Глава 1
Он был болен. Болезнь преследовала его с детства. Сейчас он учился во 2 классе средней школы, но болезнь не только не отступила, но с каждым годом лишь прогрессировала.
– До свидания, старший ученик! – с уважением обратился к нему младший из баскетбольного клуба, который только что закончил тренировку. В ответ он похлопал его по плечу и сказал, что тот хорошо поработал.
– Здравствуйте, старший ученик! – с витающим ароматом девушки прошли мимо и помахали ему. — Удачи, мы вас поддержим!
В глазах школьниц была любовь, они были так взволнованы, словно увидели любимого айдола, и слегка подпрыгнули.
Вот оно, это чувство.
Он сделал глубокий вдох. Когда дыхание наполнило его лёгкие, он почувствовал, что стал огромным, настолько огромным, что Вселенная оказалась у его ног.
– Спасибо, я приложу все усилия. Если у вас есть что–то, что вы бы хотели улучшить в школе, вы можете сказать об этом мне. Я включу ваши пожелания в качестве поправок своих политических взглядов.
Закончив говорить, на его лице появилась улыбка, которая была тщательно отработана со временем. Две девочки радостно поблагодарили старшеклассника и застенчиво побежали в другой конец коридора. Издалека до сих пор было слышно, как они еле сдерживали радостный смех. Чувства девушек – это чисто поэзия. Только когда школьницы скрылись из виду, Е Гуан показал нехарактерную жадность и наслаждение на своём лице.
Великолепно, это зрелище, вызывающее истинное восхищение и восторг, было действительно великолепно.
Он крепко сжал ремень своей школьной сумки, его глаза были закрыты, а на лице было блаженство. Да, он болен. Его болезнь называлась – «недостаток внимания».
Рождённый с золотой ложкой во рту, он вырос в семье, где её члены никогда не задумывались о нехватке еды или одежды. Он получил строгое начальное образование. Его «элитная» часть личности развивалась очень гладко. В классе любая должность кроме старосты – ничто; на внеклассных занятиях в клубе он позволял себе быть только лидером; любой результат на экзамене ниже первого места – провал. Также было важно, чтобы он принимал как должное участие в школьных выборах президента студенческого совета.
Он не хотел завоёвывать Вселенную, он просто хотел быть элитой среди элит, королём популярности среди королей популярности.
Такого рода амбиции не свойственны обычным людям, поэтому ему было труднее жить, чем другим. Внешне он был шикарен и внушал окружающим ощущение комфорта, что создало о нём образ «гениального молодого мастера». Обычно такой тип учеников либо очень популярен, либо внушал страх. К счастью, он был скромен и нежен снаружи и щедр внутри; острожен и вежлив по отношению к старшим и заботлив со всеми младшими. У него был свой новаторский подход и тщательная модель самодисциплины, создававшие его собственное царство, в котором мужчины, женщины и дети, хорошие люди и плохие, и даже призраки и боги – все были лишь его игрушками.
Он был всегда аккуратно причёсан, тем самым лишний раз, демонстрируя свой высокий статус. Когда он в своей привычной манере зачёсывал чёлку набок, на его губах расплывалась улыбка.
Такого рода болезнь действительно являлась грехом, но он наслаждался ею.
Е Гуан выпяти грудь, поднял руку, постучал в дверь и вошёл в кабинет учителя.
– Учитель, докладываю. Я принёс черновик своих политических взглядов.
Лысый учитель Ода, образ которого был типичен для учителей каждой средней школы, услышал звучное приветствие Е Гуана и удовлетворённо ему кивнул. Рядом с мужчиной стоял высокий и худой мальчишка. Заложив руки за спину, он был спокоен словно воздух, витавший вокруг.
– Е Гуан, ты как раз вовремя. Это староста пятого класса. Староста третьего класса сказал, что снимает свою кандидатуру с этих выборов, потом что не может справиться со своими школьными заданиями. Так что в этот раз я поставлю вас двоих на роль старосты шестого класса, чтобы вы смогли посоревноваться. Давайте познакомлю вас двоих, чтобы сначала вы узнали друг друга получше. Познайте себя, познайте врага своего и пройдите вместе сотню битв и победите в каждой из них, – рассмеялся мужчина.
Выборы президента студенческого совета нашей школы всегда заключались в том, чтобы отобрать элиту, состоящую из старост классов. Учитель Ода являлся инструктором в данных выборах. Перед началом выборов он прямо сказал: «Выборы – это ваши политические взгляды». Тот, у кого лучшие политические взгляды среди учеников нашей школы, может завоевать сердца и умы людей. Ни за что не становитесь похожими на этих как под копирку раздражающих политиков». Учитель Ода больше всего ненавидел тех, кто на выборах прибегал к уловкам, словно маленькие дети. «Маленький человек крадёт тыкву, большой человек крадёт корову». Если вы изучите шаги маленького человека ещё на стадии роста, в будущем вы сможете отразить любую его атаку.
(Прим.: Маленький человек крадёт тыкву, большой человек крадёт корову» – поговорка родом из провинции Фуцзянь, в которой «маленький человек» относится к детям, а «большой человек» к взрослым. Если у человека выработана дурная привычка воровать, то в детстве он повадится воровать дыни, а когда вырастет – посмеет воровать чужих коров)
Чтобы точно донести свои мысли, учитель Ода привык переходить на тайваньский диалект. Но, откровенно говоря, Е Гуан мало что из этого мог разобрать, но у него всё ещё блестели глаза и он часто кивал в знак согласия.
Правила выживания в любой школе одинаковы, и угождать учителю – единственная верная истина.
Поскольку Ода был благосклонен к Е Гуану, эти выборы также должны были пройти хорошо. Например, он мог легко узнать политические взгляды других кандидатов или содержание опросов, тайно проводимых учителями и даже коэффициент ставок студентов.
Хотя почти наверняка, как сказал Ода, знание себя и своего врага позволяет выйти победителем из каждой битвы, поэтому элита не упустит ни единой возможности победить.
Е Гуан прищурился на старосту пятого класса, он выглядел... очень слабым. Не только его темперамент, его руки и ноги были чересчур тонкими, словно его тело с возрастом вытянулось, но он не успел нормально питаться и нарастить нормальную мышечную массу. Что касается его лица, Е Гуан не мог сказать наверняка, хорошо оно выглядело или нет, потому что, на его взгляд, он сам выглядел лучше всех в школе. Хотя он не мог проанализировать выражение лица противника, тёмные круги под его глазами, которые нельзя было игнорировать, делали парня похожим на наркозависимого, только что получившего новую дозу.
Внезапно староста пятого класса поймал на себе его взгляд, на что Е Гуан удивлённо посмотрел на него в ответ, но тотчас на его лице появилась привычная дежурная улыбка.
– Привет, меня зовут Е Гуан, я староста первого класса. Постараемся сработаться.
Независимо от обстоятельств, фраза «Постараемся сработаться» в тайваньском диалекте произносится только тогда, когда вы чувствуете своё превосходство над собеседником.
– Привет. Я Сюй Цичжан из пятого класса.
Его голос был очень мягким, с хрипотцой, которая только что прошла период полового созревания.
Существование этого человека было настолько незаметным (лишённым смыла), даже губы его были тонкими. Единственное преимущество данного типа людей заключалось в том, что тембр их голоса вселял чувство комфорта. Е Гуан быстро нарисовал в уме таблицу анализа боевой мощи противника, а затем автоматически классифицировал его в мягкую и безвредную зону.
Теперь, похоже, осталось разобраться только с ролью старосты шестого класса.
После того, как многословная лекция Оды закончилась, Е Гуан и Сюй Цичжан вместе вышли из кабинета учителя. Это был уже конец уроков, поэтому они вдвоём бок о бок шли к школьным воротам, как будто привыкли делать это каждый день. Заходящее солнце вытянуло их тени и все предметы вокруг них вытянулись вдоль тёмной тени.
Весь путь до ворот они оба молчали. Во–первых, они не были знакомы; во–вторых, они уже были вне поля зрения учителя Оды, поэтому Е Гуан не утруждал себя бессмысленной болтовнёй. Когда они подошли к воротам, он обнаружил, что его водитель ещё не подъехал за ним, поэтому он остановился, ожидая.
