15
Визиты Клофа стали реже. Его повседневная жизнь протекала праздно. Теперь, когда он больше не мог играть в шахматы, он погрузился в садоводство. Он чувствовал, что Клоф рассердится, если тоже это увидит, но он не мог вынести, что ему нечем себя занять.
Каждое утро Эйрок просыпался и принимал обезболивающие, вспоминая несколько книг по садоводству, которые он читал раньше. Следуя тому, что он помнил из книги, он пересаживал цветы, которые в изобилии цвели поблизости, а также собирал семена. Он подрезал ветки и время от времени собирал цветы, помещая их в ведро, чтобы украсить домик. Желтые нарциссы и разноцветные тюльпаны, разбросанные по домику, изначально были посажены матерью Эйрока.
Хотя он едва мог вспомнить ее сейчас, он помнил, что хобби его матери было садоводство, и она обладала навыками, сравнимыми с навыками эксперта. Гордость и радость поместья, розарий, когда-то был ничем не примечательным, но ее мать сделала его таким красочным и красивым. Его мать купила все виды редких саженцев роз и украсила сад изысканно. Сад был самым красивым в начале лета, поэтому его отец всегда приглашал людей на чаепития в начале лета. Хотя это также было его аристократическим долгом, это, вероятно, было также и с целью продемонстрировать розарий его матери.
Когда-нибудь, Эйрок надеялся снова посетить сад, в начале лета, когда тысячи роз цвели разными цветами. Это был единственный след его матери, оставшийся для Эйрока.
Однажды, когда он занимался своими обычными делами.
Внезапно Эйрок услышал детский голос. Эйрок только что пересадил нарциссы, когда поднял голову и услышал звук крошечных шагов по кипарисам. Он также услышал взрыв пронзительного смеха. Он встал и устремил взгляд на маленькое существо, которое, казалось, было источником звука. Через мгновение из кипарисовой тропы, ведущей к хижине, внезапно появился ребенок.
Ребенку на вид было около четырех лет, и его светлые волосы сверкали на солнце. Его бледное лицо было таким же красивым, как у куклы, созданной искусным мастером. Но больше всего его глаза, более ясные и голубые, чем небо, были чрезвычайно прекрасны. Ребенок был удивлен, когда увидел Эйрока, и застыл на месте, уставившись на него широко раскрытыми глазами. Без всяких слов Эйрок в тот момент все понял.
Ребенок был его первенцем. Мальчик-омега, рожденный от Эйрока.
Внезапно его сердце забилось громко. Он почувствовал, что должен что-то сказать, но понятия не имел, что именно. Эйрок напрягся, а затем, даже не осознавая этого, улыбнулся. Ребенок увидел это и ответил своей улыбкой. Он увидел улыбку самого красивого цветка в мире.
Он думал, что на этот раз его действительно убьют, если Клоф узнает, но Эйрок не смог удержаться, чтобы не подойти к ребенку и не прикоснуться к нему. Ребенок, которого, казалось, хорошо воспитали с любовью, был очень здоровым и излучал уверенность. Когда Эйрок схватил ребенка за плечи дрожащими руками, ребенок, казалось, совсем не испугался. Эйрок был так удивлен, что даже не подумал опустить желтый нарцисс, который держал. Ребенок протянул свою маленькую руку и взял цветок.
«Что... как тебя зовут?»
Он спросил дрожащим голосом, протягивая ему нарцисс, и ребенок хихикнул от удовольствия. Как раз в тот момент, когда эти вишневые губы собирались открыться, Эйрок услышал настойчивый мужской голос, кричащий с другой стороны: «Рафаэль!»
"Папочка!"
Ребенок, Рафаэль, быстро повернулся и побежал. Клоф появился из-за огромного дерева, как родитель, потерявший своего ребенка и спешащий его найти. Клоф подбежал и поднял маленькое тело Рафаэля на руки. Это был первый раз, когда Эйрок видел его таким обеспокоенным. Клоф провел руками по крошечным ручкам и ножкам Рафаэля, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, затем он глубоко вздохнул с облегчением и поцеловал его в лоб. Затем он посмотрел на сына немного строгим взглядом.
«Что ты здесь делал?»
Несмотря на строгие слова, Рафаэль не съежился.
«Я встретил его. Он дал мне это».
Рафаэль указал на Эйрока с ярким выражением лица, а затем протянул нарцисс, который держал в руке. Эйрок продолжал тупо смотреть на Рафаэль. Это был первый раз, когда он видел его так близко, поэтому он хотел запомнить каждую деталь. Но другой родитель ребенка, похоже, не чувствовал того же самого. С маленьким светловолосым мальчиком на руках Клоф собирался уйти. Эйрок быстро окликнул его.
«Простите, Клоф?»
«Я поговорю с тобой позже».
