В клетке из золота

Я находилась у себя в комнате, смотрела в окно и видела, как Самир провожает Зайда. Они о чём-то ещё говорили у ворот, тихо, наклонив головы друг к другу, после чего Зайд сел в свою машину и уехал, а Самир молча вернулся в дом. Вечерний свет стекал по стеклу, улица дышала тёплым воздухом, а в душе, казалось, только холод и гул.

Я отошла от окна и опустилась на кровать. Слова Зайда не выходили у меня из головы. Он хотел жениться на мне, он любит меня... но его самовлюблённый брат всё испортил, и Зайд уже ничего не может с этим поделать. Если бы только кто-то спрашивал моё мнение, я бы лучше вышла за Зайда, чем за Самира - это уж точно. Но почему Самир так поступил с братом? Зная о его чувствах, всё равно собирается жениться на мне. Если это и правда лишь дело бизнеса, разве не мог бы жениться на мне Зайд? Всё равно одна фамилия, и семьи объединятся. Я гоняла эти мысли по кругу, пока тишину не разорвал протяжный скрип двери.

Я поднялась и обернулась. На пороге стоял Самир, прямо и пристально глядя мне в глаза. На его руке я заметила свежий бинт - должно быть, обмотал в офисе после того, как разбил стекло в машине: белая ткань промарлена йодом, пальцы крепко сжаты. Он вошёл, сел в кресло и утомлённо потер переносицу, будто пытаясь стереть с лица весь сегодняшний день.

- Сядь, - рявкнул он, кивнув на край кровати напротив.

Я не забывала о своём плане: сейчас мне лучше слушаться и не спорить. Молча опустилась на край и села напротив него. Он закинул ногу на ногу и уставился на меня с ленивой, изучающей холодностью. Я выпрямила спину, расправила плечи и подняла голову, чтобы не выглядеть сломанной.

- Ты сказал, что приедешь вечером, - напомнила я ровно.

- Планы поменялись, - с ухмылкой ответил он. - Завтра в 12:00 к нам приедет кадий и твой отец. Проведём никах дома. Поэтому я бы хотел обсудить кое-какие договорённости.

Неужели его может волновать моё мнение? Я до последнего думала, что он решит всё сам, а меня просто поставит перед фактом.

- Ладно, - сказала я, делая голос твёрдым. - Я хочу узнать, что вы сделали с моим братом.

- Ничего такого, - спокойно объяснил он. - Как только мы уехали, Фарис тоже уехал, а Карим остался приходить в себя и, понятное дело, потерял наш след. - Он чуть усмехнулся, уголок рта дёрнулся. - Думаешь, я мог убить его?

Я опустила взгляд, но тут же подняла глаза и постаралась выглядеть уверенно.

- Нет, - сухо ответила я. Хотя знаю, от этого человека можно ожидать всё что угодно.

- По глазам вижу, что врёшь, - без всякой злости сказал он. - Я не настолько ужасный человек, чтобы убивать своего друга и будущего родственника.

- Хочу на это надеяться, - отрезала я, чувствуя, как внутри всё сжимается.

Как же мне тошно находиться рядом с ним. Бесит его самодовольная улыбка и хамское поведение, этот медленный, уверенный тон, будто он заранее выиграл любой разговор.

- Ладно, перейдём к делу, - сказал он, будто ставя печать на моих мыслях. - Потом пойдёшь ужин делать, а я - к себе, в кабинет. Значит так: что ты хочешь в махр? Чтобы я мозги свои не напрягал - понятия не имею, что тебе дать. Деньги у нас есть. «Мои деньги - твои деньги»

Я задумалась лишь на мгновение - не дрогнув.

- Яхту, золотые украшения, абонемент в спа на месяц, чтобы мы с Сарой и Халиме могли пойти, и... - я выдержала паузу, почти наслаждаясь его вниманием, - золотой кабриолет и частный самолёт.

Самир смотрел на меня удивлённо, будто не ожидал такого списка. Ну и пусть. Хоть какая-то выгода мне будет. Я заставлю его пожалеть, что он взял меня. Хочет жениться? Отлично. Пусть потом сам бросит - и тогда не придётся бежать.

- Неплохо... - прошептал он и коротко усмехнулся. - Признаю, такой дерзости не ожидал.

- Почему сразу «дерзости»? - спокойно парировала я. - Если ты так намерен жениться, тогда выполняй все мои хотелки. У тебя нет выбора, кроме как отпустить меня и забыть всё это как страшный сон.

- Даже не надейся, - мягко, почти ласково сказал он. - Я всё сделаю, можешь не переживать. Но и ты... выполнишь все мои хотелки. - Он медленно провёл языком по губам и улыбнулся.

Меня передёрнуло от отвращения. Я прекрасно понимала, чего именно он хочет.

- Как же твоя мордашка скривилась, - расхохотался он, не скрывая бархатистого, тёплого смеха, от которого у меня по коже вместо мурашек - ледяные иглы. Ему смешно, а мне - совсем нет.

- Очень смешно, - процедила я, скривившись ещё сильнее. Закатила глаза и отвернула голову в сторону, ожидая, пока он успокоится. Воздух в комнате стал тесным, как горло бутылки, и я лишь сильнее выпрямилась, чтобы не дать себе сломаться.

Наконец-то он успокоился, откинулся на спинку кресла и продолжил:

- Хорошо, с махром решили. Свидетелем будет Фарис и Халиме, твой отец будет опекуном - с ними проблем нет. Что там ещё?.. - он сделал задуманный вид, будто действительно что-то обдумывал. - А, точно! - уголки его губ поползли вверх в довольной улыбке. - Дополнительные пожелания. Что насчёт второй жены, учёбы и работы?

Я резко подняла голову.
- Я хочу учиться и работать! - выпалила я, не следя за тоном. Внутри всё кипело от злости: ведь одним своим словом, одной подписью он мог лишить меня этой возможности.

Он снова рассмеялся. Смех этот был не радостным, а скорее снисходительным, словно он уже держал в руках все карты, а я была пешкой в его игре.

- У меня есть условия, - сказал он, лениво качнувшись в кресле. - Школу ты закончишь без проблем, только учиться будешь, как Халиме, дистанционно.

Я почувствовала, как внутри всё оборвалось. Как Халиме... Она ушла на дистанционное ещё в девятом классе и с тех пор почти ничего не делала. Какая же это учёба? Для меня это пустая трата времени.

- Нет! - перебила я его, голос сорвался на крик. Мне было всё равно, что ему это не понравится.

- Да, - холодно отрезал он, и его глаза опасно сверкнули. - А если захочешь учиться дальше или работать - для этого ты должна родить мне ребёнка.

Я замерла, чувствуя, как глаза расширяются сами по себе. Слова ударили сильнее пощёчины. Только не это. Никогда.

- Лучше я тебе вторую жену разрешу завести, и пусть она тебе родит, а не я! - выпалила я, дрожа от ярости.

Он ухмыльнулся, будто этого и ждал.
- Кстати, насчёт второй жены - ты не запретишь мне этого. Когда захочу, тогда и женюсь ещё раз. Но не в этом суть. - Он наклонился вперёд, его голос стал мягким, почти спокойным. - Ты родишь для меня ребёнка, и тогда я отпущу тебя учиться за границу. Ты же вроде в Лондон с Сарой собиралась? Вот и поедешь. Я с малышом справлюсь, няни будут.

Вот же гад... Он всё продумал заранее. Каждое слово звучало так, будто он расставлял сети, а я уже запуталась в них. Про какое счастье тут вообще можно говорить, если он открыто заявляет про вторую жену? Что за бред он несёт?!

- Ты думаешь, я настолько глупая? - я вскинулась, уже не контролируя себя. - Когда я рожу, как я, по-твоему, поеду учиться? Ты серьёзно думаешь, что я оставлю ребёнка на целый учебный год?! Ты себя слышишь?!

- Нурай... - он произнёс моё имя спокойно, с той холодной уверенностью, которая сводила меня с ума. - Либо так, либо никак. Скажи спасибо, что я вообще выбор какой-то даю, а не решаю всё сам.

Я тяжело вздохнула и опустила взгляд в пол. Сердце стучало в груди, будто хотело вырваться наружу.

- Ты же прекрасно понимаешь, - прошептала я, поднимая глаза на него сквозь слёзы, - что ни одна мать не оставит своего ребёнка так надолго. Это означает только одно - я никуда не поеду.

Он улыбнулся. Спокойно. Хищно.
- Верно. Догадалась. - Его смех был словно нож, скользнувший по живому.

- Ты мерзкий... - прошептала я, не сдержав слёз. Горло сдавило, дыхание стало рваным.

