Глава 8
Я стояла в ванной комнате, окружённая прохладными кафельными стенами, чувствуя, как пустота сковывает меня изнутри. Его футболка свободно висела на мне, словно платье, скрывая всё, что я не хотела показывать.
Её ткань была мягкой, но не давала того утешения, которого я так отчаянно искала. Она пахла им. Этот аромат был одновременно успокаивающим и мучительным напоминанием о том, что кто-то сейчас пытается заботиться обо мне, в то время как я сама отказывалась от такой возможности.
Каждый раз, когда я вспоминала его руки, осторожно прикасающиеся к моей коже, мурашки пробегали по всему телу. Джейсон был первым, кто увидел меня обнажённой не для того, чтобы что-то взять, а для того, чтобы дать — тепло, заботу, что-то, чего я никогда не знала раньше. Он останавливался каждый раз, когда я вздрагивала, терпеливо ждал, пока я справлюсь с очередным приступом страха. Это было... новым.
Сжав футболку на своём теле, я опустила взгляд. Она пахла его шампунем, гелем для душа, чем-то свежим и мужественным, что внезапно стало напоминанием обо мне самой. Я вся пропиталась этим запахом. Он мыл меня своими руками, стирал грязь и кровь, будто пытаясь стереть всё зло, которое когда-либо касалось меня.
Я долго стояла, не решаясь выйти. Казалось, как только я покину эту комнату, всё снова станет реальным, а я ещё не была готова к реальности. Когда я наконец собрала остатки смелости, открыла дверь и шагнула наружу, холодный воздух из коридора обжёг мою кожу.
Джейсон стоял посреди комнаты, опустив руки в карманы. Он смотрел на меня, не скрывая взгляда, который, казалось, проникал в самые глубины моей души. Я не могла встретиться с ним глазами. Моё лицо заливала горячая волна стыда, и я смотрела в пол, будто надеясь, что он перестанет смотреть на меня. Но его взгляд обжигал, как солнце в зените, не давая возможности спрятаться.
Когда я всё-таки подняла глаза, я увидела его полностью — таким, каким он был. Он был высоким, сильным, казалось, в два раза больше меня. Чёрная футболка подчёркивала его широкие плечи и натренированное тело. Его руки выглядели так, будто могли разрушить всё вокруг, но я уже знала, насколько бережно они могут касаться. Он казался чем-то незыблемым, чем-то, за что можно держаться, когда весь мир рушится.
Он сделал шаг ко мне, и я, не осознавая, сделала шаг назад. Его шаги были размеренными, уверенными, словно он знал, что мне нужно больше времени, чтобы привыкнуть. Но я не успела остановиться, как спиной упёрлась в стену. Моё сердце забилось сильнее, а дыхание стало таким прерывистым, что казалось, будто я сейчас потеряю сознание.
Он подошёл ближе и опёрся рукой о стену рядом с моей головой, окружая меня своим присутствием. Его лицо было так близко, что я могла разглядеть каждую мелкую деталь — тени усталости под глазами, едва заметную щетину, его взгляд, который был сосредоточенным и в то же время нежным.
— Ты боишься меня? — его голос прозвучал хрипло, тихо, почти шёпотом, но каждый его звук отдавался эхом в моей груди.
Я молчала. Мои губы дрожали, а слова застряли где-то глубоко внутри. Казалось, он слышит, как бешено колотится моё сердце.
Он медленно протянул руку, касаясь моей щеки кончиками пальцев. Этот жест был таким осторожным, что у меня невольно сжалось горло. Его пальцы провели линию от скулы до подбородка, и мне показалось, что всё моё тело охватило дрожью.
Его лицо оказалось так близко, что я чувствовала его дыхание на своих губах. Оно было горячим, обжигающим, и казалось, что ещё немного — и он поцелует меня. Я не могла отвести взгляд. Я не могла даже пошевелиться.
Но в следующий момент он отстранился, и это движение разорвало что-то внутри меня. Казалось, что в этот миг я потеряла нечто важное.
— Чёрт... Прости, Снежинка, — его голос был едва слышен, но от него по телу пробежали мурашки.
Он ждал. Ждал, пока я хоть что-то скажу, но я была не в силах произнести ни слова.
Джейсон вздохнул, развернулся и направился в сторону гостиной.
— Тебе нужно обработать раны. Для этого придётся снять футболку, — сказал он, не оборачиваясь.
Мои плечи непроизвольно вздрогнули. Раздеться? Снова? Перед ним?
— А… а без этого никак? Может, я сама… сама помажу? — мой голос был почти умоляющим, дрожащим.
Он остановился, повернул голову и посмотрел на меня. Его взгляд был тяжёлым, но в нём не было осуждения, только... боль?
— Почему ты не хочешь, чтобы я помог? — спросил он, медленно подходя ближе.
