По осколкам шёлка

«В возрасте двадцати пяти лет Аврора и Милли оказались впервые за семь лет на одной фотографии. Аврора Рих поздравила свою лучшую подругу, которая вышла замуж за Роя Джонса— футбольного игрока сборной Канады. Напомним, что девушек не замечали вместе после свадьбы Авроры. Все посчитали, что новый муж Авроры ограничил их общение. Получается, между подругами пробежала чёрная кошка?»

© Газета «Светские сплетни», «Аврора Рих и Милли Джонс снова подруги?»

12.04.2025

Она держала в руках вилку и нож, когда эти слова вырвались изо рта Люка. Предметы выпали с громким звоном, заставив всех присутствующих осуждающе посмотреть на неё. Пьер что-то бормотал о манерах, а сестры поддерживали его, закивав. Но мир поплыл, в ушах звенело, грудь сдавили тиски, а сердце рухнуло на пол.

Какая к чёрту разница, что она уронила приборы, если их отец только что признался, что сдал её ребенка в детдом? Что в ту ночь она не потеряла всю свою жизнь, не потеряла мир.

— Аврора, всё хорошо? — уточнил Люк с нажимом, чтобы девушка понимала, какой ответ она должна дать.

Он любил так делать. Старался говорить культурно с ней, когда рядом есть люди, даже его дети, словно она не его игрушка, а равна ему. Это было просто отвратительно, лицемерно и глупо.

— Да, любимый, — прошептала она, надеясь, что мужчина не сложит два и два.

Девушка Зака забеременела и решила рожать, но мужчина этого не хотел. Тогда Люк сказал, что знает, как забрать у матери ребенка, и готов был помочь сыну с этим.

Знает, как оставить женщину ни с чем, с дырой в сердце и в жизни.

Наверное, она должна ощущать злость, желание всё здесь разбить, кричать и плакать, но в груди поселилась лишь тревога и сжимающая грудь тишина. Сердце стало колотиться быстро, а дыхание участилось. Её сейчас вырвет прямо на этот стол.

Аврора не могла оторвать глаза от своей порции. В голове не укладывались эти слова. Она привыкла жить с мыслью, что потеряла всех, кто ей был дорог. Теперь же девушка неожиданно обрела частичку себя, которую не имеет право забрать обратно. Никто просто не даст ей этого сделать.

Она не могла просто так встать и уйти, чтобы в одиночестве обдумать всё. Это могло стоить ей спокойной недели и чистой кожи. Девушка и так прислуживала Люку прошлую неделю, чтобы наконец- то надеть не только брюки и блузку, которые скрывали раны и синяки.

В массивную дверь столовой постучались. Фредерик поспешил открыть её. На пороге стоял мужчина в белом смокинге и черных солнечных очках, что было странно, ведь погода была пасмурной.

— Миссис Рих, мне поручили доставить этот сундук вам, — сказал мужчина, передавая посылку Фредерику.

Аврора оглянулась по сторонам — всё внимание было приковано к ней. И не самое хорошее, потому что все смотрели на неё как на предательницу. Она съёжилась, не желая сейчас открывать этот сундук.

— Фредерик, можете, пожалуйста, оставить это в моей комнате? — попросила девушка, опуская глаза на свой стейк.

Аврора ещё не отошла от мысли о том, что её сын жив, чтобы заниматься какой- то посылкой.

— Нет уж, открывай здесь, — своим обычным приказным тоном сказала Софи.

— Софи, я хочу просто поужинать и уехать побыстрей...

— Лила, если твоя сестра хочет посмотреть на посылку, то так тому и быть. От пяти или десяти минут мало что изменится, — заявил Люк, в очередной раз показывая, кто его любимица в семье.

— Давай открывай, — сказала девушка, мотая вилкой в воздухе.

Аврора постаралась подавить подступающую тошноту, выпив стакан воды, стоявший на столе. Ей нужно было время наедине с собой, но кто её спрашивает, так ведь?

Фредерик забрал тарелку девушки, ставя на её место сундук. Он был белого цвета с розовым золотом по бокам, как и ручка.

