Глава 8
Новая метла метёт по-новому. В день вступления в должность Сюй Цичжан сразу же возглавил поддерживающие его массы и отстранил всех учителей, которые раньше ставили ему палки в колёса. С акустической гитарой на одном плече и электрогитарой на другом он в компании с Е Гуаном поднялся на крышу, и они оба, подняв руки, объявили, что отныне управляют школой, они – настоящие хозяева школы... Всё это походило на сюжет бессмысленных горячащих кровь фильмов. В реальности же, даже когда вас избирают президентом студсовета, вам всё равно приходится рано вставать и идти на занятия.
Когда Е Гуан увидел слова, накарябанные на предвыборном плакате, невольно почувствовал, что сюжет фильма с захватом школы порадовал бы его значительно сильнее.
В учебные часы в холле школы собралось множество людей. Ученики столпились возле предвыборных плакатов и, бурно жестикулируя, обсуждали испещрившие их каракули. Следы чёрного маркера особенно ужасно смотрелись поверх аккуратных POP-шрифтов.
[Прим.: POP-шрифты – шрифты для написания иероглифов, похожи как на шрифты без засечек, так и на шрифты на основе латинского алфавита. Предназначены для создания эффекта рукописных иероглифов, как если бы они были нанесен фломастером]
Е Гуан стоял позади столпившихся учеников, крепко сжимая лямки своей школьной сумки. Увидев слова на плакате, Сюй Цичжан подошёл к Е Гуану и похлопал его по плечу:
– Не беспокойся об этом.
Почувствовав, как Е Гуан дёрнулся в сторону, Сюй Цичжан молча убрал руку.
– А! – внезапно сообразивший Е Гуан поспешно объяснил: – Я вовсе не хотел отстраняться.
– Ерунда, – улыбнулась Сюй Цичжан. – Подобные хулиганские выходки – обычное дело, не обращай внимание.
И почему Сюй Цичжан утешает его, а не он Сюй Цичжана?.. Е Гуан тяжело вздохнул и последовал за парнем к лестнице.
Предвыборный плакат был исчеркан надписями: «мерзотень», «нечестные выборы», «чёртов гей», «с какой стати выбрали его?!» и прочими подобными оскорблениями.
У повесившего портфель на бок парты и усевшегося на своё место Е Гуана слегка дрожали пальцы. Это лишь пустые оскорбления или же об их отношениях действительно стало известно?
В его сердце зародилось семя сомнения, взгляды окружающих изменились, смех одноклассников перед утренней самоподготовкой, казалось, сменился перешёптываниями.
Что означают их взгляды украдкой? Им любопытно? Они смеются над нами? С интересом наблюдают за шоу?
Е Гуан глубоко вздохнул, теперь эти взгляды уже не подпитывали его эмоциональное состояние.
Если опустишь руки, окружающие станут смотреть с презрением. Надо взбодриться, пусть эти любители злых проделок и те, кому он не нравится, один за другим падут ниц из-за его полного внешнего равнодушия. А он вечером вместе с Сюй Цичжаном посмеётся и съест победную тарелку яичного супа.
Морально настроив себя, Е Гуан достал учебник по английскому языку из ящика стола и, открыв его, мгновенно оцепенел.
«Ебать», «Дебил», «Кем ты себя возомнил?», «Педик», «Позор школы», «БЛЯДЬ БЛЯДЬ БЛЯДЬ».
Его учебник был сплошь вкривь и вкось исписан чёрным маркером. Эти оскорбительные слова и ужас от того, что кто-то добрался даже до его места в классе, мгновенно сокрушили его.
Но кто это? Его одноклассники? Кто-то из другого класса? Кто-то, кто его ненавидит? Это тот же человек, что испортил плакат Сюй Цичжана? «Кем ты себя возомнил?» А кем он себя возомнил? «Позор школы»?
Кто же в школе посмел написать подобное? Еще один воин, который рассматривает школу как государство, во главе которого он должен встать? Он считает, что обязан добиться этого положения? И относится ко всем остальным, стремящимся выжить, как к глупцам?
Глаза Е Гуана покраснели, внутри поднялась буря эмоций.
Одноклассница, сидевшая рядом с ним, тоже увидела исписанный учебник и протянула руку, собираясь спросить, что случилось. Но в этот миг Е Гуан оттолкнул ногой парту и под растерянными взглядами всего класса встал с места. Он схватил учебник, бросился к столу учителя и открыл книгу на исписанной бранью странице. Его грудь быстро вздымалась и опускалась, когда он окинул взглядом класс.
