Стимулятор

Последний раз Томас Эдисон начинал свое утро с добротного передергивания еще в далеком десятом классе, когда впервые посмотрел фильм с Марго Робби в главной роли. Сегодня этот странный порыв, столь обычный для других молодых мужчин, неожиданно стал нужен, чтобы пробудить тело к новым физическим победам. Благо на тумбе возле кровати стояла забитая пачка одноразовых салфеток. Плоть парня трещала под тяжестью эмоций, словно хрупкая фарфоровая чашка, которую слишком сильно сжали в руках. Каждая клеточка его существа пульсировала от перенапряжения, готовая лопнуть при малейшем касании. Голова кружилась, мысли путались, что нитки в клубке, и парень чувствовал себя потерянным среди бурной стихии вчерашних чувств.

Во время этих однообразных движений, когда каждое повторялось, как эхо предыдущего, мысли Томаса блуждали вокруг образа Нэнси. Он верно и структурно возвращал свое воображение к жене, правильно упираясь в нежные очертания груди, талии, бедер. Впрочем, вчерашний всплеск необъяснимого желания улетучился вместе с выбросом простого эндорфина. Парень не думал о Ньюте и его вчерашней игре. Для убедительности даже попытался глянуть записанное с матча видео. Он неловко приближал фокус на блондина, разглядывал лицо, но не чувствовал напряжения внизу живота. Любые колики испарились, чему было невозможно не обрадоваться.

***

Сегодня предстоящий матч с Робби Грестом не казался Томасу чем-то пугающим. Его душа оставалась спокойной, а тело – собранным. Ноги уверенно стояли на земле, пальцы легко подчинялись каждому движению, а сердце билось ровно, словно отбивая такт уверенной победы. Брюнет впервые за долгое время ощущал себя по-настоящему готовым к игре. Закончив короткую разминку на корте, он начал методично набивать мяч на ракетке, монотонно выстраивая стратегию:
«Чем меньше Ньюта — тем лучше я».

На часах было 9:16 утра. Корт ещё пустовал — большинство спортсменов в это время только заканчивали завтракать. Лишь в дальнем углу тренировочного поля одиноко маячила фигура незнакомого юноши, которого Томас прежде не встречал.

Эдисон поднялся рано утром, стремясь неспешно разогреть мышцы после затяжного простоя. После внепланового слишком близкого знакомства с Уиллером, Томас решил вернуться к своему изначальному сюжету жизни: тренировки, правильное питание, победы, большие деньги и помощь Нэнси.

Через час на тренировочную площадку начали сползаться вялые теннисисты. Двери зала только и успевали поскрипывать от постоянного дерганья ручки новоприбывших. Спортсмены собирались быстро, будто муравьи вокруг упавшего кусочка сахара, спеша занять своё место на корте. Хотя многие уже выбыли после первых отборочных этапов, оставшихся ребят хватало, чтобы заполнить все подающие ленточные квадраты площадки. Некоторые успели сформировать плотные четвёрки, чтобы каждый смог найти себе место для тренировки.

Томас встал в пару со своим новым знакомым Эрнесто, который постоянно пропускал мячики в сетку из-за вчерашней попойки в честь выигрышного матча. Парень оживлено извинялся, когда выдавал неумелую подачу в штрафную зону, но Томаса все равно злило такое размазанное поведение. Он, невольно, сравнивал Эрнесто с Ньютом и чувствовал, как внутри поднимается тяжелым туманом волна самоуничижения. Мысли о Ньюте были подобны ядовитому плющу, обвивающему разум и медленно отравляющему его. Каждым ударом ракетки Томас словно пытался вытолкнуть из себя всю накопленную ненависть к себе. Мяч летел с такой силой, что воздух вокруг вибрировал, а сетка дрожала от напряжения. Его движения были резкими, почти жестокими, как будто он сражается не с соперником, а с собственными мыслями. Эрнесто, не ожидавший такого напора, метался по полю, тщетно пытаясь отразить атаки. Его попытки выглядели жалко, словно мольбы о пощаде. Брюнет мельтешил ногами по квадрату при каждом ударе мяча, стараясь выпустить излишнюю агрессию через стопы.
— Давай полегче, я пытаюсь разогреться... — Эрнесто склонил корпус, стараясь отдышаться.