Я замялась. Я и сама не знала, почему. От чего я отталкивала его? От страха? От стыда? Или потому, что боялась признать, что он был единственным, кому я начинала доверять?
— Я… — слова не находились.
— Ты всё ещё мне не доверяешь? — его голос стал тише, мягче, но в нём звучала какая-то скрытая горечь.
Я опустила глаза.
— Извините… Просто… Я не хочу, чтобы вы видели… мои шрамы, синяки… Это… некрасиво, — шёпотом произнесла я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам.
Он сделал шаг ближе, его рука снова коснулась моего подбородка, поднимая моё лицо к его глазам.
— Снежинка. Мне плевать, есть у тебя шрамы или нет. Ты красивая. Всегда. На дороге, на скамейке, в моей машине… и, чёрт возьми, в моей футболке.
Его голос стал твёрже, словно он пытался внушить мне то, чего я сама не могла поверить.
— Я просто хочу помочь тебе. Хочу, чтобы ты начала мне доверять. У тебя творится чёрт знает что, а рассказать тебе об этом некому.
Он наклонился ближе, его дыхание снова коснулось моего лица, и я чувствовала, как всё внутри сжимается от его слов, от его близости.
– Я хочу стать тем, кому ты будешь доверять, – его голос звучал тихо, но каждое слово пробивало меня насквозь, оставляя глубокие следы. – Я хочу, чтобы, когда тебе плохо, ты звонила мне, а не пряталась в ванной, захлёбываясь слезами. Чтобы, если тебе угрожает опасность, ты писала мне. Я хочу, чтобы ты хоть немного доверяла мне. Ты понимаешь?
Его слова были такими искренними, что я застыла. Впервые кто-то говорил мне такое. Впервые кто-то хотел, чтобы я доверяла, но не требовал этого, не заставлял. Просто просил, спокойно, мягко, как будто знал, как больно мне сейчас слушать это.
Я молчала, не в силах ничего ответить. Мой мозг отказывался принять то, что такое говорит Джейсон — сильный, закрытый, холодный мужчина, который, казалось, никого не подпускает к себе.
– Подумай над этим, – сказал он, делая шаг назад, будто давая мне пространство. – А сейчас… сними футболку и повернись спиной. Нужно нанести мазь, чтобы ничего не загноилось.
Его голос был твёрдым, но лишённым принуждения. Он не торопил, не давил, а просто ждал. В его руках уже была мазь, и он стоял, молча наблюдая, давая мне время собраться.
Я медленно повернулась к нему спиной, чувствуя, как по телу пробегает холодок. Каждое моё движение казалось таким громким в тишине комнаты. Сжав подол футболки, я нерешительно подняла её вверх и, наконец, сняла, оставаясь только в нижнем белье.
Его взгляд. Я не видела его, но чувствовала. Он прожигал мою кожу, заставляя каждую клеточку вибрировать. Было невозможно игнорировать его присутствие. Казалось, он видит меня насквозь, изучает каждую мою деталь.
Но в следующий момент я ощутила холодную консистенцию мази на своей спине, и это вернуло меня в реальность. Его пальцы осторожно начали распределять мазь по моим царапинам, синякам, ожогам. Его движения были медленными, мягкими, почти бережными, но всё равно вызывали во мне дрожь.
Я дёрнулась, когда он коснулся свежей раны, инстинктивно пытаясь отодвинуться, но его рука легла мне на талию. Этот жест не был грубым или властным. Он просто удерживал меня на месте, словно говоря: «Доверяй».
– Тихо, спокойно, – произнёс он шёпотом, его голос был низким, убаюкивающим, будто успокаивал напуганное животное.
Я сжала кулаки, стараясь не обращать внимания на то, что его пальцы, тёплые и сильные, двигались по моему телу. Он не делал ничего лишнего. Каждый его жест был чётким, уверенным, только для того, чтобы помочь.
Он продолжал распределять мазь, спускаясь от плеч к лопаткам, затем к пояснице. Его пальцы касались меня так, будто он боялся причинить ещё больше боли, а я боялась, что прикосновения вдруг прекратятся.
Когда он закончил со спиной, его руки аккуратно переместились к моим рукам, к тем местам, где порезы были особенно глубокими. Я невольно вздрогнула, но не от боли, а от того, как близко он был. От того, как его руки скользили по моей коже, совершенно не торопясь.
Потом он перешёл к моим ногам. Я почувствовала, как его пальцы осторожно касаются коленей, скользят вниз по икрам, обходя самые болезненные места. Всё это время он молчал, а я просто стояла, не в силах понять, как человек может быть настолько спокойным, когда я буквально стою перед ним наполовину обнажённая.
Но это был Джейсон. Он будто не видел моего тела в том смысле, как его видели другие. Он не смотрел на меня, как на объект. Он просто делал всё, чтобы мне стало легче.