– Ты не собираешься домой? – спросил Сюй Цичжан, выкатывая велосипед.
– Я жду, когда мой водитель меня заберёт.
Сначала он хотел остановиться на этом и ничего больше не говорить, но краем взгляда увидел сломанный велосипед Сюй Цичжана, и подозрительно добавил:
– Извини, твой велосипед... сломан? Как ты всё ещё можешь на нём ездить?
Как у школьной элиты, конечно, у него тоже был велосипед, и это была городская модель из ограниченного выпуска, сделанная известным дизайнерским брендом. Хотя среднестатистический школьник не мог позволить себе подобную модель велосипеда, он бы всё равно не сел на разваливающийся кусок гнилого железа.
– На нём всё ещё можно ездить и такую красоту, по крайней мере, не украдут, – Сюй Цичжан улыбнулся. – Мне подождать с тобой?
– Все в порядке, ты можешь идти первым, водитель скоро будет здесь, – Е Гуан вежливо отказал, но тихо снова возгордился.
Даже новые соперники хотели подобраться к нему поближе и сопровождать его в ожидании машины, как же хлопотно было такое внимание. Е Гуан было приготовился произнести заготовленную заранее речь, так как был уверен, что тот скажет: «Ничего, я подожду с тобой»....
– Тогда я пойду.
Наступив на педаль сломанного велосипеда, Сюй Цичжан перевёл взгляд на чёрные часы на своей руке и, не дожидаясь ответа Е Гуана, попрощался и уехал.
– Постой...
Не успев ответить, Е Гуан посмотрел на фигуру парня сзади, которая сначала была изогнута, а затем выпрямилась и растворилась в лучах заходящего солнца.
Жизнь элиты не принадлежала им самим.
По дороге домой, за стеклянным окном машины, небо превратилось в волшебную смесь фиолетового и оранжевого цветов.
Водитель Або отвез Е ГУана в дом на окраине города и уехал. Е Гуан открыл резные железные ворота, прошёл сквозь ухоженный садик, достал ключи и открыл белые ворота. Как только он вошёл в дом, его окутал запах домашней еды, и то, что встретило его, было горячим супом на столе. Сегодня основным блюдом была жаренная рисовая лапша – его любимое домашнее блюдо. Фигура женщины, порхавшая на кухне, создавала в доме дополнительную атмосферу домашнего уюта, кажется, это была мама...
– Господин Шао, мойте руки и садитесь за стол, – Мария с сильным индонезийским акцентом, смуглой кожей и блестящими белыми зубами поприветствовала Е Гуана.
– Сегодня они тоже не пришли на ужин?
Мария улыбнулась и похлопала его по плечу.
Е Гуан занёс свой школьный рюкзак в комнату и переоделся. Сегодня ещё один ужин только в компании Марии.
Родители Е Гуана были менеджерами в иностранных компаниях и часто работали сверхурочно, разъезжая в командировках. Хотя они проводили дома в десять раз больше времени, чем Мария, они всё равно не часто виделись. Только благодаря современным технологиям Е Гуан всегда мог общаться с родителями по видео, где бы они ни находились.
Иногда у Е Гуана возникала иллюзия, что его родители могли быть искусственным интеллектом. Если бы не случайный взгляд на собственное «тело», он бы точно поверил в собственные выдумки.
Его родители были заняты на работе. Обычно, когда он говорил им, какое место занял на экзамене, и каких достижений добился в школе, он слышал: «Я занят, расскажешь об этом в следующий раз», после чего на том конце вешали трубку. У него не было времен услышать даже простое «Ты молодец».
В такие моменты он особенно остро ощущал нехватку энергии «ци».
(Прим.: Энергия ци – иными совами «жизненные силы, эмоциональный подъём»)
– Вы так любезны, господин Шао.
Женщина добавила ему в миску рисовой лапши и слушала, как он рассказывает о выборах президента студенческого совета. Е Гуан не был уверен, понимает ли Мария обо всём том, что он рассказывает, но она всегда хвалила его, как родного ребёнка, который только что научился ходить. Она никогда не скупилась на похвале.
