2.Теория Невероятностей vol.2 - Цугцванг

Прошло уже три месяца, как Кхамер перевёз Юлю с сыном в её родной город на Земле. Покидая Ремингтонов через несколько дней после родов, она уговорила пожить там хотя бы первый год жизни ребёнка. Её пугала неизвестность всего, что было связано с малышом, а в городе были подруги, каждая из которых уже дважды становилась матерью. Кхамер не стал обострять и без того встревоженное состояние неопытной матери и согласился.

Однажды днём, после совместной прогулки, она пригласила Катю на кофе. Кхамера не должно было быть дома до позднего вечера, так что подруги могли спокойно пообщаться, никому не мешая своими разговорами. Но, открыв дверь, Юля услышала в гостиной голоса.

— Интересно... Кхамер здесь, — удивлённо сказала она Кате, которая помогала устроить коляску со спящим Амином.
— Может, мне уйти? — сразу засуетилась подруга.
— Да брось! Пошли, выясним, кто там.

Она бросила на банкетку в прихожей легкую куртку — март выдался прохладный, со всё опаздывающей весной.

— Ровена?! — изумилась она, зайдя в гостиную. Ведьма сидела за столом, изящно придерживая чашку кофе. Кхамер играл роль радушного хозяина, но взгляд был хмурым и напряжённым.

— Здравствуй, дорогая! — пропела ведьма по-английски, приветливо улыбаясь. — Ты прекрасно выглядишь, особенно для молодой матери.

— Не так уж я и молода!  Не то, чтобы я не рада тебя видеть, но откуда ты здесь?!
— Юльч, — окликнула подруга, — может, я правда пойду?
— О, я не отниму много времени! Не уходите! — с сильным акцентом, произнесла ведьма по-русски.

Юля приобняла подругу за плечи:
— Солнышко, можешь отнести мелкого в спальню и присмотреть за ним?
— Если я мешаю, я могу приехать потом, вечером...
— Все хорошо, не переживай!

Катя кивнула, вышла в коридор, осторожно забрала мальчонку и понесла в колыбельку.
А Юля переключила внимание на гостью:
— Прошу прощения! И все же, моя дорогая Ровена, чем обязаны радости видеть тебя?

Ведьма перестала улыбаться.
— Присядь, пожалуйста! — попросила она. — Есть разговор...

Юля посмотрела на слишком серьезного Кхамера, вспомнила прошлую встречу...
— Когда в прошлый раз ты мне говорила аналогичное... — усмехнулась она, усаживаясь за стол и пытаясь скрыть волнение. — Речь идет о том же?

Ровена слегка наклонилась вперёд и положила руку на её нервно сцепленные пальцы.
— Дорогая... Я пришла сюда без его ведома, — с нажимом произнесла она. Уточнять, о ком идёт речь, было излишним. — Но... ты должна знать. Вы оба должны!

— Я слишком хорошо знаю этот взгляд! — улыбнулась Юля, внимательно глядя на неё. Еще в день родов, она заметила, как ведьма смотрела на Страйфа. Ошибиться было невозможно. — Я сама так же на него смотрела... Обаянию Чёрного Лорда невозможно противостоять! Но, Ровена, а ты уверена, что я хочу знать то, с чем ты пришла?

— Дорогая, речь не об этом! — всплеснула руками ведьма.
— Что бы ни было, меня это не касается! Я не знаю, зачем он приходил в тот день. Но это не отменяет всего того, что он наговорил и сделал со мной до.

Ровена повернулась к Кхамеру:
— Ты ей не сказал?!
— Что именно?! О чём речь? — она переводила тяжелый взгляд с ведьмы на Кхамера.

— О, дорогая... — ведьма снова взяла её за руки. — Он приходил не просто так. Был ритуал.
— Какой ритуал? — Юля отдернула руки, чувствуя, как холодеют пальцы.
— Обмен, — Ровена склонила голову, из голоса ушла вся сладость. – Твоя жизнь... на его.

— Ты знал об этом? — Юля набросилась на Кхамера. Тот поджал губы и недовольно хмурился, избегая её взгляда... — Ты знал?! — с нажимом повторила она, повышая голос.
— Я ему сказала! — быстро дернула плечом Ровена, указав на него острым коготком.
— Не лукавь, ведьма! — огрызнулся Кхамер. — «Кое-что важное» трактовать можно по-разному! Ты же до этого гордо заявляла, что это ты спасла Джул! — зло добавил он.
— Я проводила ритуал, так что это считается! — отрезала ведьма.

Юля сжала виски:
— Заткнитесь оба...
Мысли путались в голове.

Краем уха она услышала хныканье из спальни и бросилась к сыну. Катя укачивала проснувшегося Амина в колыбельке.
— Юльч, что?! — шёпотом спросила она. — На тебе лица нет!
— Не знаю, Катюш, пока ничего не знаю! Дай мне разобраться, ладно? — взмолилась она, гладя растревожившегося сына. Чувствуя руку матери, малыш притих, глядя на неё глазками-пуговками.

— Давай, милый, засыпай... Маме надо разобраться с очередной фигней! — промурлыкала она, покачивая колыбельку. Амин сонно моргнул и закрыл глазки. Выждав ещё минуту, она на цыпочках вышла из спальни, прикрывая за собой дверь.

А в гостиной ведьма и Кхамер спорили вполголоса. Как только вошла Юля, оба замолчали, бросая друг на друга злые взгляды.

