Сэрайя

Джоанна не помнила, как она оказалась в этом темном мрачном месте. Она очнулась, словно от столетнего сна, и осмотрелась. Ее окружал беспробудный незнакомый лес, а повсюду возвышалось множество безжизненных сухих деревьев. Стояла темная давящая ночь или, по крайней мере, ей так казалось из-за окружавшего ее мрака. Только яркая луна белым полным кругом, расположившаяся на черном небе, освещала все вокруг.

На ней было надето длинное струящееся черное платье из шелка, которое она видела впервые. Тонкие бретельки впивались в нежную кожу, а подол колыхался от порывов промозглого ветра, обнажая ногу почти до самого бедра. Босыми ногами она ощущала каждую обломанную травинку, которая до боли впивалась в стопы. Джоанна обхватила себя руками, но с удивлением поняла, что ей совсем не холодно, хотя она все равно дрожала всем телом из-за окутавшего ее чувства необъяснимого страха и чего-то непоправимого.

Поблизости не было ни единого звука, и Джоанна осторожно пошла вперед, по почти заросшей тропинке, постоянно оглядываясь назад, словно чувствовала, что за спиной кто-то есть. Но здесь, в этом неизвестном ей месте, казалось даже деревья застыли в ледяном ужасе.

Она медленно ступала по рыхлой земле, которую покрывала выжженная трава серо-черного цвета, периодически дергая подол платья, который цеплялся за ветки. Ткань уже порвалась в некоторых местах и затяжки прерывистыми линиями тянулись все выше и выше к бедрам, но это ее мало беспокоило. От оглушающей тишины стало тошно, ей уже начало казаться, что она идет целую вечность, но впереди, среди зарослей мертвых деревьев, показалась поляна. Джоанна вышла из леса, оглядываясь вокруг. Поляна имела четкую форму, словно кто-то специально вырубил все деревья по кругу, оставив черную сожженную сердцевину, в середине которой стояло что-то непонятное. Джоанна настороженно подошла ближе, осматривая причудливое сооружение из древесины и веток и черепа какого-то животного.

Что за сатанинские шуточки? – подумала она, осматривая на первый взгляд беспорядочно переплетенные между собой палки разных форм и размеров. Но когда она присмотрелась получше, поняла, что сооружение перед ней похоже на проход, сделанный в форме арки, высотой около трех метров. Деревянный проем был почти не узнаваем, потому что весь зарос диким плющом, который давно иссох и намертво осел между ветками, плотно соединяя их между собой. Наверху этой странной конструкции был закреплен собачий или волчий череп. Ощущение чего-то по-настоящему страшного до последней клеточки тела завладело Джоанной, и она поежилась.

За спиной впервые за все пребывание в этом жутком месте что-то зашелестело, и она резко обернулась, чуть не рухнув на колени от ужаса.

— Джоанна? — раздался, словно тяжелым тихим эхо, знакомый голос. Мужчина подошел чуть ближе и в изумлении застыл на месте.

— Отец? — хриплым голосом произнесла Джоанна, чувствуя, как немеют и подкашиваются ноги. Но она словно примерзла к земле, без возможности пошевелиться.

— Джо, это правда ты? — снова послышалось эхо уже дальше, хотя собеседник стоял в паре шагов от нее.

— Папочка... — прошептала Джоанна, до крови закусив губу, чтобы не расплакаться. Она не помнила почему, но была уверена, что отца уже давно нет в живых, и в ее сердце проснулась съедающая и скребущая тоска, окутанная сотнями слоев печали.

— Милая, — глаза Николоса Блэйта расширились в ужасе, — тебе нельзя здесь находиться. Уходи! Как ты сюда попала?

— Папа... — не выдержала Джоанна и, не в силах сдвинуться с места, упала на колени и разрыдалась. Ей казалось, что все это ужасный кошмар, и она до боли и до покрасневшей кожи щипала себя за руку и ждала, что вот-вот проснется. Николас подбежал к ней и опустился на колени, обхватив ее лицо руками, пока дочь продолжала всхлипывать и хвататься за его теплые ладони, словно тонула. — Папа!

— Джо, Джо, Джо, — истошно повторял отец, потряхивая дочь за плечи и пытаясь привести ее в чувства. — Милая, послушай! Слушай меня, Джоанна! — его голос становился все тише и невнятнее.

— Прости меня, папочка! Только не уходи! — плакала Джоанна, стараясь дышать глубже, чтобы остановить истерику. Она не понимала где оказалась, и что происходит, а внутри все горело огнем, словно легкие сжимались, и она не могла сделать вдох полной грудью.

— Слушай меня, Джо! Успокойся! — крикнул Николас, с силой тряхнув дочь, но она никак не могла остановить сокрушающий ее поток эмоций. Тогда Николас схватил ее за кисть и крепко сжал, отчего рука Джоанны вспыхнула болью, словно кожу обдало огнем. Девушка ошарашенно уставилась на него, попытавшись вырваться, а потом замерла. — Запоминай. Милая, запоминай каждое мое слово!

Джоанна смотрела на губы отца, чтобы не только слышать, что он говорит, но и видеть. Но с каждым произнесенным словом, его голос затихал, а некоторые слова начали пропадать, будто кто-то выключал звук.

— Отправляйся в Пустынные... найди... ту... она... пройти... — Николас Блэйт быстро тараторил. Джоанна готова была поклясться, что он говорил много, но слышала она даже не половину того, что он произносил. Лишь его губы шевелились, и она могла с трудом различать некоторые слова. — ... нашу книгу... найди... они идут! — он резко прижал ее к себе, трепетно обнимая, и зашептал на ухо. — Очнись...

Джоанна уже почти не видела лица отца из-за слез, все вокруг расплывалось, и она чувствовала, что практически перестала ощущать его тепло и прикосновения. Единственное, о чем она подумала в этот момент, что она хотела бы остаться здесь, с ним. В этом мраке и тьме. Она готова забыть обо всех и отдать этому лесу свою душу, только бы остаться вместе с отцом. Навсегда.

— Очнись! — крикнул он, испуганно тряхнув ее за плечо, и Джоанна с силой втянула в легкие воздух, словно никогда прежде не дышала.

