Глава 11
— Угу, — я тяну ее за запястье, и Юля оказывается в плену моих рук, — похитить. И съесть.
Надеюсь, моя шутка хоть немного понизит градус напряжения. Провожу ладонью по узкой спине, чувствуя, как беспокойно бьется ее сердце. Сказанул, конечно, резко. Но сказалось мерзкое ощущение после короткой беседы с ее мужем.
Менеджеры у нас получают неплохие деньги. Поэтому не вижу ни одной причины, из-за которой Юля вынуждена одеваться, как бездомный подросток. Кроссовки, сука, зимой. Я вырос в семье, в которой отец учил, что все лучшее — женщине. Было время, когда они с матерью испытывали нужду, однако, даже тогда отец одевал в первую очередь ее, и говорил мне, что сам он может и подклеить рваную обувь. А мать не должна так ходить. Потому что девочка, слабее, и о ней нужно заботиться.
Хотя, его забота, видимо, оказалась немного чересчур для Ксении, которая в восемнадцать психанула и сказала, что хочет быть самостоятельной и сильной. И что от папиной опеки у нее зубы сводит. И с тех пор доводит его до инфаркта, впахивая то там, то тут, иногда ночами.
Короче, прописать в зубы Антону хотелось до сих пор. Хотя, я понимал, что его и так ждет мальца незавидное будущее. Слил бы еще на Порнхаб его видео с быстрым трахом в подсобке с этой Натой, если бы судом это не грозило.
СБшники накопают что-нибудь, хрен с ним. Вылетит, как пробка из бутылки, и хер кто на нормальную работу потом это чмо возьмет.
Меня больше парит сейчас Юля, самооценка которой болтается на дне. Чего она все уйти-то пытается? Какая нахрен не лучшая партия?
Из меня хреновый психолог, правда, да и с женщинами, вроде Юли я давно не пересекался, поэтому фиг знает, как ее приободрить. Попытаюсь доказать ей, что она шикарная, вообще-то, и начну раздевать, укладывая на стол — так вообще расстроится.
Бля.
Цветы ей подарить, что ли? Заказать сейчас курьером? Увезти к себе домой и бросить в ванну с лепестками роз? Накормить? Напоить? Котенка подарить?
Она поднимает руки, скользнув пальчиками мне по спине и неожиданно обнимает, вздохнув и прижавшись щекой к груди. Кажется, обнимашки немного помогли. Уже хорошо.
— Юль, — произношу я, чувствуя, что, блин, в штанах у меня снова полная боевая готовность. Если она сейчас прижмется ко мне всем телом, то вместо подушки для слез я стану похотливым самцом в ее глазах. Надо спасать ситуацию, — может, хочешь развеяться? Можем сейчас уехать куда-нибудь. Пожрать. Или в кино.
— В кино, — жалобно пищит она.
— Хорошо. На какой фильм? Я закажу сейчас билеты.
— Холодное сердце.
Я задумчиво смотрю в потолок. Знакомое что-то. Вроде сестра болтала недавно…
— Это ж мультик, вроде? — интересуюсь я.
— Ага.
Ммм… ладно, понятно. Юля у нас, оказывается, в душе маленькая принцесса.
— Давай посмотрю билеты, — я расцепляю свой захват, а она поднимает на меня смеющееся лицо.
— Ты серьезно согласился пойти со мной на девчачий мультик? — иронично хмыкает она, продолжая обнимать меня.
— Там кастрируют на входе в кинозал?
— Что? — она удивленно распахивает глаза, а потом начинает смеяться. Заливисто и звонко. И выдавливает через смех, — неееет, конечно.
— Тогда не вижу проблемы, — усмехаюсь я.
Она продолжает сверлить меня своими глазищами. Улыбка потихоньку сходит с ее лица, и она снова прислоняется щекой к груди, и трется об футболку, как кошка.
Кажется, билеты подождут.
