chapter 10
Кровь. Осколки. Писк боли. Все было мне так знакомо, будто я переживал это не 10 лет назад, а вчера.
–Пожалуйста, будь нежнее, – умоляла она, когда я смочил вату антисептическим средством.
–Знаешь, в тебе достаточно алкоголя, чтобы обеззаразить ногу самой, но я делаю это для твоей же безопасности. Поэтому будь добра, заткнись, – грубо ответил я, получая её хмурые брови. Конечно же, она не заткнётся.
–Мне больно, а для моей безопасности, ты мог бы отвлечь меня разговором, чтобы я не упала в обморок от вида крови, – сказала она пьяным голосом, намекая на дурацкий жест всех женщин. Падать в обморок.
–Ты жила со мной достаточно, чтобы выяснить, что я не особо разговорчивый, – ответил я, продолжая протирать маленькую стопу Терезы.
–Сделай исключение, – улыбнулась она. Как быстро в ней меняется настроение, я поражён.
–Нет.
–Тогда буду говорить я и поверь, я могу часами разговаривать. Но живя со мной месяц, ты конечно же, не знал об этом, – упрекала меня девушка, скрещивая руки на груди. Я бросил мимолётный взгляд на её грудь, которая от сомкнутых рук приподнялась. Черт. Ещё и её до чёртиков стройные ноги, по которым взгляд бегает автоматически.
Она разговорчива. Но не со мной. С Эйвоном она могла говорить о фильме, который они посмотрели, часами. И это действительно утомляло, когда, находясь в своём кабинете, я слышал её голос. Эйвон такой же, стоило кому-то упомянуть его любимую тему, его не остановить.
–И так, лошади. Каждые выходные мы с Эйденом отправлялись кататься на лошадях, потому что это было моим хобби. Мой Сафир имеет очень стойкий, сильный и отверженный характер. Хотела бы я сказать, что он весь в меня, но нет, – она опустила голову и грустно улыбнулась. Я взял бинт и молча начал бинтовать её стопу. Мужское имя с её уст заставила сжать стопу девушки чуть сильнее. Она мне никто, но я злился на любое проявленное мужское внимание к Терезе, будь это мой разговорчивый охранник или садовник, который стрижёт кусты в передней части дома.
–Раньше она мне снилась, я точно видела свою серебристо-белую лошадь, стоящую среди горных долин Дублина. А сейчас я даже не знаю как она, может её решили продать, потому что она очень активная и не может без прогулок и скачек, – продолжала она, а я давно закончил, попусту теребил её ногу с бинтом, делая вид, что продолжаю бинтовать, чтобы она поговорила чуть дольше. Её голос обладал чистотой, тембр был мягким и нежным, как ласковое прикосновение бриза. Высота голоса поднималась и опускалась, создавая мелодию, которая заполняла воздух вокруг.
–Может мою лошадь отдали Дороти, так как она стала достаточно взрослой, чтобы управлять лошадью. Это раньше отец запрещал ей скакать, потому что она слишком неуклюжая. Он боялся, что кто-то из нас пострадает... – она на секунду замолчала, а я не осмелился посмотреть на неё. Ненавижу успокаивать людей, это не моя компетенция, хоть я и вижу, когда она действительно была бы уместна. Я всегда не мог смотреть на боль в глазах людей. Впервые я понял это, когда дядя в качестве воспитания, показал мне, как проходят пытки в его подвальной части дома. Это был трепещущий ужас, я встал в ступор, будто увидел монстра. Хоть я и не понимал чувства в своей голове, вскоре я осознал свой страх. Мужчину резали, били, обливали, издевались и пытали. А Андреас с улыбкой смотрел на происходящее, повторяя про себя «Он заслужил». Но разве это так? Разве монстр стоит не сбоку от меня? Разве мне не страшно? Меня стошнило, и я слёг с сильной лихорадкой, а дядя изредка навещал меня, говоря про себя: «Я думал, ты сильнее, Харрис. Я думал, мы похожи. В твоих глазах пустота и я думал, что ты моё идеальное оружие. Не разочаровывай меня и докажи, что я не прав». И я доказал в скором времени, стал контролировать себя настолько, что без жалости стал смотреть на страдания других. А когда оставался один, блевал часами, вспоминая лица людей.