Харо в отчаянии тряс Сэю за плечи.

— Очнись! — с ужасом просил он, пытаясь привести в сознание кричащую и метавшуюся по постели Блэйт.

Она захлебывалась слезами и никак не могла проснуться. Харо стоял на коленях возле ее постели, белый, как нетронутый снег на вершине Эвереста, а Маир и Окари, которые единственные остались в лагере из всего отряда, возвышались за его спиной, перепуганные почти до смерти. Эдита в отчаянии вцепилась в руку Окари, который удерживал фамильяра и не давал подойти ближе к подруге, пока Харо пытался привести ее в чувства.

— Пожалуйста, Сэрайя, — умоляюще прошептал Харо еле слышно. — Прошу тебя, проснись...

Сэя после очередного приступа крика тут же замолчала, резко села на кровати и открыла глаза. Она ошарашенно пялилась в одну точку и часто дышала, пока Харо аккуратно не взял ее за ледяную ладонь.

— Сэя... — взмолилась Эдита, отталкивая ослабившего хватку Окари. — Скажи что-нибудь.

— Я видела его, — тихо сказала Блэйт, и по ее щекам пробежали новые кристальные слезы. Она часто заморгала, стараясь окончательно прийти в себя, а потом посмотрела на друзей. — Я видела отца.

— Это был всего лишь кошмар, — как можно мягче сказала фамильяр, все еще осматривая побледневшую и напуганную подругу. Ей казалось, что та сейчас снова потеряет сознание и впадет в кому. — Сон, Сэя. Все прошло, ты проснулась, мы рядом. Я здесь, — она с нежностью погладила Блэйт по ноге, а затем потянулась к ее руке, но Сэрайя с шипением одернула ее, прижимая к груди.

— Черт бы меня... — пробубнил себе под нос Окари, когда Сэя закатала рукав тонкой кофты, в которой спала, чтобы осмотреть причину обжигающей боли. На ее запястье виднелся ярко-красный ожог в форме ладони. Кожа в этом месте пульсировала и подергивала, покрываясь в нескольких местах волдырями, а боль уже начала рассеиваться почти по всей руке.

— Сэя... — испуганно прошептала Эдита.

— Это что, отпечаток руки? — Харо растеряно осмотрел руку Блэйт.

— Я же сказала вам, — выдохнула она все еще прижимая к себе кисть и стараясь унять дрожь во всем теле. — Я видела отца!

— И как твой сон связан с этой штукой? — не понял Окари.

— Кажется, это был не сон, — пробубнила Сэя. — Какое-то другое место... не знаю... но это было ужасно. Я никогда больше не хочу туда возвращаться!

— Что за место? — нахмурилась Эдита. — Ты перенеслась туда? Что там делал господин Николас?

— Что-то вроде леса, но вся земля сожжена, а деревья мертвы. Это место... оно будто высасывает всю энергию. Это так странно... отец сказал, что я не должна там находиться. Он удивился! — Сэя ошарашено посмотрела сначала на Эдиту, а потом взглянула на Харо. — Он удивился, когда увидел меня! Будто не ждал, что я появлюсь в этом месте. Но как такое возможно? Если это был сон, он мог прогнать меня из моего же сна? Я не понимаю... он сказал, что я должна пойти в Пустынные земли и что-то там найти, я не разобрала, а затем начал кричать и просить, чтобы я очнулась. И он схватил меня за руку.

Сэрайя уставилась на ожог, пытаясь осмыслить то, что произошло.

— Это типа... — промямлил Окари, почесав затылок. — Значит, он был настоящий? Не уверен, что мертвые так могут, — он кивнул на запястье Сэи. — Да и вообще, кто так может сделать во сне, или что это там было?!

— Нам нужно поговорить об этом с Агисом, может он что-то знает, — сказал Харо, задумавшись и рассматривая ожог Сэи. Он не касался поврежденных участков кожи, чтобы не причинять ей еще большую боль. — Тао оставил несколько своих настоек, они снимут боль, и нужно перевязать руку.

Сэрайя с грустью осмотрела свою кисть и кивнула командиру, соглашаясь. Харо протянул ей свою ладонь, и она уверено взяла его за руку. Вместе они пошли в комнату командира, двери которой были распахнуты.

Он буквально соскочил с кровати, когда услышал крик, и подумал, что снова вернулся в тот кошмарный день, мысли о котором не покидали его ни на минуту. Его и самого трясло, пока он вместе с Эдитой и Окари пытался разбудить Сэрайю. Прошло целых пять минут, прежде чем она открыла глаза. Пять минут, которые показались ему вечностью.

— Да, совет Агиса нам бы не помешал, — пробубнил Окари, провожая пару взглядом.

Он посмотрел на Маир, которая стояла рядом обеспокоенная и напуганная. Она почти всегда выглядела сильной и величественной в его глазах. И только в такие редкие моменты, как сейчас, он мог уловить страх фамильяра, от которого сотрясалось ее тело. Окари осторожно коснулся плеча Эдиты, и она невольно вздрогнула, прогоняя прочь незваные мрачные мысли, которые последнее время все чаще лезли ей в голову.

— Он еще не просыпался с вечера церемонии, — сказала она тихо и потрясла головой, будто хотела рассеять остатки кошмара, намертво засевшего в мыслях. — У нас у всех к нему много вопросов, — добавила она, вспомнив, как Сэя после церемонии пыталась хоть что-то узнать у него про заклинательницу душ, но Агис был так слаб, что едва держался на ногах. И той пары несвязных фраз, что он сказал, никто не разобрал.

— Ты как? — с осторожностью спросил Окари, ожидая обычной холодной колкости от фамильяра.

Маир посмотрела на него усталым взглядом. Она нечасто видела Окари таким серьезным и сосредоточенным. В его глазах не было ни намека на то, что он сейчас выкинет какую-нибудь шуточку в своем стиле.

