Тело на прокат

Часы тянулись мучительно медленно. Каждая минута была пыткой, время растягивалось, словно издеваясь. Марк пытался заняться чем-то, чтобы отвлечься. Он прокручивал в голове возможные сценарии вечеринки, думал, как пройдёт встреча с Мэри, представлял её реакцию, репетировал слова, которые хотел сказать. Но ни одно из этих действий не давало облегчения мысли возвращались к одному и тому же.

До вечеринки ещё четыре часа.

Он посмотрел на телефон. Потом на наручные часы. Потом снова на телефон, словно от этого время могло пойти быстрее. Но нет. Каждая секунда будто специально замедлялась, чтобы мучить его. Он не мог просто сидеть на месте. Ожидание разъедало его изнутри, заставляло чувствовать себя беспомощным. Нетерпение всегда было его слабостью. Если он запланировал что-то, то уже не мог думать ни о чём другом. Ему нужно было действовать, иначе его буквально разрывало изнутри. Именно поэтому он всегда приходил заранее на встречи просто потому, что не мог выносить само ожидание.

Он вздохнул, снова бросил взгляд на часы. Три часа пятьдесят минут. Чёрт. Не выдержав, Марк схватил ключи от машины и вышел из дома. Он сел за руль и, не задумываясь, направился к дому Мэри. Да, он приедет слишком рано, но лучше крутиться неподалёку, чем задыхаться в четырёх стенах от нетерпения.

На полпути он заметил небольшую цветочную лавку и резко свернул к обочине. Войдя внутрь, он почувствовал тёплый, свежий аромат цветов. Женщина за прилавком приветливо улыбнулась, но Марк не обратил на неё внимания. Он уже сосредоточился на том, зачем пришёл. Медленно проходил вдоль витрин, изучая букеты, вспоминая, какие цветы она любила. Глаза бегали по пышным розам, нежным лилиям, скромным ромашкам... Но он не мог решиться.

Ему нужно было выбрать идеальный букет. Только нечто особенное. Женщина за прилавком уже собиралась предложить помощь, но, увидев его сосредоточенный взгляд, передумала. Он был явно из тех людей, кто должен решить сам.

Марк закусил губу, мысленно перебирая воспоминания. Он помнил, как однажды они гуляли по парку, и она сказала, что любит кустовые розы. Мэри любила эти цветы за их стойкость и красоту, потому что они долго не увядали, словно отражая её собственную силу. Ещё она обожала эустомы. Эти нежные, но крепкие цветы могли держаться свежими неделями. Но сейчас он не увидел их здесь. Он вспоминал, как однажды заметил, как она с восхищением рассматривала полевые цветы, но они казались ему слишком простыми. В её квартире как-то стоял букет белых пионов, и она сказала, что этот аромат напоминает ей детство.

Марк кивнул сам себе.

— Пионы, — сказал он продавщице.

Женщина улыбнулась и начала собирать букет. Пока она работала, он нервно качал ногой, снова поглядывая на часы. Два часа двадцать минут. Время по-прежнему шло мучительно медленно. Но хотя бы теперь у него был план. Он приедет к её дому заранее. Будет ждать. Может, выпьет кофе, подумает ещё раз, что скажет. Он не мог позволить себе ошибиться. Не в этот раз. Не с ней.

Когда он приехал за Мэри, на улице уже темнело. Она стояла на пороге, выглядела потрясающе, но в её взгляде читалась смесь недоверия и скрытого раздражения. Несмотря на это, она улыбнулась ему, но её улыбка казалась натянутой, словно она старалась сохранить маску спокойствия.

— Привет. Готова к нашему маленькому приключению? — Марк попытался звучать как можно более непринуждённо, но и сам чувствовал лёгкую нервозность.

— Привет, спасибо за цветы, — ответила Мэри, её голос был мягким, но насторожённым. Марк чувствовал, что она всё ещё напряжена.

Они сели в машину и отправились в путь. Марк пытался развеселить Мэри, рассказывая ей разные истории и шутя, но она оставалась сосредоточенной на своих мыслях и лишь изредка отвечала короткими репликами. Он понимал, что его попыток было недостаточно, чтобы снять это напряжение.

Прошло время, прежде чем Мэри заговорила.

— Я всё ещё пытаюсь понять, что происходит, — сказала она после долгого молчания, её взгляд был прикован к дороге за окном.

Марк глубоко вздохнул, чувствуя, что этот момент был неизбежен.

— Я хочу объясниться, — начал он, зная, что пора прояснить ситуацию. — Том говорил правду, но не всю. Он рассказал только часть истории.

Мэри перевела взгляд на него. Её глаза были полны вопросов и недоверия. Она явно не была готова принять его слова на веру.

— Половину правды? — она усмехнулась, но в её голосе было больше боли, чем сарказма. — Почему я слышу о тебе больше от других, чем от тебя? Почему ты держишь своё прошлое в секрете? Я не хочу узнавать тебя из уст других. Особенно когда это звучит так, будто я тебе никто.

Марк замер на мгновение. Её слова резанули сильнее, чем он ожидал. Он чувствовал, как их отношения балансируют на грани. Он хотел оправдаться, но знал, оправдания сейчас звучат как трусость.

— Я думал, что это не будет иметь значения... — сказал он глухо, почти себе под нос.

— Не имеет значения? — Мэри резко повернулась к нему, её глаза сверкали от эмоций. — Это часть тебя, Марк. Я понятия не имею, кто ты сейчас, потому что ты не даёшь мне этого понять. Ты говоришь, что любишь меня, но как я могу в это верить, если ты держишь свои секреты на расстоянии?

Марк замолчал. Он знал, что Мэри права. Его молчание, его страхи, его попытки оградить прошлое, теперь это обернулось против него. Но он ведь просто хотел защитить то хрупкое, что между ними начало появляться.

— Мэри, — начал он, его голос был мягким, но в нём читалась глубокая боль. — Я понимаю, что многое не сказал. Но я не хочу, чтобы это разрушило то, что у нас есть.

Она долго смотрела на него, как будто обдумывая его слова.

— Я не знаю, что у нас есть сейчас, Марк, — ответила она. — Но я не готова это терять. Просто... позволь мне заглянуть в твоё прошлое. Не через слухи, а через тебя.

Марк чувствовал, что этот разговор был только началом долгого пути. Ему предстояло многое объяснить и показать, если он хотел сохранить её доверие.

— Привет, Марк, давно тебя не было. Заходи, конечно. А кто эта красавица рядом с тобой? — голос старого знакомого, Гвен, раздался с края коридора. Она бросилась обнимать Марка, едва заметив его, но он мягко отстранился.

— Потом познакомлю, Гвен. Сейчас не до этого, — спокойно сказал Марк, продолжив идти вперёд. — Все уже здесь?

— Почти. Мел и Спенс задерживаются, но остальные на месте, — ответила она.