– Кто это сделал?!
Неважно, признается кто-то или нет, неважно, признаёт его кто-то или нет, но скрывающийся в тени и вредящий окружающим клоп неимоверно взбесил Е Гуана.
В повисшей тишине Лао Бао встретился взглядом с Е Гуаном.
– Думаешь, это сделал кто-то из нашего класса?
– Я не знаю, поэтому и спрашиваю, кто это сделал? – Е Гуан уставился на Лао Бао. Тот встал, кто-то рядом с ним крикнул ему сесть, но он даже не шевельнулся.
– Ты спрашиваешь в этом классе, значит, подозреваешь, что это сделал один из нас! Как ты смеешь?! Столько людей поддерживало тебя, а мы всё же были твоими помощниками!
– Помощниками, – криво улыбнулся Е Гуан. – Разве после вы все не стали меня полностью игнорировать? Какие из вас помощники?
– Да, потому что ты самовольно изменил планы! Ты не подумал о том, что мы вместе их составляли! Ты поговорил с нами, прежде чем менять их?!
Обстановка накалилась, их крики были настолько громкими, что даже ученики из других классов выбежали из кабинетов и, подглядывали, спрятавшись за окнами их класса.
Когда Е Гуан и Лао Бао, бывшие братья по оружию, уже готовы были броситься друг на друга, от двери внезапно долетела струнная мелодия.
– "Друзья, идущие вместе по жизни,
Эти дни уже канули в Лету".
Любой мог сказать, что звучание гитары было странноватым, а песня ужасно старой, но голос певца всё же был подобен благодатному дождю, заливающему пламя войны. Кто-то улыбнулся и сказал Сюй Цичжану: «Ты чего шумишь? Тут мамка с папкой ссорятся». А Сюй Цичжан, лишь повторяя «дайте, дайте пройти», приблизился к Е Гуану.
– Что... что ты тут делаешь?
Увидев Сюй Цичжана, Е Гуан мгновенно остыл и слегка оробел.
– Моя гитара испорчена, хочу найти учителя. Составишь мне компанию? – пожал плечами Сюй Цичжан, указывая на гитару с несколькими порванными струнами в руке, на которой также виднелись уродливые чёрные каракули.
Е Гуан окинул взглядом напряжённые лица одноклассников. Даже те твердолобые ученики, которые изначально были им недовольны, встали, готовые броситься их разнимать, а девушки держались в стороне и, казалось, были готовы вот-вот расплакаться. Лао Бао отвёл взгляд и вытер глаза рукой.
Как только Е Гуан успокоился, он вспомнил, как воодушевлены были его одноклассники, когда он начал участвовать в выборах, как Лао Бао и остальные жертвовали своим драгоценным временем, чтобы помочь ему улучшить свои политические взгляды, проводили агитацию и даже после окончания занятий, разойдясь по домам, они не спали допоздна, чтобы помочь ему сделать плакат... Разве кто-то из них мог надеяться, что его не изберут президентом?
Подобная работа не несла им никакой пользы, однако они выполняли её так, словно старались для себя.
И таким образом, именно его эгоистичное поведение прежде всего стало для них предательством.
Слишком глупо злиться на окружающих прежде, чем выяснишь все факты.
И когда Сюй Цичжан незаметно толкнул его локтем, Е Гуан взъерошил волосы и, повернувшись, поклонился всему классу.
– Я не должен был выходить из себя, простите, что сорвался на вас.
Обычному человеку не под силу, поклонившись, извиниться перед всем классом, но Е Гуан не заурядный человек, он тот, кто изложил своё твёрдое намерение править миром ещё в сочинении в начальной школе.
Услышав извинения Е Гуана, все в классе немедленно осели, словно сдувшиеся воздушные шарики.
Е Гуан подошел к Лао Бао и толкнул того в плечо:
– Мне жаль. Простишь меня? Я потом вам всё подробно объясню.
Лао Бао смотрел в пол и ничего не говорил. Стоящий рядом с ним помощник из предвыборной команды толкнул его локтем, и тогда Лао Бао медленно поднял глаза на Е Гуана, его взгляд был уже гораздо мягче:
– Угости нас строганым льдом, и, может, мы тебя простим. Я хочу съесть большой вулкан из строганого льда с пастой таро и большим пудингом*.
[Прим.: колотый лёд, сложенный горкой в форме вулкана с кусочками и пастой таро]
Е Гуан шмыгнул носом и с улыбкой толкнул его:
– Я добавлю ещё парочку.
