[GL] Императрица: любимица второй супруги императора

И потому нынешние шумные дворцовые слухи Благородная Супруга Шэнь предпочла проигнорировать.

В конце концов, Цзиньли всегда отличалась быстротой и скоро “разберётся” в деле, восстановив для неё справедливость. Хитрые расчёты Си Бинь вряд ли смогут тронуть Императора - ведь между ними никогда не было той самой любви и привязанности.

Императору достаточно лишь быть уверенным, что у неё нет интереса к трону и она не станет раскачивать государственные устои. А прочее… разве это так важно? Доверие между ними — всего лишь следствие партнёрских отношений, и по сути совсем не то, чем его считают другие наложницы.

Поэтому Благородная Супруга Шэнь не обращала внимания на пересуды, а целиком сосредоточилась на ожидании кануна Нового года.

До него оставалось всего пять дней. Цзиньли наверняка успеет уладить всё до того, чтобы не испортить всем праздничное настроение.

Си Бинь же и впрямь безрассудна, накануне праздника ещё устраивать такие выходки!

Через три дня дворцовые слухи сменили направление.

— Что? Ты говоришь, что семью Цуйцао контролировала на самом деле Наложница Юй? — изумлённо переспросила Супруга Дэ у старшей служанки. — Зачем же Наложнице Юй нападать на Шэнь Юйцин?

Ведь нынешнее заключение под домашний арест Наложницы Юй вовсе не из-за Благородной Супруги Шэнь. У каждой обиды есть свой источник, если бы она мстила младшей сестре, это было бы понятно. Но зачем ей трогать Шэнь Юйцин? Даже если бы она расправилась с Благородной Супругой Шэнь, это ведь не дало бы ей свободы!

Главная служанка Хунсю тоже явно не верила, что всё это правда. Но раз Цзиньли уже вынесла суждение, спорить не решались.

— Пусть будет так. Возможно, это воля Его Величества, — Супруга Дэ задумалась.

Цзиньли - человек Императора, и навесить на кого-то вину просто так она бы не стала. Значит, дело всё же в указании самого правителя. А если приглядеться, нетрудно понять, зачем Императору свалить грязь на Наложницу Юй.

Во-первых, клан Юй в последнее время слишком выдвинулся вперёд. Даже Супруга Дэ, мало сведущая в придворных делах, чувствовала, что с этим что-то не так. Поставив себя на место Императора: если бы у подчинённого оказалось столько власти, что он выглядел самоувереннее господина и имел сторонников больше, чем у него самого, едва ли бы это вызвало симпатию.

Подчинённый должен знать своё место: стоит взобраться на голову начальнику и начать там козырять, неминуемо получишь удар.

И потому то, что поводом воспользовались, чтобы прижать Наложницу Юй. Более чем естественно.

Во-вторых, даже если это не главная причина, другая тоже может быть важна. Си Бинь только что была наказана Благородной Супругой Шэнь, поэтому понятно, почему она затаила обиду и хочет отомстить Благородной Супруге Шэнь. Однако Император последние полгода был очень привязан к Си Бинь, поэтому он пытался прикрыть свою любимую наложницу и свалить вину на её сестру.

В конце концов, у наложницы Юй и Си Бинь были не самые лучшие отношения, и именно наложница Юй навлекла на себя гнев Императора. Естественно, Император переложил вину на неё. Чем больше Супруга Дэ думала об этом, тем больше она верила в это.

— В будущем держись подальше от Си Бинь и её сестры. — предупредила Супруга Дэ: — У них в последнее время одни проблемы.

Си Бинь сейчас в милости, но трудно сказать, что будет дальше. В конце концов, она сама совершила нечто подобное, а Благородная Супруга Шэнь — не обычная наложница, которая не в милости. Даже если Император а этот раз защитил Си Бинь, его любовь к ней, вероятно, угаснет.

Что касается другой возможности, например, Си Бинь совершила что-то плохое - подставила сестру, и Цзиньли действительно узнала, что это была Наложница Юй или кто-то ещё, Супруга Дэ посчитала бы её версию недостоверной.