Марк кивнул, пробормотав, «Замечательно». Когда Марк проходил мимо, разговоры в коридоре стихли. Кто-то притих, кто-то сделал вид, что увлечён телефоном. Один парень, державший пластиковый стакан, невольно отступил к стене, пропуская его. Казалось, даже музыка на секунду притихла настолько ощутимо Марк менял воздух вокруг себя.

Мэри, свободной рукой взяла Марка за руку. Они пробирались через шумную толпу, где музыка, смех и разговоры сливались в оглушающий поток. Воздух был пропитан алкоголем и духами, а плотный круг студентов оказался почти непроходимым.

На втором этаже, где было тише, стояли диваны и кресла. Здесь собрались старые знакомые Марка, и атмосфера напоминала о студенческих годах. Марк бросил взгляд на ди-джея, знакомо кивнул и музыка стихла. Комната наполнилась криками недовольства, но вскоре все затихли.

— Привет. Кто меня знает молодцы. Кто нет зовут меня Марк. А это Мэри, моя коллега, — он обвёл комнату взглядом. — Так что, парни, сразу договоримся, без намёков и заигрываний. Увижу пожалеете. И без контакта без согласия. Шутки шутками, но я не шучу.

— Ты даже не представляешь, — шепнула Молли Мэри, когда Марк отвернулся. — Когда он появляется, все будто вспоминают, что у них совесть есть. Даже самые пьяные делают вид, что трезвые.

Наступила тишина. Кто-то фыркнул, и из глубины зала раздался голос.

— Кто ты такой, чтобы указывать?

Из полумрака шагнул массивный парень, чьё появление сразу изменило атмосферу.

— Он сказал, что не шутит, — прозвучал его низкий голос. Этого оказалось достаточно, чтобы хмурый гость осёкся.

Марк кивнул своим друзьям, и те незаметно встали. Он снова повернулся к толпе.

— Сегодня без драмы. Просто вечеринка. Веселитесь, не позорьтесь. Музыку!

Зазвучал бит. Шум вернулся. Мэри сидела в стороне, напряжённая. Он наклонился и прошептал.

— Побудь немного одна. Я скоро.

Он улыбнулся, она кивнула в ответ. Но внутри неё всё было тревожно. В её глазах настороженность. Она чувствовала, что за этой ролью уверенного организатора скрывается нечто хрупкое. Что-то, чего Марк пока не готов показать.

К Мэри подошла Гвен с улыбкой на лице.

— Мэри, приятно познакомиться. Я Гвен. Ты, значит, коллега Марка? А кем ты ему приходишься? — спросила она, присев рядом.

— Коллегой. Мы вместе работаем, — ответила Мэри, натянуто улыбаясь, чувствуя, как внимание всей комнаты устремилось на неё.

— Ты, наверное, давно с ним знакома? Вы просто так хорошо смотритесь вместе, — Мэри просто улыбнулась. Гвен продолжала болтать, но Мэри почти не слышала её. Мысли упрямо возвращались к разговору, подслушанному за углом. Что ещё Марк не рассказал ей?

Тем временем, на заднем дворе дома собралась небольшая группа, Марк, его друзья Чарли и Пол, и тот самый парень, который ранее грубо выкрикнул в комнате. Вокруг царила приглушённая тишина, которую нарушал лишь отдалённый гул музыки из дома. К ним уже стекались зеваки сначала несколько, потом всё больше. Никто не вмешивался, но все наблюдали, как за уличной драмой.

Для Марка этот дом был не просто домом. Здесь он впервые почувствовал, что его уважают. Здесь, много лет назад, он завоёвывал себе имя кулаками. Не потому, что хотел быть жестоким, а потому, что иначе с ним не считались. Ему нужно было чтобы его боялись, при виде его все чувствовали первобытный страх.

Теперь, вернувшись, он чувствовал, как прошлое дышит ему в затылок. Если он потеряет контроль, если покажется слабым, вся его внутренняя броня, которую он строил годами, рухнет. Ему нужно было снова стать тем, кого уважают. Тем, кого боятся. Хоть на миг. Даже если это приведёт к пустоте.

— Ну что, ты ещё хочешь поговорить о том, кто здесь главный? — Марк подошёл ближе, его голос был тихим, почти спокойным, но в нём чувствовалось напряжение.

Парень, высокий и коренастый, усмехнулся, глядя на Марка сверху вниз.

— Ты думаешь, если вышел сюда с друзьями, тебя тут все бояться начнут?

— Я просто хочу, чтобы ты понимал, где твои границы, — ответил Марк, и в этот момент он сам не до конца понимал, зачем это делает.

— Ты выглядишь не как человек, которому стоит что-то доказывать, — фыркнул парень. — Скорее как тот, кто хочет спрятаться за друзьями, потому что тебя не хватает.

Эти слова задели Марка. Он не стал отвечать, вместо этого шагнул вперёд и ударил. Резко, резко и слишком знакомо. Началась короткая, сжатая драка. Не показательная, не киношная. Реальная, с пыльной землёй под ногами, с тихими окриками Чарли и Пола. Удар, толчок, удар в челюсть. Парень пошатнулся, ударил в ответ попал по плечу. Марк схватил его за воротник, потащил вбок. Снова обмен ударами яростными, грубыми. Они двигались по кругу, как два зверя, сдерживая крик, сжимая челюсти.

Удар от Марка, прямо в печень, коренастый потерял равновесие и упал спиной на землю. Марк в бешенстве вскочил на него сверху, прижал его плечами к земле и начал наносить удары кулаками по лицу. Один. Второй. Третий. Зеваки отшатнулись, кто-то вскрикнул, но никто не остановил.

— Хватит! — крикнул Чарли и бросился к ним. Пол следом. Они оттащили Марка, тот вырывался, тяжело дышал, весь в грязи и крови. Парень остался лежать. Кто-то снимал на телефон. Кто-то шептался. Кто-то смотрел с ужасом. Но никто не вмешался.

— Он сошёл с ума, — прошептал кто-то в толпе.

Теперь его снова боялись.

— Всё, остановись! — прокричал Пол, удерживая его. — Ты его убьёшь!

Марк тяжело дышал, его глаза были полны ярости и боли. Лицо под ним было в крови. Побеждённый не двигался, только тихо стонал. Толпа расступилась, но продолжала наблюдать. Шёпоты, вздохи, осуждающие взгляды. Он направился обратно в дом, не зная, как посмотрит в глаза Мэри.

Марк стоял у раковины, лениво вытирая руки полотенцем. На его костяшках проступали алые следы, словно остатки недавнего конфликта, но он, казалось, не придавал этому значения. Его пальцы двигались неторопливо, почти безразлично, как будто эти пятна не имели для него значения или не заслуживали его внимания.