– Спасибо.
Взяв миску и посмотрев на свою любимую жареную лапшу, он изогнул уголки рта, откусил кусочек и почувствовал лёгкую горечь.
***
После ужина он сидел в гостиной, чтобы пересмотреть свои политические взгляды. Посмотрев на время, Е Гуан немедленно взял свой белый велосипед и поехал на репетиторство.
Дорога до школы шла под уклоном, по обеим сторонам улицы в шахматном порядке тянулись зелёные деревья и уличные фонари. Езда против ветра через ряд густых деревьев летом заставила Е Гуана почувствовать себя расслабленным.
Он был элитой из элит, казалось, что даже красный свет не осмеливался ему противостоять, поэтому до школы он доехал, ни разу не затормозив. В коридоре школы он снова впитал в себя много энергии «ци».
– Е Гуан, ты снова занял первое место на пробном экзамене, зануда!
Одноклассники с пиксельными лицами окружили его, завистливо переговариваясь. В голове Е Гуана было «Я», которое медленно увеличивалось, прорываясь сквозь атмосферу и достигая Вселенной, раскачивалось на ветру, как надувная кукла.
– Мне всего лишь повезло. Всё дело в удаче.
После того, как одноклассники ушли, он встретил в коридоре ещё несколько пиксельных мужчин и женщин из других школ. Е Гуан всегда говорил «Спасибо, нет, всё дело в удаче» и тому подобное на их неопределённые взгляды.
Он повторял это до тех пор, пока от усталости у него не пересохло во рту. Но в его душе царило счастье. Поздравления, насколько бы искренним ни был собеседник, всегда делают людей счастливыми.
Наконец войдя в класс, Е Гуан уже был полностью эмоционально заряжен. Верно, на душе уже не было настолько пусто, как когда он разговаривал по видео с родителями, на душе не было пусто, как когда его проигнорировали после школы.
Быстро смыв с себя следы общения с «наркоманом» после школы, Е Гуан прошёл в первый ряд и сел поближе к доске. Если ему нужно было объяснить что–то людям, которые принесли в его внутренний мир лишь пустоту, он мог сказать им лишь одно слово: «Неблагодарные».
Открыв учебник, Е Гуан подпёр голову рукой и улыбнулся.
Благодаря одноклассникам, которые восхваляли его подобно звёздам и луне, Е Гуан закончил урок с чувством счастья и собственного удовлетворения, а затем в тот момент, когда он вышел за ворота школы, его мир разрушился.
Е Гуан никогда не понимал, почему людям приходится испытывать так много радостных и печальных моментов за один день. Он осознал разрушительный удар конца света только тогда, когда увидел, что на парковочном месте, где изначально стоял его велосипед, припарковалась машина, а его собственность просто исчезла.
Его белый лакированный «Роттердам» из лимитированной коллекции был украден.
Точно так же, как одержимые им одноклассники, мальчик всегда необъяснимо заботился о ценности слов «лимитированный», точно также как «элита».
Независимо от того, насколько сильно билось его сердце, он сделал глубокий вдох, а затем ещё один.
Жизнь элиты должна быть неуязвима. Он не должен показать своё смущение из-за того, что его велосипед украли. Даже если его штаны будут порваны, он обязан сжать ягодицы и найти, чем прикрыться.
Е Гуан схватил ремень школьной сумки и попытался сохранить элегантную улыбку, прощаясь с каждым мимо проходящим одноклассником. Он шёл плавным шагом, но на полпути остановился, развернулся и пошёл в другой переулок. Он боялся, что идя по знакомой дороге, он невольно вспомнит о своём «Роттердаме» и не сможет сдержать слёз. Е Гуан ущипнул себя за нос и заставил взбодриться.
Гуляя по улицам, по которым он никогда раньше не ходил, он заметил, насколько здесь было оживлённо. Рядом со школой оказалось много закусочных, а очереди перед прилавками были заполнены подростками, которые с удовольствием ели.