— Выпивка осталась? — спросила она, и Окари улыбнулся. Так тепло, по-дружески, немного ласково, словно увидел в этой девушке что-то новое, чего никто до этого не замечал. То, с какой грустью она смотрела на Блэйт, выдавало ее со всей подноготной. Именно так и сам Окари чувствовал себя, когда понимал, что не может ничем помочь ополченцам в битвах. Беспомощно, безысходно. Понимая, что он не в силах что-либо сделать.

— Для тебя я найду лучшую, — хмыкнул Окари и, аккуратно приобняв Маир за плечи, повел ее к выходу из казармы. Он даже немного испугался, когда она не стала сопротивляться и позволила вести себя, хотя они шли практически в обнимку.

Надеюсь, ее это не сломает — подумал он, представив, что будет с Эди, если Блэйт не удастся спасти.

Вереница автобусов уже подъезжала к подгорью в сопровождении нанятого Агисом гида. Тао стабилизировал состояние всех раненных и подготовил ополченцев к переходу в пещеру, где им предстояло укрыться. Аарин отказывалась от какой-либо помощи, хотя Тао был уверен, что чувствует она себя паршиво, потому что выглядела она именно так. Но навязывать свою чрезмерную опеку не стал, потому что физически этой сильной девушке ничего не угрожало. Она была словно сломлена изнутри, и никак не могла выбраться из своих мыслей.

Когда ополчению удалось добраться до подгорья, Изабелл и спец отряд вышли из автобусов, и осмотрелись вокруг. Если бы не обстоятельства, которые привели их сюда, каждый из них готов был поклясться, что это самое прекрасное место на планете.

Повсюду была растительность, несмотря на заморозки, где-то даже щебетали птицы. Каждой клеточкой тела присутствующие ощутили, что природа жила.

Когда к месту назначения подъехала черная иномарка с тонированными окнами, ополченцы напряглись. Из машины вышла хрупкая и миниатюрная девушка. Ее каштановые волосы ухоженными локонами спадали на плечи и спину. На безупречном лице с легким макияжем застыла маска непроницаемости и безразличия.

Она запахнула на себе пальто, надетое не по погоде и снисходительно осмотрела ополченцев.

— Ты Джея? — спросила Изабелл.

— Для вас – Джеремель, — бросила девушка и подошла чуть ближе. — А вы, значит, тот самый отряд самоубийц?

Харо проснулся рано, за час до общего подъема, которого теперь, вероятно, никогда не будет в стенах этого лагеря. Сэя спала рядом, прижавшись к нему и обнимая за талию. По груди разливалось невероятное тепло от ее объятий. Он был так счастлив, просто потому что она была рядом. Харо так и не решился отпустить ее спать одну, позволив кошмарам снова влезть в ее голову. Он больше часа боролся со сном после того, как Сэя уснула, уткнувшись носом в его шею. Он заснул только когда ее дыхание стало размеренным, каким оставалось и сейчас.

Торопиться теперь было некуда, кроме них и Агиса, который уже третий день после церемонии спал в своей комнате, в лагере не осталось ополченцев. Тишина давила, раздражала и постоянно напоминала о том, как им беспомощно приходится бросать лагерь.

После церемонии сожжения и погребения останков под камнями, Агис уснул беспробудным сном. Его силы восстанавливались слишком медленно, поэтому командование взяло на себя ответственность организовать перевозку ополченцев. Автобусы были подготовлены для перевозки раненных и они первыми уехали вместе с Тао. Аарин и Милесия отправились на следующем автобусе, хотя Тао беспокоился об Аарин, и просил ее поехать вместе с ним. Ее неестественная бледность, молчаливость и потухший взгляд, как у мертвеца, пугали не только целителя, но и весь отряд. И несмотря на улучшение ее показателей, Тао видел, как с каждым днем она все больше угасала.

Диего и Изабелл взяли на себя оставшиеся два автобуса, а Демона никто не видел с того момента, как он показался на общем совещании. Некромант не явился даже не церемонию, хотя никто не заметил его отсутствия. Этот маг с самого начала был предоставлен сам себе.

Перед тем, как погрузится в сон, Агис буквально приказал Харо, во что бы то ни стало разбудить его всеми возможными силами максимум через пять дней. Им нужно было убираться из лагеря, над которым нависла новая угроза вторжения. И пока оставшийся отряд в постоянном напряжении ждал, что на них нападут, Агис продолжал спать.

Харо любовался спящей Сэрайей, не смея пошевелиться, и неприятный тугой узел страха затянулся у него в животе, когда он осознал, что завтра им нужно будет будить Агиса, и отправляться куда-то подальше отсюда, чтобы он мог продолжить набираться сил. По его словам, ему понадобится около двух недель, чтобы полностью восстановиться, но каждые три или пять дней, им нужно будет менять место временного обитания и двигаться. В конце плана отряд и глава поедут к подгорью, где встретятся со своими товарищами. А там уже нужно будет планировать переход в Пустынные земли.

Все эти дни они спали, ели и жили здесь, словно остановились посередине озера, а тонкий лед под ногами вот-вот лопнет, пойдет трещинами и неминуемая участь настигнет каждого, кто остался в лагере. Он переживал об ополченцах, которые были в пути. Сегодня они должны встретиться с сестрой Агиса, если все пойдет по плану. Ему было невыносима мысль, что он оставил ополчение, но защита главы и последней из рода Блэйт, была не менее ответственным заданием.

Из глубоких размышлений, которые постепенно перерастали в самобичевание, его вырвали сонные и ленивые потягивания Сэи. Она нехотя открыла глаза и улыбнулась, когда увидела Харо, который тоже с улыбкой смотрел на нее.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, моментально придав лицу выражение нерушимой серьезности.

Сэрайя заставила себя не думать о прошедшей ночи и странном видении, которое оставило напоминание о себе в виде ожога на руке. Что бы это ни было, Агис поможет в этом разобраться, когда очнется, а постоянные мысли об этом только лишь заставили бы ее больше нервничать. Она провела пальцами по заросшей щетиной скуле Харо и нежно поцеловала его.

— Бывало и хуже, — прошептала она в его приоткрытые губы.

— Стоит ли мне сказать, что это мое лучшее утро за последние лет десять? — с улыбкой спросил он, сгребая ее хрупкое тонкое тело в объятия.