Прозвенел звонок для утренней самоподготовки, и Сюй Цичжан подтолкнул Е Гуана к выходу из класса.
– Подожди, ты хочешь найти учителя? – спросил Е Гуан, идя по коридору.
– Да. Разве учитель не сказал, что они – школьная полиция, и мы должны оповестить их, если нам что-нибудь понадобится?
Вспомнив случай с лапшичной Сюй Цичжана, Е Гуан остановился:
– Но полиции обычно плевать.
Сюй Цичжан с недоумением посмотрел на него.
– Как думаешь, эти пакостники снова объявятся?
Сюй Цичжан, подумав, ответил:
– Не обязательно, не могут же они быть настолько глупыми...
Договорив, он заметил невиданный прежде мрак, проявившийся на лице Е Гуана.
Сюй Цичжан невольно обнял гитару.
***
Две недели спустя во время обеденного перерыва несколько человек незаметно улизнули из класса.
Ходят слухи, что в подвале школы есть заброшенный класс. Никто понятия не имел, почему он оказался заброшен, и что в нём находится, но никто не осмеливался открыть его и узнать. Говорят, что зашедший в него ученик больше уже не вернётся...
– Легковерные придурки, быстро заходите и закройте дверь.
Открыв дверь, идущий впереди парень с презрением сплюнул в сторону следующих за ним трусящих учеников.
Зайдя в тёмный заброшенный класс, они увидели, что на потолке мерцают разбитые лампы. Сбоку находилось несколько больших железных шкафов, набитых кипами периодических изданий неизвестно какого года Китайской Республики. На сплошь покрытом пылью полу валялись кверху брюхом дохлые тараканы.
В конце класса на сложенных в беспорядке партах и стульях сидело несколько человек, лидером которых был известный сплетник первого класса, никто иной, как Лао Бао, а некоторые из учеников рядом с ним, тоже по-видимому из первого класса, казались знакомыми.
– Разве вы не из предвыборной команды Е Гуана? – с подозрением спросил Чэнь Цзэмин, смахивая с макушки паутину.
– Да! И поэтому я ужасно недоволен, – Лао Бао похлопывал по ладони железной линейкой. – Мы ему столько помогали, а он в результате так покорно уступил пост другому. Чувствую себя одураченным.
– Эй, вы уже знаете, с какой целью вы здесь? – Лин, один из помощников из первого класса, смерил взглядом компанию вновь прибывших.
– Это вы зачинщики? – с подозрением спросил застёгнутый на все пуговицы ученик, стоящий за спиной Чэнь Цзэмина.
– Точно, мы основатели «Кэчжанской партии», – коварно улыбнулся Лао Бао.
«Партия Кэчжан» – подпольная организация, возникшая вскоре после избрания президента студенческого совета. Они утверждали, что Сюй Цичжан и Е Гуан были избраны благодаря вбросу бюллетеней и распространяли во всех классах различные видеоролики о фальсификации и отретушированные фото. Только назначенные президент и вице-президент студенческого совета изо всех сил пытались выяснить информацию о них, но истинного виновника найти не могли. Им оставалось только во время утренних линеек разъяснять, как относиться к фейковой информации.
– Согласно секретным сообщениям моих надежных осведомителей, вы являетесь выдающимися талантами в школе и намерены вступить в нашу партию.
Причина, по которой Лао Бао называют Лао Бао*, абсолютно проста. Помимо ума, он также обладал приличным состоянием, не уступающим семейному богатству Е Гуана, что позволяло ему отбирать учеников из различных классов школы и взращивать из них группу элитных осведомителей. В какой бы информации он ни нуждался, он без проблем заполучал её.
[Прим.: иероглиф «лао» – старый, почтенный, уважаемый, префикс перед названиями уважаемых лиц – почтенный старший брат, уважаемый наставник. «Бао» – «это фамилие такое»].
Лао Бао сцепил пальцы и жестом попросил Чена, одного из помощников рядом с ним, достать несколько документов.
– Вот устав нашей партии. Пожалуйста, сначала ознакомьтесь с ним и, если вы со всем согласны, поставьте отпечаток пальца в качестве подписи.
