Стимулятор

2019 год. Летнее солнце медленно опускалось к горизонту, оставляя после себя смешанный аромат солёного моря и свежескошенной травы. Ветер, прохладный и освежающий, нежно касался кожи, утомлённой дневной жарой, наполняя воздух сладким запахом спелых персиков. Австралия летом напоминала раскалённую пустыню, где жара становилась невыносимой, но вечерние часы с их мягким розовым сиянием дарили долгожданную прохладу и радость всем жителям этого края.

Дом Томаса Эдисона, словно строгий часовой, стоял под неусыпным контролем своих хозяев. Каждый квадратный метр был продуман до мелочей, каждая деталь строго подчинялась правилам, установленным самим Томасом. Он сам выбирал место для дома с педантичной точностью, словно решая уравнение с единственным правильным ответом.
Томас приезжал на выбранные участки в разное время суток, проверяя каждую мелочь, анализируя свет, тени, температуру воздуха. Его мир состоял из чётких границ, где не было места случайностям и неопределённости. Всё должно было соответствовать его представлению об идеале, где чёрное оставалось чёрным, а белое — белым.

Дом, двухэтажный, не слишком большой, но и не маленький, был покрыт дорогой краской цвета слоновой кости. Томас лично контролировал выбор краски, опасаясь, что жара может её испортить. Широкие резные ставни окружали здание, создавая иллюзию защиты от солнца.
Во дворе росла аккуратно подстриженная зелёная трава, а среди неё красовались яркие цветы — только жёлтые и красные, подобранные специально, чтобы гармонировать с общим видом участка. Внутри первого этажа находилась просторная кухня, совмещённая с гостиной, где Нэнси готовила еду. Здесь же находились санузел, чистая кладовая и кабинет, куда Томас собирался переселиться, когда закончит свою карьеру в теннисе. На втором этаже располагались две большие спальни — одна для Томаса и Нэнси, вторая для будущих детей.

Жизнь Томаса была спланирована им самим на много лет вперёд. Он точно знал, что будет делать через десять лет, через год, месяц, день... Сегодня вечером они с Нэнси собирались встретиться с другом студенческих времён Россом и его новой девушкой. Нэнси приготовила праздничный ужин из лёгких и полезных блюд, ведь Томас избегал жирной, соленой, сладкой и мучной пищи. Ей всегда удавалось готовить вкусно и полезно.
— Милый, курица в духовке, через сорок минут будет готово, там Росс не писал точное время, а то переживаю, что все остынет... я не рано поставила?
— Не переживай Нэнси, — Томас ответил быстро, не отрываясь от колонки спортивных новостей, — если остынет — поставим заново на разогрев или фольгой оберни в конце концов.
— Так фольгой — корочка размякнет...
— Нэнси...
— Поняла, поняла, устал.
— Прости... жара сегодня на корте была невыносимая, у меня теперь мигрень.
— Таблеточку? Лимонад со льдом?
— Было бы славно, да...

Нэнси открыла кухонный шкаф, где были разложены витамины и таблетки по разделам. Достала непримечательный Ибупрофен и налила в стакан лимонад собственного производства:
— Ваш лимонад без сахара и таблетка, от которой нет привыкания, сэр.
   Томас не смог сдержать улыбки от смешной позы девушки, которая по-солдатски приставила кисть к виску.
— Есть лимонад без сахара и таблетка, от которой нет привыкания, — повторил за девушкой парень, но с меньшей энергией.
Ненси задумчиво постучала по столу, и, уставившись под ноги, промямлила:
— Что там в мире спорта сегодня?
— Ты про «Herald Sun»? — Томас помедлил, явно не желая давать ответ, — ничего нового, опять анонс о моей игре с этим британцем.
— Хм... — Нэнси задумчиво прикусила кончик ногтя, — и почему журналисты к нему так привязались? Уже третья газета об этом на неделе.
— Ну, а что ты хочешь от выходца из богатой семьи? Тем более, когда родная сестра уже брала кубок? Понятное дело — проплатили, — Томас неумело запихнул свои ладони в карманы, стараясь подавить жестикуляцию от нахлынувшего гнева.
— Интересно поглядеть на этого... как его?
— Ньют Уиллер.

