Часть 31
Слова Ники обожгли Вадима, как ничьи кроме. Она отчаянно боролась за то, что говорила и ей это было совершенно не свойственно. Она настаивала на своей правде столь упорно и уверенно, что разрушала последние сомнения в нем. Решающим выстрелом в голову, были слова Адины. Вопросов стало больше, чем ответов на них. Почему Залман, зная истинное положение дел, решил ничего ему не говорить? И что себе выдумал этот чертов ублюдок, когда придумал историю о безудержном рандеву с Миленой? Что этот щенок возомнил о себе, позволив опорочить его имя в глазах девушки, которая научила заново верить этому миру?
Ника не проронила больше не слова, направившись в свою комнату. Она совершенно не понимала: почему вступилась за Алису? Алиса была совершенно не ровней Вадиму и это было проигрышем отрицать очевидное. Она смотрелась рядом с ним - нелепо. По началу, Ника считала именно так, и никто в этом чертовом мире, не смог бы переубедить ее в обратном, со временем, она взглянула на Алису иначе, отметив ее верность и преданность другу, которого она считала своим братом. Нельзя было не заметить и того, каким счастливым он выглядел рядом с ней. Сопоставляя факты, она не могла признать собственного поражения и не признать того, что эти двое должны были быть вместе наперекор всему: статусу, деньгам и гармоничному виду вместе.
Праздник в честь дня рождения Стаса - было исключительно идеей Ники. Она лишь хотела собраться, словно в старые добрые времена вместе, но уже в измененном собственноручно мире. Она не могла даже представить, что этот святоша Залман сможет выкинуть что-то подобное проверке, а уж тем более, что на эту вечеринку, Стас пригласит Милену - девушку, которая растоптала их собственного друга. Мотивы Стаса были стали очевидными лишь на самой вечеринке, он никогда не считал Вадима кем-то близким, он видел в нем соперника и конкурента. И по началу, Нику забавляло происходящее, пока она не увидела Алису в компании этого чертового урода Глеба, которого услужливо подсунул Усманов, который каким-то чудесным образом оказался в том же месте и в то же время и пока не увидела Алису, которая судорожно искала среди множества лиц - лицо Вадима. Она прониклась к этой девушке сочувствием, она видела ее потребность, чтобы Вадим оказался рядом в ту же минуту и защитил ее, но не найдя поддержки, она не бросилась в объятия к богатому мужлану, а лишь вернулась домой, под бок человека, которого боготворила. В этот момент, Ника не смогла совладать с собой, она не могла так поступить с другом и этой девушкой.
— Почему ты молчал? — шипел Вадим, разрываясь от собственных мыслей в его голове. Он должен был не стоять здесь в кучке этих людей, которых все еще почему-то считал друзьями. — Почему ты промолчал о том, что видел?
— Ты должен постараться меня понять, — извиняющимся тоном начал Залман заранее заготовленную речь.
Должен. Эта фраза прозвучала, словно гром среди ясного неба. Он не был обязан другу совершенно ничем. Он не нуждался в его помощи и совершенно не просил устраивать его подобных концертов. Мысли засеменили в его голове с утроенной скоростью, сменяя друг друга. Вадим понимал, что в том, что произошло была только его вина и ничья кроме. Он знал, что Залман сможет найти достойное оправдание своему поведению, но совершенно не желал этого слышать. Остановив поток, который рвался из уст друга наружу, он изобразил подобие улыбки.
— Я считал тебя лучшим другом, — он целенаправленно говорил о их дружбе в прошлом, чтобы причинить другу боль. Залман поморщился, доказывая, что цель была достигнута. — Я доверял и верил тебе, Залман, и никогда бы не мог подумать, что именно ты обойдешься со мной так. И все бы ничего, лично я, смог бы это проглотить, но за что, чем заслужила такого отношения к себе Алиса?