– Обязательно подписывать? – Чэнь Цзэмин заподозрил неладное, но испуганно вздрогнул, когда Лао Бао внезапно громко воскликнул:
– Не говори ерунды! А вдруг среди вас предатель, что нам делать? К тому же в дополнение к согласию с уставом партии «каждый несёт ответственность за действия всего коллектива», вы также должны принести мне клятву. Подумайте, на какие опасные и великие дела мы идём. Нам приходится бороться с безжалостной школьной машиной! Если наши действия раскроют, выживем ли мы в итоге? Сможем ли мы поступить в университет? Останемся ли частью общества? – Лао Бао высоко воздел правую руку, и лампа над его головой мигнула. – Давайте вместе прокричим: да здравствует наша школа! Да здравствует наша школа! Да здравствует наша школа!
Его помощники закричали вместе с ним, вдохновляя и заставляя загореться энтузиазмом. И вновь прибывшие один за другим ставили отпечатки своих пальцев, словно военнообязанные, которым чувство долга не даёт отказать.
Тщательно собрав листы с печатями, Лао Бао по очереди осмотрел присутствующих блестящими глазами.
– Прекрасно. А сейчас мы должны выбрать председателя партии. Не указывайте на меня пальцами, я в лучшем случае просто организатор и очень хорошо знаю свои способности, – Лао Бао передал документы помощнику, посмотрел на наручные часы и, встав, отряхнул штаны.
Новые члены партии переглянулись, затем посмотрели на остальных. Никто не вызывался добровольцем, и никто не выдвигал ничью кандидатуру.
– В данной ситуации выбор весьма труден... – Лао Бао почесал подбородок и прошёлся перед ними взад-вперед.
– Ну вот что, здесь... есть тот, кто изрисовал предвыборные плакаты?
Как только он это сказал, все снова стали переглядываться, но никто ничего не сказал.
– Этот человек... – Лао Бао с чувством вздохнул. – Можно сказать, что этот человек является духовным лидером нашей партии, это также придало мне смелости собрать всех вас. Если этот человек здесь, я действительно хотел бы встретиться с ним лицом к лицу.
Лао Бао развернулся к ним и, осмотрев присутствующих, вытянул в их сторону руку:
– Не стесняйся, пусть все узнают тебя в лицо, герой.
Герой.
Когда кого-то так, словно венцом, одаривают словом «герой», даже НобиНобита* может в один миг стать героем.
[Прим.: НобиНобита – один из главных героев манги «Дораэмон», школьник лентяй и разгильдяй, не лишенный, однако, и положительных качеств]
И в это мгновение один человек из группы словно бы стал излучать свет, и этот свет достиг облаков. Этот человек распихал остальных, уверенно шагнул вперёд и крепко сжал протянутую руку Лао Бао.
– Так значит это ты, одноклассник Чэнь Цзэмин.
– Точняк, это я, – Чэнь Цзэмин задрал нос.
– Хотя я давно предполагал, что это ты, но никак не ожидал, что окажусь прав, – улыбнулся Лао Бао. – У тебя есть какие-либо доказательства того, что это сделал ты? Может быть, ты просто хочешь присвоить чужие заслуги?
– Доказательства? – какие тут могут быть доказательства? Разве в таких случаях не действуют украдкой, воспользовавшись моментом, когда вокруг нет ни души?.. И тут Чэнь Цзэмина озарило. – Доказательство – черный маркер в моём портфеле!
– Да ладно! У каждого в школьном портфеле есть такой маркер, – захмыкали Лао Бао и его помощники.
– Я бы нигде не смог его купить. Мой папа привез его из Италии! Оригинальные итальянские чернила без запаха и вкуса гарантированно не выцветут и через десять лет! – поспешно объяснил Чэнь Цзэмин, увидев, что его героический статус подвергается сомнению.
– Значит, это ты же испортил учебник в парте Е Гуана и гитару Сюй Цичжана?
– Да, даже мои помощники не в курсе... Я специально писал левой рукой, чтобы наверняка никто не узнал почерк.
Выслушав заявление Чэнь Цзэмина, Лао Бао неожиданно расхохотался, а брат Цай хлопнул в ладоши.
– Так это была левая рука! Поприветствуем аплодисментами нашего председателя партии!
Остальные, до сих пор не понимавшие, над чем смеялся Лао Бао, тоже восторженно захлопали.
Однако, когда они увидели Е Гуана, выходящего из-за железного шкафа, аплодисменты начали стихать, а затем вовсе умолкли, и только лишь Е Гуан продолжал хлопать в ладоши.
– Чэнь Цзэмин, приветствую.
Волосы Е Гуана были взлохмачены, подол рубашки вытащен из брюк, а верхние пуговицы расстёгнуты до груди. Он улыбался, как священник в храме, но взгляд его был холоден, как у убийцы.
