Часть 17
Такси подъехало к воротам домика, а после из него, чуть пританцовывая, вылезла Соён. Она взяла дорожную сумку в руку, крафтовый пакет, махнула водителю и подошла к калитке. Они с Монкут договорились, что та приедет позже сама, чтобы не тратить время на поездки по городу.
— Хей! Хозяева! Есть кто?
Монкут посмотрела на отца, а после на двери, из которых должна выйти, чтобы открыть.
— О, привет! Я уж думала не приедешь.
Монкут старалась выглядеть радостной. Она смотрит на нее, а в груди что-то сжимается. Это ее сестра, которую она не помнит.
— Проходи.
Мужчина встаёт из-за стола и кланяется девушке.
— Госпожа Мин, как поездка?
— Ой, да что вы, не кланяйтесь! — отмахнулась Соён, а после тут же схватила мужчину за плечи, заставляя подняться из поклона. Он человек преклонных лет, негоже так. — Это я у вас в гостях, мне надо кланяться! — та улыбнулась и протянула ему пакет, — Я слышала вы любите кексы. Совершенно не умею готовить, поэтому купила их по пути в своей любимой кондитерской. Надеюсь, вам понравится.
Сехун, который ее до семнадцати лет защищал в перестрелках, ходил с ней на все вечера, был ей вторым отцом, хотя по сути дела являлся не первым, а настоящим — сейчас сглатывает и смотрит на старшую дочь и замечает, как у нее глаз блестят.
— Благодарю, Соён.
Он приглашает ее сесть за стол и никак не может начать разговор. Монкут кидает взгляд на стол, и забирает конверты, сворачивая их в трубку. Она встает из-за стола и относит их в урну.
— Приятного аппетита, — смотрит она на младшую, а после на отца, который стучит палочками по тарелке.
Девушка проследила за подругой, но не стала придавать значения. Выбросила и выбросила, значит, не так уж и важно.
Семейство попило чай, пообщалось на какие-то повседневные темы, а после Соён предложила сходить на пикник, так как видела озеро недалеко. Она настояла, чтобы мужчина пошёл с ними, так как было крайне некрасиво оставлять его дома одинокого, ведь они приехали к нему в гости.
В конечном итоге пошли все. Соён задержалась в доме, чтобы переодеться в комбинезон и водолазку, поправила шляпку и вышла из дома, вслед за подругой. Она что-то весело рассказывала, подходя к озеру, а потом задала той неожиданный вопрос:
— Монкут, а вот если бы мы были сёстрами, круто было бы да?
Старшая обернулась и выпрямилась. Кивнула ей и вернулась к делу. Расправляла покрывало и рассматривала пейзаж. Лишь бы только не смотреть на нее. Почему-то стыдно. Стыдно и за себя, и за мать. За два года работы — не узнать о Соён почти ничего просто стыдно. Спасибо Чонгуку за то, что, забирая анализы Монкут — он прошуршал весь архив лаборатории.
— Присаживайся.
— Ты такая заботливая, Монкут! — радостно заявила младшая, села на плед и тут же начала раскладывать контейнеры с едой, что они собирали все вместе.
— Господин Пак! Давайте к нам! Сделаем совместное фото! Юнги точно понравится.
Мужчина оборачивается и смотрит на Пак.
— Соён, мне нужно кое-что сказать. Ты уже взрослая, да и пробыли мы вместе достаточное время...
Сехун вздыхает и рассматривает лицо девушки.
— Давайте сначала все вместе сфотографируемся, да? — та словно не слушала. Она потянула за собой подругу, и вот уже пристроила старика между ними, делая снимок на телефон.
Она радостно набрала какой-то радостный текст мужу, отправляя вместе со снимком.
— Ну вот. Я такая маленькая по сравнению с вами! — она дует губы, а после убирает мобильный в карман.
Девушка тяжело вздыхает встает напротив этих двоих и падает на землю в низком поклоне.
— Простите меня пожалуйста... Пока я счастливо проводила свое детство, вы столько страдали, будучи рядом со мной. И после... Когда я стала старше, я доставила вам только больше проблем...
Юнги конечно же все ей рассказал, по секрету, но последней каплей стало выброшенное в мусорное ведро письмо из лаборатории. Соён подумала, что они совсем не рады тому, что она оказалась их кровинкой. То, как Монкут смотрела на неё и отвечала, заставило думать так.
— Соён, дочь так не должна говорить. — Мужчина подходит к ней и обнимает. Сначала за плечи, после обычно. — Я не думал, что так все случится. Я пытался забрать тебя.
Девушка вытирает щеки от слез и смотрит на мужчину как-то жалобно. Не выдержав напора эмоций, она просто обнимает его, начав рыдать. Никогда у нее не было нормального отца. Тот, что был прежде просто откупался от нее деньгами, лишь бы только не мешалась под ногами и строила из себя послушную дочь. Девушка и не думала никогда узнавать правды.
Взглянув на Монкут, Соён шмыгнула и протянула к ней пальчики, надеясь, что та не оттолкнет руки. Старшая обняла двоих и тихо пустила слезу на плечо отца. Она узнала буквально сегодня, когда Чонгук приехал к ней под дом. Тяжесть на душе отступила и Пак стала улыбаться, целуя в макушку младшую.
— Так ты не злишься? — Соён смотрит на нее как котенок, глаза большие и грустные. Она так боялась рассказать той, боялась, что будет злиться, что Соён росла в достатке, а та так страдала. Потому и молчала до последнего.
— С чего мне злиться? — обнимает она ее еще раз. — Я зла всего на одного человека.
Монкут отстраняется от младшей и вздыхает.
— Все могло бы быть по-другому...
Теперь она поняла, почему ее отец обучал, почему он приставил ее на замену себе.
— Да уж... — она вздохнула, а потом ахнула, — Нет! Не надо по-другому! — Возмутилась, надув щеки. Ведь если бы они остались обычной семьёй, она никогда не встретила бы Юнги.
— Я не про твоего суженного. — Монкут посмеялась, а Сехун пригласил присесть своих дочерей. Когда бы так они еще посидели бы?
Дальше посиделки проходили в более непринуждённой обстановке. Соён с радостью отвечала на вопросы отца о том, как проходила другая часть ее детства. Где она побывала и что ей понравилось, хорошо ли о ней заботится Юнги. В то время как Соён спрашивала о их времени, проведённом вместе, о детстве Монкут и прочем.