📖 Глава 1. Универсам
У каждого района есть сердце. У кого-то это рынок, у кого-то вокзал. У Универсама — одноимённый магазин и двор вокруг него. Здесь жили, дрались, дружили и умирали. Тут каждое слово стоило дороже рубля, а пацанское плечо — больше, чем родная мать.
Костя Кощеев, прозванный за худобу и злую хватку Кощей, сидел на перилах у подъезда. В руках — «Прима», во взгляде — сталь. Он был не самым старшим, но пацаны слушали именно его: потому что умел не только орать, но и думать. А если надо — и так вмазать, что потом никто больше не спорил.
— Кощей, там эти... с Хади Такташ шастают, — выдохнул Марат, младший из Адидасов, прибежавший во двор.
Кощей скривился, бросил окурок под ноги.
— Опять? Ну, значит, скучно им живётся.
Вокруг уже подтягивались свои: Турбо с вечной ухмылкой, Вова Адидас, Зима с холодными глазами, Пальто, прятавший руки в карманах даже летом. Все знали: если Кощей сказал «идём», значит, будет шумно.
На углу действительно маячило трое из Хади Такташ. Один пнул банку, другой громко засвистел — так, чтобы пацаны из Универсама услышали. Чистая провокация.
Кощей шагнул вперёд, поправив спортивку.
— Эй, таташи! Чё, магазин забыли где? Тут вам не лавочка.
Тишина повисла на секунду. Потом один из тех ухмыльнулся:
— А чё, у тебя теперь район?
Кощей хищно улыбнулся.
— У меня. И у моих. Так что катитесь по-хорошему, пока зубы целы.
Он говорил не громко, но так, что каждое слово било сильнее кулака. Его пацаны встали рядом. Атмосфера наэлектризовалась, но драки не случилось: таташи переглянулись, плюнули под ноги и ушли.
— Вот и всё, — хмыкнул Турбо. — Даже драться не пришлось.
— Ещё придут, — отрезал Кощей. — Они проверяют, кто мы такие. Так что держим хвост пистолетом. Универсам — не проходной двор.
Он вернулся к подъезду, закурил новую сигарету.
Взгляд его был спокойный, но внутри всё кипело. Кощей любил такие моменты: напряжение, риск, когда всё решается одним словом. Тут он был на своём месте. Тут он был король.
Но где-то в глубине он ещё не знал: скоро в этот двор зайдёт человек, который перевернёт весь его мир.