13
Независимо от ситуации, Эйрок в настоящее время растил в своем животе первенца Клофа. Это не было чем-то, чем стоило хвастаться, но он также не считал, что ему нужно было съеживаться и прятаться по этому поводу. У него также не было никаких знакомых, которые бы связались с ним для общения сейчас.
Отношение альфы немного изменилось теперь, когда он узнал, что его омега беременна. Он не бил Эйрока и проверял раз в день, чтобы убедиться, что тот в безопасности.
«Ты сегодня немного опоздал».
«А, ко мне спешило много людей. В наши дни немало людей теряют деньги из-за глупых инвестиций», — сказал Клоф, передавая Марте пальто, шляпу и перчатки.
Эйрок сидел в гостиной, читая книгу, положив одеяло на колени. Ему больше нечего было делать, поэтому он решил, что хочет немного позаботиться о ребенке до родов. Прямо сейчас он был поглощен чтением трудов древних философов. Погрузившись в классику, требующую нескольких минут на обдумывание каждой строки, время пролетело быстро, и, что самое главное, его сердце почувствовало облегчение.
Сначала он играл на пианино или скрипке в мюзик-холле, но теперь его живот стал слишком большим, и он не мог сидеть за пианино или стоять слишком долго, потому что у него болели ноги. Была одна пьеса, которую он хотел услышать, но, похоже, Клоф не позволил бы ему выйти, и Клоф, похоже, не хотел приглашать исполнителя, поэтому Эйрок просто воздержался.
"Как прошел день?"
Как раз в тот момент, когда Эйрок хотел что-то сказать, перевернув книгу, Марта, убиравшая пальто Клофа, заговорила первой.
«Он хорошо питался и занимался спортом. Ребенок хорошо растет. Кроме этого, он провел весь день сидя и читая».
«Ребёнок должен быть умным».
Пока они обменивались разговорами, словно сплетничая о себе, Эйрок бросил на них суровый взгляд, прежде чем снова вернуться к своей книге. Эйрок думал, что Клоф скоро уйдет, но вместо этого он сел на диван напротив него.
«Что ты читаешь?»
«<Формы преступлений>».
Из всех книг, почему он выбрал именно эту сегодня? И почему Клоф спросил то, что обычно не спросил бы? Эйрок не избегал зрительного контакта намеренно, но он не думал, что ему нужно видеть ухмылку другого человека. Поскольку он был в середине чтения книги.
«Что говорит книга? Что это за грех, когда извращенец, который жаждет того же альфу, доводит беременную омегу до смерти?»
Пальцы, сжимающие книгу, побелели от напряжения. Страницы, которые он собирался перевернуть, скрипели.
«Преступления, обсуждаемые в этой книге, не имеют отношения к реальному уголовному праву, а скорее к философским и моральным грехам, которые не должны совершать общественные лидеры».
«Понятно. Вот почему ты мог совершить такой грех без совести. Тебя никогда об этом не учили. Не лучше ли тебе прочитать «Человеческое правосудие» перед тем, как читать это? Это научит тебя основам, которые тебе необходимо иметь как человеку».
Услышав эти слова, Эйрок поднял глаза и посмотрел на Клофа. Его тон был саркастичным, но выражение лица серьезным. Он устал от ненависти и осуждения, изливающихся без малейшего притворства. Эйрок тихо вздохнул и закрыл книгу.
«Я приму это к сведению».
Он встал, уйдя спать первым. И Клоф его не остановил.
Обычную рутину отхода ко сну, которую выполнял дворецкий, теперь взяла на себя Марта, у которой было недовольное лицо. Она была правой рукой Клофха, отвечая за все в поместье, где не было дворецкого.
«Хотел бы я выпить теплого чая перед сном».
«Чай вреден для ребенка».
«Это также нехорошо для ребенка, если будущая мать несчастна».
При этих словах Марта, которая убирала постель, яростно на него посмотрела. Она быстро подошла и грубо сняла с Эйрока одежду и одела его в белую ночную рубашку. Ее руки были грубыми, как у строгой няни, которая расправляется с непослушным ребенком. Она силой толкнула Эйрока на кровать. Когда его силой толкнули на кровать, он попытался дотянуться до книги, которую не дочитал, на столе, но Марта больно ударила его по тыльной стороне ладони.
«Что ты делаешь?!»