Е Гуан беспокоился о гигиене и никогда не ел в придорожных забегаловках. Он небрежно огляделся и получил в ответ несколько восхищённых взглядов, но был не в настроении, чтобы собраться с силами, и едва мог сдержать натянутую улыбку и сделать шаг вперёд.
Без велосипеда он был вынужден идти пешком под смех окружающих. Эти люди ели поздний ужин в компании трех или пяти друзей, смеялись и болтали. Группы людей всегда кажутся счастливее других и тех, кто ел в одиночестве.
– Е Гуан?
Внезапно раздался голос, который нашёл его свозь шум.
Е Гуан повернул голову, его глаза сфокусировались, и он увидел мальчишку в фартуке и с гарниром в руках. Он был ему немного знаком, но он не знал точно, кто это был. После того, как Е Гуан мысленно отметил парня как «мозаичного», он кивнул, развернулся и собирался уйти.
– Подожди, с тобой что-то не так?
Простое приветствие заставило Е Гуана остановится.
Дело не в том, что: «Ты потрясающий, великолепный, я тебя обожаю, я тобой восхищаюсь», дело в том, что: «С тобой что-то не так?».
Жизнь элиты неуязвима!
Впервые Е Гуан рухнул на виду у толпы, как лопнувший воздушный шар, рухнул на асфальтированную дорогу, по которой топтались проходящие мимо люди.
***
Перед ним поставили тарелку дымящегося яичного супа. В супе плавали золотистые яичные цветы, украшенные несколькими кусочками лука-шалота; на поверхности супа плавал тонкий слой жира от свиных рёбрышек, освещённый желтыми огнями от прилавков.
Е Гуан сидел на скамейке в оцепенении с безразличным выражением лица.
После того, как поток школьников вышел, в лавке осталось всего несколько гостей, сидевших по двое или по трое.
Кто-то сел на другом конце от тарелки яичного супа.
Только когда продавец лапши поднял его с земли и посадил на скамейку, Е Гуан увидел тонкие руки и ноги и смог развеять лицо человека напротив словно туман – это был староста пятого класса, Сюй Цичжан.
Наблюдая, как Сюй Цичжан снимает свой чёрный фартук, Е Гуан попытался спросить, кто он такой и почему он здесь. Но его голова была похожа на яичный желток перед ним, полностью разбитый, а затем сваренный, прокрученный и неспособный думать.
Сю Цичжан тоже ничего не говорил, он просто смотрел прямо на Е Гуана своими тёмными кругами под глазами, а не наблюдательным взглядом, как будто ожидающим, что он заговорит первым.
– Сюй... Цичжан, почему ты... здесь?
Он не мог придумать, что сказать и как объяснить, почему сам был здесь, поэтому спросил первое, что пришло в голову.
Указав на маленький ларёк с лапшой, он ответил: «Мой ларёк с лапшой», затем указал на женщину, стоявшую сбоку и вытиравшую тарелки и палочки для еды: «Моя мать».
– Здравствуйте, тётушка, – Е Гуан спешно поприветствовал женщину, на что она улыбнулась и продолжила вытирать посуду.
Внезапно Е Гуан, казалось, о чём-то вспомнил и сказал:
– Значит, после школы ты спешил сюда, чтобы помочь?
Увидев, что Сюй Цичжан кивнул, Е Гуан почувствовал облегчение, взял ложку и размешал яичный суп. Вот значит как. Он хотел помочь, работая на полставки. Неудивительно, что он не стал ждать вместе с ним. Правда, наконец-то, вышла наружу...
– Разве школьные правила не запрещают работать на полставки? – Е Гуан прищурился, словно командир Маруо, который поймал его с поличным.
(Прим.: Маруо Суэо – персонаж Cherry Maruko, который вечно завидует другим, делающим что-то лучше, чем он сам)
Хотя ларёк с лапшой считался «семейным бизнесом», школа прямо говорит, что учащиеся должны сосредоточиться на учёбе и поступлении в престижный университет. Школьникам строго запрещается работать после школы. Неожиданно такой школьник как Сюй Цичжан проявил смелость и самонадеянность помочь семейному бизнесу, расположенному на улице, где гуляют школьники. Имеет ли такой человек право участвовать в выборах президента студсовета? Если бы об этом узнал учитель Ода... Хм, Е Гуан об этом задумался.
