📖 Глава 2. Встреча
Вечерный Универсам гудел по-своему. Двор жил: кто-то стучал мячом об стену, из магнитофона надрывался Виктор Цой, на лавке спорили про «Спартак» и «Динамо». Пацаны из ОПГ держали «свою территорию» под контролем: Турбо ржал громче всех, Вова Адидас показывал новые кроссы, Марат мелко шутил, чтоб казаться взрослым. Пальто молчал, Зима курил и косился в сторону проходных.
Кощей сидел на капоте красной «шестёрки» и дымил «Примой». Его слова обычно были короткие, но за ним всегда оставалось последнее. Он любил это ощущение — быть центром двора, держать всё в руках.
— Смотрите, буржуйка нарисовалась, — заметил Марат, кивая в сторону.
По дорожке, ведущей мимо гаражей, шла девчонка. Белая блузка, аккуратная юбка, тёмные волосы собраны в хвост, в руках кожаная сумочка. Она шла быстро, но осторожно, будто боялась запачкать обувь о пыльный асфальт.
— Принцесса, — протянул Турбо. — Смотри-ка, с театралки сбежала, к нам на район.
— Тут ей не санаторий, — усмехнулся Вова. — Тут зубы выбивают, если не в теме.
Пацаны заржали. Девчонка остановилась. Было видно — испугалась, но в глазах мелькнуло что-то другое: упрямство, не характерное для тех, кто впервые попадает в такой двор.
Кощей стряхнул пепел и спрыгнул с капота.
— Турбо, заткнись, — сказал он ровно, но в его голосе была такая сталь, что смех сразу стих.
Он пошёл к девчонке. Она сжала сумку обеими руками, губы побелели, но взгляд не опустила. Кощей отметил это про себя: многие взрослые мужики не выдерживали его взгляда, а эта — держит.
— Ты чё тут забыла? — спросил он, подходя ближе.
— Я… домой иду, — её голос дрожал, но слова были чёткими.
Кощей усмехнулся, покосившись на пацанов.
— Домой? Через Универсам? Ты явно с картой не дружишь.
Она выдохнула, собралась.
— А может, вы просто специально делаете из этого района страшилку? Чтобы все боялись?
За спиной Кощея Турбо прыснул от смеха, но быстро осёкся — взгляд Кощея резанул его как нож.
— Слушай, принцесса, — тихо сказал Кощей, — тут не балет и не книжный клуб. Тут улица. А улица живёт по закону силы.
Она подняла голову. Голос был всё такой же тихий, но в нём прозвучало неожиданное:
— Тогда вам, наверное, очень страшно жить.
Пацаны переглянулись, кто-то хмыкнул, но больше никто не смеялся. Девчонка была чужой, но в её словах было что-то… колкое, честное.
Кощей прищурился.
— Как звать-то тебя, смелая?
— Вера, — сказала она, сжав пальцы на ремешке сумки.
Кощей кивнул, будто запомнил имя навсегда.
— Ладно, Вера. Сегодня Универсам добрый. Иди своей дорогой.
Она прошла мимо, не оглядываясь. Только плечи у неё дрожали едва заметно.
Кощей смотрел ей вслед. В голове роились мысли, которых он не любил: о том, как она не испугалась до конца, как сказала про «страшно жить». Пацаны ждали, что он подколет или засмеётся, но он лишь закурил новую сигарету.
И вдруг понял: табак во рту — горький, не тот.