Подойдя к столу, она нависла над Ровеной:
— Что значит, моя жизнь на его? Он Сущность, он бессмертен!
— У всех свой конец, дорогая! Твою рану мы излечили, а вот он терял силы. Плюс то, что он отдал за тебя. Осталось слишком мало, этого не хватает...
— Бред... Этого не может быть! — она терла виски, мотая головой. Но страх уже коснулся ледяной лапой.

— Тебе следует его увидеть, — добавила Ровена, — пока еще есть время.
— Уходи... — еле слышно произнесла Юля.
— Что?

— Уходи! — она резко  повысила голос, твердо глядя ведьме в глаза. — Очередная комбинация-многоходовка?! Я больше в этом не участвую!
Не сказав ни слова, Ровена поднялась, расправила складки юбки и исчезла.

— Видимо, они не только ритуалы проводили, — зло усмехнулась Юля. — Ну ладно она, но ты! Почему мне не сказал об этом?! — упрекнула она Кхамера.
— Ты же тоже не сказала, что он пришёл вместе с ней, покрывала обоих! — резко парировал он.

Она закрыла лицо руками, тяжело вздохнув.
— Я ещё кое-кто не сказала... Перед родами он признался, что... сделал выбор.

— Тогда Ровена сказала правду. И обмен был, — с холодной отстранённостью произнёс Кхамер, поднимаясь и отворачиваясь к окну. — Почему скрыла от меня?

— Не знала, как ты отреагируешь. Да я не знала, как мне реагировать! Злилась, что играл в тёмную. Хотела поговорить сначала с ним. Разобраться. Даже звала... Но он не откликался. А потом начались колики, сопли у Амина, и я просто... — она подошла ближе, положила руки ему на плечи, уткнулась в спину. — Если он умирает... Что нам делать?

— Нам? Речь не идет о нас, — сдержанно усмехнулся он. — Только о тебе.
— Но я же с тобой! — она обняла за пояс, прижимаясь ближе. — Я не знаю, что делать... Помоги!

Кхамер тяжело вздохнул, повернулся:
— Как бы я хотел вытравить всю память о нём! Чтобы ты вот так не бросалась его спасать... Глупец, я полагал, что смогу заставить тебя забыть его!

— Не говори так. Я тебя любила и люблю! Неужели сомневаешься?! — она требовательно заглядывала ему в глаза, ища в них ответ.

— Не сомневаюсь, — он вздохнул, касаясь губами её лба. — Знаю, что любишь. Но его ты не забыла.
— Неправда! Я...

Но Кхамер провел большим пальцем по её щеке, не давая договорить:
— Помнишь, ты сказала, что без него, мы бы никогда не встретились? Ты права. Возможно, у нас не было бы сына, сложись всё иначе. До сих пор знаю, как я к этому отношусь. Я хочу помочь, не ему — тебе. Но это только твое решение. Что бы ты ни решила — я приму.

Он снова поцеловал её в лоб и направился в спальню, где маялась от неизвестности Катя и крепко спал Амин.

Увидев его, Катя стремительно бросилась к подруге:
— Что?! — сдавлено выдохнула она. — Что у вас происходит?! И где рыжая?
— Ушла... — рассеянно ответила Юля, уставившись в окно.
— Когда ушла? Я не слышала... — оглядывалась Катя.
— Катюх, скажи... Что делать, если вдруг узнаешь, что тот, кто поступил с тобой ужасно, сделал это ради чего-то важного? И что он сейчас умирает? Как быть?

Юля повернулась, глядя на подругу. Та потупила взор и, громко вздохнув, сцепила руки в замок перед собой.
— Когда человека не станет, то уже будет неважно, что он сделал. Но будет важно, успела ты проститься или нет, я так считаю.
— Это Страйф...

Катя сжала её руки:
— Не важно. Тем более! Попрощайся. Лучше сейчас, чем потом жалеть, что не успела! Иначе будешь корить себя вечно...

В нужный момент Катя всегда действовала решительно и не тратила времени даром. И проявляла невероятную мудрость, которой так порой не хватало её подруге.

Юля крепко обняла её:
— Ты можешь побыть с Амином? Я одна не доберусь туда...
— Иди. Но если не вернешься через два часа, я заберу его с собой в автолюльке.

Юля кивнула, и, держась за руки, они подошли к Кхамеру. Тот сидел у колыбели сына, сложив руки у лица, будто ждал их.
— Решилась? — спросил он.
— Отведешь в Замок? Он наверняка там. Катя побудет с мелким.

Он низко опустил голову, обхватив шею руками, и кивнул. Затем резко поднялся, протянув Юле руку:
—Идём...

В портале было невыносимо холодно. За те бесконечные несколько секунд Юля продрогла насквозь, и даже Кхамер, прижимавший к себе, не мог согреть. Наконец, туман рассеялся, и они оба вышли на открытую террасу главной залы Замка.

Она торопливо осмотрелась: здесь всегда была ровная, умеренно-ясная погода, без изнуряющей жары, холода или бурь. Но сейчас небо было серым, блеклым — словно краски покинули и создателя, и его творение. Юля осторожно отодвинула ажурную тюль, что прикрывала вход с террасы внутрь и, сжимая руку Кхамера, вошла внутрь, огляделась. Здесь не изменилось ничего, только вот появилось ощущение пустоты... Словно дом, который приходящий персонал поддерживает в безупречной чистоте, но хозяевам он не нужен, они в нём не живут.