***

— Фух, ты сегодня превзошла себя, — Томас поставил на стол последнюю тарелку с клюквенным соусом для мяса и задумчиво сложил руки в замок на груди.
— Думаешь? Мне кажется я еще что-то забыла... Боже! — вскрикнула девушка, — безглютеновый бисквит!
— Вынесешь его потом, десерт должен быть в конце.
— А вдруг кто-то захочет чай до ужина? Слышала сегодня на BBC, что в Казахстане чай пьют и до, и во время, и после еды.
— Но мы в другой стране, так что...
— Все должно быть по правилам. Знаю, — проговорила Нэнси, стараясь скрыть раздражение.
— Не дуйся, просто мне хочется как лучше.
Девушка улыбнулась, смотря на виноватые глаза Томаса, неожиданный звонок в дверь заставил ее дернуться: 
— Я открою.

***

— Нэнси, ужин просто по-тря-са-ю-щий! Словами не передать как вкусно, — Росс откинулся на спинку стула и вздохнул от тяжести набитого желудка.
— Мне приятно, — Нэнси Эдисон кокетливо убрала прядь русых волос за ухо, — Росс, Джуди, расскажите как вы познакомились!
— Ой, там такая смешная история произошла, — начала хихикать Джуди, — милый, ну, расскажи сам!
— Да, мы вместе учились в школе на самом деле.
— Это вы так давно знакомы? — охнула Нэнси.
— Уже пятнадцатый год, получается...
— Но мы мало общались в школе, были в параллельных классах, он меня не замечал даже! А вот я засматривалась... — перебила Росса Джуди и нежно накрыла своей рукой его ладонь.
— Да, а потом, — продолжил Росс, — моя био-компания работала с ее урбанистической, так и закрутилось...
— Здорово, что судьба вас так свела, — неожиданно встрял в разговор Томас.
— Хочу подышать воздухом. Не хочешь выйти? — обратился к парню Росс.
Томас хмыкнул, кивнул и встал из-за стола.

Парни прошли на террасу, оставив девушек вдвоём. Солнце совсем скрылось, не подарив ни единого лучика взамен вечернего фонаря, но свет из окон дома достаточно освещал тропинку до беседки, чтобы не споткнуться о садовый шланг. Росс закурил сигарету, огонек от которой позволил разглядеть насупившиеся тяжёлые брови и палец, приложенный ко рту:
— Ты только Джуди не говори, что я курю. Будешь?
— Знаешь ведь, что не буду.
— Вежливость не позволяет не спросить, — пожал плечами Росс и стряхнул пепел на газон, — ты сегодня совсем унылый. У тебя все нормально? 
— Да, устал.
— Опять целый день на корте?
— Жара сегодня была невыносимая, еще и этот завтрашний матч.
— С Уиллером, да? Я видел анонс по Sports Australia. Но ты его уделаешь, зуб даю. Он вообще откуда взялся? Первый раз о таком слышу.
— Соня Уиллер тебе не о чем не говорит?
— Точно! А я то думаю, знакомая фамилия, а имя в первый раз вижу. Ему всего двадцать два, а уже в «Большом шлеме»? Жесть конечно...
— Да это же только отборочный, да и не думаю, что он очень хорош. Место проплатила семья, я уверен. Жаль, что я даже стиль игры его не видел. Он только-только из Лондона вроде сюда приехал...
— На чемпионат?
— Ну, да...
— А старики твои как?
— По-тихоньку. Отцу немного не здоровится, но в целом...
— Им нравится дом, который ты подарил?
— Да, они в восторге! Особенно от местности рядом с конной школой, мама обожает лошадей, — Томас в первый раз за вечер растекся в счастливой улыбкой, даже позволил себе повысить голос.
— Они тобой гордятся, я уверен. Бля, я бы и мечтать о таком сыне не мог, ты просто одна сплошная жирная гордость! — похлопал Росс Томаса по плечу.
— Это да, о внуках постоянно говорят... — тон Томаса сменился на полушепот, печальная пелена резко окутала глазной зрачок.
— А что сказали в той клинике?
— Сказали, что нужно лечиться. Ненси вроде спокойно к этому отнеслась, хотя я чувствую, что она надломлена. Денег нужна целая тонна. Вроде как в Англии есть необходимое оборудование... поэтому мне необходимо сейчас выиграть.
— В универе Ненси постоянно говорила о детях. Помню, как она даже имена выбирала для мальчика и девочки... 
— Билли и Мэри, — в пустоту произнес брюнет.
— Да-да, точно...

Неожиданно глаза обжег холодный свет, из-за чего парням пришлось зажмуриться и прикрыть лица руками. Им потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя после быстрой перемены яркости улицы.
— А чего это вы в темноте стоите? Я хоть фонарь включила! Курите? Я тоже хочу! — прокричала Ненси, прокрадываясь к беседке. Росс быстро спрятал окурок за садового гнома и выпрямился, отрицательно качая головой.