– Почему ты здесь? – Чэнь Цзэмин отступил на несколько шагов.
Поняв, что их тайное злодейство стало явным, новые члены партии в страхе собрались спасаться бегством. Но им преградили путь внезапно появившиеся Сюй Цичжан и помощник Чен.
– Почему я здесь? О, потому что я тоже один из основателей «партии Кэчжан».
Стоя рядом с Лао Бао, Е Гуан взял железную линейку и осторожно прикоснулся к ней, словно проверял заточку кухонного ножа.
– Не знаю, стоит ли назвать тебя умным или же глупым, – усевшись на стол, Е Гуан склонил голову набок и с улыбкой посмотрел на Чэнь Цзэмина. – Повеселился, доставая нас?
– К-как? – помощники Лао Бао поставили Чэнь Цзэмина перед Е Гуаном. Он пытался сохранить лицо, но ноги у него дрожали.
– Это неважно. Ты считал себя единственным достойным кандидатом на пост президента? – Е Гуан приподнял подбородок Чэнь Цзэмина железной линейкой. – Знаешь, из-за твоих выходок у меня заболело сердце.
– Что... что тебе нужно? – голос Чэнь Цзэмина, чувствовавшего удерживаемую у горла линейку, начал дрожать.
– Ничего, я просто хочу спросить тебя кое о чём, – Е Гуан пристально посмотрел ему в глаза и медленно произнёс: – Ты отправил то фото учителю Оде?
Он не допытывался у Чэнь Цзэмина насчёт его злых проделок, а также смотрел сквозь пальцы на недовольство одноклассников. Он всего лишь хотел чёткого ответа, всего лишь хотел всё выяснить в присутствии Сюй Цичжана.
Он не хотел, чтобы между ними возникли какие-то шероховатости, подозрения и недопонимая помимо тех, что уже были раньше.
Ему показалось, что его ушей коснулся лёгкий вздох Сюй Цичжана.
– Какое фото! О чём ты?! Это не я!
– Продолжаешь отрицать?! – Е Гуан встал и в раздражении пнул сваленные в стороне столы и стулья с такой силой, что один из старых столов опрокинулся и развалился на части. Лао Бао и компания даже испугались. Актёрская игра Е Гуана настолько хороша? Этот пинок заслуживает «Золотую лошадь».
[Прим.: «золотая лошадь» является тайваньским эквивалентом «Оскара» и одной из престижнейших ежегодных наград Тайваня]
– Я этого не делал! Не делал! Не делал! Я разрисовал плакат, но не знаю, о каком фото ты говоришь. Какого чёрта ты пытаешься повесить это на меня?!
Чэнь Цзэмин посмотрел на находящихся в классе людей, и его прошиб холодный пот. Внезапно зазвенел звонок, сообщающий об окончании обеденного перерыва. Чэнь Цзэмин стиснул зубы и, пока звонок эхом разносился по классу, он вырвался из кольца обступивших его учеников и, развернувшись, рванул прочь, в манере игрока в американский футбол сбив с ног Сюй Цичжана.
Сюй Цичжан не ожидал, что Чэнь Цзэмин вдруг сорвётся с места. Его внезапно откинуло назад и под удивлённые крики остальных учеников он налетел на забитый всяческим барахлом железный шкаф и рухнул вместе с ним.
– Сюй Цичжан!
Увидев, что он упал в кучу обломков, Е Гуан, не обращая внимание на взгляды остальных учеников, торопливо бросился к зажмурившемуся Сюй Цичжану, по виску которого текла кровь. От увиденного Е Гуана охватил смертельный ужас.
– Эй! Как ты? Ты в порядке? Сюй Цичжан?
Е Гуан погладил его по щеке. Настроение играть злодея у него пропало, его голова поникла, а глаза наполнились слезами.
Почему всё так вышло? Если бы он знал обо всём заранее, то не стал бы слушать уговоры Сюй Цичжана, настаивавшего на разыгрывании представления. Если бы он знал заранее, то ни за что не согласился бы.
Е Гуан вытер слёзы. И когда он уже собирался на руках отнести Сюй Цичжана в медкабинет, тот медленно открыл глаза и посмотрел на явно убитого горем Е Гуана.
– Кто ты?.. – озадаченно произнёс парень.
В один миг Е Гуана и столпившихся позади него учеников пробрал страх, казалось, даже воздух замёрз. Все с недоумением смотрели, как Сюй Цичжан сел, отряхнул с себя пыль и сказал:
– Я пошутил, – Сюй Цичжан коснулся крови на голове и улыбнулся.
