Глава 4
Дженни
Кто-то бил в барабан в соседнем номере. Очень громкий, очень болезненный барабан.
Нет. Подождите. Это был всего лишь мой пульс.
— Иди нахуй, шампанское, — простонала я, зажмурив глаза и надеясь, что головная боль исчезнет.
Я ограничивалась одной бутылкой. Всегда. Одной бутылкой, а потом переходила на воду. Я придерживалась этого правила с тех пор, как моя лучшая подруга из колледжа вышла замуж, и я пила шампанское на свадебном приёме, как будто это обязанность подружки невесты — проверять, все ли бутылки газированные.
Правило одной бутылки даже не пришло мне в голову прошлой ночью, спасибо Тэхёну, но если я переживу сегодняшний день, то никогда больше не забуду о нём снова.
Я бью ногами по одеялу, отчаянно пытаясь размотать простыни, обмотанные вокруг моих ног. Когда они наконец касаются воздуха, я перекидываю их через край кровати и...
Так вот почему мои ноги так горели. Я спала в тапочках.
Когда я села, мой живот свело, глаза всё ещё были закрыты. Я глубоко вдохнула и заставила себя встать на дрожащие ноги.
Хорошо. Неплохо. Голова кружилась, но рвоты не было. Если я смогу победить эту головную боль, то, возможно, выживу.
Я сделала один шаг и не пошатнулась. Победа. Вот только на втором шаге всё разлетелось на куски. Мир закружился, перевернулся с ног на голову, когда моя нога зацепилась за что-то на полу.
На полу спал очень большой, очень злой мужчина.
Сейчас будет больно. Я напряглась, готовясь к удару, но не столкнулась с ковром. Нет, я ударилась о стену из мышц. Стену, принадлежавшую очень большому, очень сердитому мужчине, который спал на полу.
— Что блять происходит? — Тэхён прижал меня к своей груди, обхватив меня руками, чтобы замедлить моё падение.
— Шшш.
Я погладила его по груди, продвигаясь вверх, пока не почувствовала мягкость его губ. Затем я прижалась к нему, втягивая воздух, пока сидела, растянувшись на его коленях.
Мои глаза, которые каким-то образом оставались закрытыми во время фиаско, открылись. Тусклый свет, пробивающийся сквозь щель в шторах, мог бы сойти за фары дальнего света, так как он атаковал мои радужные оболочки и усилил агонию в моём черепе. Было так больно, что мои руки поднеслись к вискам.
— Дженни.
— Шшш, — шипела я, на этот раз громче.
В любой нормальный день я бы оценила тот факт, что сидела на коленях у Тэхёна. Что я только что коснулась его губ. Я бы запомнила объем его бёдер и ощущение его сильных рук. Но сегодня я была в нескольких секундах от смерти, и единственное, о чём я думала, было выживание. Я вырвалась из его объятий и, вместо того чтобы попытаться встать, поползла в ванную.
Счастливого кануна Рождества, Дженни.
Это был самый унизительный момент в моей жизни, и у меня не было сил на то, чтобы переживать из-за этого.
Когда мои ладони коснулись кафеля, я застонала, когда прохладный мрамор успокоил мою слишком горячую кожу. Когда мои колени переступили порог, я сдалась и свернулась в позу эмбриона, впитывая прохладу.
— Что ты делаешь?
— Шшш. — я поморщилась и заткнула уши.
Сколько раз женщина должна сказать мужчине тише, чтобы он послушался?
— Сейчас четыре часа утра.
Тэхён нахмурился. Мне не нужно было видеть это, потому что я услышала это в его голосе.
— В Сеуле сейчас три.
Моё горло горело, пока я говорила. Почему он вообще спрашивает? Тэхён знал моё расписание. Я приезжала в пекарню к пяти, чтобы подготовиться к открытию окна в шесть. И будь проклято похмелье, будильник моего тела уже пищал.
Хорошо. Встаём с пола.
Я вдохнула немного кислорода, затем разогнулась, решив, что, возможно, мой желудок не так устойчив, как я сначала подозревала. Я сумела заставить себя сесть и прислониться к стене.
— Ты в порядке?
— Нет, — я покачала головой, затем подняла руку, чтобы отмахнуться от него.
— Хочешь, чтобы я закрыл дверь?
Я кивнула и подтянула ноги к груди, чтобы они не мешали ему. Затем он закрыл дверь, оставив меня в кромешной тьме ванной.