Его фигура была обманчивой, узкие плечи и худощавое телосложение могли бы навеять мысль о слабости, но мышцы, скрытые под тёмной тканью его одежды, напротив, говорили о силе, накопленной годами труда или борьбы. Смуглая кожа, словно напитанная солнцем, контрастировала с полотенцем в его руках, а карие глаза, глубокие и пристально-внимательные, удерживали в себе тусклый, но тревожащий свет.

Его волосы, немного длинноватые и, как правило, небрежные, выдавали его характер. Марк не тратил времени на то, чтобы привести их в порядок это всегда казалось ему пустой тратой усилий. И всё же сегодня, против обыденного хаоса, пряди лежали идеально, подчёркивая скулы и делая его лицо удивительно привлекательным. Возможно, это была случайность.

Когда он вошёл в комнату, лицо Гвен озарилось радостью.

— Марк! Я так рада, что ты здесь. Давно не виделись, — её голос звучал искренне радостно. — Мы сохранили твою комнату, несмотря на то что многие хотели её занять после твоего ухода. Ты встречаешься с Мэри? — её голос был лёгким, но в нём чувствовалась скрытая надежда.

Марк просто покачал головой.

— Я уж испугалась... Ты столько красивым девушкам отказал, — Гвен улыбнулась, но тут же заметила, как его взгляд стал холодным и строгим. Она поспешно добавила, — Ой, простите, я не это имела в виду. Мэри, вы очень красивая, — и, чувствуя нарастающее напряжение, она быстро осушила стакан.

В этот момент к ним присоединился Зэд, присев рядом с Гвен.

— Вижу, что сегодня полный зал! Неужели это твоя заслуга, Марк? — спросил Зэд с усмешкой, держа стакан с алкоголем.

— Мэри, познакомься мои школьные друзья. Это Гвен, — Марк указал на девушку. — Рядом с ней Пол и Чарли, а этот сильный парень Зэд. Ты уже знакома с Томом, а это Молли, — представил всех Марк, ведя разговор с лёгкостью, словно это была его вторая природа.

— Мэри, ты пьёшь? — спросил Зэд, заметив её смущение.

Мэри покачала головой, чувствуя себя неловко.

— Жалко, — усмехнулся Зэд. — Знаешь, Марк тот ещё тусовщик был. Мы его зовём героем. Кстати, как там тот парень? Разобрались с ним? — продолжил он, отпив алкоголь. — Он пришёл после тебя, вряд ли тебя знает, но не умеет держать язык за зубами.

Мэри замерла, её глаза расширились от ужаса.

— Ты его побил? — спросила она, не скрывая шока.

Зэд начал что-то отвечать, но Марк прервал его, пытаясь сохранить спокойствие. Он приложил палец к губам, жестом прося замолчать.

— Просто мило пообщались. Не переживай, — произнёс он, стараясь скрыть правду.

Мэри, всё ещё сомневаясь, схватила его за руку, её глаза ожидали объяснений, но Марк лишь тихо сказал.

— Потом объясню. И ты милая.

— Марк, выпьешь? А то потом не успеешь, — сидящие удивлённо посмотрели на Тома, который держал в руках бутылку бурбона.

— У тебя проблемы с желудком? — встревоженно спросила Молли.

— Можно сказать и так, — небрежно ответил Марк. — Но давайте не будем об этом думать. Не хочу, чтобы вечер был грустным. Лучше расскажите, как Мэри считает, что я извращенец, бегающий за каждой юбкой, — пошутил он, пытаясь разрядить обстановку.

— Я такого не говорила! — резко возразила Мэри, но её лицо стало пунцовым.

Марк усмехнулся, бросив ей лукавый взгляд.

— Разве?

— Хорошо, немного, — призналась она, смущённо опуская глаза.

Девушки рассмеялись, но Марк заставил их прекратить смех, хотя улыбка не сходила с его лица.

— Нет, он не такой, — серьёзно сказала Молли, успокоившись. — Мои первые впечатления оказались ложными. Я думала, он сумасшедший, он был таким страшным, когда я впервые его увидела вечно пьяный. Однажды один парень домогался до меня весь вечер. И когда я хотела уйти, он силой пытался затащить меня в комнату. Мне было так страшно, я кричала, но никто не помог, кроме Марка. Он лежал в коридоре пьяным и спас меня. После этого я его зауважала и больше не отходила от него. Когда Марк рядом ты чувствуешь себя в безопасности.

— Ага, — подтвердила Гвен. — Он всегда выручал девушек, особенно когда дело касалось насилия. У меня тоже похожая история. Я была пьяна и решила переночевать в одной из комнат. Уснула и проснулась от того, что один пьяный парень открыл дверь. Я поняла, что дело пахнет дурно. Хотела уйти, но он преградил мне путь. Я укусила его и выбежала в коридор, он за мной. Все спали было раннее утро. Почему-то я яростно постучала в дверь Марка. Мы тогда даже не были знакомы. Я до жути его боялась, он был мрачным, холодным, портившим всем настроение. Он открыл дверь, почти голый, только в трусах, полусонный, с злыми глазами. Посмотрел на меня, потом на того парня. Он прошёл мимо нас, будто ничего не случилось. Если на меня Марк смотрел злыми глазами, то на него бешеными. Я бы тоже испугалась. И, как настоящий джентльмен, он впустил меня к себе.

Мэри заметила, как Гвен странно улыбнулась, рассказывая это, и почувствовала укол ревности.

— Он много пил, дрался... и как его вообще любили не понимаю, — добавил Том, и все разразились смехом. — Он передрался со всеми, с кем можно. Даже с ним, — он указал на Зэда. — Но сравнивать их смешно. Марк рядом с Зэдом как мышь рядом со слоном.

— А слон, как известно, боится мышей, — громко рассмеялся Зэд, похлопав Марка по спине. — Сейчас смешно, но когда Марк в гневе, у меня колени трясутся. Вы бы видели, как он дерётся.

Мэри сидела, наблюдая за этой сценой, всё больше погружаясь в свои мысли. Этот вечер открывал для неё Марка с новой стороны той, о которой она даже не догадывалась. Он казался ей совсем другим человеком.

Комната наполнилась смехом и разговорами старых друзей. Звуки музыки и звон бокалов создавали праздничную атмосферу. Все были рады видеть Марка, и каждый спешил поделиться своими историями. Зэд с энтузиазмом рассказывал анекдоты, Пол и Чарли горячо спорили о последних новостях, а Гвен смеялась и подбадривала их. В воздухе витал аромат алкоголя и лёгкий шлейф духов. Вспышки смеха и радостных криков переплетались с более тихими разговорами. Атмосфера была тёплой и дружелюбной, и казалось, что все чувствовали себя комфортно и свободно, как будто время на миг остановилось, позволяя насладиться моментом.

В отличие от уединённого, почти камерного второго этажа, на первом царила совсем другая, бурная атмосфера. Студенты в эксцентричных и ярких нарядах заполнили зал. Пьяные танцы под оглушающую музыку превращали происходящее в хаотичное, но завораживающее зрелище. Девушки смеялись, кричали, извивались в такт, их движения были непринуждёнными, почти дикими. Полумрак заливался вспышками разноцветных огней, отражавшихся на вспотевших лицах и разлетающихся волосах.