Она взглянула на камин: в нем едва светились угли. Не питая особых надежд, она подошла к ближайшей стене, прижала ладонь и замерла... Внезапно вздрогнула:
— Я его слышу! Ему плохо...
— Кому именно: Замку или хозяину? — с лёгкой иронией уточнил Кхамер.
— Кажется, обоим... Он наверху, — она подняла глаза, скользнув взглядом по лестничным пролётам к третьему уровню, где находилась заветная башня.
— Замок торопит, — обернулась она к Кхамеру, сжимая перила. Он тяжело вздохнул и только кивнул, не говоря ни слова.

Если бы могла, она бы взлетела. С каждой ступенью сердце билось всё быстрее, выпрыгивая из груди, превращая подъём в бесконечное испытание. Наконец, перед ней возникла знакомая арка — вход в библиотеку, а рядом — дверь в покои Страйфа.

Она влетела внутрь и замерла в полутьме, моргая и пытаясь сфокусировать зрение. В камине теплился огонь, но такой слабый, что едва освещал стоящее рядом кресло. Тени скрывали очертания. Юля шагнула вперёд, услышав, как следом вошёл Кхамер. Пламя чуть взметнулось, рассыпав сноп искр, вырвав из полумрака приклонившую колени у кресла фигуру. Отблески вспыхнули в рыжих кудрях.

«Ну конечно!» — поджала она губы. Но где же хозяин?
— Страйф?! — окликнула она, озираясь.

От кресла отделилась тень и спешно поднялась, покачнувшись.
— Ты пришла... Вы оба! — тихо прошептал голос. Его голос.

Тень сделала шаг, выходя в слабый свет камина и Юля отшатнулась, закрыв ладонями лицо, увидев Страйфа. В нем всегда горел ненасытный огонь, жаждавший объять необъятное, всё знать, везде быть. А теперь — лишь бледный отпечаток, утративший краски и жажду жизни.

— Что ты с собой сделал?! — срывающимся голосом спросила она, приближаясь.
— У всего есть своя цена... — обреченно улыбнулся Страйф, не отрывая от неё взгляда. — Но это неважно. Ты здесь!
— Почему, скажи?! Ты все решил за моей спиной... Почему не ответил, когда я звала?!

Она подошла вполтную, протянула руку к его щеке, но замерла. Он казался таким хрупким... Дотронься —и  рассыплется от прикосновения.

— Я задумал слишком многое. Не мелочусь... Всё просчитал и рискнул. Но вывел партию в цугцванг, — понуро ответил он, склонив голову.
— Полюбить — так королеву, проиграть — так миллион? — с горькой усмешкой произнесла она, всё же решившись убрать прядь с его лица.

Страйф улыбнулся, не поднимая взгляд:
— Гораздо больше, Юльк!

Ни Ровена, ни Кхамер не проронили ни слова, оставаясь в стороне. Лишь наблюдали.

— И в итоге... Никого не жалко: ни тебя, ни меня, ни его. Да? — осторожно коснувшись его подбородка, она снова содрогнулась от уязвимости. — Посмотри на меня!
Страйф поднял глаза и Юля, возможно, впервые увидела без привычной маски — без иронии, самоуверенности, недосказанности, без непробиваемой ауры Силы, которой он всегда был. Но что осталось?! В его глазах плескалась мука, ему было больно. И ей тоже.

— Что же ты наделал?! С собой... Со всеми нами... — в отчаянии вырвалось у неё, хотя ответа она не ждала. — Думаешь, я таким хочу тебя видеть?!

Страйф в ответ виновато улыбнулся и протянул руку к её лбу:
— Все просто, милая! Лучше уйду я, чем ты. Но я должен кое-что сделать... Разрешишь?

Она подалась навстречу, раскинув руки:
— Если это поможет... Твоей смерти я не желаю! Забирай, что твоё.

Но Страйф дернулся и отступил на полшага назад.
— Я не позволю! — резко возразил Кхамер, подходя к ним. — Если ты..!

Страйф мотнул головой:
— Нет! Нет... Я ничего не заберу! Я лишь хочу отдать... На память.

Кхамер заметил, что движения у него медленные, даются с трудом, а левая рука покрыта неровными, разветвленными росчерками. Знакомый холод и инстинктивное отвращение — Хаос. Он разрушал уже собственную оболочку. А вот Джул даже не дернулась.

Страйф приблизился и вложил ей в ладонь кулон — смешливую рожицу огонька, цепляющегося за полено. Её Кальцифер вернулся.

Она крепко зажмурилась, но слёзы заблестели на щеках. И кивнула Страйфу, не глядя на него:
— Так вот где он был... — судорожно всхлипнула она.
— Ты увидишь меня... Потом... — едва слышно прошелестел Страйф. — Ты все поймешь... Постарайся понять.

Он поднял руку и приоснулся к её лбу. Где-то в отдалении гулко прозвучал раскат грома. Тёмная сеть на руке Страйфа зашевелилась и устремилась к ней. Юля выгнулась дугой, раскинула руки и запрокинула голову, глаза распахнулись. За её спиной с гулом возникала туманная фигура с размытыми очертаниями. Когда расправились полупрозрачные, мерцающие крылья, Кхамера ударил ледяной шквал.

Он пошатнулся и отступил; где-то в полумраке вскрикнула Ровена. Ветер неумолимо гнал его назад, за незримую грань.