– Ты чёртов идиот!
– А ты решил, что в кино попал?
– Просто не думал, что ты такой идиот!
Все начали его ругать и посмеиваться, и только Е Гуан опустил голову, медленно встал, открыл дверь и убежал прочь, несмотря на окликающего его Сюй Цичжана.
Говорят, что в тот день воспользовавшегося шансом и сбежавшего Чэнь Цзэмина в коридоре поймал вступивший на тёмный путь школьный кумир и некоторое время жестоко избивал. И отпор он дать не мог, поскольку выдающийся Е Гуан обладал пятым даном в каратэ.
***
На длинном столе во втором конференц-зале лежал мобильный телефон с открытой записью разговора, документы с красными отпечатками пальцев и чёрный маркер итальянского производства.
Учитель Ода ходил раздражённый взад-вперёд, словно рыба, снующая туда-сюда в тесном аквариуме.
– Я действительно не знаю, что с вами делать... – собрав «улики» и окинув их взглядом, Ода потёр лысую макушку и вздохнул.
Стоявшие в стороне, заложив руки за спину, Е Гуан и Сюй Цичжан переглянулись.
Ещё раз вздохнув, мужчина повернулся и сел напротив них. Он взглянул сначала на Е Гуана с выражением «и вот его я хотел сделать президентом», а затем посмотрел на Сюй Цичжана и выражение его лица сменилось на «горбатого могила исправит».
– Разве вы не должны прежде всего сообщать о таком учителю? Ох, и зачем вы тратили на это время? Разве вам не нужно учиться? Хорошо, что ещё родители других учеников не узнали, иначе...
– А был ли смысл сообщать об этом учителю? Стали бы вы разбираться в этом? Или просто превратили большую проблему в малую, а малую свели на нет? – холодно сказал Е Гуан.
– По крайней мере, вы не должны были затевать драку!
Все эти ученики один за другим платили ему чёрной неблагодарностью! Чувствуя, что его усилия выброшены на ветер, Ода ощутил обиду.
– Чэнь Цзэмин первым толкнул его, почему я не мог ударить его в ответ?!
Он же не Иисус! Человеку, который ему нравится, причинили вред, как он может продолжать бездействовать?
Наше общество порочно, и справедливости не существует, сколько бы вы ни твердили обратное.
Ода был слишком зол, чтобы что-то ответить, поэтому воодушевлённый Е Гуан продолжил.
Каждый из нас, наверное, слишком часто видел такого рода злые проделки. Пока они не перерастают в травлю, от таких случаев отмахиваются, не воспринимая всерьёз. Именно так вы смотрите на мир. Когда мы говорим, вы все в глубине души думаете: «ну что могут знать дети?»
Почему, когда над нами издеваются, нам нужно сдерживаться? Почему мы должны лишь терпеть? Почему всегда виноват тот, кому причиняют вред? Мы используем свои способы справиться с проблемами, которые вы решить не в состоянии. Так что тут неправильного?
Если вы не хотите нас слышать, тогда не просите нас говорить.
Не притворяйтесь, что протягиваете руку, если не хотите нас спасать.
Я вспоминаю случай в начальной школе, когда одноклассник толкнул меня на пол, а учитель лишь безразлично на нас посмотрел. Вспоминаю о моём отце, который любит кичиться своей репутацией перед родственниками и друзьями. Вспоминаю о матери, смотрящей телевизор, которая взяв полученную мной почётную грамоту, небрежно похвалила меня. Вспоминаю о чёрном небе, которое постоянно видел все эти годы после окончания занятий у репетиров. Вспоминаю обеденный стол, за которым сидели лишь я и Мария.
Я ещё вспомнил о малыше Сюй Цичжане, ждущем возвращения матери. Вспомнил боль от оплеухи дяди Сюй Цичжана в ту ночь.
Если взрослые такие уродливые существа, то почему и они должны постепенно становиться такими же?
– Е Гуан.
Его подёргали за рукав и, придя в себя, он увидел взволнованное лицо Сюй Цичжана. Он почувствовал влагу на лице и лишь тогда понял, что его голос дрожит от слёз. Учитель Ода смотрел на него с открытым ртом и лишившись дара речи.
Е Гуан энергично вытер слёзы, его руки тряслись, и он хотел взять Сюй Цичжана за руку.
«Какое счастье, что я встретил тебя прежде, чем стал таким, как они».
– Больше ничего не говори, в любом случае... в любом случае я вызову ваших родителей.
Казалось, Ода в одно мгновение постарел на десять лет.
