Глава 8
Боль – показатель жизни.
Если тебе больно, значит ты все ещё живой.
Элисон Джулия Браун
Резко открыв глаза, я поднялась в кровати, не понимая где я. Дневник выпал из моих рук.
Головная боль нарастала с большей силой, тошнота подкатывала к горлу, явные симптомы недосыпания.
Громкий смех с первого этажа, вернул меня в реальность, напоминая, что я дома.
Тяжело спустившись с кровати, я встала босыми стопами на холодный деревянный пол, стало приятно, разгоряченное тело было липким от пота.
Я заснула в одежде, в которой прилетела. Приняв душ, переодевшись в чистое, поправив волосы плотнее прикрывая шрамы на шее, натянув перчатки, я наконец вышла из комнаты.
Тяжело. Бетонная плита сдавила моё нутро.
Единственное, что вселяло в меня хоть каплю оптимизма и хорошего настроения, так это мой дом, моя семья, которая бурно обсуждала, что-то на кухне.
Спустившись на первый этаж, моё присутствие осталось без внимания. Саманта и Грейс, о чем-то весело щебетали. Папа помогал маме с завтраком, ласково обнимая её за талию стоя у плиты.
– Доброе утро, – моё приветствие заставило всех замолчать, и посмотреть в мою сторону.
– Элли! – сестра кинулась мне на шею.
– Дочурка, наконец-то, как я рада тебя видеть! – следом подбегает мама, обнимая нас с сестрой.
Тепло двух родных людей, проникает в самое сердце, заставляя ледяную корку таять.
– Привет, – повторяю я тихо.
Сестра отстраняется широко улыбаясь. Мама обнимает меня ещё раз, крепко целуя в щёку.
– Я так скучала по тебе, моя девочка.
Материнская любовь, обволакивает меня, наполняя трепетом.
– Какой чудный цветник собрался у нас в доме, дамы, всех прошу к столу, завтрак готов, – папа с веселым блеском в глазах, стоит облокотившись о столешницