Арканум

В тяжёлом молчании они шли по коридору. Уильям чувствовал тяжёлые взгляды, отзывающиеся жаром на спине. Наконец, они зашли в гостиную. Просторное помещение с двумя диванами друг напротив друга и небольшим столом между ними. Мужчины расположились по разные стороны друг от друга. И когда они с Хью стали так далеки?

— Прежде всего попрошу не винить меня. Я безусловно виноват в том, что не сказал никому о своих планах, но и планами это назвать было сложно. Хью, именно ты рассказал мне об острове, — он грустно улыбнулся, — спасибо за это. На следующий же день я уплыл. Решение это было спонтанным. И причины были не столь в богатствах, сколько... — Уильям шумно выдохнул, — Сколько в том, чтоб добиться хоть капли уважения от Вас, отец. — Они с отцом переглянулись. Впервые юный граф видел отголоски вины и грусти в глазах вечно холодного отца. — Прежде чем я расскажу свою историю, я хочу сделать то, что не сделал тогда: предупредить. Я вернусь на остров.

Удивлённые взгляды впились в Уильяма, словно лезвия. Хью вскочил и впервые в жизни повысил голос на друга.

— Вернёшься?! Ты, должно быть, не в себе! Весь город думал, что ты погиб в этом путешествии, тебя не было несколько месяцев, ты вернулся сам не свой и мы должны позволить?! — Захари Ормонд вскинул руку в немой просьбе, чтоб Хью замолчал.

— Ответь лишь на одно... сын. Зачем? В этот раз что-то важное там, а не здесь, верно?

Уильям слегка вздрогнул от непривычного обращения, медленно кивнул и опустил взгляд.

— На том острове моя жена и, возможно, будущий ребёнок. — Кажется, бокал с водой, который взял Хью, вдребезги разбился при встрече с полом. Уильям ожидал всего, но не молчания. Он был готов слышать крики и вопросы, возмущения и оскорбления, но не тишину.

Никто не знал, сколько они просидели в звенящей тишине. Уильям так и не смог поднять взгляд, чтоб увидеть реакцию на столь откровенную правду. Спустя время лишь отец смог справиться с потрясением.

— Уильям, будь добр, расскажи, что было на острове.

Мужчина улыбнулся и рассказал всё, что видел там, где сейчас были его мысли и сердце. Изредка рассказ прерывался вопросами, иногда - тяжёлыми вздохами, а в конце тяжесть поселилась в душах каждого.

— Она копия матери. То, с какой теплотой она смотрела на меня, всё ещё отзывается в районе сердца. Её пение достойно того, чтоб быть прославленным. Несмотря на происхождение, она удивительно умна. Моя любимая жена - лучшее, что могло быть в жизни, и я её потерял. — Он закрыл лицо ладонью, пряча влажные глаза. — Я вернусь, чтоб дать ей то, что не смог, чтоб показать ей свою любовь.

— Ты ждёшь, что мы отпустим тебя на опасный остров в одиночку? — Граф было открыл рот для нового высказывания, но был прерван.

— Отпустим. Если вы воспротивитесь, граф Ормонд, я лично помогу другу сбежать, как это было всегда. И не смотрите на меня так. Я всё ещё не уважаю вас и ваши решения, несмотря на то что помогал в последнее время. Я всегда буду там, где Уильяма будет ждать счастье, даже если оно настолько далеко. Но ты, — он посмотрел на будущего графа, — просто обязан будешь вернуться и представить нам будущую графиню Ормонд.

Уильям улыбнулся кивнул. Они с Хью стали далеки? Нет. Они с Хью стали ещё ближе, чем раньше. И даже здесь его спасла Лора.

Казалось, она приплыла сюда с ним. Он видел, как она ставит подаренные им цветы в вазу, как бежит по лестнице к выходу, как встречает его у дверей. Он чувствовал сладкий запах её волос и слышал тихий смех. Хью был прав, он не в себе. Его свела с ума прекрасная женщина с далёкого острова.

Но сможет ли он вернуться во второй раз? Чутьё подсказывало, что это путешествие будет для него последним. Но разве обычное беспокойство - причина для бездействия? Если да, то лучше умереть прямо сейчас. Уильям же готов на всё, лишь бы ещё раз увидеть улыбку на лице возлюбленной.

От раздумий его отвлёк Хью, которому положено было идти домой. Они попрощались, и, конечно же, не обошлось без угроз со стороны Хью, чтоб Уильям и не думал сбежать. Он был как никогда рад чувствовать поддержку от близкого друга. Вскоре отец позвал его в свой кабинет, куда он пришёл лишь спустя четверть часа.

— Вы хотели о чём-то со мной побеседовать, отец? — Уильям рассматривал небольшое помещение с большим шкафом, столом и стулом. Ничего необычного, но холод, присущий хозяину, был везде.

— Да. Я хотел извиниться за всё. Я не должен был игнорировать сына, но и ты меня пойми...

— Не пойму. — Он усмехнулся. — Вы всерьёз думали, что можете просто извиниться, и я забуду 28 лет собственной жизни без вас? Признаю, ещё до отправления на Арканум я мечтал услышать эти слова, но сейчас они мне ни к чему. Спасибо за ваш пример, отец. Теперь я точно знаю, как не буду поступать по отношению к собственному ребёнку, что бы ни случилось с моей дорогой женой. Я вас любил и люблю. Но боюсь, что у меня есть люди важнее. Я не видел маму, не знаю, какой она была, но уверен, что ей бы не понравились ваши поступки по отношению ко мне. Вы любили её, я понимаю. Но в то время, как вы убивались по тому, кто уже мёртв, вы мысленно похоронили ещё и меня. И я вам это не прощу. — Он развернулся и ушёл, оставляя отца тонуть в размышлениях.

В тот момент Захари Ормонд понял, что он не влюблённый муж, а слабак, ведь любить означает уметь отпустить.