка отвлечь ее оказалась удачной, как, в прочем, и всегда.
     
Но почему сердце все равно так сильно бьется и разгоняет по телу жар, если она больше не чувствует сомнений и страха?
     
Девушка принялась перевязывать потуже шнурки на обуви с мягкой тонкой подошвой. Арбалет пришлось оставить Ларду, потому что налегке она сделает все быстрее и тише. Натянув капюшон на голову, Веста посмотрела на дом, в который предстояло забраться. Девушка помнила план наизусть: нарисованная рукой Ивонн картинка была высечена в подсознании, словно горящим углем, и представала перед взором, стоило ей закрыть глаза. Каждый шаг был продуман, каждый вдох должен быть сделан в четко отведенное для него время. Слагаемые действий накладывались друг на друга, создавая своеобразный механизм, который было необходимо привести в действие.
     
Они остановились на соседней улице, с которой открывался вид на особняк Лавьера, тени деревьев и крыш скрыли их присутствие. Через пару домов отсюда в кабаке праздновали чей-то день рождения: веселые песни и время от времени выныривающие на улицу люди напрягали, но Лард считал, что они все равно ничего не запомнят, а суета сделает их менее приметными.
     
Как только Веста войдёт на территорию дома, колдун скроется в другом месте, чтобы контролировать окружающую обстановку и предупредить ее в том случае, если что-то пойдет не так. Он всегда будет где-то рядом, как бы далеко она ни отошла: об этом напоминала и оставленная на ладони колдовская метка, своеобразный способ поддерживать контакт на расстоянии. Девушка посмотрела на переплетение этого узора и сжала кулак.
     
Пора.
     
Девушка скользнула вниз по улице, слившись с тенями, и прошла в незапертую кем-то калитку — хотя поместье Лавьера стояло в небольшом отдалении от остальных домов, к нему можно было подобраться через обширный сад. Именно туда Веста намеревалась попасть и меняла один участок на другой, подбираясь незаметно и тихо, как мышь.
     
Последним рубежом был высокий забор самого поместья. Девушка остановилась и хорошенько отдышалась. Каменная стена перед ней была украшена простым грубоватым орнаментом, но смотрелась невероятно возвышенно на фоне всех остальных, состоящий из прутьев или дерева. Если верить словам Ивонн, стража должна проходить по каменной дорожке прямо рядом с забором каждые несколько минут, но часто ленится и задерживается; Вес прислонилась ухом к каменной кладке, силясь услышать стук металлических подошв стражников о землю. Шаги приближались с той стороны и в какой-то момент стали звучать так близко, что девушка испугалась, не прознали ли они о ее присутствии. Но это было бы невозможно: стена сплошная и без щелей, а Веста тихая, умная и осторожная.
     
Когда по ту сторону все вновь начало стихать, она медленно выдохнула и выждала еще двадцать секунд прежде, чем продолжать путь.
     
Чтобы перелезть через забор, ей пришлось подпрыгнуть, но зацепилась она с первого раза; металлическая пряжка ремня звонко звякнула при соприкосновении с камнем, и Веста поторопилась спуститься на другую сторону, пока подозрительный шум не привлек стражников. Скрывшись среди деревьев в саду, она замерла и прислушалась: все тихо.

Дальше.
     
Ступни кутались в мягкой траве, как в одеяле, и Веста поймала себя на мысли, что ни в Косе, ни в Буроше она не видела такого количества растительности. Только, если за их границами, но это другое. Собственный сад, окружающие это место горы, вершины которых виднелись, откуда ни посмотри, и просторное небо — и маленькая она, крадущаяся под темнотой ночи, чтобы выкрасть принадлежащую другому человеку вещь.
     
У нее обычно не было проблем с моральной составляющей такой работы, но что там Сенрад рассказывал ей про искомый предмет? На самом деле, после фразы "я заплачу тебе" и весьма щедрой суммы она не сильно вчитывалась в слова письма, а при личной встрече ей было гораздо интереснее общаться с Ателардом, чем...
     