Томаса окатил иллюзорный ушат с холодной водой, выводя из враждебного транса:
— Да, да... прости.
— Не, ну ты ведь смотрел мой вчерашний разъеб? Видел? Видел? — горделиво вопрошал Эрнесто.
— Нет, я не хожу смотреть игры в живую, не особо люблю, — искренне ответил брюнет, но увидев опечаленный взгляд парня напротив быстро добавил, — но я обязательно посмотрю повтор по телеку вечером.
Эрнесто оживился:
— Да! Можем вместе посмотреть, если у тебя время будет. У тебя вечерний матч?
— Угу, — Томас особо не услышал вопрос, поэтому просто пробубнил себе под нос.

Брюнет встал на подачу, сосредоточенно ставя ноги в правильную позицию. Излишняя болтовня раздражала. Он даже подумывал о применении наушников, но побоялся, что это будет невежливо с его стороны.

***

Время близилось к обеду. В животе начало предательски урчать, но Томас бессовестно игнорировал позывы, пока Эрнесто не подозвал его к сетке:
— Не хочешь перекусить?

Томас вытер пот со лба тыльной стороной ладони и растеряно уставился на огромный электронный циферблат. Лучи издевательски перекраивали красные цифры, даже ядреный черный фон не помогал разобрать время.
— Да, а сколько сейчас?
— Час. Ну, без двадцати.
— Уже? — беспристрастно проговорил Том, — да, не мешало бы пообедать. Только переоденусь, а то весь мокрый.
— Твои вещи в раздевалке?
— Да, я быстро.
— Буду ждать у выхода.

Томас хотел было уточнить, что ему еще необходимо зайти в душевую, но почему-то решил промолчать. Возможно, он надеялся, что Эрнесто устанет ждать и ему удастся пообедать в одиночестве.

***

Упрямые струйки воды неприятно покалывали кожу из-за слишком сильного напора. Брюнет не взял с собой гель для душа, поэтому пришлось довольствоваться жидким мылом у раковины.
«И когда ты успел стать таким рассеянным?»

В раздевалке было темно, лишь тонкая полоска света из приоткрытой двери в холл помогла парню наспех найти выключатель. Стояла тишина. Кто-то забыл убрать вещи в шкафчик, оставив ракетку и шорты посреди общей скамейки. Брюнет неохотно отодвинул забытые вещи, чтобы не намочить их своей мокрой ладонью.

Он присел, быстро надел спортивное трико прямо на голое тело, затем натянул футболку. Непослушные капли с мокрых волос раздражающе впитывались в чистую ткань горловины. Томас торопливо начал искать свои вещи и складывать их в рюкзак, забыв о правильном расположении предметов по карманам, как вдруг его испугал легкий толчок чужой руки по плечу. Юноша резко обернулся, лицо выражало страх, будто его застукали с чем-то незаконным.
— Эдисон, ты чего?

Перед Томасом стоял расслабленный Ньют. Парень мягко улыбался, его волосы были неопрятно взъерошены на одну сторону, словно он проспал на боку целых 12 часов.
— Напугал, — стыдливо отвернулся Том, делая вид что собирает уже собранные вещи в рюкзак.
— Уже уходишь? — протянул Уиллер, — или наоборот только пришел?
— Ухожу. — Отрезал Эдисон.
— Понятно. Я видел тебя вчера на трибуне. Тебе понравилась моя игра? — Ньют обыденно сел на скамейку напротив, вальяжно закинув ногу на ногу. Его глаза слегка прищурились, словно слепило солнце.
— Понравилась.
— Ты снимал?
Сердце Томаса пропустило пару ударов.
«Его спалили. Боже, его спалили!»

