8
Я уже надела длинное летнее оранжевое платье с золотым ремнем, подчеркивающим талию, когда Чонгук вышел из ванной в одном полотенце на бедрах. Сидя на стуле я наносила макияж, но увидев его, застыла с кисточкой туши в миллиметре от лица. Он подошел к шкафу, достал черные брюки и белую рубашку и бесстыдно скинул полотенце. Не успев быстро отвести взгляд, я была вознаграждена видом его упругой задницы. Опустила глаза и принялась рассматривать свои ногти прежде чем собраться с духом снова взглянуть в зеркало и нанести тушь на ресницы.
Чонгук надел рубашку, оставив расстегнутыми пару верхних пуговиц, застегнул ремешок с ножом на предплечье, накинул сверху рукав, а затем пристегнул кобуру с пистолетом к ноге. Повернувшись, я поинтересовалась:
- Ты вообще выходишь куда-нибудь без оружия?
Сегодня у него не было кобуры на груди, потому что белая рубашка не смогла бы ее скрыть, а открыто выставлять оружие в семейном кругу было дурным тоном.
- Нет, если могу этого избежать. - Он посмотрел на меня. - Ты умеешь стрелять из пистолета или управляться с ножом?
- Нет. Отец считает, что женщины не должны ввязываться в разборки.
- Иногда разборки настигают тебя где придется. Братва и Триада не делают различий между мужчинами и женщинами.
- Так что - ты никогда не убивал женщин?
Его лицо ожесточилось.
- Я этого не говорил.
Он не стал продолжать, я не стала спрашивать дальше. Может, это и к лучшему.
Поднявшись, начала судорожно разглаживать складки на платье, нервничая из-за встречи, которая предстояла после брачной ночи с отцом и Сальваторе Чон.
- Хорошо, что длинное, - произнес Чонгук. - Платье прикрывает твои ноги.
- Они могут задрать подол и проверить мои бедра.
Я всего лишь пошутила, но с губ Чонгука сорвался рык.
- Пусть только кто-нибудь попытается тебя тронуть - останется без руки.
Я не ответила. Его защита в равной мере пугала и волновала. Он ждал у двери, и я неуверенно подошла к нему. Слова, сказанные в ванной, все еще звенели в ушах. Извиваться от удовольствия. Мне кажется, что даже и речи нет пока о том, чтобы расслабиться в его присутствии, не говоря уже о том, чтобы получить какое-то там мифическое удовольствие. Джианна была права. Не следует слишком доверять ему. Он может манипулировать мной.
Мы вышли из спальни, и Чонгук положил ладонь мне на поясницу. Еще с вершины лестницы до нас донесся шум голосов собравшихся в холле гостей. Я застыла.
- Неужели они все собрались здесь только для того, чтобы увидеть окровавленные простыни? - в ужасе прошептала я.
Чонгук, ухмыльнувшись, посмотрел на меня.
- В основном, да. Особенно женщины. Мужчины рассчитывают услышать какие-нибудь грязные подробности, некоторые пришли поговорить о делах, попросить об услуге, задобрить меня.
Он мягко подтолкнул меня вперед, и мы двинулись вниз по ступенькам.
Взъерошенный Суджин ждал подле лестницы. Кивнув Чонгуку, он слабо мне улыбнулся.
- Ты как? - спросил он, затем поморщился, и румянец пополз вверх по его шее.
Чонгук хмыкнул. С остальными мужчинами в зале я не была знакома, но они подмигивали Чонгуку или широко улыбались. Я смущенно потупилась. Я понимала, о чем они думают, кожей чувствовала, как они раздевают меня глазами. Я теснее прижалась к Чонгуку, и его пальцы стиснули мою талию.
- Тэхен с остальной семьей в обеденном зале.
- Ползают с лупой, разглядывая простыни?
- Как будто собрались гадать по ним, как по чайным листьям, - согласился Суджин, виновато взглянув на меня.
Похоже, он ничего не заподозрил.
- Пойдем, - сказал Чонгук, подталкивая меня к двойным дверям.
Взгляды всех присутствующих устремились на нас, едва мы вошли в зал. Женщины, собравшись небольшими компаниями, стояли в сторонке с одной стороны, в то время как мужчины расположились вокруг длинного стола, заставленного чиабаттой, виноградом, хамоном, мортаделлой, сыром, фруктовыми тарелками и бискотти. Я поняла, что сильно проголодалась. Время близилось к обеду. Тэхен незаметно подкрался к нам с Чонгуком, держа чашку кофе в руке.
- Дерьмово выглядишь, - заметил Чонгук.
Тэхен кивнул.
- Десятый эспрессо, и я все еще не проснулся. Немного перебрал вчера.
