Глава 9
— Я полный идиот, Илюх, — сказал Яр разбитым голосом.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил Илья.
— Мы переспали, — начал Горный. — Прямо в универе.
— Обалдеть! — послышался голос Ильи в наушниках.
— Ага. И она отшила меня.
— Оу, — произнёс друг.
— Я тебе больше скажу! — Ярослав разозлился. Разумеется, на себя. — Когда она сказала, что не хочет, чтобы мы больше спали, я заблокировал двери машины, чтобы она не выбежала!
— О-оу, — протянул программист.
Они ненадолго замолчали.
— И что ты будешь делать? — осторожно спросил Илья.
— Извиняться перед ней, — Ярослав пожал плечами, хотя друг не мог этого увидеть. — Надеюсь, что простит...
— А если не простит?
— Значит, буду извиняться лучше... — пробормотал Ярослав.
Ему всё ещё было больно. Хуже становилось от того, что такого приятного секса у него не было очень давно. Возможно, даже никогда. Но это ведь не главное...
— Ты пойдёшь со мной в «Доту»? — неожиданно спросил Ярослав. Надо было отвлечься, выпустить пар, забыть ненадолго о прекрасной и разгневанной Эвелине. Не думать о том, что будет завтра. И так уже... напридумывал себе... всякого.
— Давай, — согласился друг.
Как обычно, в одной команде играли сплошные дилетанты.
— Слушайте сюда, тупицы, — прорычал Ярослав в микрофон, пытаясь восполнить шкалу здоровья. Он стал объяснять сокомандникам стратегию битвы. «Детский сад, ей-богу!» — думал Горный.
— Парень, тебя чё, девушка бросила? — послышалось в наушнике. — Чё такой злой?
Ярослав выругался. Затем добавил:
— Ты уж извини, но твоя мамка меня, к сожалению, не бросила. Вот и злой.
В наушниках послышался смех.
— Ой, иди на хуй, — ответил тот же голос.
— Ага, поумнее было придумать нечего, — констатировал Ярослав.
Смех повторился, на этот раз громче.
— Так, уёбки, — продолжил Горный, прерывая хохот тиммейтов. — Вы всё уяснили? Для долбоёбов — дважды повторять я не буду. Руки в жопы и погнали.
— А для уёбков повторишь? — спросил один из игроков.
— Так мы уёбки или долбоёбы? — поддержал другой.
— Кто задаёт тупые вопросы, у того мать сдохла, — ответил Яр.
— Ладно тебе, Яр, они не виноваты в том, что произошло... — послышался голос товарища из Дискорда.
Короткая форма имени резанула по ушам, напоминая о произошедшем.
— Не зови меня так, будь другом, — ответил он Илье.
— У-у-у-у, — протянул программист. — То есть она стонала тебе на ухо страстное «Яр», — на последнем слове Илья изобразил стон, — и теперь это напоминает о ней?
— Пиздец, — не сдержался Ярослав. — Закрой рот, а?
Илья расхохотался. Предатель.
Он проиграл в «Доту» всю ночь, боясь даже мельком подумать о том, что ждёт в универе. Утром Ярослав почти решил прогулять... Но четверг — день «Тартюфа». А Алиса твёрдо уверена в том, что Евгений Геннадиевич имеет «особые» намерения в сторону Евы. И Ярослав хотел в этом поучаствовать. Было в этой теории что-то... интригующее.
Но для этого надо было убедить Егора как единственного Тартюфа прогулять.
Яр залил в себя третью за сегодня банку энергетика. Поморгал, словно впервые за восемь часов. Погулял с Киселём, покормил его и вышел на учёбу.
Сначала он хотел прийти пораньше, чтобы увидеть её одну, как вчера, и извиниться. Так никто из группы, возможно, даже не узнает о конфликте между ними. Потом он подумал, что не хочет видеть её раньше, ведь если они поругаются, то сидеть наедине с хмурыми лицами будет не особо приятно.
