Мускадет

Лилия

Заехав по дороге в ресторан и пообедав, мы доезжаем до места, служащим для папы домом, в течении стольких лет вдали от меня. Здесь просторнее, чем трехкомнатная квартира, которую мы с бабушкой делили вместе. Поставив букет на кофейный столик, с отблеском любопытства, заигравшего в зрачках моих зеленых глаз, я осматриваюсь, находу подмечая чистоту и порядок, но, как-то неуютно, нет души у этого дома.

— Ты убираешься и готовишь сам? — я обращаюсь к Султану, поставившему мой багаж на паркет.

— Нет. Сильвия приходит три раза в неделю и проводит уборку, а насчёт готовки, я почти никогда не ем дома.

— Кто такая Сильвия? — надеюсь, обойдемся только статусом домработницы, а не очередной его подружки на ночь.

— Домработница, лисенок. — Поняв подтекст моего вопроса, отец хмыкает и продолжает, — она мне не подходит.

— Почему?

— Лилия, ей пятьдесят три года. Сжалься над отцом.

Удовлетворившись ответом, я хихикаю и снова поднимаю букет. Мне кажется, он весит тонну, не меньше.

— Пап, у тебя есть ваза? — проговариваю я, зайдя на узкую кухню, отделанной из белой мебели. Здесь светло, но толком не развернуться.

— Знаешь, дочь, мне как-то не дарили цветы.

— И ты не подумал об этом, прежде чем покупать мне цветы?

— Виноват. Бегу исправляться, а ты пока загляни вон в то помещение, — глазами я следую визуально-очерченной линии от его пальца и останавливаюсь на комнате. — Это твоя спальная, там подарок. Надеюсь, ты останешься довольна. — Он подмигивает мне и покидает дом.

Сказать по справедливости, отцу получилось заинтриговать меня, мотивировав поскорее выполнить его просьбу. Не выпуская букет с рук, мирными шагами, я подхожу к двери комнаты. Немного мнусь, прежде чем зайти, но преодолеваю волнение и оказываюсь внутри. Ничего необычного, декор отсутствует, стены окрашены в нейтральный кремовый цвет, пустой длинный шкаф, установленный по правую сторону, шторы из льна, двуспальная кровать, а на ней лежит та самая, загадочная коробка.

Опустив розы на матрас, я опираюсь коленом на податливую поверхность софы и стягиваю розовые ленточки, плавно развязывая бант. Отложив крышку, я устремляю внимание на содержимое внутри. Это платье, расшитое кристаллами Swarovski. Я мечтала о таком на выпускном, но, видимо, тогда у отца не было стабильной финансовой подушки, как сейчас. Аккуратно потянув за ткань в районе плеч, я достаю платье холодно-серого оттенка и замечаю на дне коробки мое фото с детского садика. Там я стою на сцене, с красными, мокрыми щеками и дуюсь на весь мир. Это фото вызывает во мне светлые воспоминания, а костюм лебедя, сшитый бабушкой, по значимости, самый дорогой из всех, что у меня были.

Папа часто пропускал важные события в моей жизни, поэтому получал только фотоотчеты с мероприятий. Когда его дела пошли в гору, то он начал отмазываться подарками за свое постоянное отсутствие.

Сюрприз отца не удался, но я не подам виду и притворюсь, что это платье - верхушка моих грез. Не хочу, чтобы он расстраивался.

Повернув фотокарточку, я читаю послание, написанное от руки Султана: «Образ хрупкого лебедя тебе очень к лицу. Давай повторим?». Где он научился таким штучкам? Из фильмов? В любом случае, это мило.

***

В отсутствие отца, я созвонилась с бабушкой, сообщив о своем благополучном прилете, разобрала чемодан, набив шкаф своими вещами, подметила отсутствие туалетного столика, так необходимого мне, потому что у меня есть массивная косметичка с кучей уходовых и декоративных средств для лица, и , в конце череды дел, я направилась на кухню. Отец заранее закупился продуктами, заполнив холодильник до отвала, видимо, в честь моего приезда. Сам он не трапезничает дома, как я успела узнать. Но, ничего, мы это исправим, добавив уюта этому месту.

Пока я возилась с готовкой, я даже не заметила, как пролетело время и стемнело на улице. Папа задерживается. Неужто, покупка вазы может длиться так долго?

