Часть 6
— Вы испортили заказ, который должен был поехать в голубой дом, — Рюджин сидела на кухне за столом, опустив голову, а за её спиной расхаживал Чимин. Нет, он не был зол на девушку, просто немного находился в шоке, а вообще вся эта ситуация была прямо как в нелепой романтической комедии. Правда, то, что девушка испортила заказ, просто-напросто съев его, означало ещё один полный день работы, но господин Ши сказал, что будет только рад, если Рю к чему-нибудь принудят, например, к общественным работам. А тут целое дело на благо президента. — Пользуясь дозволением вашего отца, я предлагаю вам сделку: вы помогаете мне готовить заказы, а я же, в свою очередь, закрываю глаза на ваше отвратительное поведение.
— У меня поведение не отвратительное, — категорически отозвалась девушка.
— Вот когда в отрицание уходят, тогда-то и показывается, какое у вас поведение, — Рюджин замахнулась для удара, но Чимин ловко увернулся — его спасало балетное прошлое. — Также ваши родители сказали, что если вы будете усердно учиться у меня, то, так уж и быть, отец снимет блок с ваших счетов. И тогда вы хоть сами, хоть со своим другом отправитесь в путешествие.
Вообще-то, это должен был быть побег, но Тэхён смалодушничал. Тэхён вообще придурок, на самом деле! Испугался, как только его прижали, тормознул на обочине и отдал подругу, которая была в него влюблена, придурочному шоколатье, который теперь заставлял её работать на себя. Да, сбегая, Рюджин надеялась, что не понесёт ответственности за съеденный шоколад, но теперь, раз поймали, придётся отрабатывать. Тем более что шоколад шёл самому президенту. Ладно бы, если бы он шёл семье Тэхёна — не страшно, она теперь на этого парня, к которому испытывала симпатию и даже, возможно, любовь, обижена.
— Я делаю это не ради президента, — но всё равно предательски затряслась — услышь такое отец, прибил бы, — а ради того, чтобы мне вернули все мои деньги. Я без них как без... рук.
— Понятное дело.
Первым делом, что пришлось сделать Рюджин — вымыться и переодеться, а уже потом Чимин выдал ей резинку для волос и фартук, который нельзя пачкать — грязными должны быть только рукава, как у всех, и Шин фыркнула, пробормотав:
— Будто бы ты Колетт из «Рататуя», а я — Лингвини.
— Нет, вы как... — «крыса», — мысленно дополнила Рюджин и расхохоталась. — Я не должен был этого говорить, потому что Реми отменный повар, а вы даже не дотягиваете до низшего разряда. Давайте же начнём с небольших азов.
Кажется, зря Рюджин перед этим мылась и одевалась во всё чистое — ещё полчаса она просто сидела на табуретке в позе мыслителя Огюста Родена, и пыталась не уснуть. Ей хватало школы с её уроками и вечными запоминаниями материала для экзаменов, но Пак Чимин потом же отстанет от неё, верно? Верно. На время каникул и отъезда родителей он ей и мама, и папа, и брат, и сестра, и педагог, и комитет по наказаниям. Сейчас у неё как раз будут штрафные баллы, потому что девушка буквально заснула на важном материале, который потом Чимин обязательно спросит, заставит рассказать наизусть, но времени на подготовку не даст.
Какой всё же вредный шоколатье!
Рюджин под чутким руководством Чимина приготовила нечто, как она думала: прекрасный молочный шоколад, который она получила из тёртого какао, какао-масла, сахара и сливочного масла. Ей самой понравилось, да настолько, что живот заурчал, напоминая о том, что обед был пропущен, потому что «невоспитанный официант» не позвал её к столу, наказав до конца дня. Рюджин стало тоскливо, и шоколад она стала помешивать мене активно, больше отвлекаясь и смотря в стену.
— Merde, — прошептал шоколатье и перехватил лопатку, — не так надо делать. Шоколад требует внимания. Он как капризная девушка — взбрыкнётся, как только ты перестанешь обращать на него внимание.
— Это намёк? — девушка подумала, что он целенаправленно перешёл на неформальную речь, но не стала акцентировать внимание. Перешёл — и перешёл, и ладно, она дала себе слово, что изменится.
— Это шоколад.
Как только смесь немного остыла, Чимин аккуратно подцепил часть шоколада ложкой и попробовал, практически сразу понимания, что не хватало многого: стоило добавить побольше сахара, так как это всё же молочный шоколад, а ещё было неплохо примешать к нему кофе или же какие-нибудь тёртые орехи. В нём уже говорил кондитер, который зарабатывал своим хобби, а не человек, только что курировавший другого человека, который всё ещё учился азам и не оканчивал никакие кулинарные училища, как он.
— Знаешь, вроде бы всё хорошо, — Рюджин напряглась и нахмурилась. Ей никогда не нравились эти «вроде бы» — либо говори, что всё хорошо, либо поливай грязью, третьего не дано, полутонов не существует, а вот возможность дикой обиды — есть. — А вроде бы и чего-то не хватает.
— Так и говори, чего не хватает, — буркнула Шин. Ей бы поскорее отстреляться, поесть и уйти отсюда, желательно в комнату да поспать, поплакать и подумать, что же в её жизни пошло не так. — А то как учитель в школе — «всё хорошо, а вроде и нет, а вроде и нет, а вроде бы и пошёл ты...»
— Не хватает одного тайного ингредиента, — внезапно вставил Чимин, глядя пронзительным взглядом в глаза напротив стоящей девушки.
— И какой он?
Молодые люди находились близко, даже слишком, из-за чего у Рюджин внутри всё сжалось, а Чимин ощутил какую-то странную лёгкость. Странная она, эта колючка, в сердце впилась и не вытащить её никак, только если резать наживую и плакать. Пара дней — много ли надо, чтобы заинтересоваться в человеке, потому что её лёгкая стервозность и истеричность может надавить на голову и одновременно заинтересовать.
Чимин просто аккуратно коснулся её губ своими, обдавая ароматом шоколада и чистоты, а девушка задержала дыхание, впервые в жизни не зная, что делать — то ли бить, то ли кричать, то ли отвечать.
— Каков тайный ингредиент? — спросила Рюджин, как только поцелуй растаял на губах.
— Любовь, Шин Рюджин. Ты никого не любишь, потому и шоколад вышел не таким, как надо.
А уже этого девушка не смогла стерпеть — толкнула шоколатье и в слезах выбежала из кухни. Как не любила? А её побег с Кимом Тэхёном — не доказательство той самой любви? Видимо, нет.