«Я не могу позволить тебе ложиться спать дольше. Сон необходим для роста ребенка».
Он был взрослым и более высокого статуса, чем она, и вдобавок ко всему он был беременен ребенком ее хозяина. Он почувствовал себя оскорбленным ее резкими словами.
«Даже будучи экономкой Клофа, ты ведёшь себя неподобающе. Твой хозяин знает о твоей грубости?»
Он не хотел прямо говорить, что ему не нравится слуга, но у него не было выбора, поскольку Марта была неуправляемой. Несмотря на ругань Эйрока, она продолжала сыпать резкими словами.
«Мой хозяин, вероятно, не знает об этом, поскольку он гниёт в земле вместе со своим нерожденным ребенком. Так что не пытайся вести себя так, будто ты мой хозяин, под предлогом своей ничтожной беременности».
О. Марта, вероятно, была служанкой Рафаэля. Теперь он понял, почему эта омега средних лет была такой свирепой. Она, вероятно, будет так подло обращаться с Эйроком до конца своей жизни. Марта выключила свет и ушла, не спросив.
Он не мог спать, поэтому лежал в темной комнате и тупо смотрел в темный потолок. Эйрок решил, что ему придется отослать ее, когда он родит. Что бы ни случилось, служанка его покойной бывшей жены не пойдет на пользу эмоциональному развитию ребенка. Он обхватил свой круглый живот и закрыл глаза, думая о том, как уговорить Клофа на ребенка.
Марта, показавшая свое истинное лицо, часто произносила Эйроку несчастным. Сначала он хотел ее отпустить, но позже она перешла черту слишком далеко. Она принесла ему всю оставшуюся еду, которая не пришла Эйроку по вкусу.
«Некоторые люди не могут этого сделать, даже если захотят. Если ты не доешь все, я сообщу хозяину».
«Мне не нравится рыба. Отдай мне то, что я хочу ее съесть».
«Я говорю тебе, что это для ребенка, а не для себя. Это традиция, которая проявляется по отцовской линии в семье из поколения в поколение: для того, чтобы дать беременной женщине есть рыбу».
Как только услышал слово «ты», Эйрок поднял голову и уставился на Марту. Он не мог расслышать остальные ее слова из-за шокирующего словарного запаса. Как бы он ни был приятелем, простолюдин не должен использовать такой язык в отношениях с дворянином. Эйрок не мог вынести нарастающего гнева и стыда, и он заговорил строгим голосом, слегка изменив лицо.
«Как только я рожу ребенка, я тебя выгоню».
Марта эти фыркнула, услышав слова.
«Кто о ком говорит?»
«Как биологическая мать ребенка, которая унаследует поместье виконта, я больше не могу терпеть вашу грубость».
«Тогда как вы думаете, можно ли терпеть жалкого, эгоистичного человека, который убил доброго хозяина и его ребенка, но все равно жалуются на еду?»
Откровенный упрек ужалил его. Рот Эйрока отвис. В мгновение ока он был ошеломлен ее бесхитростным и грубым языком. Эйрок дал волю своему гневу, который излучался редко.
«Убирайся немедленно. Твоя легкая речь разъедает мои уши!»
«Я не хочу света одним воздухом с кем-то, кто даже не человек».
Она ругалась до самого конца, а руки Эйрока на стуле дрожали от шока. Он не выдержал внезапного наплыва усталости и рано лег спать. Поздно ночью он услышал голоса Клофа и Марты через щель двери. Эйрок закрыл уши руки.
На следующий день во все его блюда стала добавляться рыба.
...
«О нет, это рыба».
Сегодня в продуктах корзине перед хижиной появился кусок копчёного филе рыбы с красным мякотью. Он был аккуратно подрезан для еды, направлен лавровым листом и цельным перцем и завернут в чистую бумагу. Судя по искусной работе, это, вероятно, сделала Марта.
Рыба всегда была самой труднодоступной едой на улице. Хотя он ел рыбу бесчисленное количество раз, он не мог вспомнить, какая она на вкус. Он на мгновение задумался, что с ней делать, затем развернул ее и включил в деревенский горшок, а затем бросил в костер, который все еще горел. Это была рыба, поэтому он решил, что может ее просто поджарить.
