Глава 11. О страхах
В ночное время больницу оживляли лишь звуки аппаратов и автоматов с напитками, когда дежурные врачи приходили на ночные смены. Стойка регистратора пустовала, кабинет охранника тих, а это значило, что он спал и не смотрел на камеры. Сидевший на подоконнике необычный, с огненными глазами ворон улетел, будто бы закончив разведку. В ту же секунду другой ворон с массивными крыльями сел на необходимое окно. Подождав минуты две, он залетел внутрь и огнём превратился в истинного себя — в Астарота. Горячая ладонь коснулась трубки и, сообразно ей, тело Бартоломео стало таким же горячим. Астарот отключил его от аппарата всего на несколько секунд. На коже Бартоломео появился мрамор, а сердце бешено застучало, готовясь вырваться. Татуировка на груди начала кровоточить, и Астарот провёл по ней ладонью — таким образом его кровь оказалась у Астарота, а на теле образовалась новая надпись: diaboliB.A.
Б
артоломео открыл глаза.
***
Все крепко спали, однако Леон вскочил в сильном страхе за своего ребёнка. Впоследствии у него началась паническая атака. Зрение стало расплывчатым, создалось ощущение кома в горле и стало тяжело дышать. Элли услышала тяжёлое дыхание и включила лампу. Слёзы на глаза Леона навернулись сами самой, но оттого ему легче не стало - он и так ничего чётко не видел. Элли взяла его за щёки, сконцентрировала на себе, после чего дала воду и двинулась ближе, взяв его за руку.
- Ты не болен, - успокоила она, - я с тобой, дети с тобой, ничего плохого не произойдёт.
Леон не в состоянии делать что-то самостоятельно - перед глазами все плыло и кружилась голова, поэтому Элли всё взяла в свои руки.
- Я тебя не брошу. Дыши.
Леон повторила за ней. И слёзы, и страх, и бешеный ритм... Элли догадывалась, чего он испугался.
- Нет, милый, Бартоломео не умрёт. - Леон смотрел ей в глаза. Ничего плохого не произойдёт, я рядом с тобой.
Со лба стекал пот. Нервоз не доводил Леона до панических атак, особенно таких, при которых он ощущал себя мёртвым.
- Всё будет в порядке. - Леон сравнялся с дыханием Элли и немного успокоился. Больше он не задыхался. Томный голос
- Не переставай повторять за мной, - потребовала Элли, лаская его кудри и целуя в макушку. Леон прижался к ней всем телом, оставив мокрые пятна на ночной сорочке.
Он отошёл от панической атаки, - но было бы гораздо сложнее, не была бы Элли не спящей, тогда пришлось бы вызывать Аллена на ночь глядя ставить капельницу. Элли уложила Леона на подушку и спустилась на первый этаж за водой и успокоительным. Леон восстановил дух, глядя на тёмный потолок. В пустоте он увидел спокойствие. И при депрессии потолок выступал средством успокоения, а если ничего не лезло - книги, еда или любимый шоколад.
Элли принесла воду, таблетку и сообщила, что тоже выпьет. Леон поблагодарил её и принял таблетку. Элли выключила лампу и всё время, пока Леон глядел в потолок и попытался прикрыть глаза. Ему хватило двадцати минут, и Элли, чмокнув его в щеку, легла под его руку. Теперь Леон ничего не испугается - он обнимает свой антидепрессант.
Ранним утром Леон получил звонок от Рику. Бартоломео очнулся. Рику до сих пор не мог понять, как Бартоломео смог проснуться после такой травмы.
Леона это обрадовало - сын пришёл в себя, однако и доводило до абсурдности, мол каким образом? Ему помогли проснуться, думал он.
Леон ехал на машине сестры в больницу. От панической атаки, правда, до сих пор не мог отойти, обильное потоотделение продолжало выделяться. На руле остались следы от вспотевших ладоней, отчего Леону пришлось накрыть его бумажной салфеткой, чтобы хоть как-то держать его в руках. На знаменитость постоянно смотрели из соседних машин - кто-то заранее вызубрил номерные знаки и караулит с открытым окном и включённой камерой. Зеваки удивились его новому внешнему виду - вместо обыденного коричневого пиджака и чёрной рубашки классическая белая и чёрная жилетка, так ещё и закатанные рукава - на руках красовались татуировки. Лицо без красноты и мешков под глазами. Девушки, сидевшие за рулём, лупили глазами от удивления и едва ли не пищали от радости, что их кумир удосужился изменить внешний вид и выйти в свет по собственному желанию.
Встретивший Леона Рику вёл его в палату и на третьем этаже, возле которой столпились остальные врачи, интересующиеся травмой Бартоломео и его внезапным пробуждением.
- Ваш отец пришёл, Бартоломео, заканчивайте со сборами.
Леон оглядел сына с ног до головы, Бартоломео заключил его в объятия и шмыгнул носом. Леон решил не обнимать его, че удивил Бартоломео. Ему стало больно, что отец отказался показывать эмоции при сыне, и на секунду ему показалось, что и вовсе не рад, что стоит перед ним. Леон молча кивнул и увёл сына на парковку.
От выхода на улицу Бартоломео стало не по себе. Леон открыл дверь машины, и под его взором Бартоломео сел на переднее сидение. Пока Леон заводил машину, Бартоломео, словно впервые, осматривал салон автомобиля.