Услышав эту фразу, Алиса прикрыла глаза. Хорошая слышимость была всей душой ненавистной для нее в ту минуту. Она не должна была слушать, она не должна была это слышать, но совершенно потеряла контроль и ловила каждое слово, которое доносилось с первого этажа. Он все еще не пришел к ней. Этот факт, вызывал в девушке, массу вопросов. Он не доверял ей и этим было все сказано. Зачем она пыталась заслужить его доверие? Зачем раз за разом, доказывала свою преданность, если для мужчины это не имело никакого веса и значения? Для чего, были нужны все эти игры и слова? «Ты принадлежишь мне». Скольким девушкам, он говорил эту фразу? Спрятаться, убежать и исчезнуть было единственным искренним желанием девушки. Убраться по-дальше из этого дома, от людей, которых она успела посчитать друзьями и которые разбили ее сердце на осколки, которые растоптали в ней доверие к кому бы то ни было.
Послышались шаги и Алиса пыталась судорожно сообразить: как стоило ей поступить в эту минуту? Притвориться спящей? Это было так по-детски. Она не собиралась больше прятаться и убегать от собственных проблем, а важнее - от самой себя. Хватит. Она должна была поставить точку в истории, которая была для нее всем миром, олицетворением всего светлого в этой гадюшнике и уйти с гордо поднятой головой. Куда? Ответа на этот вопрос у нее не было. Она была согласна на все, даже вернуться к отцу, который бы не побрезговал, потакая желанием обезумевшей Милены, снова продать ее. Ей не привыкать. Усманов, отличавшийся изрядной жестокостью, не смог ее сломить. Никто не мог сделать этого, кроме Вадима. Причем, обставить все так, что она сама отдалась в его руки без лишних вопросов, словно действительно была близка к этому бизнесу.
Он вошел в комнату решительно, но молча. Это молчание действовало на Алису зачаровывающе, но тем не менее, пугающе. Она не знала, что можно было ожидать от мужчины, в следующий момент? Он и сам того не знал. Эта девушка, определенно, меняла его, но все его нутро, вся его сущность не была готова к таким переменам. Во всяком случае, пока. Оказавшись в комнате, он присел на край кровати и внимательно посмотрел на Алису. Он не мог найти себе оправданий. Он не попытался выслушать ее, наградив презрением и отвращением за то, чего она не делала. Он выгнал ее из собственной спальни, где ей, пожалуй, было самое место. Самое безопасное и теплое место.
— Я пришел, чтобы сказать, — начало этой фразы, показалось Алисе неуверенным. Вадим же, в свою очередь, и вовсе не знал что именно он хотел сказать, придя в эту комнату, но продолжил. — Я привык соблюдать те обещания и держать те слова, которые даю людям. И ты - не исключение. Я обещал тебе, что не собираюсь настаивать на том, чтобы ты принадлежала мне и была моей после того момента, как смогу гарантировать твою безопасность. Ты в полной безопасности, малышка. И теперь, лишь за тобой одной, стоит выбор и решение, которое ты примешь. Я благодарен тебе за все, что ты подарила мне. За эту маленькую, но такую чертовски короткую и восхитительную жизнь с тобой. Но сейчас, именно ты и никто кроме тебя, должна решить что тебе делать дальше. Остаться со мной или отправится на поиски лучшей жизни. Я не хочу, чтобы этот разговор был оправданием. Твоим или же моим, это не имеет никакого смысла. Я лишь пришел, чтобы сообщить, что несколько отсрочил свой вылет, чтобы ты смогла принять решение. Вероятно, в надежде на то, что ты примешь его в мою пользу, но я не буду на тебя давить. Я повторюсь, я хочу, чтобы наши с тобой отношения были добровольными. Я планирую вылететь в Москву, через четыре с половиной часа. И очень надеюсь, что за это время, ты сможешь принять решение и озвучить мне его. Я буду в своей комнате.
Своей комнате. Эти слова обожгли ее, словно жаркое пламя. Она совершенно не хотела разбираться в том, какой смысл она вложила в эту фразу. Не хотела, не собиралась и не желала. Она должна была поставить точку после всего, что произошло, но не могла.
