Бракованный

Soundtrack

https://youtu.be/58pBvQa0XSM

Захлопнув дверь, Ликс от облегчения едва не сползает по ней на пол, словно весь путь до палаты за ним гналась свора бешеных псов. Раздражённо сняв огромные Рэй Бены, кидает злой взгляд на виновника конспирации. Хёнджин, сидящий на койке в свободном балахоне, настороженно осматривает омегу снизу до верху и откладывает бумаги, привезённые Со из офиса, в сторону.

- В чём дело, от кого бежал? С этими очками видно только половину тебя... - подтрунивает альфа и протягивает к нему руки, - иди ко мне, я соскучился.

Глаза омеги недоумённо округляются, а сам он демонстративно отходит от койки подальше.

- Да что случилось? Иди сюда...- капризно, словно ребёнок, которому отказали в мороженом, повторяет альфа, разочарованно дуя губы.

- А ты не догадываешься...Только то, что я пройтись по больнице не могу, исключительно бегом и уткнувшись в пол, благодаря тебе. Каждая медсестра в отделении, да чего там, уборщица знает, что здесь позавчера творилось. Поздравляю, мы местные порно звёзды, блядь! Все шушукаются и пялятся, даже доктор вызвал к себе с утра. Прочитал лекцию о недопустимости легкомысленного поведения в стенах лечебного заведения и предупредил о том, что твоя выписка под угрозой из - за меня! Это я теперь виноват...

Расстроенный омега, выговорившись, резко выдыхает и с опаской поглядывает на Хвана, который, склонив голову...давится хохотом.

- Тебе смешно? - неверяще, с рвущимся из глубин оскорблённой души возмущением начинает Ликс, теряя на мгновение дар речи от бессовестности, жесткосердия альфы.

- На меня пальцем показывают, обсуждают за чаем во время перерыва.. - дрожащим от слёз голоском жалуется омега, - тётечка в гардеробе зыркнула так, что я чуть сквозь землю не провалился. Можно подумать, на шее моей висит плакат со слоганом похотливая шлюха жирнющим шрифтом, а тебе смешно?!

Расходится омега и укоризненно поглядывает на истинного.

- Признай, ты был очень громким, малыш...- мягко улыбаясь, воркует Хван, а омега изумлённо открывает и закрывает рот, но ничего путного из него не вылетает, одно..

- Ты.....ты...

Хёнджин грустно вздыхает.

- Так и будешь у входа стоять, даже не поцелуешь? Один маааленький поцелуйчик...иди сюда, я буду руки держать при себе, - заверяет альфа, а Ликс, воинственно вздёрнув подбородок, выдаёт.

- Как же, так я и поверил. Поклянись..

Закатив глаза в потолок, Хван строит кислую мину и, подняв клятвенно руку вверх, обещает.

- Слово скаута.

Подозрительно сощурившись на пытающегося изо всех сил не рассмеяться альфу, помрачневший Ликс цедит сквозь зубы.

- Не был ты сроду никаким скаутом. Ближе чем на пару метров к тебе не подойду, Хван.

Омега решительно складывает руки на груди, а альфа чертыхается.

- Ну, слышали они, как мы трахаемся и что с того? Завтра утром меня отправляют домой, как тебе новость? А теперь иди сюда, иначе я сам встану...

Без всякой иронии предупреждает потерявший терпение альфа, и Ликс, обрадованный известием, неуверенно делает шаг к койке и робко улыбается.

Альфу выписывают, и жизнь пары налаживается, входит в привычное русло. Пентхаус, в который перебирается Ликс, оглашают знакомые голоса и звуки, разве что к доминирующему аромату бергамота, впитавшемуся даже в стены, добавляется фривольная медовая нота. Альфа возвращается в компанию и частенько засиживается в офисе допозна, разгребая накопившиеся за его отсутствие дела, а Ликс погружается с головой в подготовку к свадьбе. С десяток менеджеров, работа которых заключается в том, чтобы воплотить любую прихоть омеги, превратить день бракосочетания в особый, запоминающийся, исключить малейшие неполадки и трудности, всегда на подхвате. Суета, предсвадебная суматоха овладевает Ликсом не на шутку, и выводок помощников её только подстёгивает, ведь миллион важнейших вопросов предстоит решить. Меню, костюмы, цветы, а самое важное место проведения торжества - всё должно соответствовать статусу первого холостяка и одного из богатейших альф страны. Ликсу со всех сторон жужжат об ответственности, значимости церемонии, журналы дерутся за право эксклюзивных фото, репортёры с ТВ обрывают телефоны, и омега от ужаса хватается вскоре за голову. Для парня из приюта, только что отпраздновавшего совершеннолетие и избавившегося от клейма неполноценности, переполох и огласка чересчур, и Ликс слегка стрессует. Хотя, ладно, совсем не слегка.

