초
Я проснулась в обед, он все еще спал. Встала, умылась, завязала волосы и включила кофемашину. В дверь тихо постучали. Это была сестра.
Она вернулась со школы и принесла песочное печенье, которое сделала сама, к готовке у нее был талант. Я налила ей немного кофе с молоком. Мама не разрешает ей пить кофе.
— Как он?
— Хорошо, но мы вернулись вчера поздно, спит все еще. Как мама?
— Неплохо, только взгляд уставший.
Я поблагодарила ее за печенье, и мы сидели молча.
Потом проснулся он, зашел на кухню, обнял меня, поздоровался с сестрой и тоже похвалил ее печенье.
Он взял наши кружки и снова наполнил их кофе.
— Может, матери позвонить? — тихо проговорила сестра.
— Чьей? — он сел за стол.
— Ее, — взглядом она указала на меня.
— Может, потом, — я взяла еще печенье.
— Ты всегда так говоришь, – мило улыбнулась она.
Сестра сказала, что ей нужно делать уроки, и в спешке ушла.
Он пообещал приготовить вкусный завтрак, но в холодильнике, кроме темно-коричневого банана и половины пачки соевого молока, ничего не было.
Сказал, что сейчас сбегает в магазин, я предложила пойти с ним, но он зачем-то попросил меня отдыхать. Так и не поняла, от чего.
В любом случае, я сказала ему не торопиться. И когда он начеркал список продуктов и ушел, принялась мыть кружки.
Закончив, я поняла, что в его списке нет примерно половины того, что нам необходимо. Я обрадовалась, все равно нужен был повод помочь ему.
Забежала в комнату, натянула спортивные штаны, а, надевая толстовку, задумалась: сейчас же начало сентября. Мне одеться как будто сейчас осень-осень или конец лета?
И я почему-то не обратила внимания, в чем ушел он. И еще я не помнила, в чем вчера ходили мы.
Пока я думала, стало жарко, я вернулась на кухню и сразу заметила окна: в них совсем ничего не было видно.
Я подошла к запотевшему окну и коснулась его рукой. Окно было теплое, я облокотилась на него и достала телефон, чтобы написать ему сообщение: "Какая погода на улице?". Но я не успела.
Почувствовав, как мою руку постепенно обволакивает что-то вязкое и теплое, а тело проваливается за рукой, я посмотрела в окно снова. Стекло плавилось, а за ним и оконная рама, и стена. Я выронила телефон, а когда потянулась, чтобы поднять его, он уже провалился в плавящийся пол.
Я ощутила, как мои стопы, а затем и голени постепенно охватывает теплый воск. Я побоялась утонуть, поэтому выпрыгнула из места, где еще недавно было что-то похожее на окно. Преодолев восковой барьер, я оказалась снаружи.
Время шло медленно, пока я летела с семнадцатого этажа. Я успела разглядеть, как дом, в котором я когда-то жила, плавился и растекался как свеча.
Окна, балконы и лестницы сначала медленно деформировались, принимая причудливую форму, будто они с той картины Сальвадора Дали, а через несколько секунд в них и вовсе было трудно разглядеть то, чем они когда-то были: все сливалось в одну восковую массу и спускалось ниже и ниже, как догорающая свеча.
Я смотрела на капли воскового дождя, летевшего со мной вниз. Я даже попыталась поймать пару капель рукой.
Было не горячо. Тепло. Но немного обидно.