Хищные взгляды парней скользили по телам девушек. Одни сжимали пластиковые стаканы с алкоголем, другие громко перекрикивали друг друга. Группы студентов постоянно перемещались, кто-то направлялся к импровизированному бару, где лились дешёвые напитки, другие исчезали в тёмных углах в поисках уединения.

Когда Марк с Мэри спустились вниз, их словно окатило волной, горький алкоголь, сигаретный дым и сладкий парфюм сплелись в тяжёлое, удушающее облако. Мэри инстинктивно взяла его за руку, как будто ища опору. Марк же оглядел зал с лёгким напряжением в глазах, будто проверяя, осталась ли здесь его прежняя тень.

Шум был всепоглощающим, смех, крики, звон бокалов сливались в единый рёв. Интерьер был прост, но кричащий, мигающие гирлянды, лампочки и плакаты с абстрактными рисунками только усиливали ощущение визуального безумия.

В этом буйстве чувствовалась первобытная энергия жажда свободы, бесшабашность молодости, отчаянное стремление к самовыражению. Всё это сливалось в безрассудное веселье. Казалось, весь мир на несколько часов поместился в объятия этого танца и опьяняющей свободы.

— Марк, пойдём покурим? — предложил Том, заметив, как его друг задумчиво осматривался вокруг, будто ища укрытие от шума. Марк лишь кивнул, и они вместе направились на балкон, оставив Мэри среди девушек.

На балконе их встретил прохладный весенний ветер. Зима ещё держалась в воздухе, и сквозняк пробирал до костей. Том достал сигарету и по привычке протянул её Марку, забыв, что тот уже давно бросил.

— Ах да, — усмехнулся он, затягиваясь сам. — Привычка. Помнишь, как мы здесь курили? Иногда уходили на пару минут, а возвращались только под утро, когда все уже разбрелись. Порой даже забывали про вечеринку. Болтали о всякой фигне. Помнишь, как познакомились?

Марк кивнул и тихо усмехнулся:

— Мы учились в одном классе, но ты был первым, кто со мной заговорил. Через многое мы прошли. Ты бывал не на нашей стороне, но потом всегда возвращался, защищал, извинялся. Тогда я понял, что ты настоящий друг. И твой "список мести", помнишь? Мы всё из него сделали. Благодаря тебе у меня есть хорошие воспоминания о школе. Спасибо, брат.

Том слегка кивнул, словно принимая благодарность.

— Не думал, что услышу это от тебя, — пробормотал он. — Приятно, серьёзно. Я до сих пор жалею о том, что тогда поступил как дурак... Но да, весело было. Ты многому у меня научился, кстати. Можно сказать, стал моим учеником, — он засмеялся, и Марк присоединился к его смеху.

— Помнишь, как ты впервые дрался с Заком? У директора дома, ха! Тогда ведь Тревор тебя тренировал. Как он, кстати?

— Всё хорошо. Сейчас в Турции, на стажировке. Мы по-прежнему работаем вместе. А ты с ним давно общался?

— Не помню уже. Наверное, он теперь меня ненавидит. Передай ему привет. Он всегда хотел спокойной жизни. А я взял этот дом, назло ему, по сути.

Том затянулся глубже и посмотрел в темноту.

— А та девушка, что с тобой... Это она тогда услышала наш разговор?

— Ты тоже это заметил? — Марк приподнял бровь. — Ты нарочно тогда начал говорить про девушек, да?

— Конечно, — усмехнулся Том. — Надо было понять, что у тебя на уме.

Марк усмехнулся в ответ:

— Козёл. Но знаешь, она не просто кто-то. С ней я чувствую, что хочу меняться. То, что было с Лизой... теперь я понимаю, что это не была любовь.

Том замер, вглядываясь в лицо друга, будто что-то в нём пересчитывая.

— Ты серьёзно? Влюбился?

— Тише ты, — Марк оглянулся на стеклянные двери. — Да. Я люблю её.

Том широко улыбнулся, хлопнул его по плечу.

— Рад за тебя, брат. После Лизы я думал, ты никогда никому не откроешься. Помнишь, как ты ушёл в загул? Три дня пил, ненавидел всех девушек. Я за тебя тогда реально переживал. Но сейчас... всё не так просто, да? Не взаимно?

Марк тяжело вздохнул.

— Попал в точку.

Том сжал губы, затянулся и злобно сказал.

— Я уже её ненавижу, брат. Просто не выношу, что она не понимает, сколько тебе стоило это чувство. Через что ты прошёл... Хочется встряхнуть её, чтобы она увидела это.

Марк закрыл глаза, будто почувствовал, как эти слова легли тяжестью.

— Она не знает. Для неё мои слова просто слова. Я для неё никто. Но если увижу хоть косой взгляд в её сторону ты знаешь, я тебя придушу, — он рассмеялся, и Том подхватил его смех.

Когда хохот стих, Том посмотрел на него серьёзно.

— Через полчаса заведи её в свою старую комнату.

— Стой, — Марк порылся в кармане. — Вот, возьми билеты на концерт. Передай ребятам.

Том растоптал окурок и ушёл, оставив Марка на холодном балконе один на один со своими мыслями.

Когда Марк вернулся, он сразу заметил перемену в лице Мэри. Едва уловимое напряжение прорезало её выражение, как тонкая трещина в стекле. Её улыбка, вежливая и ровная, не смогла скрыть взгляд, растерянный, уставший от шума и тесноты. Она сидела напряжённо, крепко сжав край стола, будто удерживалась на плаву среди громкой, чужой ей вечеринки.

Марк молча взял её за руку. Её глаза метнулись к нему в них было смятение, но и доверие. Она не отпрянула, позволив вести себя прочь сквозь шум, словно хватаясь за этот жест как за спасительную нить.

— Хочешь немного вина? — спросил он. — Я знаю место, где нас никто не потревожит.

Они поднялись по узкой лестнице. За старой дверью скрывалась его бывшая комната.

— Молли говорила, что убиралась здесь вчера, — сказал он, закрывая дверь на замок. — Всё осталось таким же, как было.

Комната будто хранила тишину в себе в ней не было ни звуков вечеринки, ни чужих голосов, только мерцание свечи и ожидание чего-то важного.

На столе стояла бутылка вина глубокого рубинового оттенка и два бокала. Пламя свечи дрожало, отбрасывая на стены причудливые тени. Всё здесь говорило о старании, о том, что Том хотел создать для них особенное пространство. Марк молча налил вино.

Мэри сделала глоток, медленно смакуя вкус.

— Ух ты. Мне нравится, — сказала она, осушив бокал быстрее, чем ожидала.

Марк усмехнулся.

— Я догадывался, что тебе захочется выпить. Но не думал, что настолько.