Си Бинь, возможно, подставила Наложницу Юй, но даже она считает, что у Наложницы Юй нет мотива, так как же Цзиньли могла не заметить проблему? Либо Цзиньли действительно не смогла найти настоящего виновника, поэтому ей пришлось довольствоваться вторым вариантом и поймать предполагаемого убийцу, либо Цзиньли узнала, но не предупредила врага, поэтому пока отпустила Си Бинь. В любом случае, не повезло семье Юй, и Супруги Дэ это не касалось.

Госпожа Супруга Дэ была очень счастлива. В тот вечер она съела полмиски риса, а затем заставила себя с горечью пройтись по двору, чтобы переварить пищу и не набрать вес.

С другой стороны:

— Зачем делать Наложницу Юй козлом отпущения? — Благородная Супруга Шэнь закончила трапезу, отпивая чай, вытянула ногу и пнула стоявшего напротив Императора.

Его Величество проигнорировал её выходки и переступил на другую ногу:
— Я расстроен семьей Юй.

Императрица Фу наблюдала за ними, поглаживая кошку, молча наблюдая за происходящим.

— Я тоже расстроена Наложницей Юй? — Благородная Супруга Шэнь подняла бровь.

— И Си Бинь.

Поэтому она решила пока отомстить Наложнице Юй и пока оставить Си Бинь в покое.

Наложнице Юй не повезло. С тех пор, как её младшая сестра вошла во дворец, у неё не было ни одного счастливого дня. Мало того, что младшая сестра быстро превзошла её по рангу, она ещё и впала в немилость и даже была заточена во дворце.

Приближался Новый год, а Император не предлагал ей освобождения. То же самое касалось и Супруги Шу, которая также находилась под домашним арестом. Во время новогоднего банкета ей даже не удалось выйти на свежий воздух. Это было поистине прискорбно.

Император намеревался использовать это как предостережение беспечным придворным. Не говоря уже о семье Юй, какие планы строила бы Супруга Шу, слоняясь по дворцу? Она бы всего лишь родила принца, позволила бы ему унаследовать трон, а сама могла бы спокойно жить как Вдовствующая Императрица. В независимости от того был ли это план только Супруги Шу или всей её семьи, Император намеревался предупредить их всех.

Короче говоря, Супруга Шу не была освобождена от запрета, как и Наложница Юй. Более того, несчастная Наложница Юй потерпела незаслуженное поражение и была вынуждена взять на себя вину.

Поскольку проступок был несерьёзным, Его Величество наказал Наложницу Юй лишением её титула наложницы. Теперь её понизили на два уровня, с наложницы третьего ранга до наложницы четвёртого, Чжаои.

Большая часть грязи, сосредоточенной на Благородной Супруге Шэнь, смыта, а те, кто не верили – просто дураки, отказывающиеся верить в так называемую “правду” и упорно выдающие желаемое за действительное, будто именно Благодаря Супруга Шэнь совершила эти злодеяния. Благородная Супруга Шэнь заявила, что ей нет дела до этих клоунов.

Поскольку главенствующей персоне было всё равно, Цзиньли не стала ничего исправлять. Хотя исправлять было нечего, эти люди не осмеливались говорить об этом открыто. Если они говорили об этом за спиной, Цзиньли ничего не могла бы с этим поделать. Она была человеком, а не богиней.

Последующие дни прошли мирно. В прошлые годы на ежегодном банкете всегда случались какие-то мелкие или крупные инциденты, но в этом году всё прошло мирно. Настолько мирно, что даже придворные чиновники и дамы чувствовали, будто чего-то не хватает.

Словно их учили быть мазохистами, они чувствовали себя неловко, пока на дворцовом банкете не случалось чего-то неожиданного.

— Во дворце редко увидишь такую ​​тишину и покой, – тихо вздохнула Шэнь Юйцин, обращаясь к своей жене.