Юля утыкается мне носом в грудь и сопит, согревая несколько сантиметров ткани вокруг своим дыханием. Парадокс, но мне кажется, что тепло странным образом начинает распространяться по всему телу.
Ее пальцы забираются мне под футболку и выводят узоры на спине. Я капец не железный, но тут есть нюанс, о котором я внезапно вспомнил. Мы с ней потратили единственный запасной презерватив, который я таскал в кармане “на всякий случай”. Всякий случай уже случился. И это единственное, что меня тормозит, несмотря на то, что я сейчас могу членом гвозди заколачивать.
— Юль, — произношу я, закрывая глаза и пытаясь представить что-нибудь отталкивающее, пока ее пальцы перемещаются на грудь и живот, очерчивая мышцы. Не получается даже вспомнить, что вообще меня в жизни отталкивает, — у нас защита закончилась.
Она замирает и поднимает на меня глаза. В них почему-то плещется жуткая обида, будто я сказал, что ничего не будет, потому что у меня на нее не стоит.
— Хорошо, — голос такой же, дрожащий и тонкий, и она тут же опускает руки, нервно сцепляя пальцы в замочек.
— Юль?
Она натянуто улыбается, и обходит меня, забирая с полки шкафа стакан, который я туда отставил. Допивает махом виски, морщится, и возвращает стакан на место.
— Слушай, Даня, — начинает она со вздохом, — я только сегодня узнала о том, что мой брак был полным дерьмом. И сегодня же встретила тебя, а ты недвусмысленно несколько минут назад намекнул на свой интерес ко мне.
— Ну да, — хмыкаю я.
— Даня, я бы хотела предупредить, что мне хватило за три года брака мужа, который месяцами отмазывался от супружеского долга. Я еще молодая женщина, и мне нужно немного почаще. Тем более, во время начальной стадии отношений.
Смех поднимается вверх из груди, и застревает где-то в горле, отчего я начинаю давиться.
Юля смотрит на меня хмуро, пока я пытаюсь вернуть себе голос, постукивая по себе кулаком.
— Прости, Дань. Я просто предупреждаю, чтобы мы не разочаровались друг в друге слишком неожиданно.
— Ты посчитала, что я просто отмазался от секса? — со смешком интересуюсь я, глядя в эти возмущенные глазищи. Блин, взяла и просто ошарашила меня моими же словами, которые я твердил каждой своей пассии.
— У тебя в шкафу пачка презервативов, Дань. Я видела, когда ты открыл дверцу.
Мда. Шерлок как никогда оказался близок к провалу. Я усмехаюсь, разворачиваюсь, открываю шкаф и достаю фиолетовую пачку, сминая ее в руке. Юля смотрит на расплющенный картон, и в ее взгляде появляется догадка.
— Пусто, Юль, — подтверждаю я.
Она молчит и начинает краснеть. Сначала розовеют щеки, а потом и маленький нос следом за ними. Желание разложить ее на столе за такой невинный видок становится практически невыносимым.
— Прости, — выдавливает она, — ляпнула лишнего.
— Могу тоже ляпнуть лишнего, — я просто беру ее за талию обеими руками, поднимаю, и сажаю на рабочий стол. Она внимательно смотрит мне в глаза, вцепившись пальчиками мне в плечи, — вообще я чист. Проверялся недавно.
— Я, вообще, тоже — тихо шепчет она. Снимаю с нее верхнюю одежду, отшвыриваю на диван. Следом туда же летит толстовка. Щелкает застежка лифчика, и он падает на пол.
Она откидывается на спину, и я жадно скольжу взглядом по ее небольшой груди. Охренительный вид.
Она неожиданно закрывается руками и испуганно шарит взглядом по потолку.
— Даня... — нервно шепчет она, пока я расстегиваю на ней джинсы, — а камеры?...
— Тут нет камер, — усмехаюсь я.
— Откуда ты знаешь? Ты точно уверен?