Пролистав предложение очередного отеля, присланного одним из менеджеров, Ликс досадливо закрывает крышку ноутбука и откладывает его подальше, на журнальный столик. Запрокинув голову на спинку кожаного дивана и зажмурившись, вытягивается, как пригретый на солнце кошак, разминая мускулы и замирает в неудобной позе, когда губ его со звонким влажным чмоком касается губами Хван, тут же отстраняясь. Не открывая глаз, Ликс беззаботно улыбается.

- Ты сегодня рано, японцы сдались без боя, контракт твой? - спрашивает омега и седлает колени завалившегося на диван альфы.

Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки и скинув пиджак, Хёнджин ловко закатывает рукава до локтя и, нетерпеливо подхватив большими ладонями за попку, придвигает омегу к себе. Одетый в тонюсенькую хлопковую розовую пижаму Ликс принимается помогать - воодушевлённо расстёгивает оставшиеся пуговицы на рубашке, пока Хван не подхватывает проворные пальчики и не переплетает со своими.

- Разумеется, я всегда получаю, что хочу...- шутливо отвечает альфа, любуясь призывно розовыми, в тон пижаме губами в форме сердечка.

Фыркнув, омега высвобождает руки, и те ползут по груди, пристраиваются на широких плечах альфы.

- Дехви сказал, что есть проблемы с выбором места, тебе помочь? - предлагает альфа, наглаживая узкую спину омеги, невзначай задевая округлые ягодицы.

Настроение Ликса заметно портится и он, нехотя, признаётся.

- Каждый день они высылают варианты один другого роскошнее, но с каждым днём я всё меньше хочу провести церемонию в подобном месте. Это..- растроенно замолкает Ликс и, убрав руки с плеч, пристраивается на альфе так, что утыкается носом в его длинную шею, - ..не для омеги из приюта. Я представляю себя в этих дворцах, парках, в блеске богатого убранства и чувствую не в своей тарелке. Не хочу быть чужаком на собственной свадьбе, понимаешь? Всё это великолепие ослепляет, оно для тех, кто вырос в нём, кто от него без ума...но оно не то, что Мне нужно...

- А что тебе нужно?- осторожно спрашивает Хван и нежно проводит ладонью по шелковистым золотистым волосам омеги.

- Я не знаю...- убито отвечает омега и подбородок его дрожит - хоть плачь, он и впрямь себя не поймёт.

- Не переживай, это мелочи. Главное, что мы вместе, а свадьбу можно и отложить...- целует в макушку Хван, удивляясь тому, как близко к сердцу омега принял свадебные приготовления.

Ему совершенно не важно, где будет свадьба, кто будет в числе приглашённых, место и время, рухнет ли мир за пределами их спальни - Ликс единственное на всём белом свете существо, которое имеет для альфы значение. Потому и заговорил легко о переносе даты, но Ликс отстраняется от него и со слезами на глазах возражает.

- Нет, мы не будем переносить дату. Больше всего на свете я мечтаю выйти за тебя, Джин...

Омега слёзно оправдывается, а альфа решает сменить болезненную тему.

- Фонд компании перевёл значительную сумму твоему приюту, мой помощник едет туда завтра, чтобы проконтролировать лично поступление, а заодно и нового директора проверит. Деньги должны пойти не в карманы мошенников и уж точно не на сомнительные делишки очередного управляющего. Хотя, Чон наделал шума, суд над ним даже местное ТВ снимало. Не думаю, что кто - то еще осмелится после такого скандала рискнуть...Можешь съездить и помочь, ты же лучше других знаком с нуждами этих детей, заодно отвлечёшься от предсвадебной лихорадки...

Дожидаясь ответа, Хван с любопытством наблюдает, как влажные глаза омеги загораются неподдельным интересом и сдержанно улыбается. Если бы и это не помогло отвлечь омегу, он пустил бы в ход тяжёлую артиллерию и попросту утащил его на необитаемый остров.

- Заодно навещу аджосси и ребят, я целую вечность там не был, больше года...- восклицает обрадованный Ликс.