Цинь, жена старшего брата семьи Шэнь, держала на руках двухлетнего сына, сохраняя благородную улыбку, хотя уголки её губ слегка подергивались, а сердце сжималось от согласия.

Хотя она была замужем всего несколько лет, женщина её происхождения, наверное, посещала бы около дюжины дворцовых банкетов каждый год с десяти лет. Маленькие банкеты были хороши, но даже большие почти всегда были связаны с проблемами, словно это были не совсем дворцовые банкеты, если только не случалось что-то неожиданное.

Не только она чувствовала то же самое, но и окружающие её дамы разделяли это мнение.

Услышав, что Наложница Юй и Супруга Шу ещё не освобождены и всё ещё находятся под домашним арестом, они невольно задумались. Может быть, большинство событий во дворце были вызваны ими? Иначе почему же было так тихо, когда их нету рядом?

Шэнь Лии свернувшись калачиком в нежных руках матери, послушно уплетал закуски, невольно покосившись на Благородную Шэнь.

Он увидел, что госпожа Цинси тоже устроилась на руках у матери, но выглядела она гораздо достойнее его. Раньше Цинси всегда сидела рядом с Императрицей, выпрямившись и соблюдая не менее строгий этикет. Однако Благородная Супруга Шэнь полюбила свою дочь и вскоре позволила ей сесть рядом с собой и даже держала её на руках, чтобы та могла опереться на неё.

Шэнь Юйсюань, вторая дочь в семье госпожи Шэнь, с завистью смотрела на принцессу Цинси. В детстве она мечтала быть так же близко к матери, как и она, но её мать, происходившая из семьи учёных, была очень щепетильна в правилах и предписаниях и редко обнимала её. Отец же, напротив, был более открытым, но не мог противиться матери и осмеливался быть с ней нежен только тогда, когда её не было рядом. Шэнь Юйсюань тихо вздохнула и, отводя взгляд, случайно встретилась взглядом с принцессой Цинпин, сидевшей напротив.

Инстинктивно она покраснела и быстро опустила голову, не отводя взгляда. Благородная Супруга Шэнь, казалось, что-то почувствовала, взглянув на неё, а затем перевела взгляд на принцессу Цинпин.

— Я помню, твоя вторая сестра была помолвлена ​​с наследным принцем Цинпина? — Императрица Фу отложила палочки и заговорила с Благородной Супругой Шэнь.

Шэнь Юйсюань взглянула на неё с улыбкой и кивнула.
— Мы познакомились на банкете в честь Праздника середины осени.

Шэнь Юйсюань произвела фурор на этом банкете, и многие дамы решили, что она стремится попасть во дворец, поэтому отнеслись к ней с презрением и не стали бы считать её кандидаткой в жёны. Но на самом деле Шэнь Юйсюань не собиралась входить туда.

Она искала мужа, который был бы ей по душе, и терпимую свекровь.

Хотя некоторые склонны были считать, что она стремится в Императорский дворец, она была уверена, что кто-то разгадает её намерения. Возможно, из-за того, что с детства её связывали правила, она не хотела выходить замуж в семью, где их чётко придерживались, что и привело её к такому поведению.

К счастью, в тот день на банкете во дворце молодой человек был ею мгновенно очарован и даже долго прятался в лесу, шпионя за ней. Вернувшись домой, она расспросила мать и была приятно удивлена, узнав, что принц тоже испытывает симпатию к этой ясноглазой, кроткой и стойкой молодой женщине.

Вскоре он сделал ей предложение руки и сердца. Даты свадьбы и церемонии были назначена на конец следующего года.

Приданое и другие вещи Шэнь Юйсюань уже были отправлены в столицу второй женой, но, поскольку она выходила замуж за представителя Императорского дворца, они были довольно скромными. Госпожа Шэнь отложила дату свадьбы, намереваясь подготовить для племянницы больше вещей, которые она могла бы забрать в родительский дом.