- Да, ты был в хлам, - сказал Чонгук. - Не будь ты моим братом, я бы язык тебе отрезал за то, что ты вчера орал про Лалису.
Тэхен кисло улыбнулся мне.
- Надеюсь, Чонгук и половины не сделал из того, что я предложил.
Я не нашлась, что на это ответить. Тэхен заставлял меня нервничать. Они с Чонгуком обменялись взглядами, и я тут же подпрыгнула, когда Чонгук провел большим пальцем по моей талии.
- Хорошая работа, можно сказать произведение искусства, - похвалил Тэхен, кивнув в дальний конец зала, где высоко на вешалке висели простыни для лучшего обозрения.
Я занервничала еще больше. Что он имел в виду?
Но Чонгук не выглядел обеспокоенным и просто покачал головой в ответ. Сальваторе Чон и мой отец уже жестом показали нам присоединиться к ним, и заставлять их ждать еще дольше было бы невежливо. Мы подошли к столу, отец встал и обнял меня. Такое откровенное проявление эмоций с его стороны меня удивило. Притянув мою голову ближе, он прошептал:
- Я горжусь тобой.
Я вынужденно улыбнулась, когда он отстранился. Гордится чем? Что потеряла девственность? Что раздвинула ноги?
Сальваторе улыбался, положив руки нам с Чонгуком на плечи.
- Надеюсь вскоре вы подарите нам малыша.
Я с трудом смогла скрыть удивление. Не Чонгук ли настоял, чтобы я начала принимать противозачаточные таблетки?
- Мне бы хотелось подольше пожить для себя и насладиться Лалисой. Братва может напасть в любой момент, не хочется волноваться еще и за детей, - жестко отрезал Чонгук.
Не выразить словами, какое облегчение я почувствовала, услышав это. Я пока не была готова к появлению детей. Жизнь подбросила уже достаточно перемен и без ребенка.
Его отец закивал.
- Да, да, конечно. Понятно.
Они завели разговор о Братве, потеряв ко мне интерес. Выскользнув из объятий Чонгука, я направилась к стоявшим поодаль женщинам. Джианна отловила меня на полпути.
- Отвратительно, - пробормотала она, сердито зыркнув в сторону простыней.
- Знаю.
Я оглянулась, но не увидела Фабио или Лили.
- Где...
- Наверху, в своей комнате с Умберто. Мать не хотела, чтобы они присутствовали при вывешивании простыней.
Она наклонилась и заговорщически прошептала:
- Я так рада, что ты наконец здесь. Эти женщины уже битый час рассказывают свои истории про кровавые простыни. Что за хрень творится с нью-йоркской семьей? Если еще хоть слово услышу об этом, точно устрою им настоящую кровавую баню.
- Вряд ли после того, как я пришла, они будут обсуждать что-то, кроме развешанных там окровавленных простыней, - пробормотала я.
Я оказалась права. Практически каждая не преминула подойти, обнять и дать советы, от которых мне становилось все хуже. «Будет лучше». «Иногда женщине требуется время, чтобы привыкнуть». И самое лучшее: «Поверь, у меня ушли годы, чтобы научится этим наслаждаться».
Валентина не стала ничего говорить, лишь обняла, потрепала меня по щеке и улыбнулась, прежде чем отойти и уступить место следующей женщине. По неведомой мне причине мама стояла в стороне, сцепив руки и с неодобрением глядя на происходящее. Хорошо, что она не рассказывала об их с отцом первой брачной ночи. Я подошла к ней, и она крепко обняла меня. Она всегда была так же скупа на ласку, как и отец, и сейчас я была рада близости с ней.
- Как бы мне хотелось защитить тебя от всего этого, - прошептала она, прежде чем отойти.
Ее лицо омрачило чувство вины. Я кивнула и не винила ее. Что она могла сделать? Отец не стал бы ее слушать и ни за что бы не отменил договор.
- Чонгук не сводит с тебя глаз. Ты, как я погляжу, произвела на него сильное впечатление, - насмешливо произнесла мачеха Чонгука.
Я повернулась к ней и вежливо улыбнулась. Возможно, Чонгук просто хочет убедиться, что я случайно не выдам наш секрет. Краем глаза я увидела, как дверь позади меня открылась, и в зал влетел Фабио, а за ним вдогонку Лили. Вероятно, они воспользовались тем, что Умберто пошел в туалет, и сбежали. Джианна скорчила гримасу, когда брат остановился у простыней.
Вместе с Джианной мы бросились к ним. Мама была поглощена светской беседой с мачехой Чонгука.
- А ты что здесь забыл, мой маленький монстр? - спросила Джианна, хватая Фабио за плечи.
- Почему на простынях кровь? - Он едва не сорвался на крик. - Кого-то убили?