- Вот и отлично...- отвечает альфа и, подхватив ладошку омеги, прикладывает свою громадную пятерню к его аккуратным пальчикам, восхищённо глядя на то, как освещение гостиной выгодно подчёркивает огранку камней обручального кольца.

- Как же оно идёт тебе...- возбуждённо хрипит Хван, а у Ликса перехватывает от волнения в груди, он обожает, когда в глазах альфы ни с того ни с сего вспыхивает вожделение - и усмехается, отлично понимая, что конкретно его завело.

Дизайн обручального кольца Хван придумал сам и броскостью, оригинальностью оно Ликса мгновенно покорило, однако было одно небольшое, очень характерное для альфы но...

Грушевидной формы колумбийский необработанный изумруд и бриллиант античной огранки представляли собой две половинки одного сердца, что сразу вызвало у романтичного Ликса детский восторг. Состоящее из двух колец, благодаря магниту в золоте, притягивающихся друг к другу, оно идеально сидело на пальце, но по задумке кольца представляли собой шипы, способные при снятии поранить кожу, что делало процесс затруднительным и весьма болезненным.

- Конечно, если бы не шло это было бы катастрофой...- подшучивает омега, плавясь под голодным взглядом альфы, нежась в лучах обожания.

Хван слишком очевидно наслаждается. Словно редкостный пакостник, который гордится проделкой и открыто демонстрирует, что ему ни капли не стыдно...Ликс, вдоволь насмотревшись на самодовольное лицо, заливисто смеётся.

- Тебе не нравится? - тут же реагирует альфа слегка озабоченно, бегло поглаживая спину омеги.

- Нравится, только есть ли на этой планете ещё омега, который снять своё кольцо может исключительно оставшись без пальца? - лаская влюблённым взглядом, отвечает Ли и судорожно сглатывает, когда альфа бархатным тихим голосом, так, как может только он, признаётся в любви.

- Всё правильно, так и должно быть. Ты единственный омега на свете...для меня.

Ликс приникает к пухлым губам, касается почти невесомо, пока ладони альфы не сжимают с силой ягодицы, стонет в приоткрытый рот, когда поцелуй становится глубже, напористей. Хван посасывает, оттягивает нижнюю губу и отпускает, снова впивается в неё, а Ликс лишь мычит в ответ, сминая ткань рубашки на плечах альфы, и пропускает его язык, что делится влагой, жаром, заставляя омегу плавиться.

- Завтра я поеду в клинику Чонина, хочу поставить точку в этой истории, - оторвавшись от загнанно дышащего изумлённого омеги, сообщает Хван и зачарованно медленно ведёт пальцем по распухшим, блестящим от слюны губам.

- Джин, он же..- испуганно вскидывается Ликс, но альфа перебивает.

- Не бойся, Ян безвреден и находится под охраной. Я позвоню, как только выйду за ворота клиники, со мной поедет Со - не переживай, малыш...- погладив розовую щёчку, успокаивает Хван и, подхватив омегу под попку, поднимается с дивана.

- Пойдём, уложим тебя в постельку....- сиплым голосом произносит Хван, и Ликс, всё еще сомневающийся и встревоженный, сцепив ноги на его пояснице, скрепя сердце, решает, что должен своему альфе довериться.

На следующее утро Ликс отправляется в приют, а Хёнджин садится в лимузин и настраивается на непростую встречу. Даётся это через силу, но необходимость взять ответственность за свои действия, прежде чем скажет заветное да, чувство вины не дают покоя. Пройдя по зелёной аллее до непримечательного здания в два этажа, напоминающего старинную усадьбу, поднимается по лестнице в сопровождении санитара в белом, который открывает перед ним двери своим магнитным ключом. С лечащим врачом Яна Хван пообщается позже, сначала он желает увидеть того, кто едва не отправил его на тот свет. Медбрат отдаёт последние указания, хмурится, потому что требование альфы поговорить с пациентом без свидетелей нарушает правила больницы, но приказ сверху не оспаривает и запускает гостя в стерильно белую, пугающе пустую палату. Прикроватная тумбочка, постель, на которой сидит ссутулившийся омега и одинокий, словно забытый кем - то по ошибке стул - вся мебель в комнате. Джин подходит и, придвинув стул, садится напротив Яна, чья голова низко опущена, а руки сложены на коленях. Можно подумать, что тот уснул сидя или молится, но, зная омегу, Хван тут же нелепые предположения отметает.