Он достал из шкафа бутылку бурбона и поставил на стол.

— Знакомься. Мой любимый. Мягкий. После него голова не болит.

Они сидели в комнате, где шум вечеринки остался позади. Время будто застыло. Мэри оглядывалась старый книжный шкаф, диван, на котором, вероятно, Марк когда-то читал, и угол стола, заваленный бумагами.

— Ты здесь жил? — тихо спросила она.

— До первого курса, — кивнул он. — А потом переехал.

Мэри нахмурилась, наклоняя голову. Этот жест всегда вызывал у Марка странное, щемящее чувство тепла.

— Просто... Обычно школьники живут с родителями.

Он сделал глоток и отвёл взгляд.

— С мамой были сложности. Долгая история. Сейчас не хочется в неё лезть.

Мэри поняла, что не стоит давить, но глаза её выдали, она запомнит.

— Этот дом ведь принадлежал Тревору? — спросила она, стараясь сохранить лёгкость.

— Да. После развода его родителей, он ушёл вместо своей мамы. Он возненавидел отца и предложили работу другой стране. Он оставил дом Тревору. Он не хотел принимать что либо от отца.

— А Том?

— Ну... он умеет провернуть, что нужно. В итоге всё оказалось в его руках. Тревор не возражал.

Мэри засмеялась.

— Том мастер интриг.

— Это точно, — усмехнулся Марк.

— А ты сам хотел жить отдельно? — её голос стал тише.

Он задумался, покачивая вино в бокале:

— Тогда казалось, что хочу. Быть самостоятельным, жить с друзьями. Теперь понимаю, что просто не имел другого выбора. Я скучал по дому. Но тот дом... никогда не был уютным.

— Это многое изменило в тебе, да?

— Да, — кивнул он. — Здесь я впервые почувствовал, что могу управлять своей жизнью. И впервые решил измениться.

Она смотрела на него, и её глаза были мягкими. Тёплыми.

— Марк, — сказала она тихо. — Ты хороший человек.

Он слегка усмехнулся, но в его взгляде мелькнула тень.

— Не думаю, что тогда был хорошим. И сейчас не всегда уверен.

— Тогда почему ты защищал Молли и Гвен? — спросила она, уже осторожнее.

Марк опустил взгляд.

— Из-за мамы. Она много страдала... Я не выношу, когда кто-то заставляет женщин бояться. У меня есть младшие сёстры. Не хочу, чтобы они жили в страхе.

Он замолчал, потом добавил.

— Если честно... я не особо люблю ни Молли, ни Гвен. Они умеют использовать людей. Но я знал, если не вмешаюсь, никто не вмешается.

Мэри на секунду замялась, затем спросила.

— А ты не думаешь, что я тоже тебя использую?

Марк подошёл ближе, медленно провёл рукой по её волосам, заправив прядь за ухо.

— Возможно, — ответил он. — Но я не боюсь. Если ты когда-нибудь уйдёшь... я всё равно буду помнить, каково это быть нужным. Пусть даже ненадолго.

В комнате снова воцарилась тишина. Лишь пламя свечи дрожало, будто не зная погаснуть ему или гореть дальше.

Он наклонился ближе, и тёплый вихрь его дыхания коснулся её кожи. Мэри затаила дыхание почти невольно, словно организм сам отреагировал на приближение чего-то слишком близкого. Медленный, едва ощутимый поцелуй лёг на её щёку. Она вздрогнула. Это прикосновение было мягким, почти воздушным, и в ту же секунду всё вокруг шум, стены, время исчезло.

Она повернулась. Их взгляды встретились. В её глазах была тень не страха, а неуверенности. Губы приоткрылись, будто невольно. И этого оказалось достаточно.

Марк провёл пальцами по её щеке, задержался у подбородка. Его движение было осторожным, как будто он боялся разрушить хрупкое напряжение между ними. Он приблизился, и их губы встретились.

Сначала осторожно. В пробе. В вопросе. Затем чуть смелее. Он целовал её так, словно хотел вложить туда всё боль, надежду, безмолвные признания. В каждом касании попытка объясниться без слов.

Мэри не отвечала сразу. Но когда он прижал её ближе, её пальцы сжались в его рубашке. Она ответила на поцелуй неровно, жадно, как будто впервые позволила себе забыться. Её дыхание участилось. Марк целовал её глубже, смелее, а когда его губы скользнули к её шее, она выдохнула его имя почти шёпотом.

Он остановился у её уха, позволяя горячему дыханию коснуться мочки. Его губы были горячими, настойчивыми, и он уже не мог сдерживаться. Её тело дрожало, он чувствовал это.

— Ты дрожишь, — прошептал он, касаясь губами её ключицы.

Мэри закрыла глаза. Её ладони были на его плечах, дыхание рваное. И всё же...

— Марк... хватит, — прошептала она.

Она оттолкнула его мягко, не со злобой, а с усилием. Он застыл. Затем кивнул, лег рядом и протянул руку, приглашая обнять его. Мэри помедлила, а потом медленно прислонилась к нему. Он обнял её, и они на мгновение затихли, оба вслушиваясь в биение своих сердец.

— Ты не забыла? — спросил он, почти не открывая рта.

— Забыла, — ответила она так же тихо, повторяя их старую игру.

Он вздохнул и посмотрел на неё в полумраке.

— Я люблю тебя, Мэри. Постоянно думаю, как это показать... Но я знаю, ты никогда не сможешь полюбить меня.

Она посмотрела на него с удивлением.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что я слишком нежен, — прошептал он. — Девушки не любят таких. Я заботился о тебе так сильно, что ты перестала это замечать. Те, кого ты любишь... они держат дистанцию. А я всегда рядом.

Мэри отвела взгляд.

— Может быть... — призналась она. — Почему бы тебе тогда просто не перестать заботиться?

Марк слабо улыбнулся.

— Потому что пока могу, я хочу это делать. Пока чувствую не хочу притворяться. То, что я делаю, не ради благодарности. Это просто... отсюда, — он указал на грудь.

Мэри не ответила. Она посмотрела на его руку, потом на огонёк свечи, чьё пламя дрожало, словно отражая их обоих. В комнате стояла тишина, и в ней было что-то нежное. Нечто большее, чем любовь.

Марк уже начал погружаться в дрему, чувствуя, как её дыхание ровно касается его плеча. Мэри держала его за руку. Их тела лежали в тишине, как будто в комнате растворилось само время. Всё было спокойно. Почти слишком спокойно.

Именно в этот момент резкий стук в дверь.

— Марк, иди за мной, Мел в беде! Помоги, пожалуйста! — голос Молли был искажён паникой.

Марк вскочил с кровати. Мэри только успела сесть, когда он бросился к двери.

На втором этаже всё ещё было тихо, но напряжение нарастало, как перед бурей.

— Кто там? — спросил он, подбегая к закрытой двери, за которой слышались глухие голоса и шум.