Бёдра, икры, стопы погрузились в бездонную вату, и ему пришлось присесть. Он начал нервно сглатывать, стараясь подавить обрушившееся на него невыносимое чувство стыда.

— Томас, все нормально? — обеспокоено повторил Ньют.
— Да, — неуверенно ответил брюнет, — на все — да, — быстро, стараясь не останавливаться на теме добавил Том.
— Можешь мне по аирдропу скинуть?
«Томас, он просто попросил видео, о чем ты думаешь», — не умолкал голос в голове, — «почему он общается с тобой, будто ничего не произошло? Он игнорировал тебя вчера, он даже не посмотрел на тебя, а теперь требует видео?»
— У меня не айфон, — обижено добавил Томас. Он хотел, чтобы Ньют заметил его обиду, сам не понимая почему.
— А, ну, тогда WhatsApp или Facebook, ладно? Я найду тебя вечером.

Парни замолчали, Ньют безучастно начал копаться в телефоне, ожидая, когда Томас уйдёт, чтобы он смог переодеться.
— Тебе вообще все равно? — не выдержал Эдисон.
— Что? — вытащил Ньют один наушник из уха.
«Он правда ничего не понимает?!»
— Ясно, — немного нервно добавил брюнет, сложа руки в замок. Он оперся на шкафчики, не отрывая от Ньюта проницательного взгляда, но из-за тревоги все его действия в реальности выглядели комично.
— У тебя ко мне какие-то претензии? — неуверенно высказал Уиллер.
— Ты вчера вообще не обратил на меня никакого внимания, — громким тоном проговорил Томас, но услышав себя со стороны, добавил: — я же тебе помог со всеми своими... со своими советами!
— А, извини, да, ты мне правда помог. Я хотел подойти к тебе после, но тебя уже не было на трибунах.
Эдисон поморщился от воспоминаний о своём вчерашнем состоянии на матче.
— Спасибо, Томас.
Ньют улыбнулся и опять уткнулся в телефон, быстро набирая текст по клавишам.
— Понятно. Вот так ты значит поступаешь.
— Томас, я же сказал спасибо. Я правда не понимаю...
— Ну... ну... ну и сиди тогда тут, раз ничего не понимаешь! — Том высоко поднял руки и с размаху шлепнул ими по своим бедрам. Он торопливо надел лямку рюкзака и попытался выскочить за дверь, как знакомая рука удержала его за вторую лямку. Брюнет попятился назад, стараясь удержать равновесие и не удариться спиной о шкафчики.
— Ты на меня обижен, я вижу это, — медленно проговорил Ньют, — но я реально нихуя не понимаю. Ты вроде как сам сказал отстать от тебя, а теперь комедию, блять, строишь.

Взгляд Томаса метался по лицу парня, которое находилось всего в каких-то двадцати сантиметрах от него. Он не отрываясь смотрел на глаза и нос блондина, подавляя унизительное желание взглянуть на его губы. Неужели один просмотр игры так сильно повлиял на его чувства? Ещё недавно блондин раздражал его, а теперь он ссорится с ним из-за недостатка внимания?

Из-за собственной тревоги брюнет выдавил лишь жалкое:
— Ньют, мы с тобой соперники! Мы спортсмены! Мы знакомые! Мы с тобой зна-ко-мы-е. Парни, которые вместе играют в теннис.
Блондин скорчился от непонятного монолога:
— И что?
Томас понял, что сболтнул ерунду. Речь, которую он выдал, предназначалась для его собственного сознания, которое трепетало тонкой дрелью о чем-то другом, неизученном, ужасном и неправильном.
— Ну, значит нам нужно общаться, — попытался выкрутиться Томас, — ну, мы же типа в одной лодке и все такое. Просто из вежливости поддерживать беседы. Да, я сказал, чтобы ты отстал от меня, но в любом случае... эм, ну, мы же знакомы друг с другом и...
— Ладно, мы будем общаться «из вежливости», — прыснул Ньют, окутывая слова в кавычки из пальцев, — я вроде и так этим все это время занимался, но у тебя в башке творится какая-то невменяемая хуйня. Сходи к психологу, а потом уже как баба других заебывай, — пробормотал блондин и опять уставился в свой мобильный.