- Тебя не обижают, как чувствуешь себя? - спрашивает альфа, и замечает как спина Яна дёргается, а руки на коленях сжимаются в кулаки, - мне сказали, что лечение займёт много времени, но шанс поправиться и начать новую жизнь у тебя есть...

Чонин молчит. Джину собственный официальный, отстранённый тон кажется отталкивающим, а каждое слово неправдоподобным, лицемерным. Невольно альфа вспоминает, что больше двух лет делил с Яном постель, что тот посвещён во все детали его интимной жизни. Хван уверен, что омеге меньше всего нужны бесполезные обещания и сомнительное утешение, но почему-то, вопреки здравому смыслу продолжает.

- Уголовного дела не будет ни по факту похищения, ни за попытку убийства. Пройдя весь курс лечения, ты возможно...

Звонкий негромкий смех проносится по палате, и альфа осекается. Лисьи глаза, обращённые на него сверкают, тонкие губы завлекающе улыбаются, но Хвана пробирает озноб от злобы, скопившейся в хрупком теле, которую тот даже не скрывает.

- Найду работу, парня, выйду замуж и заведу детей - это ты хотел сказать, Хёнджин? Позабуду о тебе, твоём ублюдочном омеге, дам вам спокойно жить в уютном семейном гнёздышке? - плюётся сарказмом, не прекращая улыбаться, Ян, а Джин мрачнеет.

- Я пришёл сказать, что Тэёну сделали несколько пластических операций в лучшей клинике Цюриха, и он в полном порядке сейчас. Если тебя интересует его состояние, я могу...- меняет тему Хван, надеясь, что в омеге проснётся совесть, раскаяние за содеянное, но тот ядовито шипит альфе в лицо.

- Мне нет дела до его самочувствия. Сдохни он, и я бы не расстроился, - несёт Яна не на шутку, от того, что Хван проявляет милосердие, взывает к покаянию и кажется как-никогда далёким, чужим, не похожим на самого себя.

Чонин предпочёл бы оскорбления, проклятия, даже смерть вместо унизительной жалости, что так явно плещется в любимых карих глазах напротив.

- Желаешь всем добра, простил великодушно? А я жалею, что не прицелился толком, не прострелил твоё проклятое сердце, - бессильно брызжа слюной, отводит душу Ян, - всё еще надеешься, что вылечусь, выйду из элитной психушки, в которую ты упёк меня по доброте душевной? Учти, ты первый, кого я навещу на свободе, и на этот раз рука моя не дрогнет...

Грудь Яна вздымается, лисьи глаза обжигают ненавистью, да и угроза его вполне реальна и осознанна, но альфа невозмутимо, с сочувствием произносит.

-Я знаю, Йенни, знаю....

Ян сдувается в тот же миг. Гнев пропадает, а с ним и силы омеги, что питались им одним. Глаза наполняют слёзы, рот уродливо кривится, и перед Хваном снова сгорбленный, несчастный, упивающийся своим горем Ян. Жуткое, парализующее зрелище, от которого Хван торопится избавиться. Не оглядываясь, не глядя на персонал, что снуёт по коридорам, задыхаясь, он спускается на первый этаж, но как будто бежит от мрака и обречённости, оставляя позади тени далёкого прошлого. На порожках больницы альфа взахлёб вдыхает свежий, не пропитанный лекарством и санитайзером воздух. Вскидывает голову, где сквозь кроны древних дубов пробивается редкий солнечный свет, и образ Ликса так своевременно приходит на помощь. Лучистые глаза, тёплая улыбка, родные руки, низкий чарующий голос, повторяющий Хвану, что всё плохое ушло навсегда, и он больше не одинок.

Ликс моргает, пряча за ладонью глаза от яркого солнца. Он не рассчитывал на то, что поездка в приют обернётся лучшим лекарством от стресса. За несколько часов Ликс успел встретиться с директором и вникнуть в дела приюта. Омега, занявшая пост Чона, не обладавшая опытом работы и польщённая щедрым покровительством, не знала с чего начать и, робко попросив помощи у Ликса, неожиданно обрела в его лице верного соратника. Они увлечённо строили планы, составляли календарь всевозможных мероприятий, а в конце встречи признали, что тандем их способен свернуть горы. Ликс, полный энтузиазма выпорхнул из здания, впервые за долгое время ощущая душевный подъём и собственную нужность, причастность к важному делу.