— Стеф и Дэн, — выдохнула Молли.

И вдруг слабый, но чёткий голос.

— Не трогай меня... — это была Мел. Тихо, но настойчиво.

Марк начал стучать в дверь кулаками, с каждым ударом всё сильнее.

— Открой дверь, Стеф! Я выбью её, если не откроешь!

— Погодите! — раздался ответ. Уверенный, почти раздражённый. Но в нём уже пробежала трещина.

Поздно. С грохотом дверь вылетела. Марк ворвался внутрь.

В нос ударил резкий запах дешёвого дезодоранта, пота и алкоголя. Комната была плохо освещена, но он сразу заметил Мел она лежала, полураздетая, с дрожащими руками, как у ребёнка, забывшего перчатки в морозный день. Он бросился к ней, чувствуя под пальцами её липкую от страха кожу, и накинул на неё одеяло.

— Помоги мне... — прошептала она.

Стеф стояла с телефоном в руке, снимая всё происходящее. Марк выхватил его, со всей силы швырнул на пол и несколько раз наступил — хруст пластика разлетелся под подошвами.

— Что ты устроила?! — крикнул он, голос срывался от гнева.

— Это всё неправда! — начала Стеф резко, но голос её предательски дрогнул. — Просто... просто шутка! Мы же просто шутили!

В комнату ворвался Зэд. Он замер, увидев происходящее.

— Подсыпала ей? И снимала, как её пытаются... — Молли не смогла договорить, её голос сорвался.

— Ты серьёзно?! — Зэд посмотрел на Стеф, как на чужого.

— Это не я, это Дэн придумал! — взвизгнула Стеф, уже едва сдерживаясь.

— Врёт! — закричал Дэн. — Она сама сказала, что будет весело! Я не хотел!

Марк не слушал. Его кулак полетел вперёд удар. Дэн рухнул. Зэд отвёл взгляд.

— Не прикасайся ко мне. Всё кончено, — бросил он Стеф, выходя.

— Ну, спасибо! — вскричала Стеф, оглядывая всех в комнате, её голос дрожал от страха и ярости.

Мэри не могла отвести глаз от Марка. Он стоял над Дэном весь собранный, сжимая кулаки, тяжело дыша. Его лицо каменное. Ни страха, ни жалости. Только решимость. Впервые за весь вечер она почувствовала настоящий страх не за кого-то, а перед кем-то.

Она никогда не думала, что сможет увидеть, Марка таким. Для неё он всегда был милым, почти бесконечно доброжелательным человеком, чья улыбка согревала всё вокруг. Даже в моменты раздражения, когда он хмурил брови, она чувствовала не страх, а лёгкую тревогу, словно это был максимум, на который он был способен в своём гневе. Но то, что она увидела сейчас, потрясло её до глубины души.

Дэн пытался защититься, но удары становились всё жёстче, всё безжалостнее. Его лицо уже покрылось багровыми пятнами, а губы разбиты, но Марк не останавливался. Казалось, что всё его тело подчинялось лишь одной цели уничтожить того, кто посмел встать на его пути. Его взгляд был нечеловечески сосредоточен, как у бойца на ринге, но без публики, без правил, без остановки.

Он дышал резко, прерывисто, из его груди вырывался хрип, словно он задыхался от собственной ярости. Воздух в комнате сгустился, напитавшись страхом. Мэри смотрела, как кулаки Марка вновь и вновь врезаются в плоть, и не могла понять это всё ещё он? Или перед ней кто-то другой, тот, кого она не знала, тот, кто копился внутри всё это время?

Она сделала шаг назад. У неё тряслись пальцы. Шум вечеринки за стенами звучал теперь как нечто чуждое, дразнящее своей наивной лёгкостью.

В этот момент её сердце, ещё недавно тронутое его поцелуем, словно дало трещину. "Он спасает, да. Но какой ценой?"

И вдруг она поняла она боится. Не ситуации. Не Дэна. А его. Марка. Парня, которого она думала, что начала понимать.

— Марк, пожалуйста, прекрати! — закричала Мэри, обняв его сзади и пытаясь остановить. — Дыши, всё в порядке. Мы успели вовремя, Мел в безопасности.

Марк остановился, тяжело дыша. Его взгляд был мрачным, а тело напряжённым от гнева. Но он, наконец, отпустил Дэна, который уже не мог сопротивляться.

— Мел ... ты в порядке? — спросил Марк, его голос снова стал мягче.

— Нет... — прошептала она, её глаза были полны слёз и отчаяния.

Марк, не теряя ни минуты, поднял Мел на руки, обхватив её под колени и за спину. Он осторожно унёс её из комнаты.

— Мэри, захвати её сумку и одежду, — приказал он, унося Мела в свою комнату. — Присмотри за ней, дай воды и закрой дверь на замок.

Мэри, хотя и была в шоке, действовала быстро. Она помогла Мел одеться, её руки дрожали, но она старалась сохранять спокойствие. Мел была вся в слезах, её тело дрожало от пережитого. Мэри тихо гладила её по спине, обнимая, словно пытаясь защитить её.

— Ты в безопасности, — шептала Мэри, прижимая её к себе. — Мы рядом, и никто тебя больше не тронет.

Молли, Мэри и Мел остались в комнате. Марк ушёл, не сказав ни слова, растворившись в темноте коридора. Мел, укрытая одеялом, вскоре уснула, измученная, словно после сильной лихорадки. В комнате повисла тишина, нарушаемая только её неровным дыханием.

Молли первой нарушила молчание, её голос звучал слабо, но уже не дрожал.

— Марк... он был страшным, да?

Мэри кивнула. Её глаза всё ещё были широко раскрыты, взгляд затуманен. Ей никак не удавалось отойти от увиденного.

— Если бы это случилось раньше... — Молли криво усмехнулась, будто делилась чем-то запретным. — Мы бы не смогли его остановить. Он бы убил Дэна, правда. Ты понимаешь, о чём я?

— Почему он такой? — прошептала Мэри. — Почему он хочет, чтобы его боялись? Почему он так жесток?

Молли взглянула на неё с усталой полуулыбкой.

— Потому что страх это его оружие. Все в этом доме знают, если ты нарушишь правила, тебе не сойдёт это с рук. Даже самые пьяные это понимают ходят тише, ведут себя сдержаннее. Без Марка здесь опасно. Никогда не знаешь, из какого угла на тебя может наброситься какой-нибудь озверевший парень. Вот почему здесь сегодня многолюдно, все девушки чувствует безопасность.

Мэри молча посмотрела на спящую Мел.

— Но... как же она?

Стеф тихо вздохнула.

— Мы все должны помнить, Марк простой человек. Он делает всё, что может. Мэри, ты понимаешь что это его образ. Его цена. Он сам себя принес в жертву, ради безопасности.

Она посмотрела на Мэри, её взгляд был неожиданно тёплым.

— Он всегда бросается на помощь. Даже если это идет вред ему.