– В это время в лавке особенно оживлённо, так что выбора нет.
Перед занятиями с репетитором школьники должны есть; после занятий школьникам опять нужно поесть. В общем, с волками жить – по-волчьи выть. У Сюй Цичжана были веские причины, но Е Гуан не принял их.
– Но это нарушение школьных правил, – Е Гуан снял невидимые очки, приближаясь к парню шаг за шагом. – Неужели никто в семье больше не может помочь? А как же братья или сёстры?
Видя, что Сюй Цичжан покачал головой, Е Гуан не сдался и снова спросил:
– Как на счёт твоего отца?
– Он скончался много лет назад, – ровным голосом ответил парень, словно это его не касалось. В его голосе не было слышно эмоций, но было ощущение, что с неба обрушилась гроза.
В своей элитной жизни Е Гуан редко сталкивался с такого рода ситуациями, он никогда не наступал на чужие мины. На мгновение он даже растерялся и не знал, что ответить. Его рот, который обычно был полон энергии, сейчас не мог выдавить ни слова. Он хотел извиниться, но не мог сказать этого вслух. Элиты редко извиняются, это всё равно, что просить извинения после того, как кто-то пырнёт тебя ножом в бедро. Хотя ему жаль, но шрамы всё равно останутся.
– Неважно, – как будто зная, о чём думает Е Гуан, Сюй Цичжан улыбнулся и, в свою очередь, утешил его. – Поторопись и ешь свой суп, а то он скоро остынет.
Если есть кажущаяся бесконечной улыбка, то она, пожалуй, полна нежности. Если бы Е Гуан увидел, с какой тяжестью на лице произнёс эти слова Сюй Цичжан, то покраснел бы ещё сильнее.
Е Гуан взял зелёную ложку, которую ему дал Сюй Цичжан, и сделал глоток яичного супа. Яичные цветки скользили во рту, бульон обладал освежающим ароматом мяса и костей, измельчённый тофу стал нежным во рту, зелёный лук добавлял пряности, но не остроты, а овощи были сладкими, а не горькими.
Эта тарелка супа словно излучала сияние.
Глаза Е Гуана слегка расширились, и он буквально проглотил суп.
За исключением стряпни Марии, он никогда не ел ничего «домашнего». Если бы вы хотели, чтобы Е Гуан описал, какой вкус у «домашней» еды, то даже ему – элите, было бы сложно это сделать. Это был аромат, сопровождаемый звуком лопаточки, накладывающей еды. Он вызывал воспоминания в сердце каждого.
– Вкусно.
Тепло яичного-цветочного супа затуманил разум Е Гуана, а его вкус полностью обезоруживал каждого.
– Я сам его готовил, – легко сказал Сюй Цичжан, выглядя при этом очень счастливым.
Оставив мысли о подработке Сюй Цичжана, Е Гуан фыркнул и допил суп, вскоре оставив на тарелке лишь пустое дно. Он удовлетворённо рыгнул, открыв рот. Элиты не рыгают и не пукают. К счастью, все гости уже ушли. Он небрежно расслабился. Этот яичный суп был действительно смертельным оружием.
Е Гуан снова взял себя в руки и посмотрел на Сюй Цичжана, который подошёл забрать миску и отдал помыть матери, и неловко проговорил:
– Но это всё ещё против школьных правил. Работать неполный рабочий день...
Необъяснимо, но в этот момент Е Гуан чувствовал себя особенно виноватым, словно брал взятку.
Сюй Цичжан не ответил и быстро убрал складной стол. Его тонкие ручки и ножки всё же обладали силой молодого парня, поэтому он в два-три взмаха собрал стол и сковал железной цепью. Поскольку стул тоже убирали, Е Гуану пришлось отойти в сторону.
Почему ему всегда приходится сталкиваться с подобной неловкой атмосферой, когда он с Сюй Цичжаном? Е Гуан редко оказывался в неловких ситуациях, но в этот момент он стоял с открытым ртом, будто у него был низкий IQ.
