XX
Это съедает её изнутри.
Проведя очередную ночь в слезах и смятениях, Айви понимает, что должна кому-то сказать правду, должна спросить совета. Ведь сама она не справляется. Она не в состоянии выбросить эти мысли из головы и просто взять и забыть о том, что произошло. Не может затолкать свои чувства в страшную тёмную клетку и запереть их там.
Она покидает дом ранним утром, задолго до того, как приезжает первая прислуга. Айви накидывает кардиган и проходит через кухню, минуя бассейн, а затем уходит в самую глубь двора, где вряд ли кто-то сможет отыскать её. Усевшись на заросшей фиолетовыми вьюнками скамье в дальней западной части сада, она прячет голову в ладонях и размеренно дышит, считая про себя, чтобы успокоиться. Всё, чего она хочет – чтобы голова опустела, а мысли разложились по полочкам. Тогда она смогла бы сосредоточиться на действительно важных и правильных вещах. Телефон вибрирует в ладони, и Айви поднимает руку, чтобы взглянуть на экран.
Это Сильви.
«Я здесь, что случилось?»
«Как разлюбить кого-то в самый короткий срок?»
«Серьезно? Айвс, ты видела чёртово время?»
«Да».
Она долго ждёт, всматриваясь в диалог с подругой, прежде чем экран телефона на мгновение темнеет, и на нем неожиданно появляется забавная фотография Сильви.
— Прости, мне правда жаль, — выдыхает Айви, отвечая на звонок. — Я просто схожу с ума, я думаю, что не вынесу этого.
— Что случилось?
Голос подруги ещё сонный, но звучит чрезвычайно серьезно. Она здесь для Айви, в любое время – вот почему она так сильно любит её. Сильви всегда рядом, когда нужна ей, сколько бы ни было времени и как бы далеко они ни были друг от друга.
Забравшись на скамью с ногами, Айви поджимает колени и облокачивается плечом на спинку скамьи. Тихонько вздохнув, она старается подобрать правильные слова.
— Помнишь, я сказала тебе, что кажется влюбилась?
— Да, конечно.
— Я не была честна с тобой, — Айви зажмуривает глаза, искренне радуясь, что не видит лица Сильви прямо сейчас. Она бы не вынесла её серьезный взгляд.
— Поточнее, зайка.
Чувствуя её волнение, Сильви придает голосу мягкости, и Айви чертовски благодарна ей за это. Так или иначе размышлять больше нет смысла, она уже решилась на это, решилась сказать правду.
Возможно, ей действительно станет лучше.
— Я говорила тебе об Оливере, но... — Айви чувствует подкатывающую к горлу тошноту. Знакомое отвратительное чувство стыда. — В общем, человек, в которого я влюбилась, это не Оливер.
Она молчит, боясь продолжать, словно надеется, что Сильви сама догадается. Но, конечно же, подруга ждёт, потому что никто, чёрт возьми, никогда не подумал бы, что Айви умудрилась так вляпаться.
— Зайка, ты ведь знаешь, ты можешь сказать мне, — Сильви тихонько вздыхает, и Айви вздыхает в ответ. — Всё в порядке.
Это звучит как обещание, так что Айви сжимает кулаки так сильно, что ногти до боли впиваются в ладони.
— Это Джеймс, — наконец произносит она, и сердце колотится так, что вот-вот вырвется в стратосферу. — Это на самом деле Джеймс.
Повисает тишина, и Айви открывает глаза, слушая умиротворяющее пение проснувшихся птиц и вдыхая запах утреннего сада.
— Джеймс? Что за Джеймс?
Вопрос словно вонзает ей нож в грудь, и Айви задерживает дыхание. Только не это. Она так сильно не хочет произносить этого вслух. Будто если она скажет об этом, обратного пути уже не будет.
— Джеймс Рейвент, — выдыхает Айви, вновь закрывая веки. Её плечи опадают, вот и всё, она сказала это. — Чёртов Джеймс Рейвент, отец моей сестры, грёбаный муж моей матери.