— Стоит ли мне сказать, что это мое первое утро за последние семь лет, когда я просыпаюсь без ножа под подушкой?

— Это потому что твой нож остался под подушкой на твоей кровати, — хмыкнул Харо, и его интонация и взгляд снова стали серьезными. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы единственным твоим защитником, с которым ты будешь отныне спать ночами, стал я. Однажды этот чертов клинок тебе больше не понадобится, вот увидишь.

От клятвы Харо на душе сразу потеплело. Но где-то внутри грудной клетки оставалось мерзкое скребущее ощущение, что им предстоит перенести еще немало ужасов, прежде чем этот день настанет. Сэя была уверена, что Харо сделает все, чтобы сдержать слово, и от этого становилось все больше не по себе. Она была уверена, что совсем скоро произойдет что-то страшное. Видение и неподдельный страх в глазах отца только придавали ей в этом уверенности.

— Спасибо, — только и смогла выдавить она и порывисто обняла командира. — Ребята выходили на связь?

— Еще нет, но мы условились, что свяжемся с ними, когда будем уезжать из лагеря. Завтра нам предстоит долгая поездка после пробуждения Агиса.

После того, как последний автобус с ополченцами покинул лагерь, Харо сразу же принялся за ремонт своего джипа. Они с Окари с трудом выпрямили водительскую дверь, которая даже не закрывалась из-за огромной вмятины после столкновения с ищейкой. Несмотря на изрядно потрепанный внешний вид, машина была на ходу, и Харо был уверен, что она продержится еще ни одну тысячу миль.

Харо наблюдал, как Сэя встает с кровати и приводит себя в порядок после сна, разглаживая пальцами растрепанные волосы, а потом морщится, когда пару раз задевает перебинтованную руку. Он не просто знал, он чувствовал, что все спокойствие на лице Блэйт было напускным. Это была лишь выработанная годами маска, которую она с отличием носила. Если бы Харо не знал ее, как знает сейчас, он бы подумал, что она наплевала на видение, которое посетило ее ночью. Но чем сильнее Сэя старалась быть безразличной, тем больше он беспокоился. Тот вулкан эмоций, который она постоянно сдерживала внутри себя, готов был вот-вот взорваться и норовил утопить все в горящей лаве.

— Хочешь поговорить о том, что произошло ночью? — вдруг спросил он и заметил, как на мгновение девушка напрягалась.

— Не знаю, что можно здесь обсудить, я сама ничего не понимаю, — честно призналась она. — Я надеюсь, что Агис поможет мне разобраться в этом. И мне обязательно нужно забрать свою книгу из камеры хранения на вокзале. Вдруг я что-то смогу там найти.

— Мы заберем ее завтра, когда покинем лагерь, — сказал Харо. — Не переживай, у тебя будет еще много времени, чтобы изучить ее. Поездка нам предстоит долгая.

Сэя натянула на себя толстовку Харо, игриво улыбнувшись ему.

— Мне нравится носить твои вещи, — сказала она, когда Харо в удивлении приподнял бровь. — Они пахнут тобой.

— Тогда эта толстовка твоя, — с теплотой улыбнулся командир и подошел к Сэе, притягивая ее к себе за талию. — Как и я.

Когда Сэя и Харо появились в столовой, чтобы позавтракать, Окари и Эдита уже были там, допивали свежесваренный кофе. Каждое утро теперь в лагере начиналось с того, что подрывник проверял свои заложенные по периметру взрывные игрушки, а потом варил для всех кофе. Самой последней просыпалась Эдита, но сейчас вид у нее был такой, словно она вообще не спала. Да и Окари выглядел ничуть не лучше. Они молча пялились друг на друга, пока Маир не посмотрела на свою хозяйку и почти с радостным воплем бросилась ее обнимать.

— Ты меня скорее задушишь, чем что-то другое меня доконает, — пролепетала хрипло Сэя, пытаясь ослабить хватку фамильяра.

— Я уже устала чувствовать себя беспомощной и наблюдать, как с каждым разом ты все чаще бьешься в припадках, — вдруг выпалила Маир, отстранившись. — Я хочу скорее отправится в этот чертов ад, где ты пройдешь инициацию, и вздохнуть спокойно.

После церемонии Харо в подробностях рассказал о том, что ему удалось узнать о Пустынных землях и заклинании, которое до сих пор было у Агиса. Он подробно описал все те дни, когда его не было в лагере, и как он сходил с ума из-за своей беспомощности. Сэя слушала командира не перебивая, а когда он закончил, крепко обняла его и расплакалась. Еще никогда она не жалела о том, что не открылась этим ребятам раньше, не рассказала всю правду о себе. У нее до боли сжималось сердце в груди, когда она слышала, как Харо и Окари с огромным энтузиазмом обсуждают переход в Пустынные земли.

Решение было принято.

Когда Агис восстановит свои силы, она попросит открыть портал для них всех. И пути назад уже не будет.

А после видения с отцом, который буквально приказал ей отправиться туда, теперь и сомнений не оставалось.

— Я тоже хочу отправиться туда, — призналась Блэйт и обняла подругу. От Сэи не укрылось, что фамильяра потряхивало. Маир дрожала, словно холод пробрал ее до самых костей. — Что с тобой?

— Все нормально, — Эдита резко отпрянула и уселась на свой стул, безразлично покручивая чашку с кофе в руках.

— Ненормально, — возразил Окари и посмотрел на Сэю с Харо. — Она уже полночи такая дерганая.

Маир стрельнула в подрывника убийственным взглядом, но тот лишь пожал плечами и нахмурился.

— Я говорил тебе, что не буду молчать, — сказал Окари и обвел друзей взглядом. — Вас ничему жизнь не учит? Как показала практика, держать все в себе и молчать о важных вещах – хреновая затея. Так что, давайте оставим эти глупости для неудачных клишированных фильмов и впредь будем обсуждать все, что беспокоит каждого из нас. И не смотри на меня так, у меня от твоего взгляда холодок по спине, — пробурчал он Маир и поежился, чуть дальше отодвигая от нее свой стул.