Разобравшись со столами и стульями, Сюй Цичжан медленно подошёл к Е Гуану. Глядя в глаза Сюй Цичжана, Е Гуан поймал себя на мысли, что почему-то его затягивает омут этих глаз.
– Было вкусно? – равнодушно спросил парень.
– Вкусно.
Хотя он и не хотел нахваливать его мастерство, но элита не лжёт... Ну, может, в год можно раз пять только.
– Раз так, помоги мне оставить это в секрете, хорошо?
Это... так называемый «выгодный обмен»? Слишком по-взрослому и мрачно.
Е Гуан был потрясён, всё в его маленькой вселенной боролось против этого решения. Он никогда ничего не прятал от своего «начальства». Ошибка есть ошибка. Он должен отчитываться перед учителем и никогда не способствовать насилию.
Однако, если он расскажет обо всём, такой прекрасный яичный суп исчезнет и он больше никогда не сможет его съесть. Даже люди, которые специально придут в этот ларёк с лапшой, не смогут его съесть. Эта тарелка супа со вкусом дома...
Закон – это не что иное, как человеческая доброта.
– Тогда мне нужно съесть ещё одну тарелку супа.
– Хорошо, – улыбнулся Сюй Цичжан.
Он согласился на этот обмен и энергично пожал руку Сюй Цичжана. Тот был немного озадачен таким жестом, но также энергично пожал руку в ответ.
Время шло к одиннадцати часам и в переулках почти не осталось пешеходов. Как только мать Сюй Цичжана выключила свет в лавке, в одно мгновение осталось только освещение уличных фонарей. Тусклые уличные фонари были похожи на фальшивый закат, их тени тоже были очень длинными, и ощущение того, что они более размытые и нереальные, чем настоящий закат, нахлынуло снова, заставив Е Гуана оцепенеть.
Эта невероятная ночь была только для избранных.
Мать Сюй Цичжана уехала первой, и шум старого мотоцикла исчез, оставив их стоять на месте, окутанном уличными фонарями.
– Как ты вернёшься домой? – Сюй Цичжан поднял свой кривой велосипед и повернулся, чтобы спросить Е Гуана.
Вернуться? Точно, велосипед... Мой малыш... Подарок на день рождения от отца...
Е Гуан опустил плечи и в этот момент выглядел весьма удручающе при одной мысли о том, что его «ограбили» какие–то плохие люди.
В любом случае, обмен интересами. Сюй Цичжан «казался» человеком, который мало треплется другим, поэтому Е Гуан решил ему довериться. Он рассказал ему о том, как важен для него был его малыш «Роттердам», как он был счастлив кататься на нём по всей стране (на самом деле, он ездил на нём только, когда ходил в начальную школу), это был важный подарок от его отца и т.п.
Говоря об «отце», Е Гуан втайне обратил внимание на выражение лица Сюй Цичжана, но благо, оно осталось всё таким же безразличным.
– В любом случае, он просто исчез...
– Ты будешь обращаться полицию? – выражение лица Сюй Цичжана не изменилось, но, кажется, он о чём-то задумался.
– В этом нет необходимости.
Если он обратится в полицию, это лишь привлечёт внимание к столь постыдному происшествию. Е Гуан потёр нос и обнаружил, что говорить по душам с людьми своего возраста довольно комфортно.
Лимитированный выпуск, конечно, уже не купишь ещё раз, даже если захочешь.
– Тогда, давай я отвезу тебя домой? – Сюй Цичжан похлопал по заднему сидению своего кривого велосипеда.
Отвезёт его домой? Е Гуан посмотрела на его скрюченного скакуна, и хотел было отказаться. С одной стороны, для элиты не эстетично ездить на таком транспортном средстве, а с другой стороны, безопасность этого куска железа вызывала особое беспокойство.
Вспомнив скрюченную спину Сюй Цичжан, когда он сегодня ехал на велосипед, Е ГУан отказался:
– Нет, я могу дойти до дома сам.
Он пожал руку и отказался от его доброты.
Услышав, как Е Гуан сказал это, Сюй Цичжан слегка коснулся руля велосипеда и тихонько произнёс:
– Неужели испугался?