Окрылённый идеями, омега спускается по лестнице, намереваясь навестить аджосси напоследок, но внезапно раздаётся детский плач и голоса.

- Ты смотри, юродивый заныл...

- Минхван, втащи ему ещё разок, чтобы заткнулся.

- Захныкал, как омежка...бей его!

Ликс сразу спешит на выручку и, прикрикнув, даже хватает одного из мелких бандюг за шкирку, но тот вырывается и вместе с остальными удирает. Рядом с ним остаётся мальчик лет девяти с рыжей копной на голове, россыпью ярых веснушек и выделяющимся на фоне белой кожи коричневым родимым пятном на щеке, похожим на обранённую ненароком кляксу.

- Они били тебя? - осмотрев альфу, беспокоится Ликс и сразу пытается утешить, - не плачь, этим забиякам лишь бы подраться...

- Я не плакал, - обиженно утирая мокрый нос, ворчит мальчик, исподлобья глядя на омегу.

- Ты новенький? Меня зовут Феликс, я бывший воспитанник приюта, но не помню тебя...- завязывает знакомство Ликс, но альфа с недоверием разглядывает ухоженного юношу, от которого вкусно пахнет мёдом.

- Я Исак, не похоже, что вы отсюда...- грустно кивает на омегу мальчик, и Ликс скисает.

- Этих лоботрясов, что тебя доставали, мы с Ханом, моим другом как - то раз решили проучить за то, что лезут вечно к мелким и наклеили на стулья в классе вонючих липучек. Им потом месяц пришлось носить штаны со свиньёй Пинки, потому что ничего подходящего на замену у Чона не нашлось, - вспоминает Ликс, удивляясь тому, что не все воспоминания о приюте окрашены в чёрный.

Мальчик одобряюще хмыкает, но с сожалением отвечает.

- Мисс Сонхва строго следит за одеждой воспитанников, на нас не экономят, требуют выглядеть прилично, не позорить приют. Вы и правда отсюда, не врёте?

Ликс прячет улыбку - подозрительность, недоверие ребёнка ему понятны и близки.

- Нет, не вру, и буду появляться здесь часто. У нас с директором Сонхва много общего. Скоро тебя и других детей ждёт масса приятных изменений...

Скорчив унылую гримаску, юный альфа как будто теряет интерес к гостю и равнодушно возражает.

- Что мне с того? Джун с дружками найдут новую жертву, а может пятно на лице исчезнет, и все кому не лень перестанут обзывать уродом?

Оправив помятый в драке свитер, альфа деловито шагает в сторону приюта, а Ликс растерянно смотрит ему вслед. Ему бы возразить, но он и сам рассуждал так же. Был уверен, что ничего в жизни не изменится и он навсегда останется изгоем, что любовь не для бракованного омеги, а доброта в стенах приюта - рассадника зла забредшая по ошибке гостья. Ликсу отчаянно хочется Исака и других детей переубедить, заставить поверить в себя, молить не сдаваться без боя, не опускать руки, но решает, что вместо праздных слов будет каждый день делом доказывать, что хорошие вещи обязательно случаются с хорошими людьми и бороться за светлое будущее с ними вместе...

Аджосси разливает ароматный чай по чашкам и смеётся, припоминая проделки омеги и его друзей. Больше всех достаётся, конечно, Мо, о бойцовском характере которой в приюте до сих пор слагают легенды. Истории сыплются одна за другой, и покрасневший Ликс закрывает лицо ладонями, но добродушный старичок любовно треплет его по волосам, повторяя, что ждёт всех в гости. Душевно попрощавшись с аджосси, Ликс не может не свернуть в своё тайное место, по старой памяти продирается через колючие кустарники, к заброшенной части сада, где неказистые валуны утопают в вересковых озёрцах. Ниточками фиолетового, белого вереска, устремлёнными к небу по прежнему играет ветер, пуская волнистую рябь, разносит горьковатый аромат по воздуху, и Ликс, прикрыв глаза, делает глубокий вдох. Место это всегда служило пристанищем, наполняло энергией, когда он особо в ней нуждался, но, открыв глаза, омега смотрит на сад иначе. Каменная ограда, поизносившаяся от времени и увитая плющом, островки скромных цветов и серые камни у подножия, живописная лужайка и несколько древних деревьев, под сенью которых летом можно укрыться от невыносимой жары. Дикий сад ничем не хуже прилизанных газонов и парков гранд отелей, музеев, что ему предлагали на выбор маститые дизайнеры - приходит на ум омеге. Только он, в отличие от распиаренных инстаграмных локаций для Ликса особенный. Он помнит горести, слёзы и радость, только здесь омега искал успокоение и всегда находил. С души падает тяжкий груз, переживания последних недель рассеиваются, стоит Ликсу осознать, что искать место для церемонии больше нет необходимости и переносить дату свадьбы тоже.