В конце концов он решил, что не будет следить за временем и придёт, как получится.
В итоге он пришёл заранее. Сел прямо на пол, бросив рюкзак рядом и уставился перед собой в ожидании старосты. На удивление, она пришла только к началу пары, когда большая половина группы уже стояла у кабинета. Лицо её не выражало никаких эмоций. На Ярослава она не смотрела. Улыбалась только тогда, когда с кем-то беседовала. Если точнее, то с Алисой. Та спрашивала о самочувствии Эвелины вчера. Звёздная отмахнулась от Лазаревой, сказав, что ей намного лучше.
Ярослав решительно выдохнул и подошёл к Эвелине.
— Привет, — произнёс он немного неловко.
Она не ответила. Даже не взглянула на него. Алиса сочувственно посмотрела на студента.
— Я... — мысли покинули бесполезную голову. Яр усердно подбирал слова. — Я понимаю, что ты злишься на меня... И у тебя есть на это полное право, я...
— Не хочу ничего с тобой обсуждать, — холодно произнесла Эвелина, продолжая смотреть куда-то в сторону.
У Ярослава словно вырвали землю из-под ног.
— Но...
— Тем более я не хочу с тобой ничего обсуждать при всех, — на мгновение её взгляд стал злым, а затем снова окрасился безразличием. Она отвернулась от него, показывая, что диалог окончен.
Яр мог только отойти в сторону с тяжёлым вздохом.
Он подозревал, что легко не будет.
«Не хочет при всех, — подметил парень. — Тогда буду ловить моменты единения. Если такие теперь вообще будут...»
Спустя несколько занятий Ярослав понял, кого Эвелина стала ему напоминать: прежнюю себя. Холодную, отстранённую, безразличную, собранную. Именно такой он увидел её на втором курсе. И только на занятиях она проявляла себя яркой и живой. Шутила с преподавателями, с одногруппниками, проявляла всю свою фантазию и потенциал.
Ровно как сейчас.
На очередной пластике она показала невероятные успехи, впрочем, как обычно. Хотя на народных танцах было сложно выделиться, она это, чёрт возьми, сделала. А у Ярослава не получалось ничего. Он забыл все связки, у него были «деревянные ноги» и «каменное лицо». С другой стороны, какое ещё может быть лицо у студента, который всю ночь играл в «Доту»?
На этом занятии он заговорил с Алисой, отрывая её от Эвелины.
— Надо отойти ненадолго, ладно? — попросил он.
Заинтригованная и немного грустная Лазарева тотчас же согласилась. Они вышли из кабинета во время небольшого перерыва.
— Что между вами происходит? — спросила она в первую очередь. Потом вскипела: — Что ты с ней сделал вчера?!
— Алиса, если тебе это интересно, спроси у своей подруги, — Яр разозлился.
— Она мне не рассказывает, — девушка обиженно надула губы.
— Ну значит так себе вы подруги, — заявил парень.
— А это вообще не твоё дело! — рыжеволосая студентка вмиг превратилась в злобно пыхтящий чайник. — Я не виновата, что Ева такая скрытная!
— Вообще я не ругаться тебя позвал, — сообщил Горный. Препираться с Алисой у него не было ни желания, ни сил.
— Слушаю, — она сложила руки на груди.
— У меня есть идея, как подтвердить твою догадку насчёт Федотова.
Алиса удивлённо распахнула глаза.
— Ты тоже считаешь, что он...
— Я сомневаюсь в этом. Но это «индивидуальное занятие» немного напрягает, — признался Ярослав. «А ещё так учиться веселее, — подметил он про себя. — А то молчание Евы, кажется, затянется...» На душе стало тяжело.
— Вот-вот. Евочка — лучшая студентка и шикарная актриса, — сказала Алиса, для выразительности сотрясая руками воздух. — Какая, блин, проработка?