Вскоре в воздухе повеяло эффектным ароматом, и, сама того не осознавая, его рот наполнился слюной. Он открыл горячий горшок, чтобы показать сочное и вкусное жареное мясо. Эйрок взял вилку и взял кусок идеально приготовленного мяса. Осторожно положив его в рот, мясо растаяло на кончике его языка. Внезапно его о поймали голодным.
«Это очень вкусно. Ты тоже так не думаешь?»
Словесно отвечая на его вопрос, ребенок в его жизни слабо пнул в ответ. Он рассмеялся. Таким образом, любовь отца к рыбе передалась детям. Уступая еще несколько раз настоянию ребенка, Эйрок с удовольствием впился в горячую плоть, дуя на нее, чтобы охладить.
Поев рыбу впервые за долгое время, он почувствовал сонливость после сытного обеда. Ребенок казался довольным и спал без каких-либо движений. Он еще не видел Клофа сегодня, поэтому он пытался переждать, но его тяжелые веки продолжали закрываться, и темнота наползала. Не в силах больше охраняться, Эйрок в конце концов сел у изножье кровати, положив на нее только верхнюю часть тела, и крепко уснул.
....
Первые роды были полны ужаса. Эйрок не мог лежать в постели и вцепился в подушку дивана, как потерпевший кораблекрушение вцепился в единственную гнилую доску в открытом море. Он зарылся лицом в пушистый хлопок, крича всю свою жизненную порцию криков.
«Терпи! Что же так больно!»
Он даже не мог слышать резкий голос. Разум Эйрока был затуманен, он чувствовал, что его нижнюю часть тела разрывают на части, и он хотел, чтобы кто-то немедленно разрезал его ножом. Вскоре вошел доктор. Слезы хлынули из его глаз, но он не пролил ни одной. Вместо этого его холодный пот, насморк и слюни превратили его лицо в месиво.
«Шейка матки еще далека от раскрытия».
«Мне так больно. Пожалуйста… пожалуйста, спаси меня».
Эйрок не заботился о своей гордости и умолял доктора. Доктор поднял влажные рукава и неловко рассмеялся.
«Хм, нельзя же притворяться, будто умираешь, когда всего лишь вот так. Когда таз начнет сокращаться как следует, боль будет во много раз сильнее».
"Пожалуйста."
«Пожалуйста, потерпите. Так как это ваши первые роды, они займут много времени. Дышите глубоко. Вдыхайте и выдыхайте вот так. Это будет тяжело, потому что у вас маленький таз».
Метод глубокого дыхания доктора немного помог, но затем возникла сильная боль, и Эйрок закричал во все легкие, разрывая подушку, не в силах даже дышать.
Он не мог понять, почему он должен страдать от такой боли. Он был альфой. Он был альфой. Почему он должен был стать омегой и корчиться от боли, как будто его тело разорвали пополам?
Вина и искупление были ничем перед лицом мучительной боли. Он просто чувствовал обиду. Он был крайне обижен на человека за дверью, который наблюдал за этим и вел серьезный разговор с врачом. Он точно знал, каковы были намерения Клофа оплодотворить его.
Увидев фальшивое обеспокоенное выражение на его лице, которое он надел перед врачом, Эйрок стиснул зубы так сильно, что его челюсть задрожала. Он не хотел показывать здесь слезы. Терпеть такую боль было достаточно. Он не хотел увеличивать удовлетворение другого человека, проливая бесполезные и сентиментальные слезы.
«Аааак. Тьфу. Эээ».
Он глубоко вздохнул, зарывшись лицом в уже влажную подушку.
Эйрок схватки пронеслись все утро, и на закате он наконец-то родил мальчика. Он был настолько измотан, что не мог даже моргнуть, держась за порванную подушку и дыша неглубоко. И в это время он услышал голос Клофа в своих звенящих ушах.
«Мальчик — омега со светлыми волосами».
«Поздравляю, виконт».
«Марта, отнеси ребенка в комнату».
Куда они его везут? Покажите мне его. Я девять месяцев вынашивала и рожала ребенка, ломая при этом таз.
Эйоок закричал, но его, похоже, никто не услышал.
В его затуманенном зрении появился высокий мужчина.
«Он ведь не умер, да?»
«Он был просто истощен. Он действительно потерял много крови, но это не опасно. Однако, поскольку его организм перенес большой стресс, я бы рекомендовал вам в будущем использовать контрацепцию».
«Это не твое дело».
После того, как его отключили, доктор больше не спорил.