И вдруг — стихло. Кхамер перевёл дыхание, не сводя глаз с двух фигур перед ним. Мрак сгустился, полностью поглотив её. Короткая вспышка — и тьма втянулась внутрь, облачая Юлю в забытый чёрный костюм с вышитым жилетом. А свет от вспышки собрался в восемь идеально ровных лучей, устремившихся в точку, которую всё ещё прикрывала рука Страйфа. Кхамер с мрачной обреченностью наблюдал, как Печать — та самая, от которой он так старался её избавить — возвращается к своей обладательнице.

Страйф бессильно уронил руки, отступая.
— Успел... — с облегчением прошептал он. — Всё, чем я был, не имеет значения. Всё, что от меня останется - это ты...

Он потянулся и погладил её по щеке. Она попыталась взять его за руку, но от прикосновения Страйф слабо улыбнулся, замер и стал рассыпаться танцующим в воздухе пеплом.

— Нет...
Её голос упал до едва слышного шепота. Дрожащие пальцы цеплялись за пустоту, где только что был он. Пепел оседал на ладонях, холодный и безжизненный.
Тогда она закричала.
Замок ответил ей стоном — будто каждым камнем, каждой трещиной в стенах. Кхамер шагнул вперёд, но остановился, всего на минуту. Пусть плачет. Пусть сейчас не будет сильной.
Она упала на колени, и слёзы обжигали кожу, но ей было всё равно.

— Я не... не хотела... — слова сбивались в рыдания. Кхамер молча притянул её к себе, и она ухватилась за него, как за единственную опору.

«Найди покой, Чёрный Лорд... Если он доступен твоей натуре. Или хотя бы утешение, — про себя простился с ушедшим Кхамер. — Что бы ты ни задумал, ты заплатил сполна...»

А Юля горько плакала, сжимая в кулаке отданный кулон. Подошла Ровена:
— Тебя это не утешит, дорогая. Но он сам сделал выбор.
— Тогда почему он лишил права выбора нас? Все могло быть иначе... И ему не пришлось бы уходить!
— Я не знаю, — искренне ответила ведьма.
— Джул... — мягко окликнул Кхамер, обнимая за плечи. — Нам нужно возвращаться. Амин ждёт... Здесь уже ничего не изменить.

Услышав имя сына, Юля подняла глаза, вытирая слезы и делая резкие вдохи:
— Дай... пару минут. Хорошо?
Кхамер кивнул и помог ей подняться:
— Буду ждать снаружи.

В голове словно мигнул давно знакомый индикатор ментальной связи.
«не дай ведьме уйти есть вопросы» — мысленно передала она.
Кхамер кивнул и подхватив Ровену под локоть, повел к выходу.

Юля осталась одна. Она чувствовала  горе Замка, лишившегося творца и хозяина, но ничем не могла помочь. Лишь медленно обошла покои, касаясь окружающих предметов. Здесь всё осталось так, как она помнила... Даже небрежно смятое покрывало на кровати. Как давно она проводила здесь ночь в последний раз? В прошлой жизни... Или позапрошлой? Как считать теперь? Или это уже следы недавнего пребывания ведьмы?!

«Нет! — шептал Замок, словно услышав её вопрос. — Здесь ты!»

Она разгладила складки одеяла, вернулась к камину, трогая спинку его любимого кресла. Тут она заметила, что через подлокотник был переброшен плащ. Его плащ... Юля взяла тяжелую, гладкую ткань в руки, проведя подушечками пальцев по едва заметной вышивке вокруг воротничка и застежки. От ткани исходил слабый аромат гиацинтов. Она снова расплакалась, уткнувшись в складки. Всё, что осталось от невероятного, невыносимого Страйфа — его плащ.

«Как ты мог допустить?!» — но некому было ответить.

Она вытерла слезы, глубоко вздохнув:
— Мне пора возвращаться, мой золотой, — обратилась она к Замку, — меня ждёт сын.
«Забери...» — прошептал Замок.

Практически потухший огонь в камине внезапно вспыхнул, выпустив сноп искр. Юля заметила блик на столике возле кресла, присмотрелась. И снова спазм рыданий сдавил горло: там стояла фотография. Та самая — единственное документальное подтверждение: Чёрный Лорд был в её жизни. Она взяла рамку, не в силах отвести глаз. Это было так давно...

Вдруг перед глазами поплыло... Видение? Она узнала свою спальню: беспорядок на тумбочке, разбросанные из ящиков вещи. Тут что-то искали. Затем чья-то рука взяла фотографию.
Это были не её воспоминания — его! Страйф передал память?!

Юля вздохнула, прижимая к себе фотографию, кулон и плащ, уходить не хотелось. Но Амин ждал.
— А его библиотека ? Она бесценна... Оставить без присмотра? — пробормотала она.
«Твое, — отозвался Замок. — Не здесь!»
— Не понимаю... Ты убрал её отсюда? Но куда?!
«Память. Найди!»
— В его памяти? Господи, как же разобраться с этим?! И как ты останешься тут один?! — жалобно спросила она.
«Не останусь. Как хозяин...»

Она поняла, что просил Замок, содрогнулась.
— Ты не должен... Джарвис, пожалуйста!
«Как хозяин. Отпусти!» — он был непреклонен.

Юля затаила дыхание, чтобы снова не разрыдаться.
— Хорошо... Я сделаю, как ты просишь.
«Хозяин велел передать тебе...» — услышала она, когда уходила из покоев.

Она спускалась по лестнице, слушая знакомую музыку, стараясь запомнить. Ведь он хотел, чтобы она это услышала...

Она шла, оглядываясь и стараясь сохранить в памяти всё, что окружало. Больно прощаться, отпускать... Больно признать, что высокая фигура в тяжёлом плаще никогда больше не появится в поле зрения. Когда-то она хотела избавиться от преследующего её фантома. А сейчас... всё бы отдала за одно короткое «Юльк...»