Она потрясла головой, внезапно осознав, что перестала следить за дорогой.
     
Это была бы непростительная ошибка.
     
Веста вновь взяла себя в руки и по саду обошла дом с другой стороны, внимательно следя за тем, чтобы ее дорога не пересекалась с дорогой стражи. Это было не так трудно, учитывая, что Ив была права, говоря об их лени: бездельники предпочитали кучковаться, болтать и курить сигары вместо работы. Это могло быть знаком того, что глава семьи отлучился из основного дома. Лард бы предупредил ее об опасности, но девушка все равно на всякий случай посмотрела на руку: узорная метка была на месте и никак не изменилась. Значит, все чисто.
     
Теперь наверх.
     
Она увидела открытые створки балкона на втором этаже и сразу же вспомнила схему дома, прикидывая, как отсюда можно будет добраться до нужного кабинета. План, что они составили, не был идеален — у них не было времени проследить за всеми членами семьи и узнать каждую мелочь их жизни, а Ив не знала одной важной части: какие двери или окна будут открыты этим вечером. Здесь Веста могла полагаться лишь на удачу, которая пока что была на ее стороне. Пусть расположение этого балкона было не очень удобным и ей придется постараться, чтобы найти удобный выступ и забраться по нему, путь до конечной цели отсюда будет весьма простым. Прикинув, что одна из декоративных колонн может подойти для того, чтобы стать промежуточным пунктом между ней и высоко расположившемся вторым этажом, девушка попыталась на него забраться.
     
Первая попытка оказалась неудачной. Ладонь соскользнула, заставив опуститься обратно, и этот шум привлек стоящих в стороне стражников. Едва успев скрыться за углом дома и молясь богами о том, чтобы эти лодыри оказались слишком ленивы, чтобы идти проверять, она услышала короткий разговор:
     
— Птица там в стену, что ли, врезалась?
     
— Сколько ж эта птица тогда выпила?
     
— Явно меньше, чем ты! Воняешь, как помойный пес. Я с тобой в следующий раз на смену вставать не буду. Вот напишу на тебя рапорт господину и...
     
— Э-э, друг, ты чего так разошелся? У меня ведь такой повод был...
     
Дослушивать Веста не стала. Можно было бы обойти дом и попробовать найти другое, более удобное место, но она захотела рискнуть. Деревья все еще скрывали ее от обзора стражи, да и отступить значило бы признать превосходство какого-то выступа. Ну уж нет. Она собственноручно выхаживала мать, когда та болела, и давала ей лекарство каждый час, не спала добром несколько месяцев и предала одного дорогого ей человека ради жизни другого, и теперь вынуждена остановиться перед этой кучей камней и глины?
     
Девушка старательно растерла руки, чтобы они стали влажными и лучше цеплялись за сухое покрытие, и ненадолго сняла обувь, закрепив ее одним из ремешков на поясе. Будет лучше, если она сделает все чисто, не оставив на стене подозрительный след от подошвы. Взяв небольшой разбег, Веста вновь ухватилась за уступ и оттолкнулась ногой от стены дома, добавляя себе энергии для рывка выше — пальцы намертво вцепились в один из фигурных прутьев ограждения балкона. Не теряя зря сил, она подцепилась и второй рукой и уперлась коленом в выступ, позволяя себе наконец-то перелезть через балконное ограждение и выдохнуть. Но лишь на мгновенье, пока обратно натягивала обувь — и быстро скользнула внутрь открытой комнаты.
     