Вадим вышел из комнаты молча. Алиса не проронила ни слова и даже не попыталась его остановить. Она держалась блестяще и ни капли не подала вида, что эти события беспокоили ее. А быть может, совершенно не чувствовала ничего по отношению к происходящему? Вернувшись в комнату, он подошел к окну, настежь распахнул его и закурил сигареты, едва лишь пачка оказалась в его руках. Картинка за картинкой и его пазл складывался. Он совершенно очевидно, что потерял контроль над собственной жизни. Он предал ее, предал собственноручно. И никакой святоша Залман не мог этого изменить, он сделал это сам. Только лишь он. Прикрыв глаза, он выдохнул клубок дыма в воздух, выпустив свои переживания наружу. Он не сомневался в том, что она откажет ему и он будет вынужден начинать жизнь с чистого листа. Однако, словно в ответ на его размышления, послышался стук в дверь. Недовольно скрипнув, дверь открылась и на пороге, он увидел Алису. Совершенно беззащитную, напуганную и более того, с грустными глазами.
— У тебя остались вопросы? — осторожно и тихо задал свой вопрос Вадим. Этот вопрос давался ему сложно, он совершенно не хотел слышать на него ответа.
— Нет, — едва качнув головой, ответила Алиса холодно. — Я пришла сообщить о своем решении.
— Тебе не кажется, что стоит подумать значительно лучше? — скверно съязвил Вадим. Он не желал этого делать, но сделал.
— Я решила, — настаивала на своем Алиса. Эта девчонка была неисправима и Вадим сдался, согласившись ее выслушать. Каким бы идиотским не было это чертово решение, он примет его. Стойко и достойно. — Я остаюсь с тобой.
Алиса не отдавала себе отчета о том, что говорила. Она шла в его комнату сказать совершенно обратное тому, что успела сказать. Эта комната действовала на нее, словно дурман, она не могла лгать в этих стенах. Он всегда был предельно честным с ней в этой комнате и она в ответ не могла ему солгать. Она, действительно, сказала именно то, о чем, на самом деле, думала. Она хотела остаться с ним и этого было невозможно изменить.
В душе Вадима, заплясали чертики. Они, словно танцевали свой ликующий танец, услышав его решение. Его девочка решила остаться с ним, значит, все не зря. Его унижение, когда он пришел в ее комнату - было не зря. Он сам существовал не зря. Улыбнувшись, Вадим затушил сигарету и направился прямиком к девушке. Разомкнув губы от собственного желания, она с нетерпением ждала его. Того момента, когда он окажется рядом с ней. Да, именно этого она желала и желала немедленно, чтобы ощутить безоговорочную власть мужчины над собой. Именно его и никого кроме. Он подошел ближе и взял ее за подбородок, оказавшись на максимально близком расстоянии.
— Я думаю, что тебе все-таки стоит подумать, — плотоядно улыбнулся Вадим. — Такие решение не должны приниматься неосторожно и неосмотрительно. Ведь, если ты решишь остаться со мной, это решение будет фактически не изменить, понимаешь? Я хочу, чтобы ты осознала всю суть ответственности, в некотором смысле.
— Ты хочешь, чтобы я изменила свое решение? — с вызовом и одновременно обиженно, произнесла Алиса. Его слова задели его, она ощутила, словно его желание, чтобы она передумала. Еще одно слово, еще один неосторожный шаг и она однозначно сможет передумать.
Хотел ли он, чтобы она забрала сказанное назад? Не было никаких сомнений, он хотел, чтобы она вновь и вновь подтверждала свое решение остаться с ним. Он нуждался в ней не меньше, чем в кислороде и он был уверен, что она ощущала свою власть над ним, хотя была уверенно совершенно в обратном. Алиса стояла растеряно, чем смогла взбудоражить Вадима. Неизвестность и пропасть над этой самой неизвестностью и всего два слова: либо «да», либо «нет».
— И все же, я хочу услышать, моя маленькая, милая девочка, — он был чрезвычайно нежен к ней, чем чарующе манил ее. — Да или все же, нет?