За ней шла Джуди, нервно теребившая подол своей толстовки и возбуждено громко говорившая на ходу:
— Томас, а я, кстати, все игры твои смотрю! Я прямо обожаю их смотреть! Двадцать шесть лет и такой успех! Да тебя вся Австралия знает! Даже сосчитать не могу, сколько у тебя очков!
— Спасибо, мне приятно слышать, — смущенно улыбнулся Томас.
— Когда Росс мне сказал, что его лучший друг — это Томас Эдисон, я чуть со стула не упала! — звонко засмеялась девушка.
— Да, Томас мой лучший друг, — заполнил неловкую паузу, после эмоционального монолога Джуди, Росс, — только видимся мы раз в тысячу лет.
— Росс, я тренируюсь каждый день, у меня и выходных нет.
— Я знаю, знаю, просто иногда вспоминаю студенческие годы... все было так просто, мы с тобой гуляли каждый день, ну, понимаешь... а сейчас — ты не пьешь, не куришь, даже не ходишь в Макдональдс!
— Моя подготовка — мой хлеб.
— Но иногда же можно расслабиться... хоть на денечек.
— Да да, ты расслабишься на один день, а твой соперник — нет. И вот ты уже на один день позади него.
— Ненси может тоже отдохнуть хочет с тобой, сходить в ресторан там...

Ненси попыталась скрыть свой грустный взгляд, повернув голову в сторону дома, будто контролируя что-то.
— Так я ей не запрещаю ходить в ресторан.
— А она может с тобой хочет!
— Ненси знала на что идет, знает какой я... вдоль и поперек, да, милая?
Ненси обернулась на голос Томаса, уставилась на него. Ее рот растянулся в машинальной нежной улыбке, закивала головой.
— Видишь?
— Да вижу, вижу, любовь и идиллия. Я это еще на свадьбе вашей говорил, — проницательно отметил Росс.

***

Ужин завершился в девять вечера, чтобы не нарушать священный режим сна Томаса.

Ровно в десять он отправлялся в кровать, поднимаясь затем в шесть утра. Зубы чистились механически, душ принимался автоматически, завтрак состоял из сваренных вкрутую яиц и зелёного смузи, словно ритуальное жертвоприношение здоровью. Затем следовала обязательная пробежка, продолжительностью ровно час, снова душ, сборы, корт, обед, корт, снова пробежка, ужин, душ, чистка зубов и сон. Так проходили его дни, монотонные и предсказуемые, как удары ракеткой по мячу. Воскресенье приносило лишь небольшое разнообразие — посещение церкви. Томас не был особенно религиозен, но крестик носил на шее, словно амулет против неизвестности. Кто знает, вдруг однажды и это зачтётся?

Не было понятно, осознавал ли Томас, что его одержимость — всего лишь щит от настоящих эмоциональных переживаний, но ему казалось, что так удобнее. Быть первым, лучшим, самым сильным и смелым — вот что вызывало в нём вспышку радости. Когда его узнавали на улице или родители хвастались его успехами перед друзьями, когда после победы соперник с усталостью в глазах и мышцах пожимал его руку, или восхищённый взгляд Нэнси, в котором он видел своё сияющее отражение — всё это вызывало в нём, пусть и не смех, но искреннюю улыбку. Эти моменты отодвигали на задний план разрушающие изнутри мысли о собственной никчёмности, подавляли, хоть и ненадолго, низкую самооценку. Пусть эти мгновения были мимолётными, как забег на короткую дистанцию спринтера, он цеплялся за эту последнюю надежду на счастье, как за канат над пропастью отчуждения и разбитости. Он хотел быть нормальным. И у него получалось казаться таким.

Томас и Нэнси убрали со стола под сводку вечерних спортивных новостей, поставили посудомоечную машину с эко-таблетками. Парню не особо нравились моющие свойства данных таблеток, но их часто рекламировали в брошюре местного супермаркета как «безопасные для здоровья». Они расстелили постель на втором этаже, занялись сексом. Секс, обычно, в график не входил.