- У тебя есть время подумать до завтра, - безразлично произнёс он, вставая с кресла. - Я всё объяснил. Других вариантов нет.

Он направился к двери.

- Ненавижу тебя! - выкрикнула я ему вслед, но он уже вышел, даже не обернувшись.

Я не выдержала. Слёзы потекли сами собой - от злости, от безысходности. У меня нет выбора. Нет права голоса. Этот гад всё решил за меня - и, конечно, так, чтобы всё было только в его пользу. Я сжимала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони, представляя, что могла бы ударить его, но знала - это ничего не изменит.

Он может в любой момент запретить мне учиться, работать, лишить всего. А если заведёт вторую жену - может, сбежать будет даже проще. Но ребёнок... ребёнок всё меняет. Если я рожу, я не смогу его оставить. Никогда. Но и забрать тоже не смогу - ведь мне придётся самой вставать на ноги, строить жизнь.

Как же всё сложно...

Но ничего. Я обязательно что-то придумаю. Пусть мой план сейчас кажется жалким и слабым - я всё равно буду следовать ему. Пусть даже на обломках. Пусть с дрожащими руками и слезами в глазах. Я не позволю ему окончательно сломать меня.

***

Время было 19:30.
Я находилась на кухне, готовила мачбус - моё любимое блюдо. Ему, конечно, может и не понравится, но это его проблемы: не нравится - пусть идёт в ресторан. У меня сейчас совсем нет настроения, а в голове крутится только одно: завтра. Завтрашний день для меня как судный - всё решится, и от этой мысли дышать становится тяжелее.

- Как вкусно пахнет, - раздался вдруг противный голос этого придурка.

Я никак не отреагировала, продолжала помешивать рис, сосредоточившись на кастрюле. Но он подошёл ближе, нагло заглядывая через плечо, словно имел на это право.

- Мачбус? Обожаю, - с улыбкой сказал он, и его руки вдруг легли мне на талию. Горячее дыхание обожгло шею, отчего по телу пробежали противные мурашки.

- Руки убрал, - прошипела я, пытаясь стянуть его ладони с себя. Но он даже не шелохнулся, только сильнее сомкнул пальцы, будто испытывая моё терпение.

- Спокойно, не буду я домогаться до тебя, - прошептал он, и только тогда медленно убрал руки. - Я подожду до завтра.

Последние слова он произнёс прямо мне на ухо. Его дыхание коснулось кожи, и внутри всё сжалось. Я тяжело выдохнула, с трудом проглотив ком в горле, пока он, будто ничего не произошло, прошёл и сел за стол, уткнувшись в телефон.

Меня трясло от злости. Сейчас бы нож, который я держу в руках, всадить ему прямо в сердце... хотя какое там сердце, у него пустота.

Через десять минут я накрыла на стол. Он куда-то испарился, и я решила не ждать - села и начала есть одна.

- Ждать не учили? - снова раздался его голос.

Я повернулась, уже собираясь огрызнуться, но, увидев его, потеряла дар речи.

Он только что вышел из душа. Мокрые волосы падали на лоб, он протирал их полотенцем. На бёдрах едва держалось другое полотенце - казалось, вот-вот соскользнёт. Я застыла, глаза сами собой скользнули вниз - по каплям воды, стекавшим по его груди, по рельефным кубикам пресса, широким плечам и сильным рукам. Тело вылеплено словно из мрамора, в каждом движении - сила и привычка к тренировкам.

Я вовремя осознала, что откровенно пялюсь, и резко отвернулась обратно к тарелке, чувствуя, как сердце бешено колотится.

Он издул короткий смешок, сел напротив и не сводил с меня взгляда.
- Постеснялась бы меня глазами пожирать. Потерпи до завтра, - сказал он с довольной улыбкой.

- Да там смотреть не на что, - рявкнула я, и тут же почувствовала, как щёки заливает жаром. Стыдно до дрожи. Хотя стыдиться должен он, а не я - кто так вообще за стол садится?!

- Ты мог одеться! Кто так приходит к еде?! - возмутилась я.

Он лишь усмехнулся, не сказав ни слова, достал телефон и снова уткнулся в экран.

Я раздражённо вздохнула и закатила глаза. Отлично. Теперь он ещё и решил игнорировать меня.

Мы ели в тишине. Я уставилась в одну точку, загоняя себя в мысли, а он продолжал молча сидеть, щёлкая пальцами по телефону.

Тишина между нами казалась громче любых слов.

***

После ужина я домыла посуду, аккуратно вытерла стол и, наконец, почувствовала, что могу выдохнуть. Самир куда-то ушёл - то ли в кабинет, то ли спать, и в доме воцарилась долгожданная тишина. Я тоже собиралась подняться на второй этаж, хотелось просто лечь, закрыть глаза и ни о чём не думать. Но внезапный громкий стук в дверь заставил меня остановиться.

Я раздражённо вздохнула. Ну кто ещё приперся в такое время? Всё, чего я хотела - это покой, хоть на час.

Подойдя к двери, я открыла её и застыла. На пороге стояла девушка. Чёрные длинные волосы прямыми прядями спускались на плечи, узкое платье с цветочным принтом подчёркивало фигуру: не слишком длинное, но и не слишком короткое - ровно настолько, чтобы выглядеть «прилично» и в то же время привлекательно. Светло-карие глаза блестели, а на губах сияла самоуверенная улыбка.

- Приветик, - протянула она сладким голоском и, не дожидаясь приглашения, просто зашла в дом. Стучащие каблуки отозвались эхом в коридоре, и уже через несколько секунд она оказалась в гостиной, как будто в своём доме.

- Ты кто такая? - возмущённо спросила я, поспешив за ней.

Но она, словно не слыша меня, медленно оглядывала комнату, разглядывая всё вокруг с любопытством и даже снисхождением.

- А с каких это пор служанок интересует, кто приходит в дом её начальника? - невинно улыбнувшись, произнесла она и грациозно опустилась на диван. Скрестила ногу на ногу, сделала вид, что чувствует себя хозяйкой.

- Иди сделай мне кофе, приготовь горячую ванну и позови моего пупсика Самира. Благодарю, - сказала она тем же сладким голоском, достала телефон и тут же уткнулась в экран.

Я стояла в полном шоке. Раздражение, накопившееся за весь день, ударило в виски. Ну надо же, «пупсик Самир»... Чему я, собственно, удивляюсь? Он ведь пупсик для всех девушек.

- Слушай сюда, - прошипела я, едва сдерживаясь. - Я не служанка. Сама себе сделаешь кофе и сама найдёшь своего «пупсика».

Она резко подняла глаза. На лице больше не было милой улыбки - доброта исчезла, сменившись холодом и высокомерием.

Она встала. Каблуки чётко щёлкнули по полу.

- Са-а-а-мир! - тонким, пронзительным голосом, почти визгом, закричала она на весь дом.

От её противного крика у меня зазвенело в ушах.

Я услышала шаги - казалось, Самир спускался по лестнице. Когда он вошёл в гостиную, явно удивился.

- Лейла? Ты же должна была прилететь на следующей неделе, - спокойно сказал он.

Я чувствовала себя здесь просто пустым местом.

- Ох... - вздохнула она. - Мальдивы - это прекрасно, но дома намного лучше. Большое спасибо, что сделал мне такой подарок, - сказала она, улыбаясь и прикусив губу.

От этой картины мне стало тошно. Внутри всё сжалось: я слышала только собственное дыхание и ускоренное биение сердца.

- Могла бы позвонить, - тихо, ровно ответил он.

- Хотела сделать сюрприз, - со смехом ответила она и бросила на меня презрительный взгляд. - Эта твоя служанка - я требую, чтобы ты уволил её! - нахально провозгласила она.

Я чуть не взорвалась: и так раздражённая, без настроения, и тут - эта самодовольная девка, пришла и ещё больше сыплет соль на рану. Но меня перебил Самир.

- Во-первых, - сказал он спокойно, перебивая её, - это моя невеста Нурай. Во-вторых, зачем ты приехала сюда и как вообще узнала, где я?

- Чего?! - воскликнула она, а затем захохотала. - Очень смешно. Ты никогда не умел шутить. Думаешь, я в это поверю? Ты бы никогда не обратил на неё внимание, - сказала она с ехидной усмешкой, косо глянув на меня.

Я сжимала кулаки от злости, чувствовала, как ладони белеют. Готова была разорвать её на части - что ей позволено так говорить? Как будто я здесь никому не нужна.