Джианна расхохоталась, в то время как Лили выглядела откровенно огорченной видом простыней. Думаю, это разрушило ее иллюзии о сказочных принцах и любви под звездами. Мужчины за столом тоже начали смеяться, и по лицу Фабио было заметно, что он разозлился. Хоть ему было всего восемь, характером он обладал довольно вспыльчивым. Я надеялась, что к тому времени, когда ему нужно будет пройти церемонию посвящения, он научится держать себя в руках, иначе неприятностей не избежать. Джианна взъерошила ему волосы.
- Ты поедешь в Нью-Йорк с Чонгуком? - спросил вдруг Фабио.
Я прикусила губу.
- Да.
- Но я хочу, чтобы ты поехала с нами.
Я поморгала, стараясь не показывать, как расстроили меня его слова.
- Знаю.
Лили ненадолго оторвалась от разглядывания простыней.
- А в свадебное путешествие вы не собираетесь?
- Не сейчас. Русские и тайваньцы доставляют Чонгуку неприятности.
Фабио кивнул, как будто понял, а может, так и было. С каждым годом он все больше узнавал о темном мире, в котором жил.
- Хватит пялиться на простыни, - тихо сказала Джианна, но Лили похоже слишком увлеклась зрелищем.
Она поморщилась.
- Кажется, меня сейчас стошнит.
Я положила руки на ее дрожащие плечи и повела к выходу.
- Терпи, - приказала я, и нам пришлось практически бежать из зала, что не укрылось от взглядов всех присутствующих.
В коридоре мы замешкались.
- Где же туалет?
В этом особняке слишком много комнат. Суджин проводил нас в конец коридора, открыл дверь и закрыл, как только мы оказались внутри. Я держала волосы Лили, пока ее рвало, а затем усадила на пол и вытерла лицо влажной салфеткой.
- Мне все равно нехорошо.
- Положи голову между коленями. В чем дело? - Я присела перед ней.
Она слабо пожала плечами.
- Я принесу тебе чаю, - предложила я и поднялась.
- Нельзя, чтобы Суджин увидел меня такой.
- Суджин не... - Я запнулась.
Очевидно, Лили в него влюблена, мне оставалось лишь промолчать. В этом не было смысла, но сейчас, когда вид простыней так сильно ее расстроил, пусть ее порадует хотя бы эта маленькая фантазия.
- Я не позволю ему войти, - пообещала я и вышла из уборной.
Суджин и Чонгук ждали у дверей.
- Твоя сестра в порядке? - поинтересовался Чонгук
Он и в самом деле беспокоился, или то была простая вежливость?
- Ее стошнило из-за простыней.
Суджин помрачнел.
- Они не должны позволять маленьким девочкам быть свидетельницами чего-то подобного. Это только пугает их.
Он оглянулся на Суджина так, будто почувствовал, что сказал лишнее. Но Чонгук отмахнулся.
- Ты прав.
- Лили нужно выпить чаю.
- Я принесу и останусь с ней, чтобы ты могла вернуться к гостям, - предложил Суджин.
Я улыбнулась.
- Это мило, но Лили не хочет, чтобы ты ее видел.
Суджин нахмурился.
- Она боится меня?
- Ты говоришь так, будто это невозможно, - ответила я со смехом. - Ты мафиози. Как тебя можно не бояться?
Решив, что не стоит с ним больше играть, я понизила голос:
- Но дело не в этом. Лили влюблена в тебя и не хочет, чтобы ты видел ее в таком состоянии.
Чонгук усмехнулся.
- Суджин, да ты в отличной форме! Пленяешь сердца четырнадцатилетних девчонок.
Затем он обратился ко мне.
- Мы с тобой должны вернуться. Женщины будут смертельно обижены, если ты не уделишь им внимание.
- Я позабочусь о Лили, - сказала Джианна, появляясь в коридоре с Фабио.
Я улыбнулась.
- Спасибо. - поблагодарила ее я, мимоходом погладив по руке, и отправилась обратно.
Мы вошли в зал, меня снова окружили женщины, пытаясь вытянуть больше подробностей. Притворившись, что слишком смущена, чтобы говорить об этом - так и было бы, случись все на самом деле, я отвечала лишь расплывчато. Гости, в конце концов, начали разъезжаться, и мне было ясно, что скоро придет время попрощаться с семьей и уехать в новую жизнь.
* * *
Фабио изо всех, почти болезненно уткнулся лицом мне в ребра, я гладила его по волосам, чувствуя, как он дрожит. Отец наблюдал за ним, неодобрительно хмурясь. Он считал, что Фабио достаточно взрослый для подобного проявления эмоций, как будто мальчику нельзя грустить. Вскоре им нужно было выезжать в аэропорт. Отцу необходимо возвращаться в Чикаго, чтобы заняться текущими делами. Как бы мне хотелось, чтобы они задержались, но мы с Чонгуком тоже сегодня уезжали в Нью-Йорк!