Сильви молчит.
Так проходит, кажется, минута, прежде чем она выдает негромкое «Оу». Айви сползает по скамье, чувствуя себя подстреленной. Она не уверена, какого ей. Стало ли ей хуже? Нет. Стало ли ей лучше? Не то чтобы, но возможно.
— Ну... — неуверенно начинает Сильви, а затем протяжно и томно выдыхает, будто только что скинула мешок муки со спины. — Насколько я могу судить, он довольно горяч, верно?
— Сильви!
Айви резко садится, выпрямив спину, и оглядывается, боясь, что кто-то мог услышать. Это не то, что она сама ожидала услышать прямо сейчас.
— Что? Ну, правда, я не могу осудить тебя, он хорош собой, к тому же он тебе не родственник, верно? Подумаешь, слегка запала на маминого ухажера, ничего страшного верно?
— Я поцеловала его.
— Вернешься домой и забудешь о нем, я тебя уверяю. К тому же, у тебя всегда был пунктик на этих классных мужчин в кино, и я думаю... Стой, что?
— Я поцеловала его.
Айви поднимает взгляд к чистому безоблачному небу и тихонько дышит, надеясь, что Сильви скажет сейчас, что это просто сон, и ей пора просыпаться. Но она молчит, выдерживая довольно длительную паузу, от которой Айви становится дурно.
— Это плохо, — заключает наконец Сильви, и это совсем не то, что должно было бы поддержать Айви, но что ещё она могла ожидать? — Это очень плохо. Кто-то знает? Что он сказал?
— Никто не знает, ты что с ума сошла? Я едва осмелилась рассказать об этом тебе!
Встав со скамьи, девушка начинает нервно расхаживать по тропинке, держа одной рукой телефон у уха, а второй обнимая себя.
— Не знаю, это было так плохо. Вернее, на самом деле это было хорошо. Он такой красивый, Сильви, и чувственный, он подарил мне мольберт и холсты, зная, что я люблю рисовать, и он возил меня на экскурсию, и это вроде ничего не значит, знаю, но я никогда не чувствовала себя так, как с ним. Он сводит меня с ума, Сильви, я клянусь тебе! И мне было так грустно, и я злилась, и я украла его виски, так что была немного пьяна. Знаю, это ужасно, и я не оправдываюсь! Но я была в отчаянии, а потом он пришел. Он пытался утешить меня, и я просто... Я чувствовала его запах, о, Сильви, он так вкусно пахнет! И я не смогла удержаться, не знаю, что произошло, клянусь тебе, я потеряла контроль, но я так хотела сделать это. И я, — она выпаливает всё это на одном дыхании и резко останавливается, чтобы сделать вздох, — И я поцеловала его.
Сильви вновь молчит, давая ей минуту на то, чтобы отдышаться и осмыслить сказанное.
— Он разозлился? — с опасением в голосе спрашивает она, и Айви просто опускается на дорожку и садится прямо на гравий, скрестив ноги под собой. Уронив голову на руку, она тяжело вздыхает.
— Нет, конечно, нет. Было бы лучше, если бы он разозлился. Но он – джентльмен, заботливый и внимательный, и он начал делать вид, что это его вина, будто бы он не так выразился. Я просто не смогла вынести этого, я так испугалась и разозлилась на себя, так что просто сбежала.
— То есть, — Сильви делает паузу, и Айви протягивает руку, чтобы оторвать травинку и размять её пальцами. — Он не то, чтобы был против?
— Что? — Девушка нахмуривает брови, отрывая ещё одну травинку. — Конечно, был, о чем ты вообще?
— Но он не оттолкнул тебя, не сказал, что ты сошла с ума или что-то в таком духе?