— Когда я в следующий раз обернусь, — прошептала она, наклоняясь ближе к другу через стол, — я откушу твою пустую голову.

— Эй! — возмущенно крикнул Окари, обхватывая голову ладонями, словно проверял, на месте ли она. — И ничего она не пустая! Моя прекрасная голова полна потрясающих идей и мыслей!

— Это каких же? — улыбнулся Харо, который уже успел положить в тарелки для себя и Сэи свежий омлет.

— Я очень способный! — Окари нахохлился, покосился на Маир, которая по прежнему сверлила его взглядом, и отодвинулся еще дальше от нее. — Например, я могу в мельчайших подробностях представить себе прекрасную светловолосую девушку с высоким хвостом и необычайными глазами... — он замолчал, когда все, а особенно Маир, с удивлением уставились на него. — Абсолютно голой, — добавил он и прыснул от смеха.

— Ну все, тебе конец, — зашипела Эдита, буквально перепрыгивая через стол, чтобы ухватиться за куртку друга, но тот резко вскочил со стула и, заливаясь смехом, помчался прочь из столовой. Фамильяр бросилась вслед за ним, выкрикивая такую отборную брань, что у Харо полезли глаза на лоб.

— Я таких слов за все свои годы даже в армии не слышал, — изумился командир и покачал головой, а Сэя лишь улыбнулась.

— Да, разговорные способности Эдиты иногда поражают даже меня. Но Окари прав, хватит хранить все в себе и секретничать. Нужно поговорить с Эди, ее явно что-то терзает, — задумчиво пробубнила Сэрайя, перебирая вилкой еду на тарелке, аппетита у нее совсем не было.

— Сначала завтрак, потом разговоры, — Харо кивнул на омлет, давая понять, что никуда ее не отпустит голодной. И Сэя, лишь тепло улыбнувшись, принялась опустошать тарелку.

Когда Сэрайя и Харо поднялись на улицу, они с удивлением отметили, что Окари все еще жив, и более того, он о чем-то весело переговаривался с Маир. Они с Эдитой уже успели сделать утренний обход и проверить все заряды по периметру территории, пока Харо в очередной раз завел свой джип. Он каждое утро проверял исправность машины и двигателя, чтобы в день отъезда их не ожидал неприятный сюрприз.

И пока все были заняты, Сэя отыскала где-то в столовой большой термос, нарезала бутербродов с колбасой, которую приберег Окари, и устроила на тренировочной площадке импровизированный пикник. Друзья уселись на деревянную скамейку, краска на которой уже скукожилась от влаги и холода, и принялись за горячий чай.

— Да я сама не знаю, — устало промычала Маир, когда Сэя в очередной раз попыталась у нее узнать о том, что чувствует фамильяр, которую до сих пор била мелкая дрожь во всем теле. — Со мной первый раз такое, — тихо призналась она.

— Ты кого-то чувствуешь? Чья-то магия? — спросила Сэя, разговор становился все серьезнее и напряженнее.

— Не думаю... не знаю... — Эдита отложила в сторону бутерброд и попыталась сосредоточится на своих ощущениях. — Это просто предчувствие. Я ощущаю тревогу и страх, который не могу никак взять под контроль.

Харо напрягся, когда фамильяр положила руку на свой живот и скривилась, будто от удара.

— Тебе больно?! — Сэя тут же подскочила к подруге, но Маир лишь улыбнулась.

— Это не похоже на физическую боль, — сказала она. — Это как... словно душу на куски раздирают, — прошептала Эдита и тяжело вздохнула. Сэрайя с сочувствием посмотрела на Маир и взяла ее за руку, а Харо и Окари переглянулись. Казалось, они подумали об одном и том же.

— Агиса нужно разбудить завтра? — спросил настороженно Окари, и Харо кивнул. Они продолжали переглядываться, играя в какую-то молчанку, отчего Эдита стала раздраженно хрустеть пальцами на руках. Сэя подошла к Харо и нежно приобняла его за талию.

— О чем вы думаете? — спросила она, заметив как растет напряжение парней. Еще пару секунд Харо смотрел на Окари и кивнул другу, который тут же куда-то помчался за пределы территории лагеря. Командир повернулся к Блэйт и обхватил ее лицо теплыми ладонями.

— Спускайтесь в лагерь и возьмите все необходимые вещи, которые приготовили для поездки. Несите все наши сумки сюда, а я подгоню машину. Потом мы с Окари разбудим Агиса и поможем ему подняться наверх. Мы уезжаем.

— Что? Почему? — Сэя ошарашено уставилась на Харо, а Маир нахмурилась еще сильнее. Командир встретился взглядом с фамильяром.

— Ты что-то чувствуешь, что-то плохое, — сказал он, и Эдита обхватила себя руками.

— Я не знаю что это. Возможно, я просто переношу так переживания о состоянии Сэи, — хрипло прошептала Маир, хотя и сама не верила в свои слова. Но ей казалось, что если озвучить это вслух, эта теория может стать правдивой.

— Я не буду рисковать, — отрезал Харо. — Уезжаем. Сейчас, — он с тревогой посмотрел на Блэйт.

Она сомневалась только первые пять секунд, а затем покорно кивнула и, подхватив под локоть фамильяра, двинулась к заброшенному зданию.

Днем позже или днем раньше, значения не имело. Они все равно уедут отсюда. Но если ее никогда не ошибающийся фамильяр начала предчувствовать что-то нехорошее, уезжать нужно было сию же секунду.

— А Окари? — бросила на ходу Маир, оглядываясь в ту сторону, куда ушел подрывник. Он уже скрылся за посадкой деревьев.

— Все вместе, — уверено сказала Сэя, которая теперь тоже дрожала от напряжения.

Когда Сэя и Маир вытащили все сумки на поверхность из лагеря, Харо уже успел подогнать ко входу в здание машину и помочь Окари с его подрывными устройствами. Нужно было отключить несколько детонаторов на воротах, чтобы машина могла беспрепятственно выехать за территорию лагеря.

Окари и Харо в спешке укладывали сумки в багажник, когда стоявшая возле машины Маир резко схватилась за воротник куртки и упала на колени, словно задыхалась. Все тут же бросились к ней.