Через месяц все издания страны трубят о свадьбе года, редакторы которых кусают локти, потому что ни одно из них на церемонию не приглашают. Бракосочетание проходит в приютском саду, который привели по такому случаю в порядок и украсили в окружении немногочисленных друзей. Ликс взволнованно поправляет полы белоснежного костюма, сжимая в руке крохотный букетик из нежно розовых, едва распустившихся роз редкого сорта, приподнесённый садовником аджосси, смущённо улыбаясь гостям. Свист Мо слышен даже за воротами, а Со, приобняв её за талию, пытается утихомирить. Хан и Минхо здесь же, прослезившийся Доён и сияющая от гордости Соён в жёлтом, как канареечка. На глаза наворачиваются слёзы, потому что вокруг счастливые знакомые лица, но главное он. Ликс переводит взгляд на стоящего рядом альфу в чёрном, и сердце восхищённо замирает, но лишь для того чтобы забиться как сумасшедшее. Ликс не разбирает ни слова из - за шума в ушах, голова идёт кругом, но глаза напротив, пронзительные, полные любви и обещания не отпускают ни на секунду. Тёплые губы касаются губ Ликса, руки обвивают талию, только тогда до него доходит, что церемония позади. Он словно просыпается от чудесного сна под звуки бурных аплодисментов, радостные возгласы и сыплющиеся сверху зёрнышки риса, путающиеся в его блондинистых волосах.

Время пролетает незаметно и одним вечером, составляя расписание на неделю, Ликс с удивлением отмечает, что через несколько дней их ждет годовщина - год совместной жизни. Шум воды доносится из ванной, Хёнджин опять поздно вернулся из офиса. У него цейтнот, куча договоров и встреч, но омега не жалуется - альфа всегда умудряется выкроить для него время, проявить заботу, даже на романтические жесты, подарки не скупится, хотя мог ли кто - то когда- нибудь предположить, что Хван Хёнджин станет идеальным мужем? Ликс тщательно обводит несколько раз заветную дату в кружочек и прикусывает кончик карандаша, прокручивая в голове моменты семейной жизни. Однако, это именно так.

После посещения приюта, Ликс загорелся благотворительностью, и фонд компании муж без колебаний доверил ему, под присмотром опытных сотрудников. Но Ликс довольно скоро перестал нуждаться и в них. От природы общительный, дипломатичный омега, у которого всегда под рукой был один из лучших финансистов страны в роли советчика, сумел добиться впечатляющих результатов. К одному приюту добавились еще несколько, пара школ в неблагополучных районах, больница и центр помощи малообеспеченным семьям. Ликс при поддержке Хвана не просто вывел фонд на новый уровень, но и привлёк множество спонсоров с помощью активной общественной деятельности. Словно неиссякаемая батарейка питала омегу, который задавшись целью помочь тем, кто в этом нуждался, настойчиво воплощал в жизнь задуманное. Работа отнимала почти всё время, частенько графики пары не совпадали. Они могли не видеться неделями из-за длительных поездок, но Хван мужественно сносил все тяготы и ни разу мужа не упрекнул. Однажды пообещав уважать его желания, порывы и принципы, Хёнджин, чему Ликс не уставал поражаться, своё слово держал, более того, помогал и гордился успехами, отзывчивым сердцем супруга.

Ликс шумно выдыхает и с досадой смотрит на дверь ванной. По правде говоря, ему нестерпимо хочется, чтобы Хван образцом поведения и примерным мужем являться перестал. Совсем ненадолго, возможно на самую малость...омега нарекает себя чудовищем, одёргивает без конца, но сгорая от стыда, признаёт спустя год совместной жизни, что скучает по их играм, которые прекратились с того знаменательного дня. Пенять на Хвана у Ликса язык не поворачивается - он нежнейший любовник, заботливый и предупредительный, секс их превратился в до невозможности ванильный, трепетный и...скучный. Пары месяцев Ликсу хватило, чтобы понять - сладкого он переел на годы вперёд, и если Хван вакханалию мимишности не разбавит, ему светит диабет и нервный срыв.

