14 глава
Когда дверь открылась и в крохотную спальню ввалились охранники мадам Пим-глоу, Чонгук с ужасом понял, что должно произойти. Слухи ходили давно, да только, окрыленный любовью, Дракон не придавал им значения. Все его мысли занимала Лалиса, ожидание новой встречи, бесконечная игра в прятки с клиентками во время рабочих смен. Да и всегда кажется, что беда обойдет тебя стороной, что несчастье, если и случится, то с кем-нибудь другим.
А ведь Тэхён предупреждал. Однажды, заметив, как Чонгук отшивает очередную клиентку, он подошел к сопернику и шепнул ему на ухо, как бы между делом: «Осторожнее, приятель. Это может тебе аукнуться. Слышал, рыжая стерва хочет продать кого-то из нас. И не куда-нибудь, а в «Развратный лотос». К извращенкам».
«Главное, что не в «Голубой бархат», — подумал тогда Чонгук и тут же выбросил мысль из головы: на пороге, растрепанная после улицы, стояла Лиса.
А теперь он ее не увидит. Никогда. Кто его найдет в логове извращенок?
Зря он сопротивлялся. Зря так отчаянно цеплялся за никому не нужные гордость и честь. Вот результат — сейчас его накачают снотворным и, бессознательного, увезут в неизвестном направлении.
А ведь мог не выпендриваться, послушно ложиться под клиенток, как пройдоха Тэхён. Приносил бы рыжей мерзавке золото, вместо жалоб, — у нее бы и мысли не возникло его продать.
— Ну же, милок, порадуй меня, открой ротик. — В руках проклятой сутенерши сверкнул пузырек с сонным зельем. — Будь послушной ящеркой. Сделай это по-хорошему, иначе придется по-плохому.
Разумеется, Чонгук выбрал по-плохому: решалась его судьба.
Три здоровенных шкафа окружили его, выкрутили ему руки, попытались зафиксировать голову. Он мычал, брыкался — без толку. Как бы Чонгук ни сжимал челюсти, рыжая стерва таки нашли способ влить ему в рот свое вонючее пойло. Удар в живот, по почкам, в солнечное сплетение — цепные псы мадам не жалели кулаков, избивая Дракона снова и снова, пока его губы не разомкнулись, выпустив наружу стон боли.
И тут же липкое, горькое зелье заволокло язык.
Проиграл.
Не прошло и секунды, как сознание помутилось, картинка перед глазами задвоилась, силы начали таять.
— Пожалуйста, — пробормотал он, почувствовав, что вот-вот отключится. — Есть же в вас что-то человеческое. Не надо. Прошу. Я же ее больше...
Очнулся Чонгук в комнате, которая не слишком отличалась от его спальни в «Шипах». Такие же вульгарные красные тона, пошлые картины в тяжелых рамах, которые должны отвлекать внимание клиенток от дешевой мебели, минимум свободного пространства. В первую секунду он даже решил, что никуда не переехал — его просто перенесли в соседнее помещение, но потом взгляд зацепился за черный шкаф. Таких в притоне мадам Пим-глоу Дьяр не видел. Квадратная бандура занимала почти всю стену.
Заинтересованный, Чонгук поднялся на ноги. Он был бос и, как обычно, обнажен до пояса. Горло по-прежнему стягивал антимагический ошейник, но уже другой — более теплый и шероховатый на ощупь.
«Надо бежать отсюда», — подумал Чонгук, прекрасно понимая абсурдность какой-либо надежды на освобождение. Но также он понимал, что сойдет с ума, если хотя бы на секунду подастся отчаянию и растущему в душе чувству безысходности.
Лалиса.
Вспомнил о ней — и словно получил кулаком под дых. Чонгук резко прижал руку к груди и впился ногтями в кожу, желая погрузить пальцы в плоть, добраться до сердца и вырвать его к бесовой матери. Чтобы не ныло, не дергалось, не болело. Проклятое сердце!
Медленно, пошатываясь, Чонгук приблизился к шкафу, но вместо того, чтобы его открыть, неожиданно для себя замахнулся и со всей дури обрушил кулак на глухую черную створку. Дерево треснуло. Рука отдалась болью. На костяшках выступила кровь. — Ненавижу, — прошептал Чонгук, бездумно разглядывая поврежденные пальцы. — Ненавижу, — сказал громче, а потом запрокинул голову и закричал в потолок что есть сил: — Ненавижу! Ненавижу! Ублюдочные твари! Как же я вас ненавижу!
Он кричал и кричал, молотил по дверце шкафа снова и снова, не чувствуя боли, лишь отстраненно отмечая, как по руке течет кровь.