— Нет, — Айви мотает головой, невольно вспоминая тот вечер. Она задумывается на мгновение. Она помнит это чувство – Джеймс проводит своей губой по её, как она сжимает его бедро. — На самом деле, в какую-то секунду, мне даже показалось, что он хочет поцеловать меня в ответ, — она встряхивает головой, возвращаясь в реальность. — Но я была слишком пьяна, потому что потом он отодвинулся, но был вежлив. Вот и всё.
Подруга молчит пару секунд.
— Если бы ты могла вернуть всё назад, ты бы не стала целовать его?
— Конечно, нет! — девушка мотает головой, не понимая, что это вообще за вопрос.
— Лгунья.
Сильви смеется, Айви отчетливо слышит улыбку в её голосе, и это окончательно сбивает с толку. Она сдвигает брови и смотрит прямо перед собой.
— Само собой ты поцеловал бы его, дурочка, и ты сделал бы это снова, не пытайся лгать мне, Айвери Клермон, я знаю тебя лучше тебя самой.
— Неправда... — Айви возмущенно вздыхает, пытаясь защититься, но затем застывает и закрывает рот, смолкая. Она молчит несколько секунд, бегая глазами по траве, а потом закрывает веки и поджимает губы. — Может быть. Хорошо, может, я бы и хотела поцеловать его снова, если бы он был кем-то другим. Он муж моей матери, Сильви, как меня угораздило влюбиться в него? Почему это произошло? — её голос срывается, а глаза угрожающе щиплют подступающие слезы. — Это неправильно, это против моих принципов, моих правил. Это уже за гранью дозволенного, понимаешь?
— И кто провел эту грань?
Вопрос заданный Сильви, вводит Айви в ступор.
Она не верит своим ушам.
— Но это неправильно и невозможно, ты же знаешь, — она повышает голос, чувствуя нарастающую внутри злость, — ты бы так не поступила!
— Нет? Я не знаю! Но я знаю, что ты никогда бы не осудила меня за мои чувства. Поэтому мы и дружим, верно? Я просто хочу, чтобы ты не стыдилась за то, что чувствуешь, Айви, пойми. Нет ничего плохого в том, что ты влюбилась. Даже если этот выбор, — она делает паузу, подбирая слова, — странный. Так решило твоё сердце.
— И что ты предлагаешь мне с этим делать? Пойти и завалиться к нему в постель?
— Если ты хочешь...
— Сильви!
— Что? — девушка на том конце издает смешок, но затем выпускает вздох и, ей требуется еще пара секунд, прежде чем она добавляет. — Я хочу, чтобы ты делала то, что хочешь.
— Даже если это причинит боль другим? — тихо спрашивает Айви, глядя в пустоту перед собой. — Тем, кто мне дорог? Даже если это разобьет им сердце?
Сильви молчит. На этот раз она молчит довольно долго, и над ними повисает гнетущая тишина. Айви закрывает глаза ладонью и качает головой, продолжая сидеть на земле.
— Так или иначе, это причинит всем боль. И я даже не знаю, кому больше всех. Это глупо, понимаешь? Даже если бы дело не было в том, что это моя мама, Сильви, мы никогда не сможем быть вместе, он никогда не женится на мне, никогда не выведет меня в общество, я не стану частью этого мира, — она застывает, думая о самом страшном. — И моя сестра возненавидит меня, моя мать никогда больше не заговорит со мной, и это всё никогда не случится, потому что мой отец, вероятно, убьёт меня, как только узнает, если я не сойду с ума раньше.
Воцаряется тишина, и подруга дает ей время перевести дух. Айви чувствует слезу, медленно скатывающуюся по щеке.
— Прости, зайка, — Сильви говорит совсем тихо, почти шепотом. — Мне жаль, что я не могу обнять тебя прямо сейчас. И мне жаль, что я не могу разделить эту боль с тобой.
Они смолкают и проводят в тишине какое-то время, пока она не становится относительно выносимой, чтобы Айви могла открыть глаза и попытаться вытереть лицо и остановить слезы. Последнее не удается, но она хотя бы попыталась.