***
Слухи о падении школьной элиты разлетелись в мгновение ока.
Чэнь Цзэмин и его сообщники получили записи о незначительном проступке, а в качестве наказания каждый из них чёрным маркером итальянского производства должен был пятьсот раз написать: «я больше никогда не буду писать нецензурные слова и распространять ложные слухи» и «Сюй Цичжан и Е Гуан настоящие лидеры».
Е Гуан взял на себя всю ответственность и заявил, что во всём виноват он один, а Лао Бао и остальные ни при чём. Если бы Сюй Цичжан не настоял на том, что он тоже причастен, Е Гуан бы один получил дисциплинарное предупреждение и целую неделю отстранения от уроков.
Е Гуан решил, что ничего страшного не произошло, он сможет компенсировать вычтенные баллы за поведение почётными грамотами.
В конференц-зале мать Сюй Цичжана и Мария выслушивали жалобы учителя Оды. Воспользовавшись моментом, когда мужчина пил воду, Е Гуан постучал в окно и, вытянув шею, принёс Марии извинение, которое можно было прочитать по губам. Женщина жестом показала, что не совсем понимает, о чём говорит учитель Ода, так что не нужно беспокоиться.
– Я должен был тебя послушать.
Е Гуан довольно воинственно спорил с ним, однако сейчас, глядя на шрам на виске Сюй Цичжана, прислонившийся к стене в коридоре парень почувствовал сожаление.
– Неважно. А во время выполнения приёмов каратэ ты смотришься ничего, – Сюй Цичжан посмотрел на небо за окном, его освещённое солнцем лицо казалось каким-то неземным и трогательным. Его кадык дёрнулся вверх-вниз, вызывав желание укусить его. Е Гуан сглотнул слюну и сцепил руки на коленях.
– Кстати, твой дядя... всё ещё продолжает требовать у тебя деньги?
– Ой, он переехал в прежний район и теперь не может так доставлять неприятности.
– Вот и хорошо, – с облегчением вздохнул Е Гуан, и Сюй Цичжан ткнул его в щеку.
Восьмой урок должен был скоро закончиться. Они не могли услышать, о чём говорят в конференц-зале и поэтому просто сидели снаружи и болтали, украдкой держась за руки за спиной.
– Разве не странно двум парням держаться за руки? – спросил Е Гуан. По небу пролетел самолёт.
– А ты не думаешь, что то, что два парня нравятся друг другу, это странно? – спросил Сюй Цичжан, глядя на конденсационный след самолёта.
– Это странно...
Очень странно.
Ненормально.
– Подожди, когда люди, считающие нас странными, повымрут, мы перестанем быть странными, – Сюй Цичжан крепко сжал его руку.
Прежде чем дверь второго конференц-зала открылась, они украдкой целовались в коридоре, пока конденсационный след самолёта не исчез.
– Мне правда очень жаль, во всём виноват Сюй Цичжан. Уж такой он ребёнок. Обычно он очень примерный, но у него взрывной характер. Никто не может его контролировать, – жаловалась мама Сюй Цичжана, принося извинения Марии, пока они шли по крытой галерее к воротам.
Е Гуан тайком поглядывал на Марию.
– Не стоит. Я уже давно знаю господина Шао. И после того как он подружился с Цичжаном, мой господин Шао кажется гораздо счастливее.
– Да-да, но вы слышали, что только что говорил учитель? Думаю, лучше не позволять им продолжать общение. А-то как бы это не повлияло на вас.
– Всё в порядке, я думаю, Цичжан – хороший мальчик. Он отлично готовит немецкие блюда, и я слышала от господина Шао, что он также очень услужливый и послушный, – Мария улыбнулась, словно говорила о собственных детях. Е Гуану вдруг захотелось взять женщину за руку, как в детстве.
– Эй, ты сказал Марии, что я великолепен? – с придыханием произнёс Сюй Цичжан вызывающим раздражение тоном.
– Мария ослышалась, – уши Е Гуана слегка покраснели.
– Правда?
– Ах! Господин Шао, мне звонит хозяин, – раздался панический голос Марии, когда они уже подходили к воротам. Е Гуан взял её мобильный телефон и услышал поток ругани.
– Твой классный руководитель мне обо всём сообщил! Ты что, завёл дрянных друзей? Да ещё и затеял драку в школе! Я в тебе разочарован! Просто ужасно разочарован! Кстати, я должен спросить, почему я не увидел «Роттердам», когда последний раз возвращался домой? Неужели ты его потерял?! Я так долго стоял в очереди, чтобы купить его! Что с тобой, ты...