— Ненавижу. — Чонгук привалился спиной к расколоченной деревянной створке и сполз по ней вниз. Сидя на полу, он наклонился вперед, затем резко подался назад, ударившись затылком о шкаф. И еще. Раз, другой, третий. Сильно. Пока в ушах не начало звенеть.
Шкаф не был заперт. Открыв его, Чонгук некоторое время рассматривал содержимое полок, и по коже при этом бежала дрожь омерзения. Плетки, хлысты, прищепки из дерева, похожие на те, что используют при сушке белья, короткие фигурные палки непонятного назначения. Некоторые предметы он брал в руки, чтобы рассмотреть внимательнее, к другим не мог даже прикоснуться. На них были наложены специальные чары: пытаешься дотронуться — и пальцы натыкаются на невидимую преграду.
Игрушки для извращенок. Чонгук не желал их рассматривать, но был не в силах отвести взгляд — понимал: все эти вещи когда-нибудь захотят опробовать на нем.
Чонгук скривился. Недаром многие курто буквально молились на «Шипы». По сравнению с этим местом заведение мадам Пим-глоу наверняка покажется ему раем.
С брезгливым выражением он повертел в руках восковую свечу.
«А это тут зачем?»
Хотел взять с полки свернувшуюся змеей кожаную плеть, но подушечки пальцев кольнуло болью.
«Ясно, предметы, которые можно использовать как оружие, трогать нельзя».
Нахмурившись, он поднес к глазам две палки — каменную и деревянную. Одна — сантиметров двадцать с набалдашником на конце. Другая — короче, но толще. Обе по форме напоминают...
Вздрогнув, Чонгук бросил игрушки обратно в шкаф и с отвращением вытер ладони о штаны.
Фу, мерзость.
А это что?
На одной из полок лежала уже знакомая конструкция, похожая на клетку с замком. В такой щеголял бедняга Альв из его прежнего дома терпимости.
Пояс верности.
Пронзительный металлический скрежет ударил по ушам, и Чонгук обернулся к двери. На пороге стояла женщина. Вероятно, его новая хозяйка.
Он узнал ее. Видел пару раз в «Шипах» с Альвом. Никого другого она не покупала, а своего постоянного любовника держала в поясе верности.
Взгляд невольно упал на металлическую клетку причудливой формы, лежащую в шкафу отдельно от других игрушек. Заметив, куда Чонгук смотрит, хозяйка «Лотоса» насмешливо улыбнулась.
— Уже начал осваиваться и проявлять любопытство? Похвально, похвально. С кое-какими из этих вещиц ты познакомишься уже сегодня вечером. Давай смотри, морально готовься к новой работе. У нас не так легко, как было в твоем старом борделе.
Виски словно сдавило железным обручем. Чонгука затопило горячее желание убивать. Тварь! Да как она смеет распоряжаться его жизнью, его телом! Думает, что он — покорный барашек: что прикажут, то и будет делать? Или они здесь тоже практикуют комнату боли?
Будто прочитав его мысли, а может, заметив что-то в выражении лица, хозяйка продолжила:
— Ты можешь сопротивляться. Многих это заводит. Мы просто используем магические веревки и возбуждающее зелье.
Дрянь!
Чонгук заскрежетал зубами.
Окинув его оценивающим взглядом, старая извращенка вышла в коридор и закрыла за собой дверь. Снова раздался неприятный металлический лязг. Замки. Дверь заперли снаружи.
Дракон огляделся. Сколько у него времени до вечера? Окон в комнате не было, часов тоже — он понял, что находится в тревожном неведении.
Уже сегодня его собираются под кого-то подложить. Под какую-то похотливую садистку, любительницу хлестать любовника плеткой.
Стиснув кулаки, Чонгук представил, как на его голую спину или задницу опускается кожаный хвост кнута, как, прикованный к кровати, он кричит от боли, а его член стоит, насильно поднятый возбуждающим зельем.
Не бывать этому! Никто не будет наслаждаться его унижением и беспомощностью! Чонгук не позволит.
На краю зрения вызывающе блеснула в свете ламп металлическая решетка пояса верности.
А это идея!
Клетка — одна из игрушек мерзких извращенок, но Чонгук придумал, как использовать ее в своих целях. Альва обрядили в пояс верности насильно, а Чонгук наденет его добровольно. Пока он будет в этой конструкции, ни одна развратная каракатица не сможет его изнасиловать. Главное, надежно спрятать ключ. А там уж пусть стегают кнутом, опаивают какими угодно зельям, его член им не достанется.
Полный ярости и мрачного ликования, пленник повертел в руках необычное устройство. Мысль запереть в металлической клетке свое хозяйство пугала, но возможность быть трахнутым чокнутой старухой пугала еще сильнее.
Вот же больные на голову!
Посмотрим, как интересно им будет его бить, если после они не смогут утолить свою похоть.