— В любом случае, — Айви шумно выдыхает носом, прежде чем всхлипнуть и вытереть капли с кончика подбородка. — Признать правду довольно приятно. Жаль нельзя выпить таблетку и разлюбить кого-то. Я ведь даже толком не знаю его, — она издает нервный смешок, превращающийся в очередной всхлип, и вновь вытирает уголки глаз. — Как это вообще работает? Моё сердце буквально живет отдельной жизнью, когда он рядом. Я умираю внутри и перерождаюсь каждый раз, когда чувствуют аромат его парфюма. Я сошла с ума, скажи мне правду, Сильви?
— Любовь – дерьмо, зайка, — девчонка в трубке усмехается и тяжело вздыхает, — мне правда жаль, что из всех людей в мире твоё сердце отчего-то выбрало его, но, — она делает паузу, и Айви неуклюже поднимается на ноги, чувствуя, как те гудят. Она неуклюже падает на скамью, вытягивая затекшие конечности, и вытирает остатки слез. — Это просто период, и он пройдет, ты должна это понять. Скоро ты уедешь и забудешь о нем, поверь мне. Время не лечит, к чёрту это дерьмо, но оно учит переступать через боль и жить с ней.
— Оливер, кстати, настоящий человек, если честно, — неуверенно произносит Айви, наконец приведя дыхание в норму, — и он вроде как хочет переспать со мной. Ну, — она закатывает глаза, — по крайней мере, так думает моя сестра, и я без понятия, почему он этого хочет, видимо, просто добавить меня в коллекцию. Разумеется, я не собираюсь с ним спать, пока ты не начала шуметь, но я подумала, что он может помочь мне отвлечься, что скажешь?
Сильви молчит какое-то время, раздумывая, а после шумно хмыкает. Она ворчит, будто ворочается в кровати, и шумно выдыхает.
— Не уверена, что это хорошая затея, но, если ты думаешь, что это поможет, пофлиртуй с ним и всякое такое, — голос Сильви звучит не особенно довольным такой идей. — Но не сделай себе хуже.
— Сильви, я поцеловала своего вроде как отчима, что может быть хуже? — Айви практически стонет, но замечает, что говорить об этом стало будто бы легче. — Я только надеюсь, что никто никогда не узнает об этом, и я больше не выкину какую-то глупость.
— Глупости – то, что тебе нужно.
— Что?
— Брось, Айви, ты отправилась туда, чтобы провести, возможно, самое крутое лето в своей жизни, ты умудрилась влюбиться и сделала, кажется, самую безрассудную и безумную вещь в своей жизни, разве это не то, зачем ты поехала туда?
— Я начинаю думать, что ты одобряешь то, что я сделала, — Айви фыркает, поправляя кардиган. Она замечает, что на улице становится все светлее.
— Не то, чтобы это круто, — Сильви хмыкает, задумываясь. — Наверное, я бы выдрала тебе волосы, если бы ты вздумала поцеловать моего отца.
— Иисусе, Сильви!
Айви морщится от одной только мысли об этом.
Отвратительно.
— Прости, — она смеется. — Просто не вини себя слишком сильно, но постарайся не ухудшить ситуацию, осталось чуть больше месяца, и ты точно сможешь пробыть ещё какое-то время, не размышляя о поцелуях с мужем твоей матери.
— Я постараюсь, — Айви улыбается, на этот раз искренне, впервые почувствовав облегчение. — Мне лучше вернуться к себе.
— Все будет в порядке, зайка, — она слышит, как Сильви улыбается. — Я люблю тебя, и я всегда на твоей стороне, чтобы ты не задумала, ты ведь знаешь это?
— Я знаю.
Они прощаются, и Айви сидит на скамье ещё какое-то время, разглядывая появляющиеся на небе облака причудливых форм. Пение птиц постепенно стихает, и небо становится светло-голубым. Айви смотрит на крышу поместья вдали и медленно выдыхает, поднимаясь с места.
Она справится с этим.