Его слабое предположение содержало вопрос, ничего не утверждая. Это не прозвучало вызывающе, НО!
От одной этой мысли Е Гуан стал задыхаться в своем сердце: «Ты боишься? Боишься, боишься, боишься...»
– Кто сказал, что я боюсь?!
Он просто обязан всё прояснить, никто не может сомневаться в авторитете элиты.
– Тогда садись.
– Я просто не хочу ехать на чём-то столь «небезопасном», – он не хотел говорить чего–то неприятного, но всё же сделал акцент на слове «небезопасном».
– Понятно. Но я слышал, что по ночам на этой улице... – Сюй Цичжан отвёл взгляд и добавил, что все в порядке, затем встал на велосипед и собирался уехать.
Е Гуан мысленно фыркнул, повернул голову и пошёл, но в следующую же секунду заколебался, увидев фигуру, слегка дрожащую под лучами уличных фонарей. Она была менее чем в пяти метрах от него. Он прищурился из-за тусклого света, кажется, это пьяница с бутылкой...
– Прошлой ночью возле школы на ученика школы напал бездомный. У элитного ученика не только был украден велосипед, он сам также трагически...
– Подожди! Сюй Цичжан! Пожалуйста, возьми меня с собой! Спасибо, – Е Гуан быстро сел на чёрное заднее сидение, намеренно игнорируя слегка подрагивающие плечи Сюй Цичжана.
– Он точно нас выдержит? – Е Гуан хлопнул Сюй Цичжана по спине.
– Думаю, да. Поехали, – с улыбкой ответил парень, не вселяя никакой уверенности в свой ответ.
Велосипед тронулся.
Поначалу путешествие шло гладко, Е Гуан, который изначально хватался за свою одежду, внезапно перешёл к тому, что схватил Сюй Цичжана за талию, когда велосипед внезапно пошатнулся. От этого захвата небо перевернулось, и он упал.
– Разве ты не сказал, что «всё должно быть в порядке»? – лежа на обочине дороги, Е Гуан задал вопрос Сюй Цичжану, который вместе с ним упал на дорогу.
– Я боюсь щекотки, – Сюй Цичжан невинно ему подмигнул.
– ...
Не известно, кто засмеялся первым. Они оба держались за животы и старались сдержать смех, потому что боялись шуметь, ведь уже была ночь. Лицо Е Гуана покраснело, а рот был открыт в немом смешке. Как давно он так не смеялся? Смеялся настолько беззаботно...
Какой же странный был сегодняшний вечер.
Посмеявшись некоторое время, Е Гуан вздохнул, лёг на траву и посмотрел в ночное небо, в котором звёзды были невидны из-за светового загрязнения. Впервые он почувствовал собственную незначительность, и эта незначительность, казалось... расслабляла.
Видимо, очень легко не быть элитой.
***
Было уже за полночь, когда он вернулся домой. Мария поприветствовала его и взволнованно оглядела с ног до головы, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Китайский, английский и индонезийский смешались, видимо из-за того, что он не связался с ней, когда вернётся домой. Она уже собиралась вызывать полицию.
Когда он включил мобильный, который был выключен из-за репетиторства, в нём было 56 пропущенных вызовов.
– Прости, в следующий раз я тебя предупрежу, – глядя на обеспокоенный вид Марии, Е Гуан виновато извинился, ощущая на себе немножечко вины и немножечко счастья.
Беспокойство – это проявление заботы. Если кто–нибудь будет о нём заботиться, он будет чувствовать себя счастливым.
По выражению лица женщины, казалось, она в первый раз слышит, как молодой господин извиняется. Мария была застигнута врасплох, затем отпустила его и, улыбнувшись, сказала:
– Не предупредил, ну и ладно.
Взяв его школьную сумку, она попросила его принять скорее душ.
Он взял чистую одежду, которая уже была приготовлена заранее, и пошёл в ванную. Почесав голову, он почувствовал лёгкую сонливость. Е Гуану был непривычен такой тип общения, но он взял пижаму, которую Мария для него постирала, и внезапно захотел разделить с ней миску яичного супа.