— Ладно, — охрипшим голосом протянул Чонгук. — Как это надевать?
Понадобилось несколько минут, чтобы разобраться, как закрепить на теле пояс верности. Член помещался в клетку — сделал это Чонгук не без внутренней дрожи. Мошонка просовывалась в кольцо — крайне неприятные ощущения, пришлось не одну секунду собираться с духом. Но самым сложным — морально сложным! — на удивление оказалось повернуть ключ в навесном замке.
Все, готово. Его член надежно заперт. Осталось придумать, куда спрятать ключ. В комнате — не вариант. Найдут. Тогда где?
Взгляд заскользил по спальне и наткнулся на кувшин, стоящий на прикроватной тумбочке. Воображаемые шестеренки в голове Чонгука пришли в движение.
Почему бы и нет? Для дракона не проблема проглотить маленький плоский предмет, запив его водой. Горло у драконов шире, чем у обычных людей, а желудок луженый.
Глубоко вздохнув, Чонгук налил в стакан воды и сделал то, что собирался.
Когда все было закончено, на пленника обрушилась вся дикость и абсурдность ситуации. Он только что запер свой член в клетке, а ключ от нее проглотил. Ну не безумие ли?
— Безумие, — согласился Чонгук, прислушиваясь к новым ощущениям.
Металлическая решетка пояса верности неприятно холодила чувствительную кожу. В паху тянуло от непривычной тяжести. Навесной замок при движении чуть поскрипывал и, раскачиваясь, терся о прутья клетки. Было немного жутко от того, что Чонгук не может в любой момент освободиться из своей ловушки. Вообще не может, если уж на то пошло. Никак. И назад пути нет.
— Альв с этой штуковиной жил месяцами, — успокаивал себя Чонгук. — Спал, мылся, справлял нужду. И ничего страшного с ним не случилось. Член не отвалился.
С этими мыслями он попытался застегнуть штаны и не смог — для нового украшения одежда оказалась тесновата.
— Ну прекрасно.
Раздраженный Чонгук походил по комнате взад-вперед, но скрип и покачивания замка разозлили его еще сильнее, и он упал на кровать.
«С удовольствием взгляну в лицо этой стерве, когда она вернется, чтобы проводить меня к клиенткам». — Чонгук опустил ладонь на голый живот и подумал о ключе.
Тяжелая, неудобная конструкция, пленившая его член, Дракону не нравилась, но мысль о том, что он хранит верность возлюбленной, немного примиряла с действительностью. Было в этой мысли что-то... возбуждающее. Что-то правильное. Даже оказавшись в борделе, он сумел не нарушить традиции своего народа.
— Так не доставайся же ты никому, — уныло подумал он и принялся гипнотизировать взглядом дверь, та как раз находилась напротив кровати.
По внутренним ощущениям прошло несколько часов. Чонгук успел задремать, допить воду в кувшине и в деталях изучить трещины в штукатурке на потолке. Наконец в коридоре раздались шаги.
Лежа на кровати в расстегнутых штанах и с клеткой на члене, Чонгук с мрачным злорадством ждал хозяйку борделя. Хотел полюбоваться ее реакцией на свой сюрприз.
Когда госпожа сутенерша вошла в комнату, то сразу уставилась пленнику между ног. Не заметить пояс верности было нельзя, и старая извращенка тут же обратила на него внимание. Ее брови поднялись домиком, губы разомкнулись и сложились в идеальное «о», из груди вырвался растерянно-изумленный вздох. «Обломалась?» — подумал Чонгук с едкой ухмылкой и повел бедрами, еще больше выставив напоказ свое новое приобретение.
Лежать так, полуголым, с металлической штуковиной на причинном месте, да еще и перед посторонней женщиной, было неприятно, унизительно, неловко, но что поделать: штаны не застегивались, да и должен же он был показать этой ненормальной, куда она может засунуть свои хотелки. Какие там у нее были планы на Чонгука? Вот пусть запихнет их себе поглубже.
— Что, пришлась по вкусу игрушка?
Слишком быстро хозяйка борделя вернула самообладание. Дракону это не понравилось. То, как хитро и зло блеснули темные глаза. Как поджались губы, а затем растеклись в снисходительной улыбке.
— Привыкаешь к новому положению?
Женщина подошла к постели. Чонгук так и не смог вспомнить ее имени, а сама она не представилась. Ее рука, смуглая и дряблая, хорошо выдающая возраст, скользнула по высокому изножью кровати.
— Где ключ? — мягко спросила владелица «Лотоса».
Усмехнувшись шире, Чонгук слегка сжал пальцы на обнаженном животе.
— Кристина! Изабелла! — закричала мадам сутенерша, видимо, призывая горничных. — Сюда, быстро! Обыщите комнату!