Перед выходом оглянулась — Замок замер в безмолвии, погасли даже угли в камине. Только тихая песня, слышимая ей одной...
«Прощай!»

Делай вопреки, делай от руки
Мир переверни, небо опрокинь
В каждом наброске, в каждом черновике
Учитель продолжается в своём ученике...(с)

— Я не забуду ни тебя, ни твоего создателя! — пообещала она.

Ровена и Кхамер ждали у выхода из Замка. Он вежливо, но крепко держал ведьму под локоть; та явно была недовольна, но противостоять не могла.
— Это ты велела ему не отпускать меня? — с вызовом спросила она. — Я ваша пленница теперь?!
— Отнюдь. Мы просто поговорим, - хмуро ответила Юля, не глядя на них. — Отойдите от Замка.
И, не оборачиваясь, прошла вперед. Кхамер и Ровена последовали за ней.

Пройдя вперёд, она остановилась, обернувшись назад. Не отрываясь, смотрела на Замок и сквозь его стены видела призраков: двое — светловолосый мужчина и темноволосая женщина — сидели, обнявшись, в глубоком кресле у камина в башне и о чём-то разговаривали. В камине весело трещал огонь, а они были полностью поглощены друг другом.

Юля видела, как жадно они смотрели друг на друга, как тесно сплелись их пальцы, как отчаянно прижимались друг к другу. Она не слышала их слов, но знала: обоим есть за что просить прощения, и оба найдут в себе силы сделать это. А потом будут говорить очень долго — обо всем на свете, ведь они так долго были порознь!

Когда Замок погрузится в ночь, женщина уснёт, свернувшись клубочком на груди мужчины. Он будет наблюдать за ней, гладя по волосам. И приход рассвета не побеспокоит их. Их вообще больше ничто не потревожит. Как и герои бессмертного шедевра, эти двое не заслуживали Света, но заслужили покой...

Слёзы обжигали щёки, но она не обращала внимания.
Повинуясь порыву, Юля опустилась, преклонив колено и прижав руку к сердцу, не в силах отвести взгляд. Она принесла присягу защищать этих двоих, укрыв от всего Мира, чтобы никто не смог их потревожить!

«Вас никто не разлучит... Слышишь?! Клянусь вам обоим! Ты только береги её... — мысленно обратилась к светловолосому. — Она будет любить тебя больше всего на свете. Её любви хватит на вас обоих. А ты сможешь научиться любить у неё... Ведь сможешь?!»

Он услышал её беззвучный призыв, посмотрел своими невероятными чёрными глазами, улыбнулся и кивнул, прижимая к груди самую главную драгоценность. Он принял её клятву и принес в ответ свою.
«Я всегда рядом...» — шепнул на ухо порыв ветра. Сердце разбилось на сотню осколков.

«Ты меня обманул, Страйф. Ты оставил меня! Но сдержи слово для неё, слышишь?! Её не предавай! Для неё ты — центр мироздания! Она не знает боли, что ты способен причинить. И пусть не узнает! Я унесу её боль! И твою тоже...»
Замок скрыл их туманом, окутавшим его от верхушки башни до основания...

...Когда меня не станет, я буду петь голосами
Моих детей и голосами их детей
Нас просто меняют местами, таков закон Сансары
Круговорот людей...(с)

Юля поднялась, вытерла слезы:
— Прощай, мой друг. Не думала, что стану твоим Альтроном... Я не забуду тебя!

Она смотрела на стены Замка, сжимая в одной руке кулон, в другой — край плаща. Ветер трепал волосы, но она не чувствовала холода. Всё внутри было... пустым.

Замок молчал, но в этом молчании была такая тоска.

Юля подняла руку. Пальцы не дрожали, движение было твёрдым. Она ощутила связь — тонкие нити магии, сотканные из воспоминаний. Утро в библиотеке. Ночь у камина. Его смех, когда он показывал, как рождаются звёзды...

«Прощай», — прошептала она и дёрнула.

Сначала ничего не происходило. Потом где-то высоко, на шпиле башни, треснуло стекло. Трещина побежала вниз, расширяясь отростками, как молния. Камни начали осыпаться медленно, почти нехотя. Казалось, Замок не разрушается, а просто... закрывает глаза.

Юля не плакала. Она смотрела, как рассыпается место, где она оставила часть души. Когда рухнула центральная арка, она вдруг почувствовала лёгкое прикосновение к щеке — будто чьи пальцы стёрли слезу, застывшую на коже.

Позади  вполголоса выругалась Ровена.
Кулон Юля спрятала в карман, а рамку с фото заложила за ремень, расправила в руках плащ из тяжелой черной ткани и накинула на себя. Плащ мгновенно подстроился под рост новой обладательницы, мягко укутывая её плечи. Едва уловимо пахнуло гиацинтами. Если закрыть глаза, то кажется, что касаются знакомые до боли ладони. Пусть хотя бы так — пусть его плащ теперь обнимает её!
Стало тихо... Только ветер перебирал пряди волос и трепал полы плаща, будто шептал что-то... на прощание.

— Нам больше нечего здесь делать.
Она расправила складки на плечах и открыла портал, не оглядываясь. Оглядываться больше было не на что.

***

В портал вмешался кто-то посторонний, и всех троих вынесло на Тропу. Там их ждала Аэлита.

