23
Юлия
Я собирала Мишку в садик то и дело поглядывала на дверь, телефон, стул на котором он сидел.
Я не знаю, чем это объяснить, но по спине тонкой змейкой полз страх. Страх, что Даня никогда сюда не вернется или что придет, но скажет, что ему гораздо интереснее тусить с пацанами.
А как еще объяснить его отсутствие, нежелание мне позвонить и сказать хоть что — то. Но гораздо хуже, что я настолько не уверена в своей роли в его жизни, что не могу позвонить сама. Просто не имею на это право. У нас нет с ним будущего, но и сама отрезать все и уйти в никуда я не могу. Да и как уйдёшь, когда сердце даже в такой недолгой разлуке с ним ноет и болит, словно зуб, который давно пора лечить.
Возможно, уже не излечишь и пора его вырвать? Просто уйти от него не оборачиваясь, и надеяться, что однажды я все забуду. Забуду его жестокость, переросшую в зависимость.
Забуду, как сама стала зависимой от его касаний, от его голоса, от его тела, которое он никогда не стеснялся мне демонстрировать. Все части тела.
Да, пожалуй стоит уйти. Если он так просто списал меня со счетов, то и мне не стоит ждать подаяния.
Лучше прямо сейчас собрать то немногое, что у меня есть и просто съехать, оставив ключи консьержу.
Именно эти мысли прерывает звонок в дверь, а затем яростный стук.
— Мишка! Даня пришел, — радость патокой разлилась по венам, я не просто вскочила со стула, на котором кормила его, я взлетела и понеслась к двери. Ну подумаешь, погулял с друзьями.
Он молодой, ему можно. В конце концов он не обязан проводить со мной всю ночь. Да и звонить не обязан.
Быстрый взгляд в зеркало под стук и трель звонка. И почему ключами не открыл? Улыбаюсь. Какой же он все— таки нетерпеливый.
Я открываю дверь и ахаю, когда вижу на пороге не Даню.
— Андрей? — я его узнала. Он напряженный и торопится.
— Ты уже оделась? Давай живее.
— Куда, — отступаю. Ничего не понимаю. — Куда живее.
— Юля. Сейчас нужно не задавать вопросов, а ехать со мной. Но быстрее.
— А Даня? А куда мы поедем?
— Даня приедет уже туда, но нужно торопиться— он разговаривал со мной медленно, словно пытался донести важную мысль, как решается элементарный пример. Дважды два. Только вот в моей голове никак не складывалось четыре.
— А садик, а докторская. — начало меня трясти. Все ведь только налаживаться начало. — Да и куда я поеду?
Андрей, закатив глаза, прошел в комнату и быстро подхватил мою сумку, кивая на Мишку.
— Если хочешь, чтобы он не вернулся в детский дом, поехали!
— Ты мне угрожаешь!
— Да не я! Юля! — он потерял терпение и начал орать. Если честно, не завидую Алине, если ее любовник так срывается. — Ну!
— Ладно, ладно, — странно уходить с кем — то вот так. Андрей даже двери не дал закрыть. Более того, не дал спуститься по лестнице. Мы стали подниматься выше, а в спину я стала слышать громкие шаги по лестнице. — Что происходит? Где Даня?
— Тихо! — Андрей вдруг затащил нас в подсобку, где хранятся принадлежности для уборки и набирают воду. — И пацана уйми.
Я погладила Мишку по голове и включила ему на телефон мультик, который моментально зомбирует.
Я часто дышала, пыталась не издавать ни звука. Но в голове ураганом метались мысли, мне хотелось сесть и понять, что происходит. Кто был внизу на лестнице. Почему мы прячемся, почему нам нужно бежать.
Спустя несколько минут мы все-таки спустились на парковку, но едва дошли до нужной машины, я увидела свет фар и несколько крупных мужчин, которые бежали в нашу сторону.
— Держись, — только и рявкнул Андрей, который сумел вытащить нас без потерь в этом лабиринте. Но мне было так страшно, что я не выдержала.