— План такой, — начал Яр. Он объяснил свою идею Алисе, и они вместе пошли к Егору.
Вместе с Лазаревой убедить его оказалось нетрудно. Она построила ему глазки, надула губки, и Белов сдался. Яр задумался над тем, что же, всё-таки, происходит у самой Алисы с этими парнями... Ведь пару месяцев назад он точно видел, как она флиртовала с Никитой...
Горный решил отложить эту Санту-Барбару на потом, а сейчас сосредоточиться на Эвелине. Когда пара пластики закончилась, он снова попытался с ней поговорить, но всё было тщетно. Староста игнорировала его.
Вся группа уже убежала в сторону зала, в котором сегодня проходила репетиция «Тартюфа», а Эвелина осталась, чтобы забрать журнал. Алиса, заговорщически подмигнув Ярославу, тоже удалилась. Поэтому сейчас они шли вдвоём по коридору. И Яр решил попробовать ещё раз:
— Евуль... — он знал, что это нечестный ход. Но она с ним не общается!
— Я же просила, — она повернула на него голову с гневным взглядом, набрала в грудь побольше воздуха, чтобы, скорее всего, высказать ему пару ласковых, но внезапно успокоилась и отвернулась. Ускорила шаг.
— Ну поговори со мной, — попросил Ярослав, догоняя её.
Она громко вздохнула. Сердится... Но, может, у него есть шанс?
— Любимая Клариче, неужели, — начал он проговаривать свои слова из пьесы, — ни слова вы не скажете в ответ?
— Я тебе прямым текстом сказала отвалить от меня. — В её голосе не было ни грамма эмоций.
— Я хочу хотя бы понять, что именно я сделал не так?
— А тебе было не понятно? — В тон просочился яд. — Ты закрыл меня. В машине.
— Но ты сказала до этого, что тебе не понравилось, — он занизил голос.
— Сказала.
— И ты соврала.
— С чего ты взял?
— С того, что... — он осёкся. Огляделся по сторонам. Подошёл к ней чуть ближе. И практически прошептал, наклоняя голову к её уху: — Такие звуки не издают девушки, которым не нравится.
Эвелина не ответила.
— Дело было не в том, что я тебя запер, — он размышлял прямо на ходу. Осознал: — Ты хотела кинуть меня с самого начала.
— Хорошо. Хотела, — призналась девушка, не глядя на него.
— Почему?
— Потому что мне не нужен роман с одногруппником, — отрезала она.
— Но я ведь даже не предложил тебе ничего. — А хотел. Планировал. Мечтал... Думал всё исправить. Наладить нормальные взаимоотношения, начать дарить ей цветы, приглашать в кино, проводить с ней вечера, ночи... Узнать о ней ещё больше помимо того, что он уже знает.
Дурак влюблённый.
Может, у него синдром спасателя и вся любовь появилась от того, что он хотел спасти её от воспоминаний о смерти Димы?
Да какая разница!?
— А если не собирался — то такой человек рядом мне точно не нужен, — её слова вернули Ярослава в реальность.
— Вообще-то... — Она перебила его:
— Разговор окончен. Не трогай меня.
Снова ускорила шаг. Ярослав подавил в себе желание остановить её. «Если я действительно хочу завоевать её, я не должен её злить».
План Ярослава оказался полным провалом. Как только он вслед за Эвелиной зашёл в зал со сценой и креслами, Евгений Геннадиевич объявил:
— Эвелина, на сегодня ты свободна. Журнал за тебя заберёт кто-нибудь другой.
Ярослав шокировано раскрыл глаза. Глянув на старосту, заметил, что у неё на лице было то же самое. Алиса очень гармонично вписывалась к ним со своим выразительным удивлением.
Ева ушла три минуты спустя. Ярослав с Алисой сидели рядом друг с другом с каменными лицами. На протяжении двух часов, пока не были задействованы.