Юля тяжело вздохнула — смотреть на ту, которая была зеркальным отражением брата, было невыносимо.
«Страйф... Я даже не успела ничего сказать. Ни проклясть тебя за содеянное, ни простить! Мой непокорный никому волшебник Хаул... Чем же станет Вселенная без тебя?!»
— в уголках её глаз проступили слезы.

Аэлита вцепилась в её кисть:
— Скажи мне! — требовала она, голос дрожал, — Где мой брат?!
Юля взглянула в изумрудные глаза, полные тревоги.
«Не поздно ли вы спохватились беспокоиться о брате, миледи? Где вы были, когда его ещё можно было спасти? И где была я?» — с горечью подумала она про себя.

Аэлита настойчиво заглядывала в глаза, словно пытаясь прочесть в них ответ. Юля лишь покачала головой — да и что она могла сказать?

— Отвечай, смертная! — раздался гневный окрик.
Аэлита и Юля резко обернулись — Ариох. Лицо Лорда исказилось от ярости, ладони окутаны тьмой. Аэлита вышла вперед, встав перед ним:
— Хватит, брат!

Юля услышала тихое гудение активированного Кхамером клинка.
— Нет! Прошу, убери! — она развернулась, пытаясь остановить его.
«дай мне поговорить с ним» — мысленно взмолилась она.
«он нападет»
«мне есть чем ответить»

Кхамер не шевелился, сжимая рукоять.
«поверь мне не вмешивайся»

Этот мысленный диалог занял несколько секунд, но Ровена, воспользовавшись заминкой, открыла портал и сбежала.

«черт с ней потом найдем все равно»

Кхамер мрачно кивнул и деактивировал меч.
«не вмешивайся что бы ни было я знаю что делаю» — повторила она, переводя внимание на Ариоха, которого держала сестра.

— Это всё ты! — глаза Лорда пылали тёмным пламенем. — Ты забрала его у меня!

Аэлита недоуменно повернулась:
— О чём он?

Но Юля не сводила глаз с Ариоха. В его чертах отражалось то же, что рвало её сердце: безысходная, почти детская ярость — на того, кто их оставил.

— Он прав, миледи. Рану Страйфу нанесла я. Но... Он осознанно подвел к этому развитию событий. Он использовал всех, даже тебя, Ариох.
— Ты убила его! — шипел Лорд, между ладоней разрастался чёрный вихрь. — То, что он оставил — принадлежит мне!

«родной не вмешивайся» — успела предостеречь Кхамера ещё раз Юля, сделав шаг навстречу разгневанному Лорду. Ариох, издав полный ярости крик, оттолкнул сестру и пошёл в атаку.

А для Юли время остановилось, перед глазами всплывали обрывки чужих воспоминаний, не собранные воедино. И на каждом — два брата, первенец и самый младший из Рода. Абсолютно непохожие друг на друга и при этом такие одинаковые в своей природе. Младший настолько был одержим старшим братом, что подражал ему во всём. Но тот всегда был слишком впереди. Не оглядывался, не сдерживался, не щадил. Юность жестока даже к своим!

Аэтрейон, следуя своим целям, стремился быть везде и сразу, видел всё и всех, кроме полных обожания глаз младшего брата. Эта одержимость была такой болезненной, что со временем превратила всех, кто стоял между Ариохом и старшим братом, во врагов. Врагом стал даже сам Аэтрейон, так и не сумевший понять мотивы младшего.

Ни Аэлита, отброшенная в сторону, ни Кхамер, готовый ринуться в бой, но сдерживающийся из последних сил, не успели понять, что произошло. Ариох со сдавленным стоном медленно опускался на Тропу, обхватив себя за плечи. А Юля... Она обнимала его, прижимая голову к груди и баюкая, как ребёнка. Упав на колени, Ариох раскачивался из стороны в сторону, продолжая кричать. Она же села рядом с ним, по-прежнему обнимая.

— Ненавижу тебя! Ты должна была умереть, а не он! Я ненавижу его! — выкрикнул Ариох, пытаясь оттолкнуть её.

— Ненависть — это любовь, которой сделали слишком больно, — проговорила Юля, ещё крепче прижимая своего, казалось, врага. Но как считать врагом того, чью боль она ощущала собственной кожей?! — Нам нечего с тобой делить, мой мальчик... Я его тоже потеряла...

— Ведь я его брат! Как он мог отдать себя тебе, а не мне?! Ты ничто!

Она слушала эти полные злобы слова и лишь гладила Лорда по волосам, пытаясь успокоить. Она могла плакать, слёзы облегчали боль. Сущности лишены этого дара. Ариох только так мог выразить свою утрату.

Внезапно Ариох поднялся и судорожно схватил её за плечи:
— Отдай мне то, что он тебе оставил. Он должен быть моим!

— Ну все, достаточно! — рявкнул Кхамер, отошедший от первого шока после увиденного. — Отпусти её!
— Подожди... — Аэлита устала перед ним, упираясь в грудь ладонями. — Не  мешай!

Он открыл рот, собираясь ответить, в какую бездну ей стоило направить эти идеи, но беззвучный голос в голове его остудил: «дай мне время так надо»
И Кхамер отступил...

Юля осторожно убрала руки Ариоха со своих плеч.
— Ты так хотел внимания своего брата, что уже перестал отличать жажду его внимания от желания обладать им самим. А ведь его невозможно удержать никакими оковами. Даже те, что он носил, не смирили его дух.

— Он должен был быть моим! Я бы избавил его от этой ноши! — упорствовал Ариох, словно не слыша её слов.