Томас вспомнил, каким грубым и раздражающим может быть Уиллер. Он молча покинул раздевалку, но на улице уже никого не оказалось. Эрнесто ушёл. Брюнета охватило разочарование, ведь после разговора с Ньютом обедать в одиночестве ему больше не хотелось. Ему хотелось скрыть свои мысли в пустой треп ни о чём. Заминировать каждую извилину мозга. Отвлечься. Парень попытался найти номер телефона Эрнесто, но в его контактах было всего восемь несчастных имён. Он перечитал их несколько раз, словно вспоминая, ради чего старается.

***

После скромного обеда в одиночестве и безуспешной попытки дозвониться до Нэнси, Томас усердно разминался перед новым отборочным матчем, с нетерпением ожидая начала игры. Для Томаса самым волнующим моментом перед соревнованиями всегда было мучительное ожидание.

Любое ожидание погружало его в раздражающий, почти лихорадочный трепет. Будь то сладостное предвкушение новогодних подарков в детстве, тревожное ожидание результатов важного экзамена, ожидание ответа Нэнси на робкий вопрос «Станешь ли ты моей женой?» или тяжелое ожидание звонка от врача с роковыми словами «Вы не сможете иметь детей». Вот и сейчас Томас ответственно перекидывал свою тревогу от ожидания в физические упражнения в виде выпадов.

Погода перед отборочным после солнечного утра испортилась, превратилась в мокрое месиво из грязи на ботинках и моросящего мелкой дробью дождя. Каменные стены корта из светло-серого превратились в томный, бугристый цвет дыма. Осень приближалась, цеплялась за Мельбурн когтистыми лапами, вынуждая организаторов завешивать официальный игровой корт прозрачным куполом. Звук дождя, стучащего по верхней стеклянной панели, приятно ласкал слух, напоминая треск трухлявых, пропитанных постоянной сыростью веток в жарком костре.

Робби Грест был хорошим спортсменом. Они с Томасом начали играть практически одновременно. Это были университетские чемпионаты, где за второе место награждали пинтой пива, а за первое — двумя. Это были стертые корты с мелкими дырками в полу и облезлой краской на линиях подачи, официальная курилка возле стадиона, море красивых девушек на трибунах и неуклюжая форма с верхом и низом разных цветов.

Томас хорошо знал все грани мастерства Греста, но важнее всего было то, что он владел ключом к его слабостям. Сейчас, наблюдая за соперником, Эдисон ясно видел, насколько тот сконцентрирован и внимателен к мелочам.

Навязчиво, почти болезненно, Робби относился к выбору места для игры ещё со времён университета. Как только корт определялся, он тут же устремлялся туда, чтобы отработать свою идеальную подачу. Он тщательно измерял каждый сантиметр площадки, исследуя все возможные траектории для удара и приёма мяча. Учась на астрофизика, Грест строил свою игру на строгих математических расчётах, превращая её в последовательность теорем и аксиом. Каждая подача была результатом точнейших вычислений расстояния до сетки и скорости, необходимой для преодоления этого барьера.

Но Робби никогда не учитывал неожиданных подач, которыми соперники регулярно сбивали его с толку. Эти запутанные подачи были фирменным стилем Томаса. Каменное лицо без единого признака эмоций служило подтверждением того, как мастерски он мог запутать противника, который метался из угла в угол, когда мяч оказывался на стороне Эдисона.