Посреди репетиции Ярослав, которого буквально осенило, вышел из зала. Направился в сторону кабинета их мастера. По счастливой случайности, он оказался внутри.
Кабинет был небольшой, но уютно заваленный театральной бутафорией и книгами. За столом сидел мужчина, просматривал что-то в чёрном старом ноутбуке и пил что-то из чашки.
— Павел Степанович, — начал Ярослав со взглядом полным надежды.
— Чем могу помочь? — спросил педагог, приветливо улыбаясь. Ярослав уловил аромат кофе.
— Вы не могли бы мне подсказать адрес Эвелины? — он смущённо улыбнулся.
Павел Степанович рассмеялся.
Но адрес так просто давать не хотел. Пришлось рассказать, что они поругались, и Яр просто обязан заказать ей домой букет роз в качестве извинения. Потом пришлось зайти с другой стороны:
— Ну ей вы ведь дали мой адрес! — возмутился юноша. Он уже ни на что не наделся.
— Потому что ты пропал из универа, — отпарировал Павел Степанович с довольным лицом. Он явно насмехался над Ярославом! — И на звонки не отвечал. Ни ей, ни мне.
— Ну мне очень надо...
Мастер сжалился. Яр победоносно записал себе в заметки номер квартиры, потому что адрес он знал и так, и с благодарностями ушёл обратно на репетицию. Там его уже успели потерять. Сразу после того, как его десять раз прогнали по первой сцене с его героем, он, уставший, уселся в кресло и тут же принялся заказывать цветы. Отдал за букет больше пяти тысяч и с тяжёлым вздохом вспомнил про обещание себе найти подработку. Сидеть на шее родителей становилось всё невыносимее.
По дороге домой он впервые всерьёз задумался о том, на кой чёрт ему сдалось это актёрское. Отучился бы на айтишника и грёб бы свои триста тысяч в месяц, как делает это Илья в двадцать один.
А ведь Ярославу скоро двадцать два... А двадцать два — это «всего лишь» или «уже»?
Яр откинул эти бесполезные философские мысли о возрасте и снова переключился на Эвелину. И на то, как глупо он себя с ней ведёт. Зачем он вообще заказал ей эти дурацкие розы? Белые. Как её пальто. Как погода за окном. Как мороз на душе...
Попросил добавить открытку с надписью: «С прошедшим днём рождения». Там, в кабинете у мастера, он увидел и дату рождения Евы: двадцать восьмое января. То есть сейчас они ровесники.
А он ведёт себя как десятилетний ребёнок.
Ещё и достал её со своими этими догадками... Не трогал бы её пару дней хотя бы! Дал бы ей остыть...
Яр пообещал себе, что завтра не скажет ей ни слова.
Ярослав отчаянно бился лбом о парту. В голову лезли идеи: «Скажи ей, что любишь её, тогда она не сможет тебя игнорировать!» — гремела одна, отзываясь пульсом в висках.
«Но я ведь не люблю её!» — отвечал он своим мыслям. А сам поднял голову и стал пялиться на то, как Эвелина на передней парте усердно записывала что-то в тетрадь. Это было ровно следующее утро. Пятница.
«Хотя, наверное, люблю», — спорил сам с собой.
«Скажи ей, что ты знаешь о Диме! — прогудела новая идея. — Что знаешь её прошлое!» «Я не хочу делать ей больно! — не сдавался Ярослав. — Она и так переживает всё это в себе, а если я скажу, что всё это знаю?!»
«У неё появится тот, кому она сможет выговориться... Нет, это полный бред!.. Но ты сможешь помочь ей забыть о Диме. И сможешь узнать больше о её жизни до универа... Но я же подарил ей цветы!.. Я хотел ждать, не давить на неё! А она так ничего и не ответила. Такими темпами она до конца универа будет тебя игнорировать, а потом исчезнет из твоей жизни...»