— Да, — одними губами прошептала Алиса, чем распаляла извращенное сознание и воображение мужчины все больше и больше. Он едва сдерживался, чтобы не забыть о всех друзьях, которые были в разных частях дома и не поиграть в те игры, в которые желала поиграть с ним Алиса. Он чувствовал это, но останавливал мыслью, что ему представиться далеко ни одна такая возможность в самое ближайшее время. Он обязательно насладится своей девочкой, но уже дома. В своем доме или квартире, где они бы смогли принадлежать целиком и полностью лишь друг другу. Он устроить некий медовый месяц, только всего лишь на неделю, а после - ему придется вернуться на работу. Происходящее в Москве, необходимо было выкручивать в свою пользу и он это понимал.
— Моя маленькая, но очень смелая девочка, — прошептал Вадим, вздыхая в ее шею. Она поддавалась каждому его движению и это чертовски манило его. Она была великолепна - он устал уже считать то количество раз, которое он успел произнести эту фразу за их короткое знакомство. — Ты не представляешь, как ты влияешь на меня... Ты совершенно не имеешь даже малейшего понятия, что ты умудряешься делать со мной.
— Ты делаешь не меньше, — прошептала одними губами Алиса. — Я никогда не ощущала себя так хорошо, как в твоих руках, слышишь? Никогда в своей жизни, понимаешь?
— Я понимаю только одно: как же мне повезло, что я решил все же приехать к Шамилю, — нежно и ласково произнес Вадим. Алиса испытала удовлетворение лишь от одной фразы, это было именно тем, что она желала услышать. Он, впервые, смог сказать то, что она хотела услышать. Причем, он сказал это без принуждения, добровольно. И кому? Той девушке, которую смог, на самом деле, полюбить. — Я чувствую как ты напряжена, Лисенок, но мы поиграем с тобой немного позже, обещаю. Здесь, слишком много лишних глаз и ушей. Но я не оставлю свою девочку, которая будет сходить с ума от одиночества. Я, ведь, никогда не позволял к тебе такого отношения, правда?
— Да, — послушно кивнула Алиса. Вадиму нравилась та игра, которую затеяла Алиса. Она играла им, он это отчетливо понимал и с большим удовольствием, вовлекался в эту игру минута за минутой, хотя сам, словно мотылек на свету сгорал от собственного желания, которое практически завладело его рассудком. Она потянулась к нему ближе и обожгла своим дыханием его шею. Затем, потянулась чуть выше, и смяла его губы в жарком поцелуе. Он не мог больше сопротивляться.
— Ты же не успокоишься, пока не получишь того, о чем так мечтала прошлой ночью, так? — нежно спросил Вадим. — Ведь, мы должны были вернуться домой вдвоем, верно? Расскажи мне о своих мыслях, моя похотливая девочка.
Нежность тесно переплеталась с его собственным желанием властвовать. Эта игра была непривычной: непривычной для нее и не менее интересной и интригующей — для него. Их желания совпадали, они хотели одного и того же. Вадим старался молниеносно придумать план дальнейших действий, он не мог томить свою малышку и совершенно не желал ждать прилета в Москву.
— Если ты доверишься мне, — нежно и ласково продолжал Вадим, обжигая кожу девушки своим дыханием. — Мы сможем поиграть уже сейчас, только при условии, твоего полного доверия мне. Запомни: здесь, только ты и я. Только мы вдвоем, в этой комнате. Сюда, никто не посмеет сюда войти. Без моего разрешения. Несмотря на произошедшее прошлой ночью, они никогда не войдут в мою комнату без моего на то согласие. К тому же, у меня есть ключ и я смогу запереть эту чертову дверь, если она тебя так смущает.
— Я хочу, чтобы ты сделал со мной все, что захочешь, — одними губами ответила Алиса, чем вызывало еще больше желания в Вадиме в области ширинки. — Пожалуйста, я сама тебя об этом прошу. Позволь себе побыть самой собой.
— Хорошо, — сдался Вадим. — Приготовься, крошка, мы с тобой поиграем. Я не могу оставить свою девочку такой напряженной и соскучившейся.