— Объясни, что происходит!
— Даня объяснит.
— Нет, я требую чтобы ты объяснил прямо сейчас! Иначе я выскочу на светофоре!
Как только я об этом сказала, двери заблокировались, а Андрей прибавил скорость. Он вез нас из города, а я ревела белугой. Я не хотела уезжать, я хотела на работу, я хотела свою устаканившуюся жизнь.
***
Мы ехали всего ничего, но я за этот час я возненавидела и Андрея, и Даню, и себя. Себя особенно. За мягкотелость.
Зачем я связалась с Данилом?
Почему не дождалась когда мне вернут Мишку?
А вернули бы?
А что теперь?
Я вечно в подвешенном состоянии. Вечно в неведении о том, как он Милохин поступит со мной завтра. Хочется столько вопросом задать, но я прижимаю к себе Мишку и тихонько напеваю его любимые "Белые кораблики".
Мы в итоге заехали в какую — то глушь. Здесь стояли домики, которые только начинали строиться. Работали строители в некоторых, но в основном было пустынно. И тихо.
И вот проехав по пустынным улицам, мы остановились у недостроенного двухэтажного домика.
— Выходите.
Андрей помог нам выбраться, помог пройти в дом и показал, где включается генератор.
— Центрального электричества пока нет, но это нам и на руку. Этого поселка нет на карте. Никто здесь искать не будет
— Андрей, — спускаю я Мишку с рук, чтобы осмотреться. — Пожалуйста, объясни кому и зачем нужно меня, нас, искать?
— Даня просил ничего тебе не объяснять. Он приедет сегодня ближе к вечеру. С продуктами. Вот его и мучай вопросами.
— Это из-за него? — говорю ему в спину. Теперь та змейка, что стекала по спине, обвилась вокруг шеи, я просто задыхаюсь. — Ответь!
— Юля. Вы странные. Вы — женщины. Неужели сложно понять, что ввязываясь в отношения с сыном влиятельного, не совсем адекватного человека, всегда приходится разгребать последствия… — мне кажется он говорил не только о нас. — Мы блять, не в сказке живем. Это долбанная реальность, в которой ХЭ это сдохнуть, чтобы избежать проблем.
Я закусываю губу, чтобы не закричать ему в след на нервах. "Я не ввязывалась, у меня выбора не было!"
И кажется я поняла это ещё у первую нашу встречу. Поняла насколько глубоко увязну в этом сложном, противоречивом мальчишке.
Настолько глубоко, что когда он появляется тем же вечером уставший, с пекетами — когда Мишка уже уснул — я вместо сотни вопросов, мучавших меня последние несколько часов, просто лечу в его обьятия.
Принимаюсь жадно расцеловывать его лицо, впитывать в себя его запах, его энергетику, демонстрировать насколько я все таки бессильна рядом с ним. Обыкновенная тряпка, готовая быть с ним где угодно. Даже в этой глуши. Даже рискуя жизнью.
Жмусь у нему все ближе, хочу стать единым целым.
Стягиваю в кулаках его волосы, словно боюсь что он окажется сном.
Пакеты в его руках падают, а руки принимаются нагло шарить по моему дрожащему от волнения телу.
Но вдруг голову стягивает от боли, Даня дёрнул меня за волосы и хрипло спросил.
— Любишь меня?
Задай он этот вопрос в любой другой день, в любое другое время, я бы ответила что не готова ответить, но сейчас он здесь.
Возможно последний раз пришел ко мне. Возможно уже завтра я останусь одна, а возможно это сон.
Так что не смею врать…
— Люблю.
— Тогда пообещай, что будешь со мной. И в радости, и в горе, и в нищете.
— Дань, что происходит?
— Пообещай, Юль! Прямо сейчас или не пизди, что любишь…
— Я не вру, — глотаю слезы, повторяя клятву, будто подписывая себе смертный приговор… — Я люблю тебя. Я буду с тобой. В радости, в горе, в нищете.