***

Подъем, чистка зубов, душ, завтрак... пройдя в гостиную Томас увидел на вешалке белоснежную форму, которую заботливо отгладила Нэнси специальным отпаривателем для деликатных тканей. 
— Поедешь сразу в ней или как? — девушка появилась в проходе комнаты, подошла и нежно приобняла Томаса со спины, попробовала запах парня, проведя носом по его шее, — вчерашняя ночь была изумительной. Давно у нас такого не было. Ты так возбужден перед сегодняшним отборочным? — она рассмеялась и рукой потрогала пах брюнета.
— Нет, спокоен, как видишь. Просто не знал как сказать «спасибо» за вчерашний ужин.
— И это все?.. — девушка обижено нахмурила брови.
— Нет, конечно нет. Еще потому что хотел тебя, — Томас попытался выдавить натужную улыбку, но по глазам девушки было видно, что она не особо в нее поверила, поэтому он добавил, — и потому что моя женщина — самая красивая и невероятная женщина на земле.
— Ну, с этим сложно поспорить, — она рассмеялась и поцеловала Томаса в щеку, — волнуешься перед игрой? Или, наверное, глупый вопрос.
— На самом деле правда немного нервничаю, поэтому заторможенный. Я же ни разу не видел этого... Ньюта...
— Ты не смотрел его матчи?
— Я искал, но нигде ничего нет. Видимо, это его первый чемпионат.
— Первый и уже «Большого шлема»!
— Согласен, я шел до него несколько лет, отыграл и в студенческой лиге, и в...
— Да! Я помню их все. Неужели деньгами реально все покупается?
— В любом случае, ему не повезло с его первым противником.
— Это точно, — улыбнулась Ненси.

***

Томас прошел к своей машине, загрузил вещи, поцеловал жену на прощание.
— Не нервничай и не смотри телевизор, я после победы сразу домой, — улыбнулся парень девушке, обнимая за плечи.
— Не буду. Приедешь — праздничный ужин уже будет готов... и еще кое-какой подарок...

Нэнси наблюдала за игрой Томаса всего один раз, в 2011 году. Ему тогда было всего восемнадцать. Это был его второй серьёзный турнир для отбора в спортивную команду университета. Девушка так перенервничала, что её стошнило прямо во время матча в ведёрко с попкорном. После этого на игры Томаса она больше не ходила.

Парень забросил вещи на заднее сиденье, завёл свой «Ниссан» и отправился в путь. Машина жалобно взвыла, когда двигатель наконец заработал, словно предупреждая хозяина о предстоящих трудностях.
Арена Рода Лейвера находилась в самом сердце города Мельбурн, дорога до которого занимала пару часов. Томас не спешил, поскольку выехал с запасом времени на случай непредвиденных ситуаций. В воздухе всё ещё висела густая пелена утренней сырости, но туман уже начал рассеиваться, открывая взгляду прозрачную гладь дороги.
Томас добрался без происшествий, время от времени переключая радиостанции, которые помогали заглушить назойливые внутренние переживания.

По радио играла его любимая песня Starman, когда он поставил машину на подземной стоянке отеля. В воздухе витал запах бетонной пыли и влажной извести, заставивший Томаса прикрыть нос краем футболки. Он заселился в одноместный номер с широкой кроватью, отвергнув предложение на ресепшн остановиться в номере люкс. Он никогда не останавливался в роскошных номерах, если путешествовал без Нэнси, считая это ненужной тратой денег.
Разложив вещи, Томас сообщил Нэнси о своём прибытии по телефону, надел форму и взял ракетку, которая служила ему верой и правдой уже третий год. В ресторане отеля он заказал омлет из четырёх яиц.

***

Корт под открытым небом считался одной из главных достопримечательностей Мельбурна. Здесь проходили ключевые турниры по теннису начиная с 2007 года, а регулярные реставрации поддерживали территорию в идеальном состоянии.
Тренировочный же корт с крышей располагался всего в десяти минутах ходьбы, так что Томас решил совместить кардио-тренировку с пробежкой до спорткомплекса. Время близилось к вечеру, что радовало парня: час пик давно прошёл, и теперь он мог размяться без посторонних взглядов соперников. Подходя к парковке возле здания, взгляд Томаса привлёк одиноко стоящий «Мерседес».
«И кто, чёрт возьми, ездит на такой пошлятине?»
Обычно Томас старался избегать грубых выражений, но сейчас не удержался. 

Для него этот спортивный комплекс вовсе не был открытием. Парень коллекционировал посещения теннисных кортов по всей Австралии, и благодаря своему перфекционизму относился к этому занятию весьма серьёзно.
Корт был огромен, словно утроба древнего храма спорта. Массивные колонны держали стеклянную крышу, сквозь которую пробивались тонкие лучи солнца, рассеивая свет, будто магический кристалл, разбрасывающий разноцветных солнечных зайцев. Пыль, танцующая в воздухе, придавала месту ощущение нереальности, словно всё вокруг было погружено в сон.