Заперев дверь на ключ, Вадим задернул шторы и подошел к Алисе на максимально возможное близкое расстояние. Она таяла от каждого его прикосновения и давала ему полный карт-бланш со своим телом. Ее больше не волновало, ровным счетом, ничего вокруг: ни наполнявшие этот дом «соседи», ни хорошая слышимость, совершенно ничего. Она хотела лишь одного, отдаться ему здесь и сейчас, немедленно.
Он обхватил руками ее грудь и совершенно не собирался торопиться. Он хотел, чтобы она молила его, чтобы он приступил к сладким мучениям. Всего одно слово и он исполнит любое ее желание. Он доведет ее до пика наслаждения, буквально за руку. Он сдержит свое слово. Он приказал поднять ей руки, и стянул топ, который совершенно недавно, собственноручно купил ей в магазине. Его рубашка смотрелась на нем куда лучше - этого было нельзя не заметить. Проведя руками по ее обнаженному телу, он коснулся ее талии. Она сладко застонала. Нет, еще не время, малышка, придется совсем немного потерпеть. Обещаю, тебе понравится. Она отдавалась каждому его прикосновению. Она отдавалась ему всему. Она была готова делать все, что он скажет и попросит.
Медленно спустившись к коротким шортам, он помог ей освободится и от них. Она стояла в чертовски сексуальном белье и выглядела при этом, чрезвычайно дорого и речь шла совершенно не о деньгах. Ни одни богатства мира не сравнятся с тем, что она представляла из себя, на самом деле, даже сама этого не понимая. Он проводил руками по ее телу, вверх и вниз, внимательно наблюдая за ее реакцией. За каждым содроганием мускула, за каждой появившейся морщинкой, за каждым вздохом, а тем более - стоном, он наблюдал особенно пристально.
— Повернись, — властно, но в то же время, нежно приказал Вадим. Он совершенно не мог совладать с собой. Его дико возбуждало ее безоговорочное подчинение. Эта малышка была явно на своем месте.
Он протянул руку к замку, благодаря которому, бюстгальтер еще держался на ней. Щелчок и бюстгальтер оголил ее грудь. Он держался из последних сил, но продолжал игру.
— Ты не представляешь, как потрясающе ты выглядишь, сейчас, — прошептал Вадим с плотоядной улыбкой. — Ты, в самом деле, прекрасна.
Щеки девушки залила пунцовая краска. Она никогда не слышала подобных комплиментов и от этой нежности, чувствовала себя все более и более слабой и уязвимой. Она чувствовала себя уверенно и спокойно лишь в одном случае, когда он присутствовал рядом. Руки Вадима медленно опустились к трусикам девушки. Это кружевное белье чрезвычайно возбуждало его, распаляя его воображение. Разделавшись с последней частью гардероба, он подхватил Алису на руки и уверенно положил ее на подоконник.
— Только ты и я, помнишь? — обжигающе произнес Вадим. — Доверься мне. Ни думай ни о чем, кроме тебя и меня, прошу. Ты чрезвычайно сексуальна настолько, что сама даже того не подозреваешь. Он прильнул губами к ее лону. Он хотел, чтобы она чувствовала его язык внутри себя и кричала от удовольствия, выкрикивая его имя. К своему языку, Вадим подключил собственные пальцы. Алиса выгибалась, словно кошка, и кричала. Кричала так, что ее стоны, он был готов поспорить, слышал весь дом. Но его это не волновало, если бы кто-то решился только пикнуть относительно этого, он моментом был бы уничтожен, Вадим мог это гарантировать. Этот человек был не жилец, только посмев прекратить это или напомнить Алисе об этом. Их, действительно, было только двое, в той реальности, в которой, сейчас, они существовали.
— Пожалуйста, — мурлыкала Алиса. — Пожалуйста... Овладей мной, прошу... Умоляю, Вадим...
— Повторяй это снова и снова, моя развратница, — шептал Вадим. — Ты такая влажная и тебе очень нравится это состояние, ходить по лезвию ножа, представляя, что тебя слышит весь дом...
— Да, пожалуйста, — взмолилась Алиса.