Дверь ванной раскрывается, и полуголый альфа, хлопковые штаны которого держатся на тазовых косточках и честном слове, подходит к кровати и укладывается рядом с Ликсом. Лениво целует в щёку, подбивает под себя одеяло.

- Спокойной ночи, солнышко....у меня с утра важная встреча, зато пообедаем вместе. Дио освободил мне окошко в райне двух...- зевая, ставит в известность альфа, но глаза его закрываются уже через несколько секунд.

Ликс даже ответить не успевает, как тот, обняв его одной рукой за талию, начинает мерно посапывать. С грустью проводит ладонью омега по тёмным волосам мужа, долго смотрит на усталое прекрасное лицо и, закусив губу, жмётся к горячему телу.

Проснувшись рано утром и застав вмятину на постели вместо мужа, который отбыл в компанию, Ликс решает, что с него хватит и пора действовать. Нет, не рассказать честно о тайных желаниях, не потребовать от альфы вернуть его тёмную сторону обратно, объяснив, что полюбил таким, принял и перекраивать себя ради какой бы то ни было неземной любви нет нужды. Омега не в силах побороть смущение и выбирает щадящий его гордость, но не Хвана путь. В то, что человек не может поменяться по щелчку, Ликс свято верит и берётся за дело с присущим ему упорством. Начинает с малого. Весьма полезный рацион заменяет на гору вредной еды и сладостей, которые на глазах ошарашенного альфы поглощает без разбора, даже бедолага Доён, при виде него начинает заикаться. Старательно пережёвывая пищу, Ликс осторожно поглядывает через стол на мужа, но реакции ноль. Злость берёт от его хладнокровия, но сдаваться омега не планирует, с безжалостностью давит на болевые точки, с тоской косясь по вечерам на покрывшийся пылью забвения шкаф с игрушками, не открывали который год. Мысленно взвывает, когда после всех его манипуляций Хван преспокойно ложится в постель, целомудренно целует в лоб и принимается обнимать. Закатив в отчаянии глаза, омега откидывается на подушке, послушно раздвигает ноги и стонет, когда тот педантично и долго втрахивает его в простыни, но даже во время сцепки, когда кончает, не может удержаться от обидных слёз, потому что последние несколько месяцев мечтает совершенно о другом. Встретив сопротивление, на которое не рассчитывал, Ликс одержимо наращивает обороты, прекрасно сознавая, что порой его чересчур заносит. Он тратит баснословные суммы впустую, флиртует на светских раутах, позволяя прессе вовсю изголятся и полоскать его имя в желтушного рода журналах, одевается броско, ведёт себя соответствующе, психует и обзаводится дерзкой стрижкой, но по итогу в полном раздрае падает на кровать, потому что альфа непробиваем. Спокоен, как удав и, мать его, обходителен, от чего Ликс готов на стену лезть. Последняя нервная клетка умирает в четверг после провального ужина у мэра, и омега напивается, но тщедушное, ни лыка не вяжущее тельце его альфа из гостиной аккуратно переносит в спальню, раздевает и, уложив в кроватку, как следует укрывает теплым одеялом. Утром, обнаружив вмятину на постели вместо мужа, уехавшего спозаранку в компанию, Ликс плачет от бессилия. Он громко сморкается, схватив со злостью бумажный платочек с прикроватной тумбочки, бурча, выпивает оставленный Хваном аспирин и морщится, прочитав записку мужа, в конце которой красуется грёбаное сердечко. Заставляет себя принять позорное поражение, потому что все козыри разыграны, а воображение иссякло, но внезапно его осеняет идеей. Вскочив с кровати, омега бежит в душ, приводит себя в порядок и в сопровождении трёх амбалов охранников, что неотстступно следуют за ним днём и ночью, отправляется за покупками. Возвращается после нескольких часов набега на бутики Каннама с пустыми руками и, напевая, гордо дефелирует мимо ошалевшего Доёна в спальню. В одежде плюхается на кровать и, взявшись за пилочку, натачивает свои коготки, глазами стреляя злорадно на часы и засекая время....

Когда спустя пол часа из гостиной доносится громовой голос, Ликс напрягается, но изо всех сил делает вид, что увлечён маникюром. Дверь в спальню сносит порывом шквального ветра, от чего омега вздрагивает, и в проёме появляется взбешённый альфа. Несколько секунд он, прищурившись, разглядывает лежащего на постели мужа, а затем угрожающе вкрадчиво рычит.

