Глава 12: Непроницаемые тени
Через какое-то время Одри спустилась вниз. Давид сидел в гостиной, у камина, который давал мягкий свет. Он смотрел в огонь, его лицо было задумчивым. Он повернулся, когда услышал её шаги.
«Как ты?» — спросил он, его голос был низким и спокойным.
«Нормально», — ответила Одри, присаживаясь в кресло напротив. — «Спасибо».
«Не за что», — Давид вновь перевёл взгляд на огонь. — «Расскажи мне. Если хочешь».
Одри колебалась. Она уже немного рассказала ему по телефону, но теперь, сидя в его доме, чувствуя его спокойное присутствие, она вдруг поняла, что хочет выговориться. Хочет сбросить этот груз, который давил на неё всю жизнь. И, странно, она почувствовала, что может довериться ему.
Она начала говорить. Сначала тихо, неуверенно, потом всё громче и увереннее. Она рассказала ему всю свою историю. Про отца, который ушёл, когда ей было семь, оставив её с матерью, которая так легко его предала. Про Джексона, его жестокость, его беспричинные вспышки гнева. Про то, как она каждый день жила в страхе, не зная, когда он снова поднимет на неё руку. Про безразличие матери, которая предпочитала закрывать глаза на страдания дочери, потому что её собственная «любовь» была важнее. Про ночные звонки отцу, который так и не забрал её. Про сестру Альму, которая была любимицей Джексона. Она рассказывала о разбитых мечтах, о потерянной надежде, о том, как каждый день был борьбой за выживание в собственном доме. Она не скрывала ничего: ни своей боли, ни своего отчаяния, ни своей злости.
Давид слушал, не перебивая. Он не двигался, не комментировал, лишь изредка кивал, когда Одри делала паузу. Его голубые глаза были прикованы к ней, и Одри чувствовала, что он не просто слушает слова, он видит её душу. Он видел каждую рану, каждый шрам, каждую слезинку, которую она прятала.
Когда Одри закончила, в комнате повисла тишина. Она чувствовала себя опустошённой, но в то же время невероятно лёгкой. Словно огромный камень упал с её плеч.
Давид наконец поднял взгляд от огня и посмотрел на неё. В его глазах не было жалости, только глубокое понимание и... уважение.
«Ты очень сильная, Одри», — сказал он, его голос был низким и искренним. — «Сильнее, чем ты думаешь. Мало кто смог бы пройти через такое и остаться целым. Ты – особенная».
Одри почувствовала, как её глаза снова наполнились слезами, но на этот раз это были слёзы не от боли, а от осознания того, что её поняли.
«Почему ты... почему ты так себя ведёшь?» — спросила она, не сдерживая любопытства. — «Ты... то хамишь, то вот так. Я не понимаю тебя».
Давид лишь усмехнулся, но в его улыбке не было прежней насмешки. «Сложно объяснить, принцесса. У каждого свои причины. Свои тени. Просто... я такой. Но можешь быть уверена, когда дело касается твоей безопасности, я не шучу». Он не стал рассказывать о себе. Его прошлое оставалось тайной, надёжно скрытой за непроницаемым взглядом его голубых глаз.
Одри кивнула. Она почувствовала, что, возможно, никогда не узнает всех его тайн, но в этот момент ей было достаточно его присутствия, его поддержки. Он был её щитом в этой страшной ночи.