Марк и Зэд сидели на холодных ступеньках перед домом. Ветер завывал, проникая под одежду, но они почти не замечали этого. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь отдалённым шумом города. Марк всё ещё чувствовал, как руки дрожат от недавнего всплеска ярости. Ещё час назад он был похож на зверя, а теперь на того, кем всегда хотел быть человеком, который может удержать себя, даже если боль пульсирует под кожей. Рядом Зэд выглядел сломленным, будто всё произошедшее рухнуло на его плечи, пригнув его к земле. Он не поднимал головы, его взгляд был прикован к трещинам в асфальте. В глазах читались вина и горькое разочарование.

— Прости, — прошептал он. Его голос едва пробивался сквозь тишину. — Прости, что испортил твой вечер. Том говорил, что ты просто хотел провести его спокойно.

Марк глубоко вздохнул, сдерживая остатки гнева. Его голос стал мягким, почти тёплым.

— Это не твоя вина, чувак. Ты не знал, что у неё на уме. Если на то пошло, я сам виноват. Если бы не согласился, Мел бы не пришла.

Он посмотрел на Зэда, ища хоть проблеск облегчения, но тот оставался погружённым в собственные мысли.

— Нет. Это я виноват. Она давно затаила зуб на Мел. Я должен был это предвидеть.

— Если чувствуешь вину просто поговори с Мел. Извинись. Это будет правильно.

Зэд прикусил губу. Его кулаки медленно сжались, а плечи опустились ещё ниже.

— Думаешь, она вообще захочет со мной говорить? — спросил он глухо.

Марк сжал пальцами ледяной край ступеньки, почувствовав, как ярость в его венах сменяется усталостью.

— Не знаю. Но если ты ничего не сделаешь, точно останешься для неё тем уродом.

Зэд молчал. Потом, почти не двигаясь, выдавил.

— Я отправил Стеф домой. Между нами всё кончено. Мы даже планировали пожениться в следующем году... — Его голос задрожал. — Теперь я не уверен, знал ли я её вообще.

Марк почувствовал, как сердце сжалось. Как бы он ни был зол на Стеф, он знал, насколько тяжело переживать предательство от близкого человека.

— Ты не один в этом, — твёрдо сказал Марк и положил ладонь ему на плечо. Его рука была тёплой и уверенной той самой, которой Зэду сейчас не хватало, чтобы не развалиться на части. — Мы все ошибаемся. Главное не сбежать от последствий. Ты справишься. Мы справимся вместе.

Зэд поднял глаза. В них читалась благодарность, но и боль, которую он ещё не готов был отпустить.

— Спасибо, Марк, — прошептал он, едва сдерживая эмоции. — Я даже не хочу думать, что бы случилось, если бы мы опоздали. Не хочу этого представлять.

Марк сжал его плечо чуть сильнее и едва заметно улыбнулся грустно, но по-настоящему.

— Мы все проходим через дерьмо. Не оставаться в нём одному.

Они сидели на ступеньках ещё долго. Не говоря ни слова. Ветер всё ещё завывал над городом, но теперь он казался не таким холодным. А может, дело было в том, что рядом сидел кто-то, кто по-настоящему понимал.

Марк и Зэд вошли в комнату, где Мел спала, свернувшись клубочком под одеялом. Мэри сидела рядом, следя за её ровным дыханием. Завидев Марка, она подняла голову и шепнула.

— Кажется, всё нормально. Она успокоилась. Что вообще произошло?

В её голосе звучала тревога, смешанная с искренним интересом. Марк кивнул и жестом предложил выйти в коридор, чтобы не будить Мел. Зэд остался с ней, а Марк с Мэри прошли сквозь главную часть дома. Вечеринка продолжалась, будто ничего не произошло, музыка гремела, кто-то танцевал, кто-то громко смеялся. Никто даже не догадывался, как близко было всё к катастрофе.

Мэри вдруг заметила, как за спиной Марка прохожие отворачивались, а некоторые особенно парни старались не встречаться с ним взглядом. Он шёл спокойно, не спеша, но от этого становился только опаснее. Не нужно было слов, чтобы понять, в этом доме его боятся. И, возможно, уважают за это. Молли, заметив их, тут же подбежала.

— Как она? — спросила она, тяжело дыша.

— Уже лучше. Пусть поспит. Когда проснётся, отвезите домой. А пока останься с ней и Зэдом. Им обоим сейчас не помешает поддержка, — твёрдо сказал Марк.

Молли кивнула и поспешила обратно.

Снаружи на лавочке рядом с домом Марк сел и устало выдохнул. Мэри присела рядом.

— Спенс... парень Мел. Мягко говоря, не святой. Он переспал с кучей девушек, включая Стеф и сестру Дэна. Видимо, Мел начала с ним встречаться, и этим двум показалось хорошей идеей «отомстить» ему через неё.

— Жутко, — прошептала Мэри. — Просто не верится.

— Я сам офигел. Стеф и Зэд были вместе... теперь, думаю, больше не будут, — Марк усмехнулся, но глаза его оставались мрачными.

Вдруг Мэри ахнула.

— Марк... твои руки!

Он посмотрел на свои кулаки. Кожа содрана, кровь уже подсыхала, но местами всё ещё сочилась.

— Пустяки, — пробормотал он. — Бывает.

— Не смешно. Сиди, я принесу что-нибудь. Спирт, бинты...

Она уже встала, но он хотел схватить её за руку.

— Не дай Бог, кровь попадет на мою одежду, тебе не поздоровится, — пригрозила, он отпустил её.

— Принеси спирт, в моей машине есть бинты, — крикнул он ей вслед.

Через несколько минут Мэри вернулась с двумя бутылками, одна с вином, другая с водкой. Марк посмотрел на неё, едва сдерживая смех.

— Не знала, что именно нужно, — призналась она, слегка смутившись.

Марк рассмеялся, загнав Мэри в краску. Но она уже плеснула щедрую порцию на его руку. Марк зарычал сквозь зубы, лицо его перекосилось от боли.

— Ай, чёрт... — выдохнул он, стискивая зубы. — Ты издеваешься?

— Это тебе за то, что заставил меня краснеть, — ехидно ответила она, и долила ещё немного. — А если будешь вести себя плохо вылью всю.

— Хоть бы морфин притащила... или шоколад, — пробурчал он, и они оба засмеялись.

Пока она бинтовала его руки, Марк чувствовал, как её пальцы дрожат, и это невольно согревало. Её забота была простой, почти молчаливой, но оттого ещё ценнее.

— Готово, — сказала Мэри, завязав последний узел.

— Спасибо. Ты всё-таки жестокая, — сказал он, глядя на аккуратный бинт.

— Но с заботой, — подмигнула она с озорной улыбкой покачала головой.

— А ты не забывай, что справедливость должна быть. Да, ты молодец, что спас Мел, но ты был слишком груб с Дэном. Ты уверен, что его не убил? Тебя ведь в тюрьму за это могут забрать.