Здесь никого не было, но Веста это уже давно поняла. Комната явно принадлежала какой-то женщине, судя по аромату весьма взрослого и дорого парфюма, но на это не нужно было обращать внимания. Это вообще не было важным: девушку должно было интересовать только то, что входная дверь то приоткрывалась, то почти закрывалась от сквозняка, и это позволит ей выйти без лишнего шума. На всякий случай Веста остановилась у самого порога и прислушалась. Чужих шагов не было слышно, и единственными звуками, нарушающим эти тишину, было мычание одного из стражников дальше по коридору — неудачная попытка напеть мотив народной песенки — и женские голоса еще чуть дальше. Они были так тихи, что Вес наделялась пройти, не застав их на своем пути.
     
Аккуратно выглянув, девушка увидела спину того музицирующего стражника: он стоял на самой вершине лестницы и направлял взгляд на первый этаж. Веста тихо прокралась мимо него. Рядом с лестницей раздался приглушенный запах еды, от которого рот мгновенно наполнился слюной. Какая жалость, что в роду Весты так и не было никого знатного и богатого... Она бы весьма недурно смотрелась в шикарном платье на праздничных ужинах и балах.
     
Завернув по коридору направо, она поняла, что женские голоса раздавались откуда-то отсюда. Судя по всему, из комнаты, из которой через секунду вылетела служанка: она побежала в противоположную от Весты сторону, что было хорошо, но также означало, что кто-то еще может выйти оттуда. Нужно было максимально быстро пройти это место, и девушка поспешила, не желая столкнуться с кем-то из-за своего промедления.
     
Проходя мимо комнаты, она услышала часть разговора. Он бы даже не привлек ее внимание, если бы не происходил на повышенных тонах.
     
— ...И мало того, что он запер меня здесь на весь день, даже не позволил увидеться с дочерью! — возмущался один голос.
     
— А чего ты ожидала? С твоим-то положением? Да, в прочем... Не расстраивайся, как я поняла, она здесь ненадолго.
     
— Тебе легко говорить. Твоя-то дочь постоянно с тобой.
     
— Надин законнорожденная. В ее семь лет у нее куда больше привилегий, чем у тебя и твоей дочери вместе взятых.
     
— О, нет, здесь ты не права, Исабель! Пусть у меня и нет больше прав, но у нее есть. Во всех документах она числится наследницей, и, кажется, вы поэтому ее так ненавидите?

— С чего нам ее ненавидеть? — усмехнулся другой голос. — У нее грязная кровь.
     
— Но даже несмотря на это Ивонн станет первым претендентом на возглавление дома, если с Иенуа что-то случится.
     
— У меня и Иенуа есть сын, Иветт, поэтому ты говоришь глупости.
     
— Только вот ваш Джонуа младше ее почти на год. По законам наследия, он станет лишь вторым претендентом.
     
— Вздор! Эти законы устарели. Иенуа просто поменяет их, вот и все.
     
— Рискнешь просить Покровителя об этом? Ты ведь и так знаешь, что он скажет.
     
Веста не заметила, как замедлилась у самой двери, и поняла это лишь тогда, когда с другой стороны раздались шаги и звук удара по лицу. Девушка тут же спешно пошла дальше, понимая, что не в ее интересах дожидаться развязки этого разговора.
     
Аккуратно выглянув из-за угла, она убедилась, что стражник на этаже не смотрит в ее сторону. Спустя несколько шагов он развернется и пойдет обратно, поэтому Веста быстро проникла в один из сквозных залов, прикрыв за собой дверь. Хотя и существовал определенный риск того, что внутри кто-то может оказаться, во многом ей приходилось опираться только на полученную информацию: на втором этаже лишь комнаты членов семьи, почти вся прислуга находится на первом; за исключением четырех стражников здесь, наверху, опасаться, в принципе, некого. Это не освобождало от необходимости быть осторожной, но, стоило признать, выглядело куда легче, чем некоторые ее кражи в прошлом.
     
Сквозной зал вывел ее напрямую к двери кабинета. Резная прочная дверь была закрыта на ключ, но Веста не сразу рискнула попытаться ее вскрыть: была вероятность, что на ней есть защитный механизм или какие-то чары. Начиная отсюда, знания Ивонн никак не могли ей помочь. В этой части дома Ив была лишь пару раз, а потому получилось так, что Вес теперь была сама по себе.
     