— Не могу... дышать... — хрипела фамильяр, продолжая остервенело сдирать с себя куртку, вслед за которой принялась за ворот водолазки.

Она рывком порвала на себе кофту, оставшись в лифчике, но все равно не могла вздохнуть и теперь хваталась за горло. В глазах все поплыло, а зрение начала застилать пелена из непрошенных слез. Эдита рухнула бы с колен на землю, если бы не Окари, который резко подхватил ее на руки. Харо никогда не видел своего друга таким сосредоточенным и убийственно спокойным.

— Ведите сюда Агиса, — приказал он, аккуратно усаживая на заднее сиденье Маир, которая была в полубессознательном состоянии, но все еще пыталась хвататься за реальность.

Окари быстро снял с себя куртку и укрыл фамильяра, которую трясло, словно она сейчас упадет и начнет биться в конвульсиях. Она шептала какие-то слова, которые никто не мог разобрать, но вскоре провалилась в забытие, безвольно свесив вперед голову.

Харо и Сэя даже не думали спорить с подрывником, они бросились в здание, но повернувшись к разрушенным бетонным ступеням, застыли в изумлении. На входе едва стоял Агис, который опирался на стену и тяжело дышал.

— Боги, Агис, как ты здесь оказался? Как ты очнулся? — голос командира был тревожным и испуганным. От одного вида на изнеможенного друга у него защемило сердце. Глава двинулся вперед к товарищам, пошатываясь, но не смог сделать и шага, рухнув на колени.

Харо почти сразу оказался возле него и помог встать, перекидывая его руку себе на шею. Сэя же продолжала стоять неподалеку от машины, не в силах пошевелиться. Только сейчас она ощутила неприятное покалывание в теле. Она застыла в ужасе, когда поняла, что за ними пришли. Сэрайя пыталась подавить приступ паники и сосредоточиться, но не могла толком даже вздохнуть. Сквозь нее словно проходили тысячи мелких игл, рассекали ее кожу и все нутро. До этого момента она и не знала, что можно ощущать чью-то магию. Настолько сильную, что даже ее тело стало неподвластно ей. Из ступора ее вывел голос Харо, который уже срывался, пока он кричал.

— Сэрайя! — в сотый раз крикнул командир, и Блэйт наконец-то обернулась.

Харо помог Агису дойти до машины и ждал только ее. Он с тревогой наблюдал за любимой, которую поглотило необъяснимое чувство тревоги и страха. Ее лицо сделалось белым, а глаза распахнулись в замешательстве, потому что подобное было для нее в новинку. Агис, который стоял возле машины, облокотился на закрытую дверь и что-то тихо пробурчал. Харо тут же наклонился к другу, чтобы услышать о чем он говорит, но глава лагеря уже смотрел на Окари, который тоже стоял рядом с командиром.

Глаза Окари растерянно распахнулись и он отчаянно замотал головой.

— Нет, нет, нет, — шептал он, чуть ли не плача. — Даже не проси о таком, — его голос надломился и на последнем слове сорвался на хрип. Агис по-прежнему молчал и смотрел на подрывника.

— О чем вы говорите!? — догадался Харо об их телепатическом разговоре. — Эй! Я с вами тут рядом стою! Что происходит? — закричал командир. Харо хотел подойти к побледневшему Окари, но раздался оглушительный грохот, и ударная волна буквально впечатала троих друзей в машину.

У Харо в ушах зазвенело и на мгновение помутнело в глазах, но он быстро пришел в себя и увидел, как Окари уже помогает подняться с земли Агису. В голове пронеслась единственная мысль. Мысль о том, что Сэрайя все еще не рядом с ним. И командир оглянулся в сторону девушки, которая растерянно оглядывалась и поднималась с земли.

— Сэя! — крикнул он, намереваясь сорваться в ее сторону, но ноги будто приросли к земле, когда со стороны ворот послышался оглушительный многочисленный вой. Он обернулся лишь на секунду, чтобы оценить обстановку, и грудь сдавила тянущая боль. Такая, когда где-то в глубине надежда еще не умерла, но разум понимает, что все кончено.

Лагерь был окружен по всему периметру десятками ищеек, а прямо посередине тренировочной площадки, которая находилась неподалеку от них, воздух словно заискрился и затрещал. А затем пространство рассекла черная молния, явившаяся ниоткуда, и прямо над землей начал образовываться переливающийся разлом, из которого вышло несколько людей, укрытых мантиями в капюшонах.

Харо вздрогнул, когда чьи-то холодные пальцы коснулись его ладони. Сэрайя стояла рядом с ним, ухватившись за руку, будто боялась упасть, и Харо притянул ее к себе, крепче ухватив за талию. Рядом откуда-то очутился Окари с фамильяром на руках, которая все это время была без сознания.

— Что ты делаешь? — спросил командир полушепотом, не понимая, какого черта он вытащил Маир из машины, потому транспорт все еще был их единственным вариантом выбраться из этой западни.

— Он сказал, — Окари стрельнул глазами в Агиса, который, собрав в кулак все свои последние силы, встал прямо перед друзьями лицом к непрошенным гостям.

Люди из портала остановились в десятке метров от отряда и сняли капюшоны. Сэю затошнило, но она сдержала рвотный позыв, зажав рот рукой. Из нее вырвался лишь подавленный всхлип, а тело пробило крупной дрожью. К ним подошли трое мужчин и белокурая девочка лет двенадцати на вид, которая держала за руку мужчину посередине.

Это был он. Она никогда не забудет лица человека, который убил всю ее семье.

Тригеон.

Харо почувствовал, как Сэрайя практически падает на ослабших ногах, и крепче прижал ее к себе.

— Сэя, — прошептал он, переводя взгляд с мужчины на нее, но ее глаза словно остекленели и только блестели от слез. Она не могла противостоять тому ужасу, который ощущала. От Тригеона, от его магии, от его присутствия и приближающейся смерти.

— Агис. — послышался сухой и властный голос. Ищейки, не прекращавшие все это время выть, замерли. Харо и Окари почувствовали, как кости и суставы в их телах начало ломить. Магия Верховного действовала даже на них.