- На, пей. - Леон вытащил из бардачка бутылку воды и всучил её сыну.
Бартоломео благодарственно кивнул и выпил почти всю воду, не забыв вылить часть воды на себя. Леон уже успел выехать на дорогу и снова накрыть руль бумажными салфетками. Бартоломео приложил ко лбу бутылку и открыл окно на всю, высовывая голову.
- Болит голова?
- Я не знаю, - сообщил Бартоломео, чем удивил отца.
- Как это? - Леон смотрел на изнемогающего сына. - Что у тебя на шее?
- У Астарота спроси, - растянул Бартоломео и икнул от большого количества жидкости.
- Причём здесь он? - отказался Леон. - Астарот помог тебе проснуться?
- Возможно, - пожал плечами Бартоломео. - Тебе волнует только знак на шее? А то, что я едва не умер, а позже узнал, что Астарот спас мне жизнь? Не врач, которому меня поручили, а дьявол, которому это на хер не надо. Кажется, он делает для меня намного больше, чем ты, мой родной отец и самый любимый человек. Почему мне сказали, что ты ни разу не звонил Рику и не спрашивал, как моё состояние? Жив ли я, двинулся ли я... неужели ты не беспокоился обо мне?
Леон вжался в руль сильнее - он не любил, когда ему делали замечания и указывали на недостаток - на отсутствие эмпатии.
- Не можешь ничего сказать, - скрестив руки на груди, вздохнул Бартоломео. - Все вы знаете намного больше, чем я сам. А может ты скрываешь правду?
- Меньше знаешь - крепче спишь, - вспомнил Леон и резко свернул влево.
- Разделяя силу Астарота, ты можешь склонить весь мир к ногам. Однако ты считаешь, что всё, что тебя с ним связывает - один день рождения. - Бартоломео не на шутку разозлился. - Так вот: я считаю, что я заслуживаю того, чего ты яростно избегал. Я ненавижу, когда ты ведёшь себя так, будто тебя не существует, не понимаю твой характер и то, что я родился таким же и презираю, когда ты врёшь, как дышишь!
Леон резко остановился на пустой дороге, сжал кулаки, после чего в гневе отстегнул ремень безопасности.
- Я ухожу, - сообщил он и вышел из машины.
- Куда?! - насторожился Бартоломео.
- Подальше, раз ты так меня ненавидишь.
Леон хлопнул дверью машины и отправился к озеру Меларен.
***
Паул, узнав о пробуждении лучшего друга, знатно удивился. Всю прошлую ночь он не мог уснуть - думал - проснётся ли он, а утром дошла новость, что он вышел из комы и уже был отправлен домой. «Неприятности слетались на Бартоломео со скоростью света», сказал бы так Астарот, если бы слышал его.
Тридцать минут Бартоломео ходил из угла в угол по квартире друга, раздражая своим присутствием Дагону. Паул уже закончил разговор по телефону и сел на диван, взглянув на раздражённого друга. Дьяволица поджала ноги и положила руки на подушку. Бартоломео поднял лежавшую на полу собачью игрушку, и та жалобно запищала. На звук любимой кости прибежал доберман Паула Харос.
- Угомонись... - разозлился Паул, - сядь и нормально объясни, что с тобой происходит и причём здесь Дагона?
- Пора расставить все точки над «i». - Дагона попросила Мендерса расстегнуть верхние пуговицы чёрной рубашки и сесть перед ней на колени. К её удивлению, Бартоломео послушался. В зоне сердца у юноши привычная подпись Астарота, а на шее символ смерти. Дагона округлила глаза.
- АНХ... - заключила она.
- Хочешь сказать, что Астарот сделал его бессмертным? - догадался Паул.
- Нет, на АНХ он держится. Не было бы знака - Бартоломео бы уже умер. - Дагона посмотрела на Мендерса и нахмурилась. - Ты должен быть благодарен отцу за то, что он вообще тебя спас.
- Он хотел убить меня, а потом неожиданно решил, что лучше спасти мне жизнь? Что за ёбнутая смена настроения? Или я, блядь, чего-то не понимаю?!
- Прекрати материться, ушлёпок, - выругалась Дагона и положила перед Бартоломео документ. Она, как и Велиал, всюду носила с собой скомканный лист бумаги, в котором написано, что Астарот имеет более близкое отношение к Бартоломео. - Читай внимательно и только попробуй пискнуть.
- «Я, Астарот Мон-Геррет, рождённый двадцать шестого июля тысяча девятьсот семьдесят седьмого года вместе с Леоном Линденссоном Мендерсом в одно и то же время, пишу это в здравом уме, находясь в замке, в котором мною было совершено убийство Сатаны - настоящего отца Леона Мендерса, моего брата по крови. Сатане на распоряжение (подтверждено советом) была отдана душа Шона Мендерса - биологического отца Леона, продавшегося во благо здоровья не рождённого на тот момент сына. Астарот Мон-Геррет, Леон Мендерс, несмотря на различие, имеют родственную связь. Впредь обязанностью новоиспечённого Сатаны является недопущение запланированной советом серафимов гибели Бартоломео Морэя Мендерса.
Подписано советом Ада. Верховный правитель, Мон-Геррет.»
Бартоломео встал с дивана, положил пергамент в карман и покинул квартиру, хлопнув за собой дверью. Он бежал прочь от всех глаз - в полное уединение где-то на улице, где никто, включая родственника, не сможет его тронуть.