8 глава
После обещания Лалисы прошло семь дней. Неделя.
Она так и не вернулась.
Он ждал.
Ждал, сходя с ума от неизвестности и горячего желания увидеть возлюбленную. Ждал, не находя себе места от беспокойства, медленно, но непреклонно впадая в отчаяние.
Ему так необходимо было снова к ней прикоснуться. Просто на нее посмотреть. Оказаться рядом. Близко.
Время шло. Часы, равнодушные к страданиям Чонгука, отсчитывали секунды, а те ползли, как улитки, тянулись, как густая, тошнотворно-приторная патока.
Каждый вечер Чонгук спускался в «Гостиную встреч» с надеждой увидеть Лису. Каждую ночь после двенадцати он поднимался наверх с очередной клиенткой, убитый горем, придавленный разочарованием к полу, как гранитной плитой.
Он вздрагивал, когда слышал шум открывающейся парадной двери, и тут же поворачивался на этот звук, вытягивал шею, чтобы посмотреть, кто вошел. Не она. Всякий раз это оказывалась не она, и его накрывало почти физической болью.
Он жил только ради обещания Лалисы. Только потому, что верил: любимая сдержит слово. Сойти с ума не давали воспоминания. Чонгук закрывал глаза и чувствовал, как снова целует свою избранницу, ощущал на губах ее вкус. Сумасшедшую сладость. Невыразимую горечь.
— Опять замечтался? — голос Лаиры выдернул Дракона из мыслей. Проклятая сутенерша раскрыла его убежище в темном углу за колонной и теперь наверняка отправит развлекать клиенток, этих омерзительных каракатиц.
Он не может. Не должен. У него есть истинная пара.
— Если не хочешь опять попасть в комнату боли, ступай и подцепи кого-нибудь до полуночи. И чтобы в этот раз клиентка ушла от тебя довольная. Вот, — Лаира сунула ему в руки пузырек с возбуждающим зельем. — Смотри, — она указала рукой в зал. — Повезло тебе сегодня, Чешуйка. Счастливчик ты у нас. Гляди, какая красотка к нам зашла. Беги к ней, пока не перехватили. — Чужая ладонь с размаха шлепнула Дракона по ягодице.
Сжав зубы, Чонгук двинулся в обозначенном направлении.
Развлечь клиентку? Что ж, это он может. Сейчас он так ее развлечет, что та унесется отсюда, пылая яростью, а сам Чонгук отправится в комнату боли — в третий раз за неделю.
Неважно. Какая, к Хедит, разница? Сегодня он опять не увидел Лалису. В бездну! Пропади все пропадом!
Под довольным взглядом Лаиры он приблизился к женщине.
Действительно привлекательная. С талией, нездорово тонкой. Очередная любительница сдавить внутренние органы корсетом? Как она вообще дышит? С большими карими глазами. Коровьими. С длинными ресницами. Похожими на черные лапки насекомых. В роскошном платье. Ярком до тошноты.
Красивая. Омерзительная.
Ничуть не лучше остальных.
Все женщины, кроме Лисы, были для Чонгука серым фоном, по которому взгляд скользил, не задерживаясь. Он не замечал их, пока Лаира не указывала на какую-нибудь клиентку пальцем или одна из этих клиенток навязчивой декорацией не вырастала прямо перед его носом.
Одинаковые. Полные и худые, старые и молодые, красивые и безобразные — они все были для Чонгука на одно лицо.
— Поднимемся наверх? — «Красное платье» оказалась не робкого десятка и сразу взяла быка за рога. Явно знала, чего хочет, и не смущалась. На Дракона она смотрела с видом женщины, полностью осознающей свою привлекательность. Вот только на Чонгука ее чары не действовали.
— Пойдем, — согласился он с легкостью, которая обязательно насторожила бы Лаиру, да и любого, кто хорошо знал этого несговорчивого курто.
Правильно. Он не сдался, не смирился со своей рабской участью, не испугался комнаты боли — у него был план.
О, с каким удовольствием Чонгук отыграется на этой женщине за свои унижения, за настойчивые попытки Лаиры подложить его под всех каракатиц мира, за мучительное разочарование, которое испытывает каждый вечер: Лиса уже неделю не приходит в бордель, к нему. Хотя обещала!
Они поднялись по лестнице. Всю дорогу «Красное платье» бросала на Дракона кокетливые взгляды. «Лапки насекомых» на ее веках трепетали. Грудь тяжело вздымалась. Было видно, что подъем дается женщине нелегко. Неудивительно. Так затянуть корсет! Молодая, а дыхание вырывается из сдавленной груди с шумом отходящего паровоза.