— Тригеон. — прохрипел Агис, стараясь изо всех сил держаться прямо. Он нервно что-то теребил в руке и слегка пошатывался.

— Выглядишь весьма печально, — Тригеон с отвращением скривил губы.

— Спасибо, — ухмыльнулся глава, — ты всегда был мастером приятных комплиментов.

Тригеон недовольно закатил глаза, но тут же надел на лицо маску непроницаемости и безразличия.

— Вы убили моего сына, — сказал он, не дрогнувшим голосом. — Теперь я убью вас всех. Но сначала, — Великий Верховный Ковена вывел вперед девочку, которая непонятливо все это время оглядывалась по сторонам и не понимала, что происходит. На ней тоже была надета мантия, но под ней виднелось светлое легкое платье до колен с кружевом, совсем не свойственный наряд для зимней погоды. Она постоянно вздрагивала, но по всей видимости, холод здесь был ни при чем.

Сэрайя осмотрела девчушку. Ее локоны почти до поясницы были собраны в незамысловатую прическу, из которой выбивались непослушные пряди, а испуганные глаза яркого зеленого цвета в непонимании метались от мужчин к отряду.

— Джоанна, — позвал Тригеон, и Сэя невольно дернулась. Харо сжал челюсти и с ненавистью осмотрел могущественного мага огня. — Я ждал этого момента много лет. Я ждал этой секунды с тех самых пор, как ты посмела сбежать от меня, бросив подыхать свою никчемную мать-полукровку.

— Закрой свой паршивый рот, — злобно рявкнул Харо, потянувшись к кобуре, но Сэя с такой силой сжала его руку, что он невольно замер, не отрывая своего взгляда от Тригеона, который в ответ только ухмыльнулся.

— Перед тем, как я убью тебя и твоих друзей, — как ни в чем не бывало продолжил маг, — я хочу познакомить тебя с этой прекрасной девушкой.

Тригеон вывел вперед девочку, будто она тряпичная поддавшаяся кукла, а сам встал за ее спиной, слегка ухватив ее за горло. Верховный достал под своей мантией из-за пояса клинок, который Сэя ни за что бы не забыла.

Черная рукоять, усыпанная такими же черными сияющими бриллиантами и рубинами, и семейная печать, выгравированная на лезвии. Это был клинок ее отца, с которым он никогда не расставался. Блэйт почувствовала, что распадается на тысячи осколков, будто она снова вернулась в тот день, когда ее семья погибла.

— Как тебя зовут, милая? — ехидно сказал он девочке на ухо, но так, чтобы все услышали. — Представься.

Девочка замялась, испуганно посмотрела на отряд и что-то еле слышно пролепетала. Тригеон скривил недовольно губы и приставил клинок к ее шее.

— Говори громче, мерзкая полукровка, — с ненавистью зашипел он, и Сэрайю будто ударило током. В глазах на мгновение потемнело, и она, больше не найдя в себе сил, чтобы стоять на ногах, сползла к ногам Харо, который пытался ее удержать.

— Не надо, прошу, — тихо взмолилась девочка, а ее глаза заблестели и заметались в поисках спасения и укрытия, но Тригеон лишь усилил хватку. Он сжимал одной рукой ее горло, а второй прижимал к шее клинок, от которого уже виднелся рассеченный кровавый след на коже.

— Не трогай ее, — прохрипела Сэя и не смогла сдержать слез. Она отпрянула от Харо и беспомощно на четвереньках поползла в сторону Тригеона, но Харо обхватил ее, с силой прижав к себе, отчего Сэя разрыдалась еще больше.

— Отпусти девушку, — рявкнул командир, хотя никто из отряда совершенно не понимал, что происходит. Окари с недоумением и печалью следил, как Сэя будто теряет рассудок и не может остановить нахлынувшие на нее рыдания. Агис сочувственно смотрел на Блэйт, но тоже ничего не понимал.

— Я не слышу твоего имени, милая, — крикнул Тригеон, встряхнув девушку, отчего та сжала с силой челюсть, чтобы не разрыдаться.

— Алария, — почти неслышно прошептала она одними губами.

— Я не слышу! — завопил маг.

— Алария, — сказала девушка чуть громче. Ее трясло так, что весь отряд видел, как дрожат ее руки.

Агис нахмурился и переводил взгляд с незнакомки на Блэйт, пытаясь понять, что происходит и принять хоть какое-то решение. Но в следующее мгновение, никакого выбора у него не осталось.

— А теперь, Алария, — Тригеон оскалился и злорадно ухмыльнулся. — Попрощайся с сестрой.

И клинок скользнул по белой фарфоровой коже, оставляя за собой глубокое рассечение на шее. Алария издала булькающий звук, прижав руки к горлу, ее глаза в ужасе распахнулись, а ткань легкого платья тут же пропиталась алыми разводами. Девушка рухнула на колени, когда Тригеон отпустил ее, и протянув руку к сестре, замертво свалилась на промерзлую землю.

В тот же момент слух Сэрайи поразило резким и громким звуком, хотя она и не понимала, что кричит она сама. Она завопила во все горло. Невидимая сила подняла ее на ноги, и Блэйт, словно обезумевшая бросилась к Верховному.

Харо лишь успел ухватить ее за край распахнутой куртки, но ткань предательски скользнула между пальцев. Он тут же поднялся на ноги и бросился следом за Сэрайей, которая в порыве ярости и горя уже полоснула свою ладонь кинжалом, который достала в ту же секунду, когда поняла, что ее сестра мертва.

Агису оставалось только наблюдать, как Окари аккуратно опускает на землю бессознательную Маир, и достает из кобуры пистолет, направляя в Тригеона. Но Верховный и мужчины, стоявшие рядом, даже не шелохнулись. Они с удовольствием наблюдали, как отряд теряет контроль, и как Блэйт сама бежит к ним в руки.

Пальцы Агиса сами развернули смятый клочок бумаги, который он все это время сжимал в руке. Белый лист был запачкан кровью, но слова Агис разобрал сразу. Он закрыл глаза и сосредоточился.