— Нет, малышка, ты хотела поиграть и мы сделаем это, — сладко продолжил Вадим. — Моя кошечка изголодалась, и я не могу это оставить без должного внимания, сама понимаешь.
Он продолжал проникать внутри нее, ощущая ее вкус. Он хотел, чтобы она извивалась и кричала, что она выполняла с особым усердием. Она считывала его, словно известную книгу, она могла предугать любое его желание. Остановившись, Вадим окинул взглядом ее тело и улыбнулся вновь.
— Малышка, ты же хочешь доставить и мне удовольствие, верно? — его голос был загадочным и чересчур смелым. — Спустись на колени, доставь своему папочке удовольствие. Ну же, детка...
Эта фраза выглядела, словно сцена из дешевого порно-фильма, но чертовски заводила его. Он продолжал свою игру только потому, что держался за счет этих пошлых словечек. Ему нравилось владеть ей и это было бы глупо отрицать. Вадим отличался своими интересными взглядами на секс, именно в этом направлении, он мог показать свою власть. Алиса послушно спустилась на пол, опустившись на колени, следом - открыла рот настолько широко, насколько смогла.
— Моя развратная девочка, — шептал Вадим, приближаясь к агонии, несмотря на то, что был еще в одежде и стойко держался.
Погрузив свой член в ее нежный рот, он прикрыл глаза от удовольствия. Его чертовски манила эта малышка. Двигаясь вперед-назад, совершая фракции за фракцией, он позволял Алисе совершать невообразимое. Она показывала свои таланты и вызывала в нем много вопросов: когда она успела этому научиться? Но это, совершенно не имело значения. Ему было хорошо рядом с ней и это было очевидно. Прекратив сладкую пытку, Вадим оголил свой торс, а затем, и вовсе снял свои боксеры, появившись перед девушкой, во всей красе, в своем естестве.
— Вернись на подоконник, ты так хорошо на нем смотришься, — властно приказал Вадим.
Она вернулась в исходное положение и широко развела ноги, открывая для взора Вадима, все свои сокровища, которые принадлежали лишь ему одному. Проведя пальцем по влажному местечку, он снова углубился пальцами вглубь нее.
— Хороша, чертовски хороша! — восхищенно воскликнул Вадим. – Ты потрясающая, крошка.
Сменив палец на свой агрегат, он резко и без лишних размышлений вошел в нее. Движение за движением, вперед-назад, фракция за фракцией, он входил в нее и выходил снова. Крики Алисы пронзали эту комнату. Он услышал именно такие стоны, мог поклясться, в первый раз за всю свою жизнь. Она извивалась под тяжестью его тела и с ума сходила от его томных объятий.
— Ты принадлежишь мне, слышала? — вопрошал Вадим. — Мне, мне и исключительно лишь мне.
Вадим бредил своей ревностью. Он не мог допустить себе даже и мысли о том, что Алиса могла быть с кем-то еще, кроме него. Это была его девочка, за которую, пожалуй, он был готов отдать душу самому дьяволу. Доведя девушку до пика наслаждения, Вадим провел рукой по ее волосам. Порочная грешница - это было самое верное описание Алисы, в данную секунду. Он владел ей без малейшего промедления.
С рыком, Вадим разразился от удовольствия следом за Алисой. В этот момент, в этой Вселенной, больше не существовало ни единой живой души. Он покрывал ее тело поцелуями, продолжая, несмотря на ее содрогания, движение за движением, продолжал вонзаться внутрь нее. Закончив, он отпустил девушку и довольно улыбнулся. Он был доволен этой схваткой, еще один балл в ее пользу. Она умела его побеждать, доводя до исступления. Если бы она только что-то попросила, в этот момент, он всенепременно выполнил бы любое ее желание. Даже если бы она пожелала достать с неба любую звезду или даже саму Луну. Поцеловав девушку в ложбинку между груди, он отпрянул и снова одарил ее улыбкой.
— Ты великолепна, моя кошечка, моя ненасытная девочка, — он не лгал каждое его слово было правдой и он уверенно доказывал это в каждой их игре, схватке.