- Послушай сюда, - рявкнула я, и голос сам по себе стал громче, чем хотела. - Понятия не имею, кто ты такая, но поверь: я в этом доме не по своей воле и уж точно не жена этого человека, - я кивнула в сторону Самира. - И будь хоть немного воспитанной. То, как ты ко мне обратилась и как меня назвала, говорит о твоём воспитании.

Она захлопала ресницами, изображая удивление, переводя взгляд то на меня, то на Самира, как будто искала ответ в его реакции.

- Ну ты слышал? - воскликнула она театрально. - Это что вообще такое?! Она назвала меня невоспитанной! Да я, по крайней мере, с чужими мужиками не сплю! - заявила она, делая глубокую обиженную гримасу.

Я посмотрела на неё с недоумением. Намёк о моей близости с Самиром - наглая ложь. Значит, она его девушка? Чему тут удивляться.

- Закрой рот и не смей меня так обвинять! - холодно ответила я. - Ты больше похожа на ту, которая ляжет с кем попало, лишь бы получить деньги. В отличие от тебя, у меня жизнь была богатой и спокойной до того момента, как в ней не появился твой «пупсик», - с ухмылкой бросила я, стараясь не показать, как внутри меня всё дрожит.

Не дожидаясь её реакции, я развернулась и направилась на второй этаж. Но, проходя мимо Самира, почувствовала резкую боль - он резко схватил меня за локоть и сжал так, что дыхание сперло.

- Извинись, - прошипел он, и руки его дрожали от сдерживаемого гнева.

Я бросила на него суровый, колючий взгляд; наши глаза встретились, и воздух между нами будто загорелся. Мы прожигали друг друга взглядом - ни один не хотел уступать.

- У меня есть гордость, в отличие от некоторых, - сухо сказала я, - и вы явно стоите друг друга.

Я попыталась вырвать руку, но он сжал ещё сильнее, будто хотел удержать не только тело, но и ситуацию под контролем.

- Нурай... - сквозь зубы прошипел он. - Не забывайся. Если будешь продолжать вести себя так нагло, я испорчу тебе всю жизнь.

Эти слова прозвучали, как приговор. В горле пересохло. И всё же я выдавила:

- Ты её и так уже испортил, - сухо сказала я, наконец вырвав руку.

Под его тяжёлым, холодным взглядом я поднялась по лестнице и пошла в спальню, чувствуя, как шаги дрожат, а в груди остаётся тяжесть от бессилия и гнева.

Зайдя в спальню, я сразу повернула ключ в замке и, словно потеряв силы, спустилась по двери вниз, сжимая руками лицо, пытаясь сдержать слёзы. Но они всё равно прорвались - горячие, обжигающие. Я села на пол, подтянула колени к груди и тихо заплакала, уткнувшись в них.

Мне было до боли обидно за свою жизнь. Всё, что раньше казалось светлым и настоящим, исчезло, а вместо этого пришёл кошмар. Как всё так быстро изменилось? Как моя судьба смогла рухнуть в такую пропасть?

Как мне выбраться отсюда? Как мне спасти саму себя? - эти мысли разрывали голову, не давая покоя. От бессилия я разревелась ещё сильнее, пряча лицо в коленях, будто так можно было спрятаться и от мыслей, и от всей этой реальности.

Я представляла, как сейчас он с этой девкой смеётся, как они сидят рядом или, хуже того, обнимаются. А завтра... завтра он объявит меня своей женой. И тогда его грязные руки будут касаться меня - без права сказать «нет», без права сбежать. Что может быть хуже? Что может быть отвратительнее?

Стиснув зубы, я заставила себя подняться. Я пошла в ванную, включила душ и встала под ледяные струи, надеясь смыть с себя всю боль, всю злость, все эти проклятые мысли. Я тёрла кожу до красноты, будто могла смыть прошлое и настоящее. Но душ не помог. Ни холод, ни тепло - ничего. Боль осталась внутри, разъедая изнутри.

Натянув пижаму, я снова вернулась в спальню. Лёгла на кровать и уставилась в потолок. В комнате царила мёртвая тишина, и только сердце гулко билось в груди, не находя покоя. Я боялась - боялась, что сквозь стены услышу их голоса, смех, звуки... от одной мысли становилось невыносимо. Но в доме стояла тишина.

И эта тишина стала для меня спасением. Она позволила закрыть глаза и на короткое время забыться. Хоть во сне я могла почувствовать себя в безопасности, хоть на миг обрести покой. Но я знала - утро всё разрушит.