Она грустно улыбнулась, убирая длинные пряди с его лица.
«Не те черты... Не те глаза...» — заныло сердце.

— Великие... Всемогущие! Вы созданы править Мирозданием, менять, когда придет черёд. Вы убеждены, что Миры существуют по вашим законам. Да только они живут по собственным! Жизнь не может существовать без любви, это её основа! Но разве вас кто-то учил любить? Нет... — она закрыла глаза, но даже это не помогло спрятаться от образа, впечатавшегося в память. — Ты твердишь, что он должен был принадлежать только тебе, всё твое и больше ничье! Любовь это не безраздельное обладание, Ариох... Любить — значит отдавать. Отдавать всего себя без остатка и, порой, не получая ничего взамен! Но такова суть любви!

Ариох приподнял голову, глядя ей в глаза. Он не произнес ни слова и даже не дернулся, когда Юля сжала его руки:
— Ты говорил, твой брат любил меня... Ты ошибаешься. Он не умел любить, как и ты. Он жаждал познать любовь, изучить её, разложить на атомы, воспроизвести. Не понимая, что она просто существует вне систем и предписаний! Она — дар, о котором не просят. Впрочем, когда он понял это, было уже слишком поздно... И он ушёл. А мы остаемся здесь. С болью утраты, которую не восполнить, даже если ты выжмешь и заберешь себе всю мою кровь до капли!

Она замолчала, переводя дыхание. Чувствовала, как напряженно за каждым жестом обоих следит Кхамер, готовый в любой момент вмешаться.
«терпение родной мы должны дать ему шанс»
«зачем»
«нам растить сына хочу мира»

Ариох порывисто дернулся в сторону, скрюченные пальцы тянулись к её шее. Но остановился и склонил голову, уткнувшись в её плечо.
— Мне больно, — только и сказал Лорд.

Кхамер и Аэлита переглянулись — и она бесшумно поднесла палец к губам, призывая молчать.

Юля обхватила Ариоха за плечи и гладила по волосам.
— Я знаю. Понимаю как никто. Но эту боль надо принять! Ты не сможешь от неё убежать или заглушить. Прими её, поначалу она опустошает... Но это дань тому, кого мы любили.

Ариох снова поднял голову, посмотрел на неё. Его лицо болезненно исказилось:
— Я вижу его в тебе, — нарочито медленным движением он стер слезы с её щек кончиками пальцев.

Оказывается, она плакала, даже не замечая этого.
— Ты и будешь видеть... Во мне. В вашей сестре. В своем собственном отражении. Это память. Нам остается только она. И все, что мы можем сделать, это не просрать память о нем, пытаясь уничтожить друг друга...

Ариох поднялся грациозным движением, лицо снова стало безмятежным, как из мрамора. И только глаза неуловимо изменились. Он протянул руку, помогая ей подняться.
— Это ты ошибаешься, — невозмутимо произнес он. От вспышки не осталось ни следа. — Мой брат любил. Я это знаю.
Ариох исчез, ни с кем не прощаясь. Юля выдохнула, опуская плечи, едва заметно пошатнулась.

— Ну ты даешь! — Кхамер тут же оказался рядом, подхватив её за талию. — Что это было? Думал, закончится бойней...
— Спасибо, что не вмешался! — Юля с облегчением ухватилась за него. — Я увидела его и поняла, что если сейчас что-то не сделать, эти нападки на меня, на тебя, на Амина — не прекратятся... И что? Достали все эти разборки!

— Я никогда не видела младшего брата таким! — произнесла Аэлита. — Поразительно!
— Ну, как есть, миледи, — устало вздохнула Юля, закрывая глаза. — Вам отдали все Миры в управление, а кто бы научил вас в них жить? Посмотри на себя: вы же имеете человеческое обличье. Да, это не более, чем маска, но вы срастаетесь с ними! А что это значит — жить по-человечески — даже не пытаетесь понять! А если пытаетесь — наворачиваете таких дел, что своей жизнью расплачиваетесь!

В глазах снова плескались слёзы. Стоило остановиться на мгновение — и перед глазами хрупкое, ставшее будто стеклянным, лицо Страйфа.
— Если это прекратит вражду между вами...
— Ну хоть что-то хорошее же должно быть в этом отвратном дне! Только вот жизни твоего старшего брата это точно не стоило! — вымученно ответила Юля. – Я так устала... Милый, — обратилась она к Кхамеру, — давай домой? Просто хочу обнять сына, обнять тебя и хотя бы на короткий миг забыться!

— Постой! — окликнула Аэлита прежде, чем они с Кхамером ушли в портал. — Ариох сказал правду? Мой брат ушел из-за тебя?
— Да, миледи... Мне очень жаль...
— Зачем он это сделал?!
— Не знаю... Не готова ответить на твой вопрос. Как ты знаешь, мы не общались последнее время...

«молчи» — мысленно просила она Кхамера.

Аэлита пристально смотрела ей прямо в глаза, но от дальнейших расспросов воздержалась и ушла.

***

Кхамер припарковался во дворе. Бросил взгляд на Юлю, та молча смотрела в окно. Тишину нарушало лишь сопение малыша в автолюльке на заднем сидении.

Кхамер накрыл её ладонь своей. Она не обернулась, но сплела пальцы с его.
— Почему ты ей не сказала ? Аэлите? — нарушил он молчание.