Привычный холодный ответ вернулся. Но взгляд в его глазах был немного странным. Недавно он был полон презрения и отвращения, но теперь он уставился на Эйрока с новообретенной яростью. Эйрок больше не мог найти слов, чтобы сказать. Вскоре Клопп повернулся всем телом и закрыл взгляд сына, затем быстро увел его. Эйрок продолжал следовать за ними так далеко, как ему позволяли быстрые шаги, пытаясь мельком увидеть светлые волосы немного дольше. Ребенок, которого держал его отец, посмотрел на Эйрока и помахал рукой. Эйрок помахал в ответ, его сердце было переполнено.
Рафаэль.
Обычно первый ребенок-омега брал себе имя матери. Это имя очень подходило прекрасному ребенку-омеге.
Клоф пришел в каюту поздно ночью. Эйрок, который ждал его, ничего не делая, встал, как только высокий мужчина вошёл в каюту. Он заговорил с некоторым ожиданием: «Э-э, днем, о ребенке». Эйрок был так нервным, и его сердце колотилось так сильно, что он даже не мог нормально смотреть на Клофа.
«Итак, его звали Рафаэль. Он очень красивый».
Он хотел узнать больше, хотя бы немного. Не было никакой конкретной причины. Для Эйрока было естественно быть любопытным. Он не просил Клофа позволить ему встретиться с ребенком. Он просто надеялся, что Клоф проявит немного милосердия и расскажет ему что-нибудь о Рафаэль, даже мелочи подойдут. Но когда Эйрок посмотрел на него с ожиданием, все, что он получил, это ярость, которая, казалось, могла взорваться в любой момент.
«Ты закончил говорить?»
В отличие от его гнева, его голос звучал спокойно, и Эйрок был сбит с толку. Клоф схватил Эйрока за воротник и швырнул его на землю. Его легкое тело сильно ударилось об пол. Прежде чем он успел понять ситуацию и встать как следует, рука Клофа полетела к нему.
Шлепок.
Он прикрыл пульсирующую щеку рукой и повернул голову к Клофу.
Клоф бросил на стол расстегнутую запонку. Когда она издала лязгающий звук, тело Эйрока было парализовано страхом перед надвигающимся ударом. Когда он увидел приближающегося человека с закатанными рукавами, медленно отбрасывающего на него тень, он тут же закрыл глаза.
Он не знал, сколько раз его ударили. Это было гораздо больнее, чем когда он разорвал на нем одежду и изнасиловал его. Инстинктивно Эйрок свернулся в позу эмбриона. Каждый раз, когда Клоф терял дыхание и давал ему короткую передышку от ударов, он выплевывал запекшуюся кровь изо рта. Было больно даже дышать, как будто у него были повреждены позвоночник и ребра. Его щеки уже распухли и горели от повторных ударов большой руки. Холодные капли воды падали на его щеки. Он едва успел открыть глаза
Ага.
Но что было тяжелее боли, так это прозрачные слезы, которые текли из глаз Клофа, наполненных гневом. Клоф, чьи кулаки были полностью покрыты красными и синими синяками, кричал от ярости.
«Никогда больше! Не смей больше никогда! Никогда не трогай моего Рафаэля своими грязными руками! Или я сожгу тебя заживо!»
Он звучал из глубины своего сердца. Эйрок мог только кивнуть, не в силах говорить. В конце концов, Клоф был измотан и, шатаясь, поднялся на ноги. Даже до самого конца слезы скорби текли из его глаз. Эйрок был доказательством того, кого он не мог иметь.
Оставшись один, Эйрок едва не потерял сознание. Осколки его, некогда невинной, души разбились, стекая по непоправимой ране на его красной щеке.
Клоф часто навещал и безжалостно избивал Эйрока, его глаза были полны ненависти, в них читались воспоминания о том, как он рыдал над трупом своей жалкой жены. Казалось, встреча с ребенком вскрыла его старые раны. Когда ему надоедало его избивать, они иногда занимались сексом.
Это было слишком грубо и болезненно, чтобы называться сексом, но в конце Эйрок мог почувствовать легкое чувство удовольствия. Затем он впадал в течку и снова беременел. Только тогда избиения прекращались. Эйрок был рад, что его больше не придется бить. Когда Клоф услышал, что Эйрок беременна, он мог только перестать его бить, его кулаки дрожали. Эйрок почти думал, что Клоф ударит его, как раньше, но он этого не сделал.
Беременность в этот раз была крайне тяжелой. Эйрок не мог легко глотать пищу. Его не били, но иногда он чувствовал такую сильную боль, что ему приходилось принимать обезболивающие. Он даже несколько раз был близок к выкидышу. Едва продержавшись все 9 месяцев, Эйрок родила очень маленького сына-омегу.
....