Ну, не совсем. Колдовская печать на ее руке напоминала о том, что за ней хоть немного, но присматривают.
     
Девушка достала из кармана мешочек с пудрой. Высыпав немного на руку, она сунула ее на дверь и выждала, пока та полностью не осядет. Зачарованная рубиновая крошка сделала видимыми скрывающую магию, наложенную на дверь. Рунная печать двигалась, как механизм, и наверняка среагировала бы на попытку взлома.
     
Вес оглядела открывшийся перед ней рисунок. Специалистом по взлому магии был Ателард, и ей бы хотелось обратиться к нему за помощью, но сейчас это было невозможно. Крайне жаль, что печать на ладони была крайне формальным способом связи: она не передавала ни мысли, ни звук, и могла предупредить о чем-то лишь своим исчезновением.
     
Но Ларди учил ее, как справляться самой. Сперва Весте, как человеку, не владеющими никакими колдовскими способностями, было очень сложно, но оказалось, что снимать чары гораздо легче, чем их накладывать. Нужно было лишь найти самую тонкую часть и бить по ней. Колдуны могут делать это своей энергией, а Веста работала с тем, что было ей сподручнее: алхимией.
     
Из поясной сумки она достала покрытый чарами драгоценный камень. Это был небольшой розовый кварц, внутри которого словно заточили солнечные лучи. Веста немного покрутила его в руках, а потом сделала все точно по инструкции: не спеша поднесла его к чарам на двери, чтобы "познакомить", и, когда кварц засветился ярче, готовый выпустить спрятанную в нем энергию наружу, сделала два шага назад. Наиболее уязвимым выглядело место снизу печати, где руны делились на две части. Сосредоточившись, Веста еще раз прислушалась к шагам в коридоре и кинула камень в сторону двери лишь тогда, когда стражник отошел максимально далеко. Кварц застыл в воздухе, не долетев нескольких сантиметров, а затем закрутился в воздухе и стал с гулким потрескиванием втягивать в себя начертанные знаки, словно водоворот.
     
Девушка разволновалась, что этот шум будет слышен в коридоре, но, кажется, ничье внимание это не привлекло. Даже удивительно, насколько безалаберна вся стража и прислуга: неужели так надеются на магию, что защищает самое важное в этом доме?
     
Когда камушек закончил свою работу, впитав все руны, он остановил вращение и начал падать вниз — Веста едва успела ринуться к нему, чтобы поймать: зажала его в руке у самого пола, упав на колено. Все тело дрожало, сердце забилось, как бешеное: удар кварца о паркет был бы слишком громким. И хотя ей повезло его поймать, она все равно просидела лишние несколько секунд, восстанавливая дыхание и прислушиваясь к звукам в доме: точно ли никто не спешит, заподозрив что-то неладное?
     
Вновь посмотрела на метку на ладони. Она была на месте. Все хорошо.
     
Поднявшись и игнорируя легкую дрожь в ногах, девушка подошла к двери и принялась вскрывать замок отмычкой. Спустя пару минут он поддался, и Веста вошла внутрь, аккуратно закрыв за собой дверь. Конечно, по ту сторону пол был усыпан зачарованной каменной крошкой, которой она обнаружила чары, но убирать ее не было времени. Ее присутствие все равно заметят, и надо было лишь устроить так, чтобы это было после того, как она получит желаемое и уйдет.
     
Кабинет оказался куда большим, чем Веста изначально себе представляла. Что в Косе, что в Буроше люди предпочитали иметь небольшие комнатки, в которых едва удавалось развернуться, настолько все было заставлено шкафами с документами и учетными книгами. Здесь же господин Лавьера позаботился о том, чтобы создать себе музей: стоящий в центре кабинета стол из массива дуба, на ножках которого вырезаны сцены лесной жизни — олени убегают от рысей, хищные птицы хватают кроликов. Стул за ним обит красным бархатом. Немногочисленные бумаги разложены аккуратно, едва ли не по линейке, и четко разобраны по каким-то своим требованиям.
     