— Считай, интуиция... Или паранойя, — вздохнула она. — Мне кажется, Страйф не просто так скрывался от всех и вся. Давай сначала сами поймем, что он мне оставил? А потом уже решим, кому и что рассказывать.
— Что конкретно он тебе передал?
— Свою память. Ну и снял блоки с моих сил.

Кхамер присвистнул:
— Всё, что он знал?!
— Похоже, да. Трудно разобрать. Всё обрывочно, фрагментами. Не понятно. Оно как зашифровано. Разберёмся, что к чему, а потом решим, как быть дальше.

— Не стану спорить! — Кхамер оглядел двор через лобовое стекло, облокотившись на руль. — Останемся за Земле или куда-то в другой мир?

— Сегодня точно никуда. Я хочу домой, хочу, чтоб этот день закончился и его сожрали лангольеры...
— Кто?
— Неважно, местный фольклор!

— Он и правда любил тебя, — Кхамер пристально смотрел на неё, сжимая руль. —Ты знала это?

Юля тяжело вздохнула, глядя перед собой:
— Наверное, нет... Пока он не пришёл перед родами.

— Ты его любишь? Не лги мне только, — Кхамер буравил взглядом. Глаза прищурены, челюсть напряжена — ждёт. Всегда ждёт.

Юля провела пальцами по его шее, ощущая под кожей пульс. Такой живой. Такой далекий сейчас.

— Да, — прошептала она. — Люблю. Но не так, как тебя.

Он резко повернулся, и в его взгляде было столько боли, что она чуть не задохнулась.
— «Не так» — это как?
— Как прошлое, в которое не вернешься. Но которое всегда остается частью души. Шрам... который не болит, но который постоянно задеваешь.

Голос предательски дрогнул, глаза защипало, но она крепко зажмурилась, делая глубокий вдох.
— Не ищи повод для ревности!— вымученно улыбнулась она. — Тебе скорее ревновать надо к тому кабачку на заднем сиденье. Он куда эффективнее украдёт мое внимание у тебя!

Кхамер усмехнулся, положив руку ей на бедро.
— Но, милый, мне нужно время, — продолжила она, — чтобы оплакать его. Я не смогу... просто... Ты должен понять!

Сбивчивые рыдания не дали ей договорить — Юля спрятала лицо в ладонях. Кхамер притянул её к себе, чтобы она уткнулась ему в шею, чувствовала его тепло.
— Я не успела! Ничего не успела. Только упрёки, язвы... — говорила она сквозь слёзы. — А ведь... То, что важно... Не сказала!

Кхамер гладил её по плечам и спине. Он ничего не говорил — сейчас надо высказаться ей.
— Всё не  так... — жалобно всхлипывала она. —  Я злилась. Растерзать хотела! Но не смерть. А Ариох... Он же прав. Всё из-за меня...

— Не говори так! — одернул Кхамер. — Ты не причем! Нет твоей вины. Послушай... — он слегка встряхнул её за плечи, заставляя посмотреть ему в глаза. — Страйф любил тебя. Он сам решил... Спасти твою жизнь. Я бы поступил так же, — тихо добавил он, убирая волосы с её лица.

— Даже не смей такое говорить! А я?!Что мне останется?! — её черты исказила болезненная гримаса. — Ещё один мертвый герой?! Могила, на которой мне плакать?!
Она вцепилась в его плечи, вжимаясь так тесно, что чувствовала его сердцебиение.

— То, что не успела — скажи сейчас. Он же в основе всей материи. Услышит, — шепнул на ухо Кхамер, прижимаясь губами к её виску.
— Нет. Раньше я... чувствовала. Ну, вот... что он существует. А сейчас — пусто. Лучше бы я продолжала злиться и ненавидеть, но он был жив!

Юля сжалась. Боль была такой острой, что даже объятия Кхамера не приносили облегчения.
— Тихо, не плачь, — шептал он на ухо, пытаясь успокоить.

Ещё несколько минут её сотрясали рыдания, она судорожно вздрагивала у него на груди. Потом, когда слёзы затихли, она выпрямила спину, откинулась на сидение, закрыла глаза.
— Может, это дурной сон?  Проснусь завтра — а всё будет как прежде?
— Нет, девочка моя. Не сон. Пойдем-ка домой. Тебе бы принять душ, да что-то выпить не помешает, — предложил Кхамер.
— Аха, выпить... Идея прекрасная, но я кормлю, вообще-то!

Резко замолчав, она встретилась взглядом с Кхамером, который выразительно приподнял бровь.

— Черт возьми, Хаос... — она провела рукой по лицу. — Кажется, кабачку срочно предстоит знакомство со смесями? Поднимемся — поможешь проверить? Если ещё можно кормить, дотерплю до утра... А там — да, бутылочки в помощь. Но зато могу с чистой совестью нафигачиться до поросячьего визга. Может, забуду сегодняшний день... Мой персональный День, когда Земля остановилась!

...Мне сегодня больно, стыдно, сердце рвется на части
Мне необходимо, видно, снова быть в твоей власти
Я себя, буквально, убиваю
Убиваю, но жалею, за окном вот-вот стемнеет
Вроде, ночь, вроде, день как день

Я бегу по кругу, словно пони в цирке без смысла
Дни меня находят сами, как случайные числа
Я себя отчетливо теряю
С дефицитом кислорода, не пойму, какого рода эта боль
И бороться лень

Перелей мне свою кровь
Чтобы в моем ДНК
Выжила только любовь
Выжила наверняка
И несмотря ни на что
Кто мы и созданы как
Ты перелей свою кровь
Вот она, рядом — моя рука (с)

конец второй части