Теннисный корт пульсировал энергией, как живой организм. Солнце пробивалось сквозь густые облака, освещая тонкими лучами зелёное покрытие, на котором два игрока вели ожесточённую борьбу. Томас и Робби стояли друг напротив друга, готовые к следующему обмену ударами. Их тени, длинные и вытянутые, скользили по искусственой траве, создавая обманчивую качку.

Томас, сосредоточенный и решительный, ждал момента для решающего удара. Его глаза следили за каждым движением Робби, пытаясь угадать следующий ход. Он знал, что его соперник силён, но уверенность в своих силах наполняла его тело теплом. Мышцы напряглись, готовые к действию. Грест, опытный и расчётливый, внимательно следил за движениями Томаса, пытаясь разгадать его намерения. Мяч летал между ними, как пушинка, подгоняемая мощными ударами. Томас сделал ложный замах, заставив Робби поверить, что удар пойдёт в левый угол. Но вместо этого мяч полетел в правый, оставляя соперника без шансов на ответ. Робби рванулся, но было поздно. Мяч коснулся земли за пределами корта, и судья объявил очко в пользу Эдисона. Толпа взорвалась аплодисментами. Томас, тяжело дыша, опустил ракетку и посмотрел на Робби. Тот кивнул, признав поражение.

Томас Эдисон умел обманывать всех, но, пожалуй, лучше всего он обманывал самого себя.

Даже сейчас, при таком важном отборочном матче, брюнет, то и дело поглядывал на трибуны, на которых толпились завывающие зрители. Они выкрикивали его имя, но, почему-то, признание общества уже не казалось таким сладким на вкус. Всеобщее обожание толпы — не грело душу, не откатывало непонятную, пустую душевную тоску. Томас видел ее в отражении зеркала в своих глазах каждое утро, чувствовал ее перед сном уже 11 лет с 2008 года. И даже запыхавшийся противник напротив, его поражение, крепкое рукопожатие, приятная тяжесть в мышцах — уже не спасали тяжелое сердце Томаса, которое, почему-то, перестало не замечать сырое отчуждение от счастливых моментов жизни. А не найдя Ньюта на трибуне — тоска и вовсе прилипла к каждому куску тела. Томас выиграл свой второй отборочный матч, но, почему-то, победа резко перестала иметь хоть какой-то смысл. Он хотел бы увидеть знамение, обожание, счастье в своих детях, но разве это честно — накладывать на еще даже не родившихся маленьких людей такую огромную ответственность?..

Томас пришел в свой номер, заварил чай. Есть не хотелось. Хотелось убежать от своей собственной головы. Он отправил однострочную смс Ненси с новостью о победе. Девушка позвонила, но брюнет решил не отвечать ей в таком состоянии. Внезапно раздался стук в дверь. Томас поспешил открыть её, надеясь увидеть Ньюта. Даже его собственные преступные мысли не могли омрачить надежду на встречу... Никого. У порога номера стоял подарочный пакет, а в нем — упаковка с новым айфоном и записка: «Прости, что не пришел. Поздравляю с победой. Ньют Уиллер.»

Томас несколько секунд повертел коробку в руках, а потом с пренебрежением отбросил ту на диван. Ему казалось, что в этом гаджете застряла костью в горле вся несправедливость мира.
«Эти детишки богатых родителей всегда могут купить прощение. Они могут сделать что угодно, и им всё сойдёт с рук. Просто достают из кармана очередной подарок и проблема решена...»
Томас зашел обратно. Распаковывать подарок не хотелось.

От амебного залипания брюнета отвлекла смс с неизвестного номера. Тишина в комнате была настолько осязаемой, что обычная вибрация смартфона по громкости была сравнима с сиреной пожарной тревоги. Парень сглотнул, протер усталые глаза:
«Добрый вечер, Томас! Поздравляю с победой. Перезвоните, пожалуйста. Энтони Уиллер».