В них наверняка можно найти что-то компрометирующее, но она здесь не за этим, как бы душа ни тянулась. Все стены этого кабинета занимали высокие шкафы со стеклянными дверцами. На каждой полочке лежало что-то, подписанное аккуратным почерком. Веста прошла по кругу, рассматривая их содержимое: золотые наручи, украшенные бриллиантами, невообразимой красоты украшения, древнее оружие, едва ли сохранившее свою целостность, черепа людей и каких-то странных на вид животных, чьи кости отливали серебром. Достаточно было взять любую вещь из этой коллекции, чтобы обеспечить себе безбедное существование до конца жизни. Девушка с трудом подавляла желание приблизиться к шкафам слишком близко и дотронуться до стекла: понимала, что оно наверняка покрыто чарами, и даже малейшее прикосновение вызовет реакцию.

Сокрушенно вздохнув, Веста все же оторвала взгляд от экспонатов и принялась выискивать то, за чем пришла. Деталь ключа оказалась весьма неприметной и лежала на небольшой красной подушечке у правой стены. Можно было подумать, будто ее владелец даже не в курсе, насколько важна эта вещь.
     
Она вновь достала мешочек с каменной крошкой и проделала те же манипуляции, что и прежде. Чары раскрылись перед ней плотным переплетением рун, охватывающим все шкафы по периметру комнаты. Надежды Весты на то, что она сможет аккуратно снять чары с одного нужного ей шкафа, не задев другие, вмиг провалилась. Она вообще не была уверена, что у нее хватит умений и припасов, чтобы снять такое масштабное колдовство.
     
Но что еще оставалось сделать? Девушка сжала ладонь с меткой Ателарда, словно надеясь этим получить его совет. Какой же все-таки до глупости самонадеянной она была, желая доказать ему, что даже спустя столько времени в состоянии делать работу идеально. Знала ведь, что где-то проблемы да будут. Неужели было что-то другое, что она на самом деле хотела ему доказать?
     
Ателард бы поддержал ее сейчас, хотя вряд ли она заслуживала этого после того, как бросила его два года назад. Бросила в тот момент, когда между ними грозило вспыхнуть что-то большее, чем рабочие отношения, и к чему они оба относились с крайней бережностью. А она испугалась и ушла. Конечно, семья была хорошим прикрытием, но во внутреннем монологе Веста могла быть честной хотя бы с самой собой — ничего бы не изменилось, если бы она вернулась через пару недель, да даже месяцев.
     
Наверное, поэтому сейчас ей хотелось быть идеальной. Безукоризненно завершить задание, будто это могло как-то сгладить углы или вообще что-то изменить. Но что-то внутри подсказывало, чего именно она боится: если не завершит задание, Ларди наконец-то не будет нужно прятать свои эмоции и надевать маску дружелюбия при ней. Все встанет на свои места: он заслуженно будет ее ненавидеть, а она наконец поймет, что не может быть тем хорошим человеком, которым себя хочет видеть.
     
Девушка не сразу поняла, как неожиданность в виде мощных чар выбила ее из колеи и едва не лишила способности действовать. Она могла предаться этим мыслям в любой другой момент, но не имела права предавать Сенрада, который дал ей работу, и Ателарда, что взял на себя ответственность прикрывать ее. Она вновь вспомнила его, словно разум обращался к колдуну каждый раз, когда сталкивался с трудностями. Ларди наверняка бы сейчас сказал: "Решай не более одной трудности за раз, Вьюрок, иначе выдохнешься и упадешь."
     