Несмотря на пустынность зала и парковки, крайний корт уже был занят. Два блондина лениво перебрасывали мячик через сетку. Один из них даже не удосуживался бежать за ним, просто стоял на месте, иногда отбивая удар, а чаще пропускал его мимо себя. Томас прищурился, пытаясь лучше рассмотреть их обоих. Более активный парень, который то и дело выкрикивал что-то невнятное, выглядел старше, с длинными светлыми волосами и широкими тренировочными штанами. Другой же был излишне худощавым для спортсмена, одетым в шорты и расстёгнутую рубашку, с коротко стрижеными блондинистыми волосами. Лицо его скрывали тёмные солнцезащитные очки, оставляя лишь загадочную тень вместо выражения.
«Ему на вид лет пятнадцать. Колени вот-вот треснут, какие же тощие ноги...» — законспектировал Томас и отошел на противоположный от ребят корт. 

Брюнет начал с неспешной разминки, тщательно растягивая каждую мышцу, чувствуя, как кровь начинает циркулировать быстрее, наполняя тело теплом. Его дыхание становилось глубже, сердце билось ровнее, готовясь к предстоящей работе. Переходя к тренировке со стеной, он встал близко, едва касаясь её рукой, ощущая холод бетона через ладонь. Первые удары были легкими, почти незаметными, но постепенно они становились сильнее, приобретая уверенную ритмичность.
Каждым ударом Томас чувствовал, как напряжение нарастает в его плечах, спине. Он внимательно следил за траекторией мяча, стараясь предугадать каждый отскок, концентрируясь на каждом движении. Пот стекал по лбу, но он не обращал внимания, продолжая увеличивать темп. Мышцы напрягались, руки начинали слегка дрожать, но он продолжал, уходя все дальше от стены, усиливая интенсивность ударов.

В голове звучал только звук собственного дыхания и гулкий стук мяча о стену. Мир сузился до узкого коридора между ним и холодной бетонной плоскостью. Внезапно, спина столкнулась с чем-то твердым, вернув его в реальность.
— Извини, забыл сегодня включить свои глаза на затылке, — с ноткой раздражения пробормотал Томас потирая плечо.
— Это я виноват, сам к тебе подошел поздороваться. 
Томас кивнул и собирался отойти обратно, как его догнали:
— Здрасьте, я Ньют, — парень в солнечных очках протянул руку. Его движения были вялыми и размашистыми, будто его конечности весили по сто килограмм каждая. Томас подумал, что юноша просто под кайфом, поэтому молча пожал руку в ответ. Ладонь блондина была потная и холодная, а пальцы длинными с крупными костяшками. 
— Ньют? — уточнил Томас. Светлая макушка резко закивала.
«Он не похож на спортсмена. Худой, еще и ходит в какой-то гавайской рубашке. Где его форма? Может я что-то напутал и это не тот Ньют?» 
Блондин, будто услышав мысли Эдисона, вальяжно пробубнил:
— Значит, мы с тобой завтра играем? Я знаю тебя, часто по телеку вижу. Гордость Австрии, все такое... 
— Австралии.
— Австралии, да. Пришел попрыгать с мячиком? Я вот тоже, уже неделю не тренировался, мы тут поездили везде... в Австралии прикольно. А ты сколько?
— Сколько что?
— Ну бля, не тренировался, что.
— Я занимаюсь каждый день.
— Ахуеть, — улыбнулся Ньют и приспустил солнечные очки на нос, разглядывая Томаса, — да ты прямо как блять этот... — парень начал щелкать пальцами, пытаясь сконцентрироваться, — из фильма «Одержимость»* Шазелла.
— Что? — уставился на парня Томас.
— Что? — сделал тоже самое блондин в ответ.
— Ок.

Тупоголовый кретин — именно таким увиделся Ньют в глазах Томаса после первого знакомства. Правило «первого впечатления за семь секунд» всегда казалось ему непоколебимым законом, ключом к пониманию людей. Он гордился своей способностью мгновенно оценивать характеры, полагая, что видит в человеке гораздо больше, чем другие. Но, возможно, эта уверенность была лишь иллюзией, самообманом, которым он успокаивал себя, избегая глубокого анализа своих собственных ошибок.

