Глава I. Новый король
Нидерланды, 1603 год конец зимы.
Весть о гибели короля на поле битвы пронзила страну, словно молния. Он пал, защищая свои земли, и не успел вернуться домой, чтобы обнять жену и предупредить её о грозящей опасности. Народ остался без правителя, а династия — без отца.
На трон взошёл его сын Альберт. Молодой, ещё не познавший горечь зрелых лет, но уже с печатью власти на лице.
Альберт выглядел юным, однако в его осанке читалась сила. В голосе — уверенность и твёрдость. Он говорил отчётливо, чётко, властно, и при этом его тембр звучал приятно, будто музыка. Голос среднего тона, не высокий и не низкий, он мог бы принадлежать певцу, если бы не принадлежал королю.
Его лицо словно высечено из камня: правильные черты, выразительные брови с чётким изломом, на одной из которых виднелся тонкий шрам. Ямочка на подбородке придавала ему лёгкий шарм. Серо-голубые глаза смотрели прямо в душу — глубокие, внимательные, пронзительные. Казалось, в них скрыта сила, которую он ещё сам до конца не осознал.
Рядом с ним всегда находился верный советник — человек мудрый и осторожный. Он понимал: смерть старого короля ещё не конец войны.
Французы — опасные соседи, жадные до чужих земель. Их войска уже дышали в затылок Нидерландам. Но сама земля хранила сокровище, которое в те годы ценилось дороже золота. Редкие тюльпаны, привезённые из далёких стран, стали не просто цветами — они превратились в символ богатства и силы. Люди отдавали состояния за одну луковицу, и каждый новый сорт казался чудом.
— Votre Majesté... — советник нарочно начал по-французски, чтобы придать словам больший вес. — Вы должны показать силу. Молодость — прекрасна, но враги могут счесть её слабостью. Надо укрепить союз. У саксонского князя есть дочь — принцесса Фелиция. Рыжая, красивая, умна. Этот брак даст вам защиту и станет опорой против французов.
Молодой правитель молча слушал. Тогда он ещё не знал любви и не видел во взглядах женщин никакого опасного огня. Но он понимал: трон требует жертв. И потому склонил голову в знак согласия.
В королевских покоях нередко звучали разные речи. Народ говорил на простом нидерландском, грубом и певучем. Советники и дипломаты вели переговоры на французском — языке дворов и союзов. А в письмах и договорах всё закрепляли латинскими словами, строгими и вечными, как сама власть.