Веста сделала глубокий вдох. Она могла бы попробовать снять чары со всех шкафов сразу, но вероятность того, что получится, была крайне мала и вызвала бы больше проблем, чем хотелось. Ей нужен был только один предмет, незачем распылять силы на всю комнату. Но что она может сделать, имея в своем арсенале лишь пару зачарованных камней, сонных зелий и порошок, раскрывающий чары?
     
Что ж, в конечном итоге, ей очень везло всю дорогу. Госпожа Удача разыграла все свои карты, и теперь Весте придется пойти ва-банк, чтобы выйти победительницей.
     
Она еще раз проследила за рунической вязью. Крепко сплетенные знаки тянулись вокруг, словно паучьи сети, и прорваться через них можно было разве что силой. Веста взяла два оставшихся камня, поглощающих чары, подкинула их в ладони и бросила в сторону нужного ей шкафа. Розовые кварцы закружились и замерцали, силясь проглотить магию, но это не было похоже на очень удачную затею. Не теряя времени, девушка подошла ближе и ударила кулаком по стеклу в том месте, где чары руны сползли, открывая пространство. Разошлась трещина. Девушка ударила еще раз, начиная чувствовать, как сильно нагревается воздух от работы камней. Стекло было прочным и с трудом поддавалось, наверное, его прочность была усилена чарами, которые удалось лишь едва потревожить. Еще один удар оставил на костяшках пальцев кровавые следы. Веста остановилась, взяла со стола бюст неизвестного ей человека и с размаху кинула его в ослабленное стекло. Раздался оглушительный грохот, а за ним еще один — оба кварца, не справившись с работой, взорвались, осыпая все вокруг осколками самих себя и разбитого стекла. Веста едва успела закрыть лицо руками, но часть фрагментов попала ей на руки и одежду. От неожиданности она даже не успела закричать или почувствовать боль, однако почти сразу поняла другое: разжав ладонь, девушка увидела, как с ладони исчезают последние узоры колдовской метки. Это был чрезвычайно плохой знак, сигнализирующий лишь об одном: убирайся оттуда как можно быстрее.
     
За дверью раздались поспешные шаги стражников. Подбежав к шкафу, Веста забрала деталь ключа и, оглядевшись, принялась искать пути отступления. Из вариантов было только окно. Девушка открыла одну створку и глянула вниз. Она могла бы спрыгнуть, если бы не несколько стражников, караулящих внизу. Один из них указал на нее пальцем и что-то закричал; Веста не слушала, обернулась назад и посмотрела на тех, кто вошел в кабинет. Казалось бы, ситуация безвыходная и остается только сдаться, но ее учили быть готовой ко всему.
     
Сделав глубокий вдох, она задержала дыхание и разбила о пол одно из зелий, что принесла с собой. Стражники перед ней почти тут же закашлялись, двое мгновенно рухнули, а двое успели задержать дыхание — но было достаточно и того, что капли сонного зелья попали на них, и поэтому попытка подойти к девушке оказалась слишком неуклюжей. Растерянно уперевшись руками в стол справа от Весты, стражник заморгал глазами и качнулся, словно пьяный. Девушка попыталась проскочить мимо второго. Тот старался ее задержать и умудрился прижать к стене, но в конечном итоге тоже уснул и упал вниз. Веста все еще не дышала и быстро двинулась в сторону выхода: ее волновало не только то, что сюда может заявиться кто-то еще, но и то, что капли сонного зелья попали на нее тоже. У нее было противоядие, но чтобы принять его, было нужно укромное место. Оно обладало схожими с сонным зельем свойствами, и если она использует его здесь, то снимет эффект и со стражей.
     
Она выдохнула, лишь когда прошла пару коридоров и увидела ведущую на крышу лестницу. В нос тут же ударил сладкий аромат: капли, попавшие на ткань ее одежды, все еще испарялись, и голова от них вмиг закружилась. Накрывало тяжелое чувство, словно Веста не спала несколько суток, голова отказывалась думать, руки и ноги стали ватными. Девушка прислонилась спиной к стене, сделала глубокий вдох и вновь задержала дыхание, надеясь, что это хоть как-то поможет.
     