–Ты закончил, – воскликнула она и попыталась встать, но упала обратно на кресло, поморщившись от боли. Я вздохнул, встав с кресла и осмотрел ковёр, который в некоторых местах был пропитан кровью Терезы.
–Я испачкала ковёр, – с пьяным выдохом произнесла она и поджала губы. К черту ковёр, когда ты сама пострадала.
–Не важно, – ответил и не придумал ничего уместного, как самому отнести Терезу в постель. Я наклонился к ней, ощущая запах купленного Эйвоном шампуня со сладким запахом миндаля и мёда. Она попятилась, а когда я выставил руки вперёд, показывая, что хочу взять её на руки, она словно ребёнок, сдалась. Тереза вытянула свои руки, показывая полную беззащитность и я легко проскользнул сквозь её талию и ноги, чтобы поднять. Она сложила руки на мою грудь, от чего от прикосновения моя кожа зажглась. Я нёс её на руках до комнаты, чувствуя, как девушка дышит мне в шею. Невыносимо. Невыносимо прикасаться к бархатной коже, чувствовать сладкие пряности её тела. Мне придётся очень много поработать в зале из-за этого мгновения.
Тереза.
Я трогала его. Его сильное тело, его стальную грудь и ощущала жар. Таким был Харрис: стальным, горячим и сильным. Мне хотелось сложить голову на его плечо и нюхать запах дерева, пока не усну. Видимо алкоголь достаточно въелся в мою голову.
Он крепко держал меня и мне ни на минуту не пришло в голову, что он может уронить меня. Нога неприятно щипала от осколков, вцепившихся мне в ногу и обеззараживающего средства. Мы вошли в комнату, и он аккуратно уложил меня в кровать, от вида его стоящего надо мной тела, моё сердце забилось сильнее. Я вспомнила ночь, когда нас ограбили, тогда я не видела его лицо, но запомнилось тело греческое бога. Протерев глаза, я захлопала ресницами, вспоминая события той ночи.
–Что с тобой? – спокойно спросил Харрис.
–Возможно, для тебя не все потеряно, и я могу вернуть то, что украл, взамен на то, что я обрёл, – я чётко и точно повторила слова, которые были сказаны им. На секунду мускул на его лице дрогнул, он бегло осмотрел меня голубыми глазами, а потом все вернулось на свои места. Холод.
–Надо же, ты запомнила все дословно. Это произвело на тебя впечатление? – ухмыльнулся мужчина, продолжая неподвижно стоять над моей кроватью. Я согнула ноги в коленях и облокотилась на спинку.
–Ты, произвёл впечатление ты, – честно признала я, грустно улыбаясь и осматривая свою кровать.
–А теперь я нахожусь здесь: в запертом доме, в качестве твоей заложницы, – я не смотрела на него, потому что внутри снова поселился сгусток одиночества, от которого я пыталась избавиться бутылкой алкоголя. А в итоге, алкоголь сам избавился от меня. Боковым зрением я заметила движение мужчины, меня взяли за подбородок, поднимая моё лицо. Мы смотрели друг другу в глаза, его голубые бегали по моему лицу, часто останавливаясь на глазах. А я внимательно смотрела в его, боясь отвести взгляд.
–Чего ты боишься? – спросил вдруг он. Боюсь? Всего. Боюсь смерти близких, своей глупой смерти, которая принесёт в мою семью только горе. Боюсь неоправданных ожиданий своего отца, который столько вложил в меня и в мои знания.
–Я боюсь разочарования, – ответила я, как по мне, достаточно честно и открыто. Харрис ещё пару секунд посмотрел на меня и отпустил горячую руку.
–Спокойной ночи, Тереза, – напоследок сказал он, но я остановила его за руку, потянув тяжёлое тело обратно к себе. Словно маленький ребёнок и оленёнок, я поднимала голову к нему, в немом желании высказать, чтобы он остался.
–Что? – на выдохе спросил Харрис, холодно смотря на держащую его руку.
–Останься, – сглотнув, произнесла я и увидела настоящую борьбу в глазах. Бушующее моря в разгар шторма, казалось, я даже вижу молнии и накатывающуюся грозовую тучу. Его челюсть плотно сжалась и последний раз посмотрев на меня, он так же быстро ушёл, не успев я вздохнуть.