Молча перейдя на свою сторону корта, Томас взял ракетку, не сводя взгляда с блондина. Ньют снял очки и небрежно бросил их на скамейку, приставленную к стене вдоль всего зала. Теперь Томас мог получше рассмотреть лицо противника: острые черты лица, курносый нос, хитроватый блеск темных узких глаз, тонкие губы и следы от акне, рассыпанные по щекам. Огромная, явно не по размеру рубашка, висевшая на нём, придавала парню нелепый вид.

Образ Нэнси мгновенно всплыл в памяти Томаса, резко контрастируя с угловатыми чертами этого парня. Большие круглые голубые глаза, кудрявые русые волосы, низкий рост и хрупкие плечи с аккуратной грудью. Томас берег этот образ нежности, хоть и не понимал, почему в голове неприкрытым образом возникло сравнение двух непричастных друг к другу людей. Брюнет покрутил головой в разные стороны, стараясь отключить странные мысли.

Спустя некоторое время партнёр Ньюта ушёл, оставив парней одних. Блондин перестал тренироваться, ограничившись тем, что тупо набивал мячик на ракетке, пинал его об стену. Потом он вообще уселся на пол, уставившись в телефон, достал Айкос и вставил стик в держатель. Томас не выдержал и подошёл к Уиллеру:
— Ты с ума сошел? Хочешь курить прямо в зале?
— Но это же айкос...
— Какая разница?
— Слушай, ну да, я — плохой мальчик.
— Ты не плохой мальчик. Ты — балбес. Иди тренируйся и перестань валять дурака.
— А тебе это зачем? Чтобы понять как я играю? — блондин улыбнулся, — выходит, не такой уж и балбес.

Томас развернулся и направился на свою сторону зала, как вдруг внезапная агрессия проскользнула сквозь идеальный образ спортсмена:
— Ты такой смелый, потому что знаешь, что папочка все решит?!
Курящий Ньют одарил Томаса взглядом ненависти и выкрикнул емкое:
— Иди на хуй, Эдисон!
Больше парни на площадке к друг другу не подходили. 

***

Томас закончил тренироваться в восемь, чтобы успеть поужинать и подготовиться ко сну. Выйдя на парковку, он заметил Ньюта, смолящего в своем Мерседесе. 
«Даже неудивительно, что это его»

Блондин курил сигарету, уставившись на руль перед собой, но заметив Томаса вышел из машины, громко хлопнув дверью:
— Удачи тебе завтра, долбоеб!
Томас хотел пройти молча, но не смог сдержать тупую улыбку, от чего закрыл рот рукой и начал смеяться про себя. 
— Что смешного?! — выкрикнул Ньют.
— И тебе удачи, распиздяй! — ответил Томас и помахал рукой.

Через десять минут неспешной прогулки брюнет оказался у входа в отель. Войдя внутрь, он направился прямиком в ресторан, где начал внимательно осматривать зал. Ньют всё ещё оставался для него загадкой, и он хотел снова увидеть этого человека, словно подчиняясь внутреннему импульсу, которому сам не мог найти объяснения. Но Уиллер так и не появился.

Позже, уже лежа в постели, он вновь и вновь мысленно возвращался к образу Ньюта. Проигрывал в голове его шаги, жесты, мимику, интонации голоса — всё, что могло бы дать ключ к пониманию того, каким будет его соперник завтра на корте. Томасу никак не удавалось понять свои собственные ощущения. Обычно между спортсменами существовала взаимная уважительная дистанция, но теперь ему было сложно контролировать этот клубок противоречий внутри себя. Странный, незнакомый до сих пор накал страстей разрывал его изнутри. Что-то глубоко личное, почти инстинктивное, заставляло его чувствовать одновременно предвкушение, раздражение и жгучее любопытство. Эти смешанные эмоции напоминали ему то самое волнение, которое он испытывал много лет назад, в солнечную весну 2008-го, когда ожидал поездку в летний лагерь. Сейчас же, несмотря на попытки успокоиться, его сердце продолжало биться быстрее обычного, словно пытаясь вырваться наружу. Даже приняв снотворное, он долго не мог заснуть, тщетно пытаясь обуздать эту бурю эмоций. Он попытался вынырнуть из этой мозговой жвачки через мысли о Ненси, но, почему-то, от этого стало только хуже.

*«Одержимость», 2014 — это психологическая драма режиссера Демьена Шазелла. Сюжет фильма вращается вокруг творческого пути начинающего музыканта-барабанщика и его конфликта с требовательным наставником.