В голове совершенно не было мыслей о том, от кого эта посылка. Ей не хотелось ни о чём думать, кроме как о сыне. Где он? Как он? Как его зовут? Почему они так поступили? Отец в курсе? На кого сын похож? Какой у него любимый цвет? Игрушка? Его не обижают?

Она всё делала на автомате, стараясь не обращать внимание на Софи, которая уже почти залезла на стол, чтобы получше разглядеть содержимое.

Открыв посылку, Аврора сразу поняла, что это. Приглашение на свадьбу. На крышке с внутренней стороны были написаны инициалы «Р&М».

Рой и Милли женятся. Только вот зачем они прислали ей это? Глупая попытка извиниться? Милли уже присылала ей сообщения на телефон, но Аврора её заблокировала, и бывшая подруга перешла на почту, но когда поняла, что девушка просто рвёт письма, перестала стараться. Она даже приплела Зака, своего брата, но Аврора выгнала его, даже не посмотрев на парня. Всё, что было связано с подругой, у неё вызывало отвращение.

Она её предала, не сообщив о смерти Эллиота, не сообщив о свадьбе, не предложив ей убежище в своём доме. Она продала её ради денег.

И от этого на глаза навернулись слёзы. Возможно, все, кто сидели сейчас за столом, считали, что это были слёзы счастья или гордости за подругу, но они сильно ошибались. Ей было жаль себя. Её жизнь никто не считал важной, для всех она просто красивая оболочка, обычная модель, а не личность. Даже для лучшей подруги так было. Милли, наверное, и дружила с ней из-за одежды, которую могла забирать у Авроры или просить сшить.

В коробке было несколько отделений. Самое большое — приглашение, лежащее на бархатной ткани светло- песочного оттенка. Оно было из стекла, а рядом ещё лежала подставка, чтобы его можно было расположить на полке как воспоминание.

Аврора сжала челюсти, стараясь не идти на поводу у своего желания бросить эту стекляшку в пол, чтобы насладиться тем, как она разбивается. Так же, как и их дружба семь лет назад.

Рядом лежало шампанское с завода Милли. Видимо, это была специальная партия для их свадьбы, потому что обычно этикетка не розового оттенка, и там не написаны слова о любви между Милли и Роем.

На восемнадцатилетие отец Милли подарил ей целый завод по производству шампанского, чтобы его дочь могла ни в чём себе не отказывать. Когда Аврора читала эти строчки, глаза налились гневом, и она разрезала бумагу на миллионы мелких кусочков и подожгла. Её взбесило, что подруга как ни в чём не бывало радовалась жизни, а она сидела в золотой клетке, мечтая о глотке воздуха из-за Милли.

— А это моё любимое шампанское, — сказала Софи, вызывая у Авроры желание стукнуть этой бутылкой о голову падчерицы.

Софи перегнулась через стол, забирая маленькую бутылочку в розовой упаковке. Но это было не всё. Рядом с бутылкой лежала одна розочка нежного оттенка, окружённая маленькими веточками гипсофилы. Под цветком лежали сладости, а ещё ниже браслет из розового золота с первой буквой имени Авроры.

— Что это? — спросил Люк, не переставая есть, он даже не посмотрел в её сторону.

— Приглашение на свадьбу Милли, — сказала Аврора, продолжая рассматривать содержимое коробки.

— Ты пойдёшь.

Вот так вот и всегда. У неё нет выбора.

— Как скажешь, — прошептала девушка.

— Ты можешь нормально разговаривать, Аврора? Ты хочешь ночь провести в подвале? — сквозь зубы прошипел мужчина.

— Нет, любимый, — подняла глаза девушка, начав хлопать ресницами.

Чёртова жизнь.

Сейчас она хотя бы нашла смысл жизни. Её сын. Он жив, и она сделает всё, чтобы найти его, чего бы ей это ни стоило.

21.05.2025

Аврора сидела на заднем сиденье, пока водитель Люка вез её к домику у обрыва. Милли с четырнадцати лет мечтала о свадьбе в подобном месте, разрываясь между горой, обрывом и океаном.