Марк устало усмехнулся и покачал головой как Мэри.

— Не волнуйся, он жив. Спасибо, что остановила меня, а то я бы и правда не смог остановиться. Я... не умею себя контролировать, когда злюсь.

Он на секунду замолчал, потом добавил.

— Помнишь тот вечер в подъезде, когда мы поругались из-за моей ревности? Я тогда ушёл и со злости ударил по перилам.

Мэри сразу кивнула, в глазах мелькнуло узнавание:

— Помню. Я была этажом выше, и подумала, что ты упал. Такой грохот, сердце в пятки ушло. Я тогда испугалась, как никогда. Я сразу спустилась за тобой, но не успела за твоей скоростью.

Марк слабо улыбнулся.

— Потом, мы хорошо побеседовали когда эмоции ушли, мне стыдно что тогда парень твоей сестренки увидел нас в таком состояние. Я был на пределе. Мыслей не было. Только злость. А ты ведь знала, что я пешком хожу с такой скоростью, с какой некоторые бегать не могут, — Марк усмехнулся и мягко взглянул на неё. — Но вот это моё плечо теперь оно твой щит. Можешь прятаться, прислоняться и даже плакать, если вдруг. Я всё выдержу.

Мэри чуть опустила голову, положив её ему на плечо, на секунду замолчала, затем тихо сказала.

— А ещё был тот случай с лабораторией... Когда я тебя попросила закрыть дверь, а ты вдруг сказал "нет". Грубо. До сих пор не понимаю, как ты мог.

— Прости еще раз, — улыбнулся Марк.

— Тебе стоит чаще улыбаться, — прошептала она. — Это тебе идёт. Я уже начала скучать по твоей улыбке.

Марк посмотрел на неё взгляд стал мягким, почти уязвимым. Он поднял её подбородок и поцеловал в лоб.

— Ты многое обо мне не знаешь, — сказал он тихо, отступив на шаг. — Я ведь был совсем другим.

— Я не думала, что настолько другим, — прошептала она. — Каким ты был?

Он задумался на миг, затем выдохнул.

— Хмм... плохим мальчиком. Дрался до крови, спал здесь весь в синяках. Вечно с сигаретой. Недоверчивый, злой на весь мир. Делал больно первым, чтобы не получить боль в ответ.

Мэри посмотрела на него внимательно.

— А теперь я понимаю, почему ты говорил, что затащил много девушек в свою комнату.

Марк удивлённо приподнял брови, но она продолжила, чуть мягче.

— Все они должны быть тебе благодарны. Как и Мел. Потому что твоя комната была единственным местом, где никто не смел их тронуть.

Марк кивнул, усмехнувшись, но в этой усмешке было больше грусти, чем иронии.

— Я делал, что мог.

— Как часто ты сюда приходишь? — спросила она.

— Сюда? Можно сказать, почти никогда. Последний раз, ещё в школьные годы. Сейчас, разве что, пересекаемся у Билла.

Он встал, потянулся и вдруг добавил.

— Кстати, пойдём туда. Я умираю с голоду. И, если не ошибаюсь... у них самая вкусная картошка фри, которую ты когда-либо ела.

Мэри приподняла бровь, но не сдержала улыбку.

Когда Марк и Мэри добрались до забегаловки Билла, уже была глубокая ночь. После шума, криков и едкого запаха алкоголя в доме, тишина здесь казалась почти нереальной. Забегаловка светилась тёплым жёлтым светом, который мягко пробивался через окна, создавая уют и ощущение, будто весь мир стал чуть безопаснее. В воздухе витали ароматы жареной картошки, свежезаваренного кофе и специй, разгоняя усталость.

Билл, крупный седовласый мужчина с густыми усами и широкой улыбкой, стоял за прилавком. Увидев Марка, он оживился и вышел навстречу.

— Марк, дружище! Давненько тебя не видел! — воскликнул он, крепко пожал руку. — А что с твоей рукой?

— Да так, подрался, — ответил Марк с привычной улыбкой. — Ничего нового.

— Как обычно, — рассмеялся Билл, оглядев его забинтованную кисть. Он перевёл взгляд на Мэри. — А это кто с тобой?

— Мэри. Коллега. Захотела картошки фри, и вот мы здесь.

— Ха! Картошка фри это святое, — подмигнул Билл. — Проходите, сейчас всё будет.

Билл знал Марка ещё со школьных времён тот тогда часто заглядывал сюда после занятий с разбитой бровью и вечным голодом.

Забегаловка была уютной. Несколько ночных посетителей сидели за столиками, лениво помешивая кофе. Марк и Мэри сели у окна, глядя на улицу, где редкие фонари разрывали тьму.

— Знаю, что вам надо, — сказал Билл. — Картошка фри, бургер и кофе для тебя. А даме... куриный бургер и клубничный коктейль?

— Ты читаешь мысли, Билл, — усмехнулся Марк.

Когда Билл скрылся на кухне, Мэри, глядя в окно, тихо сказала.

— Как думаешь, Мел справится?

— Я надеюсь. Ей сейчас нужна тишина, забота... и, наверное, вера, что не всё в этом мире прогнило, — ответил Марк, немного задумчиво.

Мэри слегка улыбнулась, её глаза стали мягче.

— Хорошо, что ты успел спасти.

Он кивнул, и тишина между ними вдруг стала тёплой. Они заговорили о школе, о глупостях, о драках и друзьях. Марк рассказывал, а Мэри смеялась и слушала.

— Я всё ещё не верю, что ты был тем "плохим парнем". Ты и сейчас немного грубый, но в этом есть что-то правильное, — сказала она.

Вскоре Билл принёс заказ. Всё было горячим, вкусным и пахло домом.

— Марк, ты снова не устроишь у меня драку? — шутливо спросил Билл, ставя тарелки.

— Нет, сегодня я пришёл с Мэри. Со мной она куда страшнее, чем я один, — хмыкнул Марк.

— Так и скажи, — заинтересовавшись, что за история произошла этим вечером.. — Слушай, Марк, я тебя знаю давно. Раньше ты был бешеный, но если дерёшься значит, было за что. Бывает, приходится быть жёстким, чтобы быть добрым. Странно, но так и есть.

Мэри посмотрела на него с лёгким удивлением.

— А вы правда так думаете?

— Думаю, скажем так, если к нам придут полицейские с допросом, я уверен, что Марк не виноват. Он просто повзрослел. И научился оставаться человеком, не смотря на... ну, всё.

— Спасибо, Билл, — тихо сказал Марк.

— А тебе, красавица, рецепт соуса не дам, даже не проси, — подмигнул он Мэри.

— Вот жадина! — рассмеялась она.

Снаружи едва заметно занимался рассвет. И в эту ночь, после хаоса, боли и гнева, они сидели там, где было просто тепло, светло и по-настоящему спокойно.