– Да, я к тому же ещё и гей, можешь продолжать во мне разочароваться.
«Разочаровывайся, в любом случае с меня достаточно твоих завышенных ожиданий».
Закончив говорить, Е Гуан под испуганным взглядом Сюй Цичжана завершил звонок и вернул телефон Марии.
– Ты...
– Я знаю, что делаю, – Е Гуан улыбнулся и расправил плечи, словно с них свалился тяжкий груз.
Казалось, улыбке Е Гуана чего-то не хватало, но в тоже время она приобрела нечто новое.
Внезапно Сюй Цичжан почувствовал себя расстроенным и после того, как Мария и его мать вышли из школьных ворот, он крепко сжал руку Е Гуана.
– Эй... Е Гуан...
Внезапно от школьного здания позади них долетел голос Лао Бао. Оглянувшись, он увидел, что Лао Бао, наплевав на то, что идёт урок, открыл окно и громко кричит им:
– Как вы?
После такого крика почти все окна в классе, выходящие на эту сторону, открылись, и все ученики столпились у окон, чтобы посмотреть на них. Под таким количеством взглядов Сюй Цичжан взглянул на Е Гуана и хотел отпустить его руку, но Е Гуан крепче сжал его ладонь, не собираясь отпускать.
– Пустяки! Вы всего несколько дней посидим дома... – крикнул в ответ Е Гуан, махнув второй рукой.
– Старший Е, удачи.
– Мы поддерживаем тебя.
– Чэнь Цзэмин давно напрашивался на трёпку. Он одолжил у меня двести юаней и всё ещё не вернул.
– Ты такой красавчик, научи меня карате.
Эти голоса поддержки и доброта были адресованы «настоящему» Е Гуану. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Я по-прежнему очень популярен.
Е Гуан гордо выпятил грудь, а Сюй Цичжан посмотрел на восторженных поклонников и, чувствуя головную боль, слабо улыбнулся.
– Для меня ты всегда был самым популярным, Е Гуан.
– А? Они держатся за руки? – завопил ученик из младшего класса, указав на их сцепленные руки. И конечно он опять оказался из спортивного клуба.
Все уставились на их руки, и в школе начался переполох. Е Гуан и Сюй Цичжан переглянулись, затем высоко подняли сцепленные руки и потрясли ими, как будто заявляя о чем-то, что не казалось им плохим.
Развернувшись и побежав к школьным воротам, Е Гуан и Сюй Цичжан снова засмеялись, не отпуская сцепленных рук.
В этот день слухи о том, что президент школьного совета и вице-президент – геи, исчезли за горизонтом вместе с заходящим солнцем.
Конец
Чем в тот год занимался школьный совет?
Избранные президент и вице-президент, кажется, поднимали некоторые общественные вопросы и время от времени участвовали в школьных собраниях, но, когда много лет спустя об этом расспрашивали учеников, они колебались, уходили от ответа или вообще не могли ничего вспомнить.
Но они навсегда запомнили, что выборы президента школьного совета были особенно шумными, захватывающими и эмоциональными. В жизни, которую контролировали школа и семья, ученики, казалось, действительно сделали свой собственный выбор. И некоторые из команды помощников в том году стали настоящими помощниками.
Некоторые также говорили, что видели, как на встречи выпускников первого или пятого классов президент и вице-президент приходят и уходят вместе. Кто-то восхищался их многолетней неугасающей революционной дружбой, а кто-то про себя посмеивался и думал: «Они ещё не поженились?»
Никто никогда не выдавал никаких секретов, потому что ученики старательно оберегали школьных кумиров тех лет.
Это ведь часть их юности, которую они молча* и тщательно оберегали.
[Прим: 默默 MoMo - название этой новеллы]
***
– Думаешь, мы сможем быть вместе прежде, чем такие люди повымрут? – немного нервничая, спросил парень.
– Если хочешь, мы всегда будем вместе, – серьёзно и с каплей скромности дал обещание другой.
– Это странно, ненормально.
– Какая разница?
Если мы вместе, какая разница?
***
– Кстати... то фото тогда...
– М?
– Неважно, спи, спокойной ночи.
-------------------------—————-
Перевод: Kaneda_r
Редактор: Rishima
Всех читателей благодарим за внимание. Огромная пасибуля за лойсы и комментарии. До следующих встреч ^^
Отдельная благодарность команде за труды. Спасибо вам за эту чудесную историю *лучилюбви*