В спальне, тесной, затхлой, раздражающей обилием алого цвета, клиентка сразу же, без лишних прелюдий, опустилась на кровать. Опершись на локти и склонив голову к плечу, она любовалась крепким мужским телом. Смотрела так, будто не насиловать Чонгука собралась, а осчастливить. Красотка ведь! Все должны падать к ее ногам, сраженные взглядом коровьих глаз и трепетом насекомьих лапок. Даже продажные парни при виде такого великолепия обязаны терять голову и отказываться от денег. Так она думала. Это читалось на ее лице.
Какое поразительное самомнение!
Чонгук выдохнул, тщетно сражаясь с бешенством.
Ненавидел! Как же он их всех ненавидел!
— Не хочешь раздеться? — Клиентка медленно провела пальцем вдоль ложбинки своей груди, явно считая, что этот чувственный жест заставит курто выпрыгнуть из штанов и броситься к кровати, захлебываясь слюной.
Эти ее ужимки, томные взгляды из-под ресниц, пошлое облизывание губ — неужели она и правда думает, что выглядит соблазнительно? Любовных романов начиталась?
— Разденусь, — пообещал Чонгук, предвкушая, как собьет с красавицы спесь. — Только сначала выпью возбуждающее зелье.
— Возбуждающее? — вытянулось лицо женщины. — За... зачем?
— Чтобы возбудиться, — пожал плечами Чонгук, вспомнив главное правило борделя, не раз озвученное Лаирой: клиентка должна быть уверена, что у курто встает на ее прелести, а не благодаря волшебной микстуре. Иначе оскорбится, бедняжка. Красавица в самом деле выглядела уязвленной.
— Неужели это обязательно? — протянула она капризным тоном. Затем загадочно улыбнулась и расстегнула лиф платья, словно придумав, как исправить положение. — А теперь? Теперь никакого зелья точно не надо. — Она просияла, довольная своей находчивостью, затем обняла себя руками, чтобы груди, эти мясистые шары, приподнялись и плотнее прижались друг к другу.
— Надо, — категорично заявил Чонгук, мазнув по женщине равнодушным взглядом. — Не стои́т. Придется поднимать. Это будет сложно, но я справлюсь. Наверное. — Он снова с сомнением покосился на ее декольте. — Выпью побольше на всякий случай. — И добавил, словно обращаясь к самому себе, тихо, но так, чтобы клиентка услышала: — Да, тут надо побольше. Определенно.
Женщина по постели шумно, негодуя, втянула воздух. Ее оскорбленный вид, унижение, написанное на лице, заставили Чонгука на миг почувствовать себя отомщенным. Так им и надо, этим богачкам, покупающим чужие тела.
— Не думала, что у шлюхи могут быть с этим проблемы, — процедила «Красное платье», зло прищурившись.
— Их и не было раньше, — развел руками Чонгук, полный темного, мрачного злорадства. — Просто иногда попадается сложный случай, и приходится...
— Сложный случай? Я — сложный случай?! — взвилась клиентка. — Ты что ли слепой? Или извращенец? Страшилищ любишь?
В порыве чувств она даже вскочила с кровати.
— Да нет, не люблю, поэтому вот и взял с собой зелье, — он показал ей пузырек, данный Лаирой.
От возмущения клиентка начала задыхаться, затянутый до предела корсет этому способствовал.
— Да как... да как ты смеешь!
— Тихо, тихо. Сейчас все будет. — Дракон замахал руками, словно предлагая женщине успокоиться, а затем откупорил крышку фиала и притворился, будто пьет зелье.
— Ох и гадость мерзкая это пойло, — демонстративно вытер он рот. — Но чего не сделаешь ради денег. Вот. Скоро подействует. Подождем?
Шумно сопя и дрожа от гнева, клиентка буравила курто яростным взглядом.
— Нет, что-то не помогает, — с наигранной грустью вздохнул Дракон, внимательно разглядывая свой пах. — Даже зелье не работает. Тяжелый случай. Может, попробуем иначе? Ты ляжешь на кровать, а я накрою твою голову одеялом. Ну, чтобы лица не было видно.
Он-таки добился своего — терпение клиентки лопнуло. Сжав кулаки, она стрелой вылетела из спальни, да так хлопнула дверью, что затряслись оконные стекла. Даже ничего не сказала — от бешенства не сумела выдавить из себя ни слова. Как пить дать отправилась жаловаться Лаире, а значит, здравствуй, комната боли.