Хотя принц Цинпина занимал положение, не обремененное реальной властью, его семья обладала королевской печатью власти – свидетельством их вклада в завоевание империи, внесённого благодаря следованию за Императором Тай-цзу. Не говоря уже о богатстве, накопленном за столетие, одного наследственного трона было достаточно, чтобы многие женщины мечтали выйти за него замуж.

Если бы отец Шэнь Юйсюань не занимал высокого положения за пределами столицы, не пользовался доверием Императора, замужество во дворце стало бы для неё, дочери второй жены семьи Шэнь, настоящим испытанием. В конце концов, она не была дочерью первой жены, не Шэнь Юйцин.

— Ей очень повезло, — невольно вздохнула Благородная Супруга Шэнь.

Принц Цинпина, книжный червь, увлечённый поэзией, каллиграфией и живописью, был книжным червём, который от чрезмерного чтения несколько сглупил. У него не было особого чувства юмора, но он обладал чистым сердцем. Открытость и решительность в его взгляде говорили о том, что этот человек не был безнадёжным слабаком. Хотя он был глуп, он был очаровательно глуп.

Более того, он был глубоко предан своим чувствам; пусть это и была любовь с первого взгляда, это не было похоже на мимолетное увлечение. Шэнь Юйцин чувствовала, что должна доверять ему и позволить ему жить в гармонии с её второй сестрой.

Принц Цинпина получил хорошее воспитание, и наложницам в особняке, где разрешалось находиться. Судя по виду этого зануды, он не был готов насладиться благословением иметь двух жён. Если бы он действительно взял наложницу, ему было бы до смерти стыдно.

Императрица Фу улыбнулась и сказала:
— Всем женщинам семьи Шэнь повезло.

Благородная Супруга Шэнь знала, о ком она говорит. Она говорила о законной старшей дочери семьи Шэнь, которая сбежала с возлюбленным.

Окружающие не понимали, о чём они говорят, и могли лишь сухо соглашаться. Иногда они восхваляли вторую дочь семьи Шэнь и принца, называя их союзом, заключённым на небесах, а иногда – госпожу Шэнь и премьер-министра за их непоколебимую любовь.

Короче говоря, они говорили всё, что говорили начальницы. Они ломали голову, пытаясь придумать несколько хвалебных слов своим Госпожам. Если бы они смогли похвалить её так, чтобы это понравилось Императрице, это было бы лучше всего.

Благородная Супруга Шэнь не слушала их льстивую чушь.

В их болтовне они наконец упомянули, что Благородная Супруга Шэнь также была женщиной исключительной добродетели и красоты, явно желая польстить ей.

Благородная Супруга не считала себя добродетельной.

Но, судя по их лицам, они, вероятно, не были настолько наглы, чтобы называть её “изысканно талантливой и прекрасной”. Благородная Супруга Шэнь, по крайней мере, могла управлять дворцовыми делами, но ей действительно не хватало таланта и навыков.

— Спасибо, — сказала Благородная Супруга, не желая брать на себя вину.

Будучи человеком, постоянно маскирующимся под разных персонажей для совершения убийств, она владела несколькими навыками, хотя и не обязательно виртуозно, в музыке, шахматах, каллиграфии и живописи. Просто она не хотела этого показывать, а у настоящей госпожи Шэнь такого не было. Резко сменить образ было бы непросто, иначе все бы поняли, что что-то не так.

Благодаря красноречивым дамам, подогревавшим атмосферу, она оставалась крепкой, несмотря на безразличие Благородной Супруги и молчаливость Императрицы. Если не считать недружелюбных взглядов других наложниц, всё было спокойно.

Супруга Дэ была самой несчастной, не в силах участвовать в их разговоре.

Эти женщины были слишком заняты льстивыми действиями перед Благородной Супругой и Императрицей, чтобы воспринимать её всерьёз. В конце концов, она была самой младшей из четырёх наложниц, самой добродетельной из них двоих и ни в коем случае не шла ни в какое сравнение с Императрицей, ни с Благородной Супругой.