- Что - это - было, Ликс?

Омега с грустью вздыхает, не поднимая глаз и продолжая нервически орудовать пилкой.

- Я спросил, какого хуя ты бросил охрану в магазине и исчез?! Тебя искали час, пока Доён не позвонил и не сообщил, что ты вернулся.
- напирает Хван, с хлопком закрыв за собой дверь, а Ликс прилагает адские усилия, чтобы руки его не ходили ходуном.

- Мне надоело их постоянное присутствие, захотелось резвеяться, что такого? - нагло заявляет он, поднимаясь с кровати, и подходит к альфе.

Глазами Хван сдирает кожу живьём, пуская табун мурашек по позвоночнику омеги, но тот стойко держится.

- Что такого? Серьёзно, Ликс? - упрекает с горечью альфа, грудь которого вздымается от ярости, - это было моим единственным условием. После похищении я просил тебя никогда и ни при каких обстоятельствах не отпускать охрану, не исчезать вот так, без предупреждения! Ты дал мне слово!

Альфа, побагровевший от гнева и возмущения, аромат бергамота которого забивается против воли Ликсу в глотку, того гляди задымится. Кулаки самопроизвольно сжимаются и разжимаются - Хван определённо на взводе, и потому невинный вопрос в трещащем от электричества воздухе, звучит как форменное издевательство.

- Ты очень разозлился? - примирительно тянет Ликс, проводя пальчиками по лацкану пиджака альфы, но голос предательски ломается, выдавая подлую уловку и самого омегу с головой.

Взгляд Хвана застывает на миниатюрных, порхающих пальчиках мужа, и на секунду в нём мелькает понимание, от чего температура в комнате катастрофически падает до отметки минус. Пальцы омеги Хван отдирает от себя, а надменный уничижительный взгляд небрежно, без должной доли уважения проходится по стройной фигурке мужа, который сходу улавливает невидимую глазу перемену. Мышцы мгновенно превращаются в желе, Ликс теряется в словах и не знает куда деть такие шустрые прежде конечности. Всё, о чём думает - о скорой награде за свое терпение, абсолютном единении с альфой, о блаженной пустоте, что наполнит тело, стоит отдаться во власть опытных рук, остром удовольствии, которое непременно получит в обмен на отменную боль. Жажда ощутить это головокружительно - сладостное падение мучила Ликса втечение долгих месяцев, и с последними минутами воздержания он едва справляется.

- У тебя будет возможность почувствовать моё недовольство, ты же ради этого устроил целый спектакль? Заставил переживать, носиться по городу как умалишённого, выставил идиотом перед собственными служащими..- методично перечисляет провинности Хван, медленно обходя омегу по кругу, а тот уменьшается в размерах под обвиняющим суровым взором, трёт взмокшие ладошки о ткань брюк и кусает губы, не смея пикнуть, - ты же помнишь, какое наказание полагается за непослушание, солнышко?

Остановившись напротив склонившего голову омеги, Хван, внутренне торжествуя, наслаждается какое-то время его онемением и страхом, что расползается вокруг с поразительной скоростью, ноткой приторно - медового возбуждения, от которого кровь закипает в венах. Альфа отходит к секретному шкафу и, открыв дверцу, берёт в руки хлыст, возвращается к одиноко стоящему посреди комнаты мужу. Проверяет плеть, поглаживает любовно и складывает, рукояткой приподнимая подбородок Ликса, заставляя взглянуть на себя.

- Ты же в курсе, что назад дороги нет - ни поблажек, ни пощады от меня не будет...- обольстительно допытывается или обещает все круги ада хриплым грудным голосом Хван, давая шанс одуматься, но Ликс, не способный больше противостоять ни ему, ни себе, завалявшиеся остатки гордыни и стыда которого сметает дикое желание, сдаётся.

Колени подкашиваются, тело, которое омега никак уже не контролирует, начинает мелко трястись, язык прилипает к нёбу. На всё согласные глаза кричат ответ, но альфа криво усмехается, безжалостно требуя произнести его вслух.

- Скажи это...

И Ликс, послушно заводя руки за спину, виновато роняя голову на грудь, сдавленно просит.

- Прошу, накажите меня, господин....

Примечания:
Колечко Ликса

The End

🖤