***
Утром я проснулась с больной головой, но стоило мне развернуться, на комоде лежала шипучая таблетка и стакан воды. Я расплылась в улыбке, когда так же заметила плотно закрытые шторы, через который не проходит солнечный свет. Не смотря на его резкий и грубый ответ на мою просьбу остаться, я в каком-то смысле понимала Харриса. Я молода для него, такому мужчине не следовало возиться с ребёнком вроде меня. И как бы я не хотела ненавидеть этого мужчину, я уже давно смирилась. Я много раз спрашивала у них про семью, они кивали и говорили, что с ними всё в порядке. Эйвон однажды показал мне фотку Дороти, которая находилась на сцене и по-видимому, пела. Как бы сильно я не возмущалась, подробности он не рассказал.
Я сидела на лавочке в саду, рисую Сафира, когда начала замерзать. Обычный свитер уже плохо спасает от ветреной погоды октября, поэтому я зашла в дом, думая закончить рисунок в своей «клетке». Рисование было моим основным хобби, когда теплица закончена.
–Я же сказал, что постараюсь оформить всё до вечера, –услышав голос Харриса, я тихо взяла кувшин с водой и налила себя в стакан.
–Финансовый лизинг требует от меня трёхсторонней сделки, Томас. У меня имеется требующийся актив, но определять требования я буду сам, – Харрис рассудительно обсуждал дела по телефону, я любопытно заглянула в зал. Мужчина в белой рубашке, со спущенным галстуком и в классических штанах сидел над бумагами на столешнице. Одной рукой он держал телефон у уха, а другая теребила переносицу. Он делал так, когда его что-то не устраивало. Финансовый лизинг? Знакомая тема для любого предпринимателя, особенно сдающего своё предприятия под аренду.
–Зачем? Не забывай где ты работаешь, Томас и что тебе необходимо знать, потому что пока, мне приходится заниматься только твоим обучением, черт возьми! –выкрикнул Харрис, теряя самообладание и бросая трубку.
–Почему ты там стоишь? – громко спросил он, от чего я подпрыгнула на месте. Я вошла в зал, смотря на злобное лицо Харриса.
–Услышала знакомые слова, – ответила, от чего Харрис поднял голову и осмотрел мой внешний вид.
–Знакомые слова? Что тебе известно о финансовом лизинге? – он заинтересованно откинулся на спинку кресла, размеренно сложив руки на ногах. Я прочистила горло и отпила ещё глоток воды.
–Судя по всему, ты спросил у своего работника: зачем тебе самому определять требования сделки? Ты снизишь свою финансовую нагрузку, – ответила я.
–И какие требования мне стоит внести? – спокойно спросил Харрис.
–Величину первоначального взноса, гарантии, размер и периодичность выплат, срок действия договора и условия его прекращения, – на автомате ответила я, заставляя Харриса улыбнуться.
–Что входит в договор? – снова спросил он и я нахмурилась. Он принимает меня на работу? Зачем спрашивает обо всём этом?
–Описание предмета договора, установочные данные сторон, условия последующего выкупа, права и ответственность сторон, – проговорила я.
–Отец тебя учил?
–Да.
–Ты подготовлена для работы в бизнесе, разбираешься в лизинге куда лучше моего работника, – сказал Харрис, от чего я невольно улыбнулась.
–Это комплимент, – уверенно утвердила я.
–Это наблюдение.
–И комплимент, – парировала я, улыбнувшись. Он кивнул головой напротив себя, чтобы я села на диван. Я пожала плечами и сложив книгу на колени, села, ощутив смену климата. Мои руки из холодных стали розоветь, от чего я потёрла их.
–Чего ты хочешь?
–Составь договор, чтобы я убедился в твоём профессионализме, – отчеканил грубый голос Харриса Райта. Чего? Я расширила глаза, смотря на то, как мужчина перебирает бумаги и совершенно не обращает на меня внимания.
–Ты забыл в какой ситуации я нахожусь? Ты обанкротил моего отца, украл все его активы, а теперь просишь составить договор для твоей компании? Это наглость и самое настоящее предательство, я ни за что не буду работать на тебя и твою грязно отмытую компанию, –серьёзно, но не повышая голос, возмущалась я. Кем он себя возомнил?