Нужно было лишь забраться по лестнице на чердак и подняться через него на крышу. Веста даже перестала моргать, чтобы не поддаваться искушению не закрывать глаза, и сильно мотнула головой — да ладно, и не такое проходили. Вцепившись в лестничные перекладины, она собрала все оставшиеся силы, чтобы забраться, и вновь выдохнула лишь в тот момент, когда закрыла за собой чердачный люк.

Не в состоянии идти дальше, она села на пол и стала судорожно искать на ощупь баночку с противоядием. Глаза закрывались, что бы она ни делала, и из-за этого с трудом удавалось разглядеть даже собственные движения — они стали медленными, но какими-то ускользающими, словно во сне. Веста вновь встряхнула головой — нет, не время спать. В одной ладони все еще зажата деталь ключа, и она не уснет, пока не передаст ее Ларди.
     
Нащупав искомую склянку, она чуть не выпила ее, не понимая, что творит — в последний момент осознала, что чуть не убила себя этим, и наотмашь кинула баночку куда-то в стену. Звук разбившегося стекла порадовал ее, и уже через мгновение она почувствовала разливающийся запах огненной мяты. Она жгла нос и горло, опустилась в самые легкие и дала такой заряд ясности и бодрости, что это тут же отозвалось головной болью. Веста поморщилась, поднимаясь. По-хорошему ей стоило еще посидеть и прийти в себя, но она опасалась, что испарения этого вещества могут спуститься вниз, где буквально в паре комнатах от нее лежат стражники.
     
Девушка осмотрелась и увидела еще один люк, ведущий непосредственно на крышу. Рядом с ним стояли какие-то ведра с тряпками и инструменты, нужные для чистки крыши. Чуть покачиваясь, девушка пнула их ногой, расчищая себе путь, плечом толкнула люк и, открыв его, выбралась на крышу. Свежий воздух в контрасте с остротой противоядия привел к очередной вспышке головной боли, но сознание стало как никогда чистым — последние следы сонного зелья рассасывались. Веста пригнулась, чтобы быть менее заметной: хотя в ночи ее было очень тяжело заметить на такой высоте, она все равно помнила об осторожности, тем более, что внизу слышались обеспокоенные голоса стражников и еще один, более грозный и рассерженный.
     
Девушка кралась по крыше на другую часть дома, где голосов слышалось меньше. Когда склон стал более покатым, она попыталась убрать деталь ключа в одну из сумок на поясе, но одновременно идти и делать это не смогла: пальцы слишком сильно дрожали от еще не полностью прошедшей слабости, и в какой-то момент ее добыча упала и скользнула вниз по красной черепице. Веста выругалась и попыталась схватить ее, из-за чего сама едва не упала, но не успела. Так и замерла на несколько секунд, думая, что ей теперь делать и как спускаться вниз, пока не осознала одну вещь: она не услышала, как ключ упал на дорогу под домом.
     
Сперва она услышала шелест крыльев, и лишь потом разглядела в темноте, как недалеко от нее села птица: большая, черная. На ее груди частично отсутствовали перья, как будто там был шрам. Лишь после этого Веста заметила, как в клюве у птицы что-то блестит. Девушка боялась двинуться, чтобы не спугнуть эту гостью, явно подхватившую ее деталь, но та сама сделала первый шаг. Немного придвинувшись ближе, ворон положил добычу недалеко от Весты и мотнул головой, словно упрекал ее в неосторожности; как, должно быть, глупо было с ее стороны придавать птице человеческие эмоции. Дождавшись, когда девушка протянет руку и возьмет деталь ключа, ворон неспешно улетел. Потрясенная, Веста даже не поняла, как ей на это реагировать. Но улов снова был у нее, и теперь она точно его не упустит. Крепче сжав часть ключа в ладони, она аккуратно продолжила свой путь к безопасному месту.