— Лена, тут камер точно нет, = срываю с нее последнюю одежду, сбрасываю с себя куртку, забыв на секунду, что я тут самый одетый, стягиваю футболку, — я их сюда не заказывал.
— Ты?... — она сводит ноги между собой, закрываясь. Впрочем, я все успел увидеть и это сносит мне башню подчистую. Кладу руки на колени, резко развожу ноги, и погружаю пальцы в мягкую, влажную плоть. Мать твою. Сжимаю челюсти, чувствуя, как возбуждение становится просто болезненным. Ее даже готовить не надо, она уже вся влажная, горячая и сжимается вокруг пальцев.
Юля издает глубокий, протяжный стон и закрывает лицо руками, - Боже, ладно, неважно...
Вообще нихера не важно, даже то, что я дверь не запер, вообще-то. Только вряд ли кто-нибудь рискнет ворваться без стука. Про Андрея, которого я хотел найти, тоже забываю. Все мысли из головы выбивает ощущение под ладонями гладкой кожи, мягкой, небольшой груди. То, как она извивается и с шумом дышит, краснея, и то, как мокро становится у нее между бедер.
К черту все. Расстегиваю джинсы и стягиваю их вниз, обхватываю рукой член, который уже готов взорваться от напряжения, направляю головку между влажных складок и толкаюсь внутрь. Бля, наверное, я животное, потому что хочется зарычать от удовольствия. Обхватываю ее бедра и притягиваю ближе, насаживаю на себя. Тесная, горячая. Хрен ты на меня эту резину натянешь еще, Юля, хочу тебя вот так.
Стараюсь двигаться в ней осторожно, но забываю об этом тут же, глядя на то, как она жмурится, выгибается навстречу, будто пытаясь принять меня глубже и поднимает руку ко рту, закусывая палец. Все вокруг превращается в обрывки кадров — потому что эта бешеная кошка сжимается на мне до искр в глазах. Не уверен, что не наставил ей синяков, вдавливая пальцы в ее охренительный зад. Или когда она села, потянувшись за поцелуем, а я обхватил ее за шею, вовремя остановившись, чтобы не сжать до хруста. Но ощущение полной власти над этим хрупким, красивым телом за этот короткий момент было просто крышесносным.
В момент, когда я уже оказываюсь на грани, Юля внезапно тихо шепчет:
— Стой!
— Юля, еще рано, — рычу я, но она отстраняется, что я выскальзываю из нее и спрыгивает со стола, сев передо мной на колени. Бля.
Она поднимает на меня взгляд, обхватывает член рукой, и медленно проводит вверх—вниз. Потом облизывает губы, как чертова порнозвезда, и обхватывает головку, начиная порхать по ней языком, и… пиздец.
Никогда не ловил себя на тупом, вроде бы, желании жениться из-за секса, но сегодня вот поймал. В тот момент, когда я подумал, что это самый лучший минет в моей жизни, и не потому что техничный — скорее нет. Просто потому, что ей нравилось это делать. И потому что ей нравилось видеть, как я готов двинуть кони от удовольствия, которое творит ее рот.
И когда кончал, то не видел долбаного выражения на лице «бля, отмучилась».
— Один – один, — довольно произносит Юля, поднимаясь. Щеки горят, волосы растрепаны, а глаза довольно блестят. Она снова тянется ко мне, как кошка потираясь макушкой о щетину, а я обнимаю ее,прижимая к груди и переводя сбившееся дыхание.
Жениться, блин, из-за секса. Что-то мне подсказывает, что если я этого не сделаю, а
Юля, надумав очередной чепухи, сбежит куда-нибудь, то меня вряд ли вставит так хоть какая-нибудь женщина. Ее хрупкость, ее легкость, ее неподдельные и не фальшивые эмоции…
Бляха, почему бы и нет?
Как минимум, знаю одно — я сожру нахер ее Антона, если он попытается хоть еще раз к ней приблизиться. И вообще любого.