— Господи... — пробормотал Яр, опуская глаза в свою тетрадь.
— Конец пары! — выкрикнул кто-то из середины кабинета, отвлекая педагога.
Спустя пару минут все вышли в коридор. Ярослав плёлся за всеми, смотря на то, как Эвелина беззаботно обсуждает что-то с Алисой.
«У неё уже всё нормально, не лезь», — подумал Яр.
А сам ускорил шаг, чтобы поздороваться.
— Девочки, доброе утро, — сказал он приветливо. И что его, придурка, дёрнуло?
Алиса снова одарила юношу сочувственной улыбкой и пожелала ему «того же», а староста не удостоила даже взглядом.
— Надо поговорить насчёт Насти, — выпалил он, опять отправляя мозг на перезагрузку. Пусть она скажет хоть что-то! И вообще — хватит уже обижаться! Закрыл и закрыл! Он же не связал её, не изнасиловал, в конце концов!
— Если ты переспал с ней, то меня это не интересует, — холодный взгляд Звёздной заставил юношу поёжиться.
Нельзя лезть в её жизнь. Особенно в ту, которую она усердно пытается скры....
— Ев, это связано с твоим бывшим.
Эвелина резко остановилась. Алиса тоже замерла, как и Ярослав. Подруга старосты удивлённо посмотрела сначала на Горного, а затем на Еву, лицо которой всё ещё не выражало ничего, кроме безразличия. Но вдруг эта маска треснула.
— И что она тебе там наболтала? — она нахмурилась, будто сдерживая гнев внутри себя.
Ну, конечно. Терпит. Она же снова «сама сдержанность»!
— Вы будете это прямо здесь обсуждать? — подала голос Лазарева.
— Нет, — Эвелина злобно выдохнула. — Идём, Ярослав. Алиса, отнеси журнал, пожалуйста.
— О'кей... — Алиса явно расстроилась, но приняла из рук старосты синюю папку и, ничего больше не сказав, ушла вслед за одногруппниками.
Они остались наедине. Ева развернулась и направилась прямо по коридору, Яр поспешил за ней. Они в гнетущем молчании поднялись на этаж выше, зашли в другое крыло, завернули за угол, Ева подошла к одной из дверей с табличкой «Ж» и вошла внутрь.
Ярослав хмыкнул, вспоминая, что́ в последний раз они делали в одной из женских уборных. А потом ему стало стыдно. Опять.
Зашёл вслед за Эвелиной. Она стояла около подоконника в конце помещения.
— И что там она наговорила?
«Я должен сказать, что ничего на самом деле не знаю, — Ярослав попытался достучаться до самого себя. — Иначе я сделаю только хуже...»
Он подошёл к ней и неуверенно произнёс:
— Когда я сказал Насте, что между мной и ей ничего больше не будет... — «Закрой рот, ушлёпок!» — Она выдвинула свою идею. Почему ты хотела, чтобы я прекратил с ней общаться.
Ева сложила руки на груди и снова нахмурилась. Суровым взглядом она уставилась прямо в глаза Яру, обезоруживая его.
Он хотел остановиться. Извиниться. Но не смог.
Выложил всё, что знает о Диме и школьных проделках Евы. Пока он выговаривал это всё на одном дыхании лицо старосты не менялось. После того, как он неловко выговорил: «Всё», — она сначала тяжело вздохнула, а потом произнесла:
— Она всё это придумала. — Отвела взгляд.
— Эвелина... — Яр знал, что Ева врала. Иначе уши бы не покраснели.
— О-у, полным именем! — девушка выдавила из себя саркастический тон, на секунду посмотрев Яру в лицо.
— Эвелина, — снова позвал.
— М-м? — Она надула дрогнувшие губы.
— Я сомневаюсь в том, что она это придумала.
«Мудачье, ты её сейчас до слёз доведёшь! — прозвучал голос сознания. — Не спорь с ней, говна кусок!»