— Лисенок? Я дома! — Слышу голос Султана, после шуршание в коридоре. Он переобувается. Слава Богу, явился.

— Пап, я на кухне! — Я вытираю руки кухонным полотенцем. Отец подходит и целует меня в щечку, попутно ставя тяжелую вазу на деревянную поверхность стола, где я успела заняться сервировкой. Содержимое на сковороде, которое жарится на среднем огне, приковывает его внимание и, промычав, Султан произносит:

— Я не знал, что моя дочь такая хозяйственная. — Не понимаю, мне воодушевиться сказанным или загрустить? Ведь, существуют весомые вещи о нем, которые мне тоже неизвестны.

— Тебе непривычно, но это поменяется. Иди мыть руки.

— Бегу. — Помыв руки, Султан возвращается и усаживается на стул. Я следую его примеру, как только ставлю на стол последнюю тарелку с закуской. — Так, что тут у нас? — папа потирает ладони друг об друга, он с нетерпением ждет, когда я положу ему порцию мясного гезлеме. Это лепешка с начинкой, которая может быть как овощной, так и мясной. Я остановилась на втором варианте.

— Попробуй. Бабушка научила меня готовить.

— Выглядит аппетитно. — Отец пальцами обхватывает лепешку и отправляет первый кусочек теста в рот. Начав активно пережевывать, он закатывает глаза и пытается испробовать начинку, чем вызывает у меня невольную улыбку. — На двоечку.

— Эй! — моя реакция является причиной его смеха. — Если бы тебе не понравилось, ты бы не стал продолжать уничтожать бедную лепешку!

— Факт. Моя дочь поставила меня на место. Это ожидаемо, ибо в тебе доминируют мои гены.

— Не сказала бы. У меня даже цвет глаз в маму.

— Эй!

Я расхохоталась. Нет, правда. У нас с отцом даже разный тон кожи. Он смуглее, чем я, его волосы светлее. Мы не похожи внешне, а насчёт характера, я не могу сделать выводы, потому что толком не знаю своего отца...

Когда речь зашла о моей матери, между нами наступила тишина. Она умерла, когда мне было семь, но развелись они с папой, когда мне едва исполнилось два годика. Я не получала ответ на вопрос о причине их разлуки, но помню, как мама впадала в истерику каждый раз, стоило папе задержать меня на пару минут у себя, во время совместных прогулок. Сейчас, в осознанном возрасте, я оглядываюсь назад и понимаю, насколько было странным ее поведение.

Я неловко ковыряюсь вилкой в салате, пока Султан отпивает лимонад, заранее доев несколько порций приготовленного. Я рада, что он насытился.

— Лисенок. Чего затихла? — я отзываюсь под пристальный взор его янтарных глаз и подаю голос:

— Да так, немного впала в печать, вспомнив маму. Знаешь, — я оставляю несчастную вилку в покое, посмотрев папе в глаза и начав изливать ему душу, — я всегда ощущаю себя неполноценной. Сначала рядом была мама, но я тосковала по тебе, после ее не стало, но я, по-прежнему, заливалась печалью о твоем отсутствии, а сейчас, когда ты сидишь напротив, не имея намерения уходить, мне тревожно. Я не нахожу покоя, отец. — Папа внимательно слушает каждое слово и задумывается о чем-то. Он вытягивает руку и щелкает меня по носу, подбадривая.

— Я знаю, как сильно тебе не хватает матери. Как я оплошал, потеряв столько времени на заработок, чтобы прокормить тебя. Но, не все потеряно, и у нас есть шанс восстановить пробелы семейного альбома.

— Семейного альбома?

— Да. — Султан очаровательно улыбнулся. — Я сейчас. — Папа оживленно выходит из кухни, но возвращается быстро, вручив мне коробку. — Еще один подарок, который ты оценишь сердечнее прежнего. — Я распаковываю коробку, первоначально сорвав с нее подарочную фольгу, и достаю фотоаппарат Palaroid, находу проявляющую фото. В моих глазах играет сияние восторга и папа видит это. — Иди сюда. — Он обнимает меня за плечи и я примыкаю к его груди, получая барьер от всех бед этого мира. Биение его сердца звучит успокоением для моей души. Он здесь. Он рядом и больше не уйдет.