К тому же, её мать, госпожа Су, всё сильнее болела, и было неясно, выживет ли она. Все дамы предполагали, что госпожа Су скоро скончается, а господин Су вскоре после окончания траура снова женится, лишив Супругу Дэ ещё большей поддержки со стороны семьи. Поэтому они относились к ней с пренебрежением.

— Этот дворцовый банкет такой скучный, – пробормотала рядом с ней Мадам Ми.

Только Мадам Ми могла осмелиться сказать такое; она никогда не хотела себя компрометировать.

Супруга Дэ взглянула на неё, предчувствуя безрадостное будущее.

Сейчас она и Мадам Ми были единственными оставшимися наложницами, когда Супруга Шу и Си Бинь, стоявшие ниже их, всё ещё держались на плаву. Однако Супруга Дэ понимала, что Си Бинь долго не продержится, а Супруга Шу давно уже была презираема и заточена в узде. Поэтому единственной, кто остался сражаться вместе с ней на передовой против Благородной Супруги и Императрицы, была глупая Мадам Ми.

Супруга Дэ глубоко чувствовала, что если она быстро не найдёт способ посеять раздор между Благородной Супругой Шэнь и Императрицей, то никогда не сможет сломить этих двух надоедливых женщин.

Вот это да!

Она нахмурилась, чувствуя, что настойчивые жалобы Мадам Ми слишком громкие, и не удержалась от резкого ответа:
— Разве не таковы все дворцовые банкеты?

Её тон был не слишком приятным, и Мадам Ми, вероятно, почувствовала её раздражение от чрезмерной болтливости.

— Хе, – саркастически бросила она, игнорируя Супругу Дэ.

Очевидно, она тоже не восприняла Супругу Дэ всерьёз.

Супруга Дэ крепко сжала чашку, чуть не швырнув её в глупую женщину.

В канун Нового года приходилось не спать всю ночь, но только не придворным и Императору. Когда дворцовый банкет был уже в самом разгаре, все расходились по домам.

Обычно Император не спал с Императрицей, но, прибыв во дворец Фэнъи, он заметил там Благородную Супругу Шэнь, и его настроение резко ухудшилось.

Хотя он не мог помешать уводу сестры и мог лишь пассивно смириться с этим, это не означало, что ему нравилось видеть, как Шэнь Юйцин и его сестра проявляют нежность в его присутствии! Если бы он знал раньше, он бы вернулся в дворец Цзичэнь, чтобы отдохнуть, зачем оставаться здесь и терпеть издевательства?

Благородная Супруга Шэнь любезно предложила:
— Найди себе наложницу, которая отдохнёт с тобой.

Подразумевалось: ты слишком мешаешь, убирайся отсюда, не мешай чужой любви.

— Разумеется, я должен отдыхать вместе со своей семьёй. — Император отразил это простым движением. Он хотел остаться с сестрой, даже если его прожигал взгляд Шэнь Юйцин.

Они некоторое время смотрели друг на друга, а затем отвели взгляд.

Хмф.

Императрица Фу лично приготовила порцию пельменей – по одной миске на каждого из троих. Она пригласила брата и жену присоединиться к ней, не задумываясь о том, чтобы кто-то остался или ушёл.

— Выглядит аппетитно, – сказал император, принимая миску и спокойно уплетая.

Благородная Супруга Шэнь собиралась возразить, но пренебрежительный взгляд Императрицы Фу заставил её замолчать. Она послушно взяла ложку и начала есть.

Новогодняя ночь прошла, казалось бы, мирно.

Канун Нового года стал редким праздником для императорской семьи Великой династии Янь. До Праздника фонарей император мог позволить себе расслабиться. Если не было важных дел, ему не нужно было беспокоиться о государственных делах.

Его Величество воспользовался возможностью выспаться, намереваясь компенсировать годовую бессонницу.

Благородная Супруга Шэнь, конечно же, не тратила время попусту, поэтому решила остаться во дворце с женой, чтобы обучать дочь музыке, шахматам, каллиграфии и живописи.

Императрица Фу и сама кое-что знала, довольно неплохо. Благородная Супруга Шэнь же, напротив, знала понемногу всего – не виртуозно, но достаточно, чтобы не отставать от обычного человека.