За дверью Тэхён шаркал по комнате, и было похоже, что он плюхнулся в кровать. Если было только четыре, это означало, что он проспал чуть больше трёх часов. На. Полу.
И он назвал меня предсказуемой.
Я не была уверена, куда он исчез прошлой ночью. После часа ожидания, пока он вернётся после разведки территории, я задремала. Но поскольку я очень плохо сплю, я проснулась, когда он вернулся в номер после полуночи. Я не поняла и не заметила, когда он взял ключ от номера, но щелчок замка вывел меня из пьяной дрёмы. Тэхён исчез в ванной, и я потеряла сознание, прежде чем он появился.
Во рту было сухо. Моё тело болело. Я подавила стон. Мне нужны были вода, таблетка Advil, кофеин и калории — именно в таком порядке.
Первые два пункта было достаточно легко найти в ванной, даже при выключенном свете. Запив обезболивающего тремя крошечными стаканами воды, я стала шарить вокруг, пока не нашла свою зубную щётку. Теперь мне оставалось только найти кофеин и калории.
Вздохнув полной грудью, я на цыпочках вышла из ванной. Тэхён лежал на кровати лицом вниз, полностью одетый и спал поверх одеяла. Я молча подошла к ящикам, открыла один и достала лифчик, свитер и пару джинсов.
— Что ты делаешь? — спросил Тэхён, не двигаясь, пока говорил.
— Мне нужен кофе.
Он что-то пробормотал в подушку, затем поднялся с матраса.
— Дай мне минутку.
— Нет! — ай. Слишком громко, Дженни. — Продолжай. Спать.
Чудесным образом, мужчина не стал спорить. Он просто зарылся лицом в подушку.
Во время вчерашней разведки он, должно быть, счёл Кимхэ безопасным местом. Шок.
Я вернулась в блаженно тёмную ванную и быстро оделась, затем нашла свою обувь и взяла её вместе с наличными из сумочки и карточкой от номера из комода. Хотя я знала, что Тэхён не спит, я выскользнула из номера, не сказав ни слова.
Воздух в коридоре был тёплым и пах Рождеством.
К счастью, от этого запаха мне не хотелось блевать. Я направилась к лифту, моя голова билась в ритм с каждым шагом, и когда я нажала на кнопку, в ушах звон стоял. Когда я вошла в вестибюль, в нос ударил аромат кофе, и я практически бегом направилась к стойке регистрации.
Молодой человек, сидевший за ней, при виде моего появления заторможено взглянул на меня, затем сверил часы.
— Доброе утро.
— Мне нужен кофе.
Он, должно быть, почувствовал моё отчаяние, потому что спрыгнул со своего табурета и махнул мне рукой, чтобы я следовала за ним. Он также не заговорил — благослови Господь жителей Кимхэ.
Стойка регистрации была островком в большом вестибюле, а за ней были две двери. Одна из них, как я предполагала, вела в офис. Другая дверь, которую он придержал для меня, открывалась в огромную кухню.
Свет был ярким и отражался от стола и приборов из нержавеющей стали, но я прищурилась, ориентируясь на свой нос. В углу комнаты манила кофеварка.
Парень взял белую керамическую кружку с подноса на чистой стороне посудомоечной машины — у нас была такая же марка в пекарне — затем подошёл к промышленному кофейнику и наполнил мою кружку почти до краёв.
— Кубик льда?
Я кивнула, когда он подошёл к автомату для льда и с помощью металлического совочка опустил два кубика льда в кружку.
— Вы уже делали это раньше.
Он усмехнулся и протянул мне кружку.
— Похмелье — та ещё сука.
— Спасибо.
Первый глоток был горячим, но кубики льда помогли.
— Ибупрофен?
Я покачала головой и сделала ещё глоток.
— Я уже приняла немного.
— Я оставлю вас здесь и вернусь на свой пост. Пейте, сколько хотите.
— Спасибо.
Он подмигнул и вышел, оставив меня в тихой кухне.
После двух кружек боль утихла. Я наполнила свою кружку ещё раз и вернулась в холл.
— Лучше? — спросил он, повернувшись, когда я входила в дверь.
— Намного. Добавьте немного еды, и вы спасёте мне жизнь.
Он усмехнулся и протянул руку.
— Я Бэкхён.
— Дженни.
— Приятно познакомиться.
— Взаимно, — я улыбнулась. — Вчера менеджер...
— Гаон. Моя сестра.