Вскоре пришли другие люди, подняли рухнувшего Эйрока и куда-то его отвезли. Он не мог многого вспомнить, потому что потерял сознание по дороге. Но когда он снова открыл глаза, чувствуя, что его тело вот-вот развалится, он оказался в убогой хижине, которую никогда раньше не видел. Эйрок не мог понять, что происходит, и подумал, что это сон. Затем он снова потерял сознание. Начало жестокой реальности наступило, когда он погрузился в глубокий сон, его ждала настоящая месть.
Сначала он не мог в это поверить. Как они могли запереть омегу, которая только что родила его ребенка, в таком грязном, бесплодном месте? Это была пыльная комната, полная грязных деревянных кроватей, куда даже не проникал свет.
Эйрок, все еще неспособный нормально ходить, вытащил свое ноющее тело из хижины. Вдалеке он видел поместье. Он шел, обхватив одной рукой свой все еще сильный живот, а другой рукой опираясь на ветку дерева или на что-нибудь, за что мог ухватиться. Время от времени что-то горячее сочилось между его ног, и он знал, что это кровь, не глядя на нее. Он шел босиком без обуви, ступая по колючему, болезненному гравию, пока не добрался до розария. Отсюда, как он думал, Клоф сможет его увидеть.
Вдалеке, через яркое окно, он мог видеть Марту, держащую младенца, завернутого в длинный кружевной шарф. Ее лицо сияло от радости, как будто ребенок был ее собственным внуком. Рядом с ней Клоф мягко улыбнулся, глядя вниз на новорожденного ребенка. Затем он поднял глаза и встретился глазами с Эйроком. Его нежная улыбка исчезла, и на его лице появилась холодная усмешка. Он открыл большое окно, которое также служило балконом, и шагнул, вскоре столкнувшись с Эйроком.
«Ты уже можешь ходить? Ой, у тебя кровь идет».
«Больно. И мне холодно».
«Конечно, это потому, что ты ходишь в этой тонкой одежде. Если тебе холодно, вернись и разожги огонь. Если больно, прими обезболивающие, которые я принес».
Даже незнакомец не вел бы себя так равнодушно. Не в силах удержать дрожащие колени, Эйрок схватил Клофа за руку, завернутую в дорогую рубашку. Он немного застонал, но вместо того, чтобы оттолкнуть его, Клоф поддержал его локоть рукой.
«Почему я должен там быть? А как же ребенок?»
«Не беспокойся о ребенке. И теперь это место твое. Если тебе не нравится, можешь уйти».
Он не мог понять, что говорит Клоф. Нет, он не хотел понимать. Эйрок держал футболку в руке.
«Я родила тебе ребёнка».
«Ты вернул одну из вещей, которые ты у меня отнял. Но мой первый ребенок, которого я потерял, все равно не вернется».
«Вы просили вернуть вам жену и ребенка. Так что…»
Темно-карие глаза бесстрастно смотрели на Эйрока.
«И что? Ты хочешь сказать, что хочешь сыграть роль моей жены теперь, когда ты родила мне ребенка?»
Ах. В тот момент Эйрок не знал, как реагировать. Он не предлагал стать заменой Рафаэль. Он просто думал, что, как биологическая мать ребенка, он несет ответственность и имеет право заботиться о ребенке.
«Я сама хорошо воспитываю ребенка, так что не волнуйся. Я не собираюсь воспитывать из его королевства, которое будет бесстыдно разгуливать даже после совершения преступлений».
"Но…"
«Я же сказал тебе, что уйти можешь, если тебе не нравится. Надеюсь, в будущем ты больше не появишься перед поместьем в таком грязном виде. Что это было? Ах, репутация дворянина портится, когда он пренебрегает знакомыми. Теперь мне нужно быть осторожнее со своей репутацией, так что поможешь мне с этим? Я пришлю тебе приготовленную рыбу, чтобы ты не поранил пальцы».
Глядя на жестокого человека, который даже без всяких ругательств выбирал только самые обидные слова, Эйрок чувствовал, как мир погружается во тьму. И все погружалось все ниже и ниже.
Это было место? Он что, все это время держал голову опущенной и ждал возможности? Чтобы вечно скитаться в этой темной бездне. Он потерял свое имущество, свою семью, своих людей и своего ребенка. Он остался только с самим собой. Если бы он отнял все, он бы предпочел жить в вечном забвении. поскольку Эйрок не получил этого последнего, это была еще более жестокая месть. Лежа на жесткой кровати, которая только причиняла боль его телу, Эйрок решил победить от своих последних мгновений.