Они вместе обучали Цинси, не столько для того, чтобы многому её научить, сколько потому, что им было скучно и нужно было чем-то заняться. Кстати, было бы неплохо найти то, чем интересуется дочь, чтобы в будущем была возможность целенаправленно развивать её.

Во дворце не так много других занятий, но все уже развили в себе множество этих навыков. Когда придёт время, можно выбрать учителя, владеющего этим ремеслом, в качестве наставника Цинси.

Цинси тоже очень усердно училась.

Её мать, Императрица-матушка и Благородная Супруга редко играли с ней. Раньше они либо под предлогом обсуждения чего-то отсылали её наедине, либо её охраняли другие дворцовые служанки и евнухи. Или же она так увлекалась подругами, что на целый день забывала о матери, Императрице-матушке и Благородной Супруге.

Сейчас она осторожно брала кисть, обмакивая её в цветную тушь и рисуя на рисовой бумаге.

Рисовать она умела плохо, даже если они были не реалистичными, её рисунки выглядели… неописуемо, она писала с огромной энергией.

Благородная Супруга Шэнь, разглядывая абстрактную картину, услышала, как дочь возбуждённо спросила, хорошо ли она выглядит. С загадочным выражением лица она ответила:
— Разные цвета, довольно неплохо.

Она не лгала. Госпожа Цинси действительно использовала разные краски, и картина ничуть не размазалась. Судя по цветам, не задумываясь о скрытом смысле, её действительно можно было назвать яркой.

Более того, чернила, использовавшиеся во дворце, были, естественно, высочайшего качества, с яркими или нежными оттенками, каждый из которых создавал потрясающе красивый оттенок. Если Цинси не прибегала к чрезмерному размазыванию красок, это не было бы слишком неприятно.

Принцесса Цинси была в восторге от комплимента – он был несколько преувеличенным, хотя она этого и не осознавала – и отложила свой шедевр, сказав, что покажет его отцу. Затем она оторвала чистый лист рисовой бумаги и начала рисовать на новом.

Благородная Супруга Шэнь погладила её по голове и в награду пообещала:
— Я выведу тебя из дворца сегодня днём.

Завтра был Праздник фонарей, так что улицы должны были быть многолюдными, а не пустынными. Людей было как раз столько, сколько нужно, чтобы вывести Цинси посмотреть мир.

Цинси была в восторге, с нетерпением предвкушая свою послеобеденную прогулку за пределы дворца.

В полдень Император зашёл на обед и взглянул на шедевр старшей принцессы.

— Что это? – спросил Император, возможно, ошеломлённый сном, который он в последнее время не получал.
— Что это? Всё такое красочное.

Цинси с лёгким раздражением напомнила ему:
— Это витрина.

Она специально рисовала картину с витрины с антиквариатом и сокровищами; ей показалось, что сходство идеальное.

Император присмотрелся. Беспорядочные, неровно разделённые квадраты действительно напоминали витрину. Но…

— На витрине кролик? – спросил он, указывая на квадрат.

Цинси оглянулась и уставилась на него. Это была Её Высочество…

— Мяу! — Её Высочество зацепилась за рукав Императора. Император не выносил упоминания о кроликах; оно напомнило ему об ужасе, который они ему досаждали.

Тем временем, бедный рукав Императора был изорван в клочья.

Снова взглянув на дочь, он заметил, что она так сильно расстроилась, что бросила рисунок и убежала:
— Отец, ты такой глупый!

Он и вправду сказал, что нарисованный ею кот – это кролик! Даже Мать сказала, что кот выглядит реалистично!

Его Величество:
— ...

Ну же, малышка! Можно мы вернёмся и начнем всё сначала? Я пойду и спрошу заново...

Благородная Супруга Шэнь наблюдала за происходящим, радостно говоря ему:
— Ты её разозлил, значит, тебе и успокаивать.

Маленьких девочек уговаривать сложнее всего. Прощай, собрат-даос.