— Ну сомневайся. Мне-то какое дело? — она фыркнула. Проверила ладонью причёску: не видно ли уши. Знала, что тело выдаёт правду.
— Хочешь сказать, что эти эмоциональные всплески связаны с чем-то другим? — спросил он.
Ярослав начал злиться на самого себя. Не надо было этого говорить... Но раз уж начал...
— Да. — Закусила нижнюю губу, продолжая вглядываться в плитку.
— Например, с тем, что ты просто влюбилась в меня? — ляпнул он.
«Нет, ну так точно не проверяют чужие чувства! — гремело в сознании Горного. — Ну что ты творишь!? Опомнись уже!»
— Что?.. — Наконец Ева повернула голову на Ярослава и посмотрела на него влажными глазами.
— А в чём же тогда дело? — тихо пробормотал парень, пристыдившись. Может, пора на попятную?
— Тебя это не касается, — огрызнулась девушка и направилась в сторону выхода. Мимо Яра.
— Настя рассказала правду? — он не двигался.
Она замерла. Повисло молчание.
— Эвелина...
— Ладно, — она всплеснула руками. Подошла к юноше почти вплотную. Подняла на него прекрасные, синие, гневные глаза. — Да. Это правда. Доволен!?
— Ев... — он протянул к ней руки, чтобы обнять.
— Не трогай меня. — Ева сделала шаг назад.
«Вот именно, тварь. Не трогай её. Добился, чего хотел?»
«А чего я хотел?»
— Ева! — Полным сожаления взором он поймал её взгляд.
Попытался подойти. Ева шагнула ещё назад.
— Ну что? — спросила.
Действительно. Что? Что теперь он ей скажет? Что ему жаль?
Нет. Правду.
— После того, как я узнал это, то не мог больше относиться к тебе так, как раньше.
— Мне не нужно твоё сожаление. — Она снова попыталась уйти. Ярослав не трогал её. Только выпалил:
— Послушай! Я люблю тебя!
Эвелина застыла. Медленно развернулась к Ярославу. Лицо её казалось одновременно жалобным, злым, обиженным и молящим о помощи.
— Я хочу быть рядом, — продолжил Ярослав, надеясь на то, что это поможет всё исправить. Он был готов на что угодно, лишь бы она не злилась на него... — Хочу поддерживать тебя. Хочу, чтобы ты доверяла мне. Хочу знать о тебе больше, чем знаю со слов Насти.
— Ты не так много и знаешь, — ответила она.
— Дай мне хотя бы шанс...
— Мне не нужна любовь из жалости, — она обняла себя руками. — Мне хватило...
— Просто дружба, — бросил он в надежде. — Я не буду пытаться влюбить тебя в себя, не буду трогать лишний раз, не буду торопи... приставать к тебе. Я просто хочу быть рядом.
— Ты трахал мою бывшую лучшую подругу, — предъявила Ева. Видимо, лёд треснул. Осталось только растопить:
— И эта ошибка больше не повторится.
Он смотрел на неё с мольбой. Она смотрела на него с сомнением. Игра в гляделки продолжалась около вечности.
— Извини, что запер машину. — Может стоит встать на колени? — И за эти дебильные розы...
— Розы мне понравились... — она неловко улыбнулась.
Ярослав сглотнул ком, застрявший в горле. «Обнять. Обнять. Обнять», — загремело в голове. Он судорожно вздохнул, всё ещё в ожидании её решения.
Ева кивнула. Потом ещё раз.
— Хорошо, — тихо пролепетала. Добавила строже: — Но знай, что отношения мне не нужны.
— Без проблем. — Яр кивнул. — Просто друзья.
— Просто друзья.
Они подошли друг к другу и пожали руки. Ярослав подавил в себе желание притянуть её к себе.
— А теперь скажу-ка я этой дуре пару ласковых, — Ева вдруг снова стала напоминать злой помидор.