Прошло не больше минуты, и в спальню влетели две запыхавшиеся девицы, стройные и похожие друг на друга как две капли воды. Сестры. Близняшки. На них были одинаковые черные платья, глухие и с длинными рукавами, как у всех служанок, накрахмаленные передники и белые косынки вместо привычных чепцов.
Чонгук никогда не считал себя стеснительным, но в комнате вдруг стало слишком много людей, а он по-прежнему лежал на кровати в расстегнутых штанах и с вываленным наружу мужским достоинством. Да еще и достоинство это теперь выглядело не совсем обычно. Покраснев, Чонгук поспешил обернуть вокруг бедер одеяло.
— Думаешь, у меня нет запасного ключа?
От вкрадчивого голоса госпожи садистки по спине пробежал озноб.
Запасной ключ...
Неужели он зря нацепил на себя эту гадость?
Внутри все похолодело, сжалось тугим узлом, рухнуло вниз. Его план разваливался, как карточный домик.
Сейчас мерзавка принесет из своего кабинета дубликат, снимет пояс верности и отправит Чонгука ублажать клиенток. И какая-нибудь из этих больных на голову каракатиц между поркой и другой извращенной пыткой, возможно, снова закроет его член на замок. Только теперь ключ будет не в руках Чонгука, а в руках его насильницы.
Несколько мучительно долгих секунд пленник балансировал на краю паники, а потом заметил, что горничные так и продолжают обыскивать комнату, а владелица борделя не бежит за вторым ключом — вместо этого нервно кусает губы, наблюдая за служанками. Если дубликат действительно есть, зачем переживать и тратить время на поиски оригинала? Похоже, кто-то пытается сохранять хорошую мину при плохой игре.
Расслабившись, Чонгук отошел к разбитому шкафу — с постели его прогнали, чтобы осмотреть белье и матрас.
— Одеяло отдай, — тихо, с раздражением прошипела хозяйка «Лотоса», кивнув на тряпку, в которую кутался пленник. — Проверьте, — это она уже бросила слугам. — Возможно, он проделал в одеяле дырку и затолкал ключ внутрь.
Слова сутенерши окончательно убедили Чонгука, что волноваться не о чем. Не может она снять с него пояс верности, вон как беснуется от ярости и бессилия.
— Что случилось? Что за переполох? — В спальню вошла другая женщина. Не горничная, не клиентка. Для клиентки вид слишком деловой, для служанки платье недостаточно строгое и без передника. Наверное, смотрительница. Как Лаира или новенькая Дис в «Шипах».
— Грейси, — повернулась к вошедшей хозяйка «Развратного лотоса», затем многозначительно стрельнула глазами в сторону курто, ему между ног. — У тебя есть знакомый маг, умеющий работать с металлом?
«И где же твой запасной ключ?» — злорадно подумал Чонгук . Одеяло у него отобрали, так что теперь он прикрывал пах ладонями.
Молодая девица Грейси растерянно захлопала ресницами.
— Надо искать, — ответила она.
— Так ищи!
— А если пригласить обычного кузнеца?
Чонгук напрягся, плотнее прижав руки к своей мужской гордости.
На одну бесконечно долгую минуту владелица «Развратного лотоса» задумалась, затем раздраженно тряхнула головой.
— Нет, не годится. Можно повредить товар. Лучше все-таки найти мага.
Дьяр незаметно выдохнул.
— А что сейчас будем делать? — спросила Грейси, покосившись на курто, устроившего им проблемы в первый же день работы. — Отправлять его к клиенткам?
— В таком виде?
— Ну-у-у, некоторым же нравится, когда... — Грейси мучительно пыталась подобрать слово. — Заперт.
— Продавать товар, использовать который можно лишь частично, а потом получать жалобы? Заплатит за него дама, выпорет, а потом захочет сбросить напряжение иного рода и что?
«Ненормальные, — думал Чонгук, слушая разговор своих новых хозяек. — Больные женщины. Как можно наслаждаться, причиняя кому-то боль?»
— Ну-у-у, предложим ей другого курто.
— А если она пожелает именно этого? Признаемся, что понятия не имеем, как снять с него пояс верности?
Повисло напряженное молчание, гнетущая тишина, в которой было слышно, как горничные старательно перетряхивают постельное белье.
— Ищи мага, — наконец устало вздохнула владелица «Развратного лотоса». — Мага или ведьму. А этот пусть пока посидит тут.
— Хорошо, госпожа. Будет сделано. Но вообще я искала вас, чтобы поделиться новостью.
Голоса стали тише. Женщины вышли в коридор. Последнюю фразу оборвал хлопок закрывшейся двери.
— Говорят, сегодня пожар в...