Все, что он сейчас мог сделать – это спасти своих друзей. Пусть даже ему придется пожертвовать самым важным и ценным, что у него есть – его жизнью. Счет уже шел даже не на секунды. Сэрайя была в нескольких шагах от магов Ковена и своей сестры, когда Агис произнес слова заклинания. Перед тем как он понял, что темнота, поглощающая его, станет его последним пристанищем, он увидел ярчайшую вспышку и услышал душераздирающий крик командира.

А потом бездыханно рухнул на землю.

Ополченцы быстро подготовились к переходу в пещеру. Раненным помогали новобранцы, которых было больше. Тех, кто не мог идти сам, уложили на носилки.

Милесия впервые отошла от сестры, которую не упускала из виду ни на минуту, и встала рядом с Джеремель, которая заметно нервничала и ходила кругами возле тропы, ведущей вглубь леса.

— Что не так? — спросила арбалетчица сестру Агиса. Та даже вздрогнула от неожиданности, смерив девушку презрительным взглядом. Но затем черты ее лица смягчились, и Милесия смогла уловить сильную, исходящую от нее, тревогу.

— Я никогда здесь не была, — призналась Джеремель. — Агистиил проходил дважды по этой тропе, но даже он не открывал вход в пещеру.

— Кто? — не поняла арбалетчица.

— Мой брат. Агистиил. Ты не знаешь его имя? Он же ваш руководитель, — хмыкнула Джея. — Или какая там у вас иерархия.

— Не знала, что это его имя, — искренне удивилась Милесия. — Он всегда всем говорил, что его зовут Агис.

— Мой наивный брат полагает, что если забыть свое имя, то можно вычеркнуть и прошлое, — оскалилась девушка, но потом быстро взяла себя в руки. — Неважно. Я проведу вас в эту чертову пещеру и катитесь все к дьяволу.

Джеремель демонстративно плотнее укуталась в свое легкое пальто и направилась к тропе, но тут же схватилась за голову и закричала с такой силой, что все ополченцы замерли, с ужасом уставившись на нее. Она упала на колени и согнулась пополам, словно ее резали живьем. Джея сжала зубы и впилась ногтями в мерзлую землю от раздирающей ее внутри боли.

— Что с тобой?! — спросила перепуганная Милесия, которая тут же очутилась рядом и попыталась тщетно помочь Джее подняться. Диего, Тао и Изабелл уже тоже были здесь, не понимая, что происходит. Даже обеспокоенная Аарин подошла ближе, рассматривая кричащую девушку.

— Агистиил... — прохрипела Джеремель, стараясь унять дрожь.

— Что? — переспросил Диего, наклонившись к ней ближе. Ополченцы не могли разобрать ни слова из бормотания девушки.

— Мой брат... — Джея подняла на него глаза, полные слез и ужаса.

— Агис? — переспросил Тао.

— Что с ним? — Милесия слегла потрясала Джею за плечо, чтобы вывести из замершего состояния. — Что с Агисом, Джеремель?

— Мой брат... — охрипшим голосом прошептала Джея, прижимая грязные руки к груди, словно ей заживо вырезали сердце. — Мой брат мертв.

Сэрайя ощутила, как горячий и плотный воздух опалил кожу. Когда она смогла открыть глаза, ей показалась, что она все еще где-то в забытие и ей просто снится страшный сон.

Вокруг стояли полуразрушенные дотлевающие здания. Где-то все еще горел огонь, а с неба, затянутого черно-красными тучами, падал пепел. Воздух был таким горячим, что опалял легкие, и Сэя закашлялась.

Осмотревшись, Сэрайя поняла, что это место ей было не знакомо, и она вообще не поняла, как очутилась здесь. Она постаралась подняться на ноги, но ладони обожгла резкая боль, которая почти мгновенно вернула все на свои места.

Воспоминания нахлынули так быстро, что Сэя не успела закрыться от них, не успела подготовиться.

Она снова пережила это. Снова пережила смерть сестры.

Если бы она только знала, что все эти годы Алария была жива...

Сэрайя разрыдалась, беспомощно сжимаясь на горячей земле, но тут же взяла себя в руки, когда рядом послышались чьи-то шаги. Она даже не успела подумать о том, что рядом нет Харо, нет Эдиты. Окари и Агиса тоже не было поблизости. А незнакомое место, в котором она оказалась, навевало леденящий ужас. Словно она находилась в кипящем адском котле.

Сэя снова попыталась встать на ноги, когда к ней подошла невысокая хрупкая девушка, но не смогла, ощутив в ногах сильнейшую слабость.

Она пристально рассматривала незнакомку, чье лицо было до самых глаз закрыто тряпичной повязкой. Ее черные длинные волосы были собраны в несколько кос, из которых выбились пряди. За спиной у девушки висел колчан со стрелами, а в руке она крепко сжимала лук. Блэйт сразу обратила внимание на странные узоры, украшавшие ее лоб. Они были словно выжжены на коже и напоминали мелко нарисованные руны, выстроившиеся в четкую линию над бровями, тянущуюся к вискам. Между бровей эта линия из рун прерывалась, и там красовался черный полумесяц.

— Здравствуй, Джоанна, — произнесла нежным мелодичным голосом девушка, от которого у Сэи сердце словно затрепетало. — Мы ждали тебя.

Только сейчас Блэйт заметила, что чуть поодаль от них стоят еще двое людей, лица которых закрыты тканевыми повязками. И по их крепкому и мускулистому телосложению, Сэя сделала вывод, что это были мужчины. Они удерживали за поводья трех вороных коней. Сэя ощутила сильный прилив страха, когда поняла, что от животных исходит легкий дымок. Их гривы переливались искрами огня, а на месте глазниц была черная пустота, как у ищеек.

— Меня? — тихо переспросила Сэрайя, и резко отпрянула назад, когда девушка сделала к ней шаг. — Кто вы?

— Тебя, —все также спокойно сказала незнакомка. Она уверенно протянула Сэрайе свою рукудля помощи. — Меня зовут Гата Рамм. Добро пожаловать на Пустынные земли, дочьВерховного некроманта.