Фабио всхлипнул, отстранился и посмотрел снизу-вверх. На глаза навернулись слезы, но я сдержалась. Если начну плакать, будет только хуже для всех, особенно для Джианны и Лили. Они стояли в паре шагов от Фабио, ожидая своей очереди попрощаться. Отец уже прохаживался у арендованного «Мерседеса» и с нетерпением ожидал отъезда.
- Мы скоро увидимся, - пообещала, но когда настанет это скоро, не знала. Рождество? До него еще целых четыре месяца. От этой мысли все внутри сжалось.
- Когда? - Фабио выпятил нижнюю губу.
- Скоро.
- Мы не можем ждать. Самолет улетит без нас, - резко произнес отец. - Иди сюда, Фабио.
С тоской посмотрев на меня, Фабио подошел к отцу, который тут же принялся его отчитывать. На сердце было невероятно тяжело. Чонгук остановился рядом с «Мерседесом» в своем серебристом «Астон Мартине», но мое внимание переключилось на Лили, которая обняла меня, и через мгновение к нам присоединилась Джианна. Мои сестры, мои лучшие друзья, мои наперсницы, мой мир.
Сдерживать слезы не было сил. Мне не хотелось расставаться с сестрами, больше всего на свете я мечтала забрать их с собой в Нью-Йорк. Они могли бы жить с нами или снимать себе квартиру. По крайней мере, тогда у меня был бы тот, кого люблю я и кто любит меня.
- Я буду по тебе скучать, - прошептала Лили между всхлипами.
Джианна ничего не говорила, уткнувшись лицом мне в шею. Плечи ее вздрагивали. Джианна, которая почти никогда не плакала. Моя сильная, импульсивная Джианна. Не знаю, сколько мы простояли, обнявшись, и меня уже не волновало, что кто-то увидит это открытое проявление слабости. Пусть все они посмотрят, что такое настоящая любовь. Большинству из них никогда такого не испытать.
- Нам пора, - позвал отец.
Послышался хруст гравия, и я подняла голову. К нам подошла мама, легонько потрепала меня по щеке, взяла за руку Лили и повела ее прочь от меня. Еще один кусочек моего сердца откололся. Джианна не ослабила своих крепких объятий.
- Джианна! - Голос отца прозвучал словно кнут.
Она подняла голову, глаза у нее покраснели, из-за чего веснушки стали еще заметнее. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.
- Звони мне каждый день. Каждый, - с жаром прошептала Джианна. - Поклянись.
- Клянусь, - всхлипнула я.
- Джианна, ради всего святого! Мне что, самому подойти и увести тебя за ручку?
Она медленно попятилась от меня, потом отвернулась и почти бегом бросилась к машине. Я прошла за «мерседесом» несколько шагов по длинной подъездной дорожке. Никто из них больше не оглянулся. Мне стало легче, когда машина повернула и исчезла из виду. Я стояла и беззвучно плакала, глядя на дорогу, и никто мне не мешал. Хотя я знала, что была не одна. По крайней мере, не в физическом смысле.
Когда я наконец повернулась, Чонгук и Тэхен стояли на лестнице у дома. Чонгук как-то странно посмотрел на меня, но сил подумать об этом у меня уже не было. Возможно, он посчитал меня жалкой и слабой. Уже второй раз я распускаю перед ним нюни. Но сегодня моя боль стала еще сильнее. Чонгук спустился и подошел ко мне, в то время как Тэхен остался на месте.
- Чикаго - это не край географии, - тихо произнес Чонгук.
Ему не понять.
- Может, и так. Я никогда не разлучалась с родными. Они - вся моя жизнь.
Он промолчал, лишь махнул на свою машину.
- Нам пора. У меня сегодня вечером встреча.
Я кивнула. Здесь меня ничего больше не держало. Все, кто мне был дорог, уже далеко.
- Я поеду за тобой, - предупредил Тэхен и направился к мотоциклу.
Я опустилась на серое кожаное сиденье «Астон Мартина». Чонгук закрыл дверь, обогнул капот и устроился за рулем.
- Без телохранителя? - безучастно спросила я.
- Я в телохранителях не нуждаюсь. Суджин для тебя. И в этой машине нет места для лишних пассажиров.
Чонгук повернул ключ в замке зажигания, и мотор глухо заурчал. Я смотрела в окно, наблюдая за тем, как исчезает за поворотом особняка Чонов. Казалось нереальным, что моя жизнь могла так резко измениться из-за свадьбы. Но это так, и с каждым днем перемен будет все больше.