Конечно, он был одним из Чхве. Раньше я не замечала этого сходства, но теперь сходство их глаз и классической формы носов стало очевидным. Улыбка Бэкхёна не была сладкой, как у Гаон, но она была молодой и красивой. Подозреваю, что он использует эту очаровательную улыбку по выходным для девушек моложе меня.
— Гаон говорила что-то о кофейне. Ей управляет другая сестра.
— Дахён. Она владеет кофейней, но...
— Не говори этого вслух.
Он посмотрел на часы на экране своего компьютера.
— Она не открывается до шести тридцати.
— Твою мать.
У меня тряслись руки, а из-за того, что в желудке было столько кофе, к пяти часам я бы превратилась в дёрганный кошмар.
Что мне действительно было нужно, так это тесто. Что-то, что можно замесить, сделать и использовать, чтобы сжечь это похмелье.
Если бы я была дома, я бы испекла что-то вроде теста с начинкой из желе. Или булочки с корицей. Мой желудок заурчал.
— Ты был здесь всю ночь? — спросила я Бэкхёна, скрестив два пальца за спиной в надежде, что это сработает.
— Э... да.
— Без перерыва?
Он кивнул.
— И что?
— А то, что... Держу пари, ты проголодался.
— Мне двадцать два. Я всегда голоден.
Попался. Я улыбнулась.
— Как ты смотришь на то, чтобы заключить сделку?
* * *
— Какого чёрта ты делаешь?
Я подняла глаза от мучного месива на столе, когда в кухню ворвался сердитый мужчина.
Злой, но красивый. Бэкхён красивый. Это должно быть другой Чхве.
Я сморщила нос, изо всех сил стараясь выглядеть извиняющейся. То есть, мне не было жаль, но я всё равно притворилась.
— Делаю булочки.
— Булочки, — он скрестил руки на широкой груди, и его глаза вспыхнули. — Почему?
Дверь позади него распахнулась, и Бэкхён ворвался внутрь.
— Извини. Блин.
— Что происходит, Бэкхён? — спросил другой мужчина.
— Минхёк, это Дженни. Она кондитер в Сеуле. Она была голодна, а Дахён ещё не открылась, поэтому мы... она сделала булочки с корицей. Они офигеть какие удивительные. Лучше, чем у мамы.
— Спасибо, Бэкхён.
Моя грудь вздымалась от гордости. И я была права — они братья.
— Какого хрена? Ты позволил незнакомке пользоваться моей кухней. — Минхёк надулся. — И я скажу маме, что ты это сказал.
— Она не незнакомка, — сказал Бэкхён. — Она гостья.
— Гости не приходят на кухню, — Минхёк переключил своё внимание на меня и ткнул большим пальцем через плечо. — Сейчас шесть тридцать, и у Дахён открыт магазин. Не сочтите за грубость, но убирайтесь.
— Точно, — я подняла палец, покрытый мукой. — По поводу этого. Я... не могу.
Я никак не могла уйти из этой кухни. Я наконец-то почувствовала себя самой собой благодаря готовке, булочке с корицей и двум дополнительным чашкам кофе, которые я выпила во время работы. Кроме того, за пределами этой комнаты меня ждал только ворчливый телохранитель, который планировал сегодня же утащить мою задницу в Сеул.
— Почему? — Минхёк приподнял бровь.
Его точёная челюсть была покрыта легкой щетиной, а подтянутое телосложение просвечивало даже сквозь поварской халат. Жаль, что я не встретила такого, как он, в кулинарной школе. Я могла бы покорить его своими кексами с темным шоколадом и глазурью из арахисового масла.
В отличие от Тэхёна, Минхёк казался парнем, который оценит мои самые продаваемые кексы. Независимо от того, какой вкус я ему давала, Тэхён встречал мои кексы с гримасой. Даже в тот день, когда я приготовила для него специальный набор — двенадцать разных видов, уложенных в фирменную сиреневую коробку. Я вручила ему подарок, он усмехнулся, а затем сообщил мне, что его команде они понравятся.
Не ему. Его команде.
Потому что не дай бог Тэхён упустит возможность показать мне, как сильно его раздражает само моё существование.
Минхёк прочистил горло. Бэкхён уставился на меня, подняв брови.
— Что? А, — Минхёк задал мне вопрос. Точно. — Извините, у меня похмелье. Я не могу уйти, потому что я в середине готовки булочек. И черничных маффинов. Они в духовке.
Глаза Минхёка метнулись к духовке, потом обратно к булочкам, которые я только что раскатала.
— Мы не можем их подать.
— Отлично, — Бэкхён усмехнулся. — Мне больше достанется. Можно я заберу лишнее домой, Дженни?
— Конечно.
Бэкхён зевнул, затем хлопнул брата по плечу, подмигнул мне и вышел из кухни.
— Полагаю, у тебя нет клубники? — спросила я Минхёка. — Я делаю потрясающую клубнично-гранатовую галету с цедрой лайма, и сегодня утром она была бы как нельзя кстати.
Минхёк моргнул. Дважды.
Тэхён делал то же самое, когда я задавала ему вопросы. Странно.
— Это значит нет клубнике? Или...
Это стоило мне ещё одного моргания, но вместо хмурого взгляда, который обычно появлялся, когда Тэхён смотрел на меня, Минхёк усмехнулся.
— Я не избавлюсь от тебя этим утром, не так ли?
Я улыбнулась.
— Нет.
* * *
— Где ты, блять, была? — рявкнул Тэхён. — Я везде тебя искал.
Мои плечи опустились.
— Ты нашёл меня.
Моя поездка в Кимхэ была почти закончена.
Тэхён провёл рукой по заросшей щетиной челюсти, оглядывая кухню отеля, и покачал головой. Редко можно было увидеть его растрёпанным. Но это был хороший вид, немного беспорядочный и очень сексуальный.
— Ты была здесь всё утро? — спросил он.
— Да.
Пекла. Пряталась. Одно и тоже.
На часах на стене было десять тридцать. Если бы в моей охране был не Тэхён, а кто-нибудь другой, я, возможно, продержалась бы до полудня, но я полагала, что в конце концов он вспомнит о предсказуемой Дженни, которая наверняка по локоть в муке, дрожжах и сахаре.
— Господи, — Тэхён покачал головой. — Я волновался.
Упс. Я сморщилась, ненавидя чувство вины, пробирающееся по позвоночнику.
— Прости. Я не хотела заставлять тебя волноваться. Я просто была голодной.
Тэхён махнул рукой в сторону кухни.
— И вместо того, чтобы найти утренний перекус в торговом автомате, ты решила испечь столько кексов, чтобы накормить весь гребаный город.
— Не весь город, — пробормотала я. — Только гостей.
И сотрудников.
Ладно, возможно, я немного увлеклась. Приготовительный стол был завален булочками с корицей и морковными кексами. Галета остывала рядом с шоколадными круассанами. А я только что достала из духовки горячий противень с апельсиновыми булочками.
— Ты, наверное, проголодался, — я взяла тарелку с полки позади себя и протянула Тэхёну тёплую булочку. Он был крупным парнем, поэтому я добавила ещё маффин и булочку с корицей. Возможно, причина, по которой он никогда не ел мою еду, заключалась в том, что он не был голоден.
Но у Тэхёна на его великолепном лице был написан голод, и если и был момент, когда он должен был принять всю мою выпечку, то это был именно этот момент. — Вот.
Он хмуро посмотрел на тарелку, но взял её из моих рук, затем откусил булочку, жевал её примерно наносекунду, прежде чем проглотить и отложить тарелку в сторону.
— Кофе. Чтобы запить это.
Серьёзно? Мою еду не нужно было запивать. Мои булочки были далеко не сухими. Мудак. Я вспыхнула. Возможно, это было последствие шампанского, но я смахнула полотенце со стола и бросила его ему в голову.
Он поймал его прежде, чем оно попало ему в лицо.
— Какого хрена?
— Всем нравится моя еда, — огрызнулась я. — Всем. Бэкхён уже ушёл домой, потому что его смена закончилась, но просто спроси Минхёка. Люди. Любят. Мою. Еду. Почему ты нет?
Тело Тэхёна напряглось.
— Кто такие Бэкхён и Минхёк?
Как по команде, дверь, ведущая из кухни в столовую, открылась, и вошёл Минхёк с пустым подносом.
— Черничные кексы закончились. Как и первая партия булочек с корицей.
— Кто ты, чёрт возьми, такой? — огрызнулся Тэхён.
— Ты на моей кухне, — Минхёк отнёс поднос к посудомоечной машине, опустил его в раковину, не теряя ни секунды. Затем он повернулся и прислонился к краю, скрестив руки на груди. — Кто ты?
Мужчины уставились друг на друга, и, прежде чем начались удары или возня с маффинами, я вскочила, чтобы представить их друг другу.
— Чхве Минхёк, познакомься с Ким Тэхёном, главной занозой в моей заднице и всеобщим ненавистником выпечки.