Глава IX. Дорога к Саксонии и лучезарная принцесса
Утро в дворце разлилось мягким золотым светом. Король не смог вздремнуть: мысли о прошедшей ночи не давали ему покоя. Он снова и снова видел её глаза, её взгляд, магию присутствия, ту самую таинственную силу, которая оставила след в его душе.
— Votre Majesté, — прервал его размышления советник, — пора в путь. Собирается весь двор, предстоит поездка к принцессе Саксонии.
Король тяжело вздохнул, но кивнул. Выйдя на коня, он на миг заметил её взгляд среди прислуги, полное спокойствия и лёгкой загадки. Алира лишь чуть улыбнулась, и он, сжав губы, шагнул дальше, уносясь вместе с конной процессией по утрам.
Дорога в Саксонию была долгой, через поля, леса и маленькие деревушки. Каждая миля приближала его к будущей невесте — девушке, о которой он пока знал лишь из слухов, но которую должен был увидеть и заключить союз.
Когда королевская процессия пересекла границу Саксонии, жизнь и культура сменили друг друга: высокие шпили замков, массивные каменные стены и дворцовые сады, где в отдельных горшках распускались редкие тюльпаны. Эти цветы, словно маленькие драгоценные камни, встречались лишь у самых богатых и влиятельных дворян; один лишь взгляд на них пробуждал восхищение и благоговение. Узкие мощёные улицы, лица незнакомых подданных, деревья с набухающими почками и первые крокусы, пробивающиеся сквозь тающий снег, создавали ощущение ранней весны, когда мир только начинает пробуждаться. Свежий ветер приносил аромат распускающейся земли и дровяного дыма из каминов, делая каждое мгновение жизни особенно живым.
С каждым шагом по холмистым дорогам Саксонии он замечал контраст с родными Нидерландами: там плоские просторы, шумные каналы, оживлённые рынки; здесь же величественные замки, каменные мосты через быстрые реки и тщательно ухоженные сады говорили о строгой власти и вековой традиции. Время казалось медленным, почти торжественным — звон колоколов, шуршание набухающих листьев и редкие крики птиц создавали впечатление, будто сам княжеский край хранит историю и тайну каждого мгновения. Но пока величие и порядок занимали его мысли, в одном из дворцов уже царило совсем другое настроение — лёгкое, живое и полное предвкушения.
— Heute kommt mein König! (нем.) — Сегодня же приедет мой король! — воскликнула рыжеволосая принцесса Фелиция, выбегая из своей комнаты.
— Ich will die Schönste sein, damit er, wenn er mich sieht, in Ohnmacht fällt! (нем.) — Я хочу быть самой прекрасной, чтобы, когда он меня увидит, он упал бы в обморок!
Служанки за её спиной прыснули от смеха, но тут же прикрыли рты ладонями.
— Mein Kleid! (нем.) — Моё платье! — продолжала она на своём певучем языке, хватаясь за пышное подолье. — Оно должно сиять ярче всех!
Фелиция была словно лучезарное солнце: рыжие кудрявые волосы играли на утреннем свету, зелёные глаза сверкали любопытством и огнём, веснушки придавали её лицу особую живость. Её движения открыты и лёгки, голос громок и звонок, а улыбка — искренняя и радостная. Она была прямолинейна и открыта: каждый мог понять, о чём она думает и что ей нравится. Любовь для неё была сказкой, и она не знала о горечи, ревности и интригах, которые могут скрываться за красивыми улыбками.
Французский язык она знала почти безупречно — как подобает принцессе, чтобы вести изящные беседы и сохранять дипломатичность. Родной саксонский немецкий звучал у неё мягче, теплее — именно на нём она разговаривала со слугами и простыми людьми. А в молитвах Фелиция обращалась к Богу на латыни, как и подобает благородной деве её круга, хотя в душе иногда ловила себя на том, что тихо повторяет слова молитвы и по-немецки — так, как шептали их в её родной земле.
Иронично, но мысли короля возвращались к садовнице: она — словно весна, полная таинственности и магии; принцесса, которая ждала его, — лето, солнечное и открытое; а он сам — осень, зрелый и немного прохладный, впускающий в душу лишь тех, кто способен выдержать глубину его чувств.
Внутри короля закралось лёгкое беспокойство: сможет ли открытая, лучезарная принцесса дать ему ту загадку, ту магию, к которой он уже успел привыкнуть?
И пока процессия двигалась вперёд, в его мыслях не сходила с лица та девушка из сада, которая была уже не просто садовницей — а головоломкой для его сердца, к которой он тянулся без понимания, зачем.
Тёплый ветер донёс до него лёгкий аромат первых весенних цветов, и в нём он словно почувствовал Алиру рядом. Он закрыл глаза и тихо пробормотал:
— Чёрт, как же трудно...
И этот шёпот был предвестием того, что впереди ждут интриги, испытания и незримая борьба сердец.
И всё же, несмотря на личное очарование, он не мог забывать о своём народе. Французы оставались угрозой, и союз с Саксонией был необходим для безопасности Нидерландов. Его мысли и чувства сталкивались — долг перед подданными требовал рациональности, а сердце тянуло к садовнице, чей образ словно напоминал о живой магии настоящей ценности, скрытой от посторонних глаз.
Он глубоко вдохнул, сжимая поводья, и сказал себе:
— Народ важнее всего, но сердце... оно не знает приказов.
И это противоречие лишь усиливало напряжение — впереди были испытания, интриги и тайны, а для Алиры грядёт новая опасность.