Он ничего не ел и ничего не пил. У него не было ни сил, ни желания это сделать. Никто не приходил навестить его в этой тихой хижине. Это была бы одинокая смерть. Но Тишина даже замаскировала это одиночество. поскольку на самом деле ничего не осталось, пока пришел легко. К тому же его телу, потерявшему всю революцию в жизни, быстро увяло.
День, два дня. Хотя, казалось, прошло не так уж и много времени, он чувствовал, как его дыхание ослабевает, сердцебиение замедляется. Он уже отказался от внимания, но его слух, который функционировал сам по себе постепенно, терял силу и приносил тишину. Просто исчезнуть таким образом казалось самым подходящим финалом.
Эйрок чувствовал, как его жизнь испаряется, пока не высохла последняя капля, а затем он почувствовал, как его тело поднимается. Он читал раньше в свидетельстве некоего проповедника, которого звали <Paradise>, что смерть сравнима с порывом ветра. Люди будут плавать, как пузыри, подталкиваемые дыханием Бога, по яркому небу или глубоко под землей, пока не достигнут своей конечной цели, будь то сияющее небо или темное подземелье. Все верно, он плыл прямо сейчас. Но почему было так тепло? Проповедник не оставил никаких записей о том, что смерть была теплой.
В своем размытом видении он увидел мрачного жнеца, который бережно нес грязную душу двумя руками. У него были темно-каштановые волосы и жесткое лицо с немигающими глазами, которые могли пронзить человека насквозь. Некоторые называли мрачного жнеца ужасающим богом, но, по крайней мере, для Эйрока он был очень добрым и нежным богом. Вот почему бог появился в облике того парня в конце. Если он действительно был мрачным жнецом, Эйрок мог сказать ему все, что он хотел сказать. Эйрок пошевелил рукой, которую он не мог как следует почувствовать, и обнял шею мрачного жнеца. Затем он уткнулся носом в его сильное плечо и почуял его запах.
Клоф.
Я всегда думала о тебе как о своей альфе. Я прошла через много боли и страданий, но я была рада быть твоей омегой. Ты бы не хотела, чтобы я закончила это так. Ничего не поделаешь, так как это была цена, которую мне пришлось заплатить за свою глупость. Если бы был следующий раз, то в этот раз я бы...
«Следующего раза не будет. Твой грех слишком велик, чтобы просто так умереть».
Голос жнеца был таким холодным, что мог заморозить воздух. Даже до самого конца его сердце оставалось холодным.
...
"Фу."
Эйрок ахнул и открыл глаза. Всего несколько минут назад он умирал в одиночестве после родов. Он быстро положил руку на живот. Он почувствовал что-то большое и тугое. Когда он посмотрел в открытое окно, то увидел кусочек голубого неба. Все еще был яркий полдень.
Ах, похоже, он видел сон. Наверное, ему приснился такой кошмар из-за его положения лежа на кровати. Эйрок собрал свои сведенные судорогой суставы и слегка похлопал по ним кулаком.
Каждый раз, когда он рожал, он вспоминал боль первого раза. В то время он был здоровее, чем сейчас, но его живот болел сильнее. И отчаяние было сильнее, потому что у него была надежда. Настолько, что он даже пытался покончить жизнь самоубийством. Он боялся большей части того, что произойдет после этого. Клоф так и не простил его за то, что он пытался умереть так легко. Даже после этого он пытался умереть еще раз, но Клоф всегда его спасал. Было бы бесполезно пытаться снова сейчас, и он даже больше не хотел умирать.
Если он продолжит сидеть на полу, это может привести к тому, что у него отойдут воды в неподходящее время. Чтобы сменить настроение, он встал и вышел из каюты. Он мог видеть розарий и особняк. Эйрок улыбнулся и был благодарен за неизменный пейзаж.
Он вспомнил последние слова проповедника, который сказал, что только отказавшись от многого, можно найти путь в рай. Это место больше не было бездной. Человек, который сейчас здесь, был не графом Тейвиндом, а Эйроком. Омегой Клофа. С его легким телом, ничего не имевшим, он уже был перенесен ветром в рай. Время, которое он провел со своим ребенком в ожидании своей альфы, было полным восторгом.
....