–Тереза, я не прошу, – он выглядел слишком деловито, но будто бы действительно нуждался в моей помощи. Я откинулась назад, сжимая плотную обшивку книги.
–Нет, – из-за моего отказа он отвлёкся от бумаг и сверкнул голубыми глазами. Господи, я готова была намокнуть от такого взгляда, от чего в животе тут же забила тревожность в виде бабочек.
–Нет?
–Сделка. Я помогу тебе, взамен ты поможешь мне, –парировала я. Он заинтересованно улыбнулся и рукой сделал жест «продолжай».
–Я сделаю тебе договор в лучшем виде, а ты устроишь мне встречу с моей лошадью, – предложила я, он замолчал. Я сдержала улыбку, потому что могла догадаться, что означало его молчание. Это значит, что он почти согласился! Скорее всего он обдумывает все «За и Против», но меня это мало волновало. Харрис встал с кресла, размеренными движениями он обошёл стол и скрылся из дома. Я поджала губы в ожидании, какой же он все-таки непредсказуемый.
Через пару минут я отчаялась в решении моего предложения. Отец многому меня обучил за годы университетской жизни, я практиковалась у него в компании и умела правильно вести бизнес-дипломатию, но не с таким мужчиной, как Харрис. Он требователен, непостоянен, его действия абсолютно непредсказуемые. Сложно понять, как с такой холодной решительностью он занимает такие высокие должностные позиции. Его харизма. Его улыбка. Его взгляд. Вот ключ ко всему.
Меня резко обволакивает тёплая мужская рука и я вскрикиваю в ужасе. Харрис обвил своей ладонью моё горло, пристроившись сзади, он аккуратно приподнял мой подбородок, от чего я осталась почти неподвижной. Как он подошёл ко мне? Неужели я не услышала шагов от собственных мыслей?
–Я согласен, но это последняя моя уступка для тебя, –проговорил он, наклонившись к моему уху. Я шумно вздохнула воздух, скованная рукой Харриса. Молча кивнув, он отпустил меня и сел на своё место. Я быстро моргала ресницами, чтобы прийти в себя. А потом до меня дошло – я увижу свою лошадь! Но как? Как он провернёт этот фокус?
–Ты украдёшь мою лошадь? – вырвался из меня вопрос, скорее похожий на вскрик удивления. Харрис замер, отвлекаясь от дел с бумагами. На его пухлых розоватых губах появилась еле заметная ухмылка, от которой кровь в моем теле разогналась в несколько миль в час.
–Не говори глупостей.
***
И вот я здесь. Ипподром Дублина. Я была на ипподроме за городом, наверное, раз 5 и все разы были удачными. Осматриваясь по сторонам, я спустя даже полчаса, не увидела ни единую живую душу. Людей не было, а это значило, что Харрис забронировал весь ипподром ради меня одной. Это не могло не радовать мою душонку, но и шанс на побег или выяснение информации, пропал. На самом деле я смирилась со своим положением, уже прошло достаточно времени, чтобы родители успели отчаяться. Как и отчаялась я. В доме Харриса слишком хорошая защита и охрана, чтобы я смогла обмануть его.
Мы ходили между стоек с лошадьми и каждый раз у меня замирало сердце при виде белой гривы, но не моей. На удивление, Харрис отправился на ипподром вместе со мной, даже в повседневной одежде. Он был в чёрных джоггерах, которые идеально сидели на его бёдрах и длинных ногах и в чёрной футболке. Я же обошлась чёрными леггинсами, топом и свитером поверх тела. Рядом мы выглядели семьёй, отец, выгуливающий свою дочурку на катание на лошадях.
–Лошади чувствуют настроение наездника, – сказала я, медленно осматривая глазами стойло. Он был угрюмым, как и всегда. Холод на его лице не треснул, даже увидев маленького жеребёнка рядом с матерью.
–Мне не нужно одобрение лошади, чтобы сесть на неё, –ответил Харрис, от чего я хмыкнула.
–Ты хочешь заставить даже лошадь подчиняться? – с насмешкой спросила я.
–Я выберу самую покладистую, – и улыбнувшись, он кивнул мне на дальний угол. Я замерла, когда из стойла торчала голова моей лошади. Мой Сафир.