Плотный корсет будто не давал дышать, но Аврора понимала, что дело вовсе не в одежде. Её ладошки вспотели, а тело трясло. У неё появился план, который мог бы стоить ей жизни. Одно неверное движение или действие — и всё закончится.

Девушка провела руками по юбке, нечаянно задевая ладонью стразы, хаотично вшитые в платье. Это были нежные цветочки разных оттенков: от нежно- розового до белого. Они переплетались между собой благодаря красивым узорчатым листьям на юбке. Весь корсет был вышит подобными цветами и просто камнями, создавая нежный образ для свадьбы.

— Мы приехали, миссис Рих, — сообщил водитель, открыв заднюю дверцу.

— Спасибо.

Она даже не знала его имени.

Девушка специально опоздала. Аврора совершенно не хотела всей этой суматохи во время росписи, поэтому подъехала ко второй части. Когда люди могли мило общаться и сплетничать. Тогда никто не заметит, что Аврора «украла» невесту.

Это было красивое место, украшенное цветами и яркими огоньками, которые почти не имели значения днем.

В нескольких местах расположились фотозоны, но больше всего Авроре понравилась та, что была с видом на океан. Это были ткани, которые развивались на ветру, но как будто замерли в одном положении. Они были похожи на перевернутое сердце, а кончики устремлены ввысь. К этой зоне вела белая ковровая дорожка, а по её краям росли белые и розовые кусты роз.

— Когда организатор предложила это, я вспомнила о тебе, Аврора, — тихо прошептала Милли, словно боялась спугнуть подругу.

Девушка даже сперва не поверила в то, что подруга пришла. Ей казалось, что она выдаёт желаемое за реальность, поэтому решила подойти.

— Я рада, что ты пришла, — прошептала она, пока Аврора продолжала рассматривать зону.

— Не обольщайся, — выплюнула Аврора, словно яд. — Люк сказал, чтобы я пришла сюда, чтобы навести шумиху вокруг нашей семьи. У него подписан новый контракт по работе.

Аврора краем глаза заметила, как Милли опустила голову и поджала губы. Она строила из себя жертву, хотя ею не была. Как лицемерно. Но ничего иного нельзя было ожидать от такого человека, как она.

— Может, сфотографируемся? — предложила бывшая подруга, проходя вперед.

Милли писала ей снова после приглашения. Она просила сшить ей платье, и Аврора согласилась. Не потому, что ей хотелось прославиться или сделать ей приятно, а потому, что это шанс что-то сшить. Шанс снова почувствовать себя живой. А создавать что-то для другого намного приятнее, чем для себя.

Сейчас девушка во втором платье. Авроре хотелось сделать что-то нежное и легкое, какой её знала девушка всю жизнь. Прототипом послужил лебедь, которого Аврора увидела во время прогулки по заднему двору сада Люка. Он плавал грациозно и легко, что напомнило ей о подруге.

Прозрачный ажурный корсетный верх в виде крыльев лебедя, которые закрывали грудь подруги. Наверное, это было самое сложное во всем образе: сделать это красиво и с характером Милли. Концы корсета были острыми, давая понять, что девушка может дать отпор, если нужно. Юбка была короткой, на низкой посадке и полностью обшитая перьями, которые Аврора собирала с разных животных в период их линьки. Пришлось потрудиться с обработкой и чисткой этих перьев, но результат того стоил.

Она гордилась этой работой. Особенно в моральном плане, ведь несмотря на то, что сделала подруга, Аврора всё равно потрудилась и сделала так, как сделала бы себе в свой свадебный день, если бы у неё была такая возможность.

Не счесть, сколько раз уже за этот день во время подготовки к мероприятию у неё пробегали мысли в голове о том, что бы она сидела на своей свадьбе с Эллиотом. Какие-то элементы она хотела бы повторить, какие-то исправить, что-то доделать. Но у неё нет возможности всё это осуществить, лишь мечты, не более.

— Да, давай, — кивнула Аврора, проходя по белой дорожке прямо к Милли.

Девушки вели себя так, словно ничего между ними не произошло. По крайней мере, Аврора изо всех сил старалась это делать.

Фотографы стояли каждый около своей зоны, чтобы не бегать из стороны в сторону.

— Это «Новые новости», девушки, — подошёл один из журналистов. — Можно я вас сфотографирую?

— Да, конечно, — кивнула Милли, вставая немного боком, позируя. Аврора сделала так же, повернувшись лицом к подруге.

Журналист сделал несколько фотографий и начал свой допрос, включив диктофон в кармане. Иначе зачем он полез туда и ничего не достал?

— Аврора, Милли, вы снова общаетесь? — спросил мужчина, продолжая делать снимки.

Милли немного расстроилась от такого вопроса и хотела уже ответить, но Аврора ответила первой:

— Да, мы снова общаемся. Думаю, это отличный шаг к примирению, — Милли была удивлена, но эмоция быстро сменилась на радость. — Сегодня нас связала мода, как много лет тому назад наших матерей. Это очень символично, как мне кажется.

— Вы хотите сказать, что на Милли ваше платье? — с изумлением спросил журналист, предвкушая сенсацию.

— Да, все её платья на этот вечер сшила я,—  кивнула девушка, сияя от возможности показать миру свои платья хотя бы так. — Моё платье — мой дизайн и пошив.

— Аврора, вы гениальны,— сказал он, качая головой. — Вы собираетесь вернуть модный дом матери?

Девушка не знала, что ответить на это, потому что не имела возможности это сделать из-за  своего мужа. Он запретил ей хоть как-то  развиваться в этой сфере. Он не давал ей и шагу сделать, и каждое платье проходило через него, включая платья Милли.

Бывшая подруга заметила, как Аврора растерялась, не зная, что ответить, и взяла её под руку, говоря мужчине что-то о том, что им пора посплетничать.

И Милли увела их в милый небольшой домик, как из средневековья, который погружал в сказку. Внутри всё было светлым и винтажным. Девушки проходили мимо столовой, в которой стоял огромный стол человек на тридцать минимум. На стенах — скульптуры божеств, а на потолке — фреска с религиозным рисунком. Они приближались к винтовой лестнице, что вела на второй этаж, где Аврора не успела ничего рассмотреть, ведь они заскочили в первую попавшуюся комнату.

Только не совсем в первую попавшуюся, потому что на кровати лежало первое платье Милли, которое она успела поменять.

Аврора хотела прикоснуться к своему творению, похожему на прибой океана, но её отвлекла Милли, увлекая подругу в тёплые объятия. Но Аврора быстро отпрянула от неё, словно испугавшись чего- то.

— Я... — начала Милли, но не смогла найти подходящих слов.

— Это был лишь повод, чтобы раздуть из мухи слона, — бросила эти слова Аврора, чтобы посильнее задеть бывшую подругу.— Люк сказал так сделать.

И это не было ложью. Он ей сказал, что она должна сделать всё, чтобы засветить его фамилию на первой полосе. Чтобы все говорили о его фамилии.

— Люк?! — фыркнула Милли, отшатываясь от подруги.— «Люк сказал прийти», «Люк сказал это сделать». А что ещё Люк сказал сделать? Ты его марионетка, что ли? Не строй из себя жертву, Аврора! — переходила на отчаянный крик девушка. — Да, я поступила плохо, но ты уже преувеличиваешь. Тебе нравится заставлять меня страдать этими словами? Но я бы ничего не поменяла в тот день. Мои слова не спасли бы тебя! Ничего бы не изменилось, Аврора!

Аврора лишь стеклянными глазами смотрела на того, кто становился с каждым словом всё дальше и дальше. Но ей нужна была её помощь, и она готова была даже унижаться. Готова была плясать под её дудку. Готова на всё, чтобы вернуть сына.

Вместо ответа Аврора достала из сумки плотный конверт. Она бросила его на кровать, а сама подошла к окну, чтобы не испортить макияж.

— Что это? — прошипела Милли обиженным тоном.

— Просто открой и посмотри, — прошептала девушка.

Она закрыла глаза, стараясь успокоить свои нервы. За этот месяц произошло слишком много. Ей нужна передышка. Хотя бы несколько минут, чтобы отпустить всё.

В голове лишь его голубые глаза, которые светились от радости, когда воспитатели говорили, что приходила девушка, которая планирует его забрать. Он расспрашивал их о ней, хвастался другим детям.

Аврора каждый раз стояла со слезами на глазах. Она не могла поверить, что её лишили его первого слова, его первого взгляда, его первого крика, его первых шагов. Она не была рядом с ним, когда ему было плохо, когда у него резались зубы, когда были колики. Ей просто не дали этого сделать.

Ей хотелось вывернуть весь этот мир, чтобы хотя бы раз было так, как хочет она. Хотя бы раз, чтобы она ощущала счастье.

— Это правда?.. — прошептала Милли.

Аврора слышала, как её голос дрожал. И девушка не могла сдержаться. Она опустилась на корточки, обхватив свои колени двумя руками.

— Они забрали его, Милли, — рыдая, произнесла Аврора. — Пока я была в отключке, они забрали его, понимаешь?

— Аврора, — тихо произнесла девушка, присаживаясь рядом с подругой. — Прости, что я сказала это. Я не...

— Просто... Я не хочу возобновлять нашу дружбу, но я хочу, чтобы ты вернула долг за то, что сделала, — сказала она, не жалея Милли.

Аврора знала, что этими словами причиняет ей боль. Знала, что поступает плохо, пытаясь сделать кому- то так же больно, как и ей. Но она ничего не могла с собой поделать. Это защитная реакция.

В груди снова образовался камень, который словно приковали к ней цепями, чтобы она никогда не смогла его убрать. Хотелось царапать грудную клетку, чтобы добраться до этого груза и вырвать его к чертям, чтобы больше не чувствовать это. Но гадкие мысли из головы она никогда и никуда не денет. Это навсегда останется с ней.

Милли прижала Аврору ближе, заставив девушку упасть в объятия подруги. И вот Милли сидела, облокотившись о старинный шкаф, а Аврора прижималась к ней, словно побитый щенок, лишенный ласки.

Она была рада, что подруга не отвернулась от неё, не ушла после тех слов. Милли знала её. Знала лучше, чем кто-либо другой. Знала, что сейчас ей нужна именно немая поддержка, чтобы понимать, что хотя бы кто-то есть рядом с ней, кто на её стороне, несмотря на то, что они не общаются. Это помогало расслабиться.

— Только не говори Люку, — прошептала Аврора, когда смогла успокоиться.

Девушка всё ещё лежала на подруге, не желая уходить из тёплого кокона заботы и лживого ощущения любви и поддержки.

— Я усвоила урок, Аврора, — прошептала Милли, поглаживая подругу по голове, пока у неё самой стекали одинокие слезинки. — Этот урок стоил мне лучшей подруги. Мы не...

— Нет, Милли, — покачала головой девушка. — Прости, но я не могу. Не могу пересилить себя. А здесь просто у меня нет выхода. Я не...

— Я знаю, — прошептала рыжеволосая, кивая.

Подруга понимала, что такое дело нельзя доверить какому- то обычному юристу. Имя Авроры Рих постоянно на слуху, а продать данные о тайном сыне можно за дорого, поэтому нужен человек, который будет готов скрыть всё ради неё.

— Я готова заплатить в два или три раза больше, чем ты бы взяла обычно. Я готова перебить ставки Люка и журналистов в два или три раза. Просто верни мне сына, Милли, — шептала Аврора.

Её тело трясло, а Милли проклинала тот злосчастный день, когда поддалась на уговоры Пола. Он заверил её, что это единственный выход, что это ненадолго, что это ради прессы, для сенсации. И это неизбежно.

Теперь этот груз на её плечах. Не на чьих- то чужих, а именно на её. И если её корочка, что пылилась до этого момента, пригодилась для помощи подруге, то она готова пойти на все ради этого голубоглазого малыша на фотографиях.

Смотря его дело, сердце разрывалось на куски. Она не представляла, что ощущала Аврора, если Милли- то было плохо от осознания всего, что происходило. Это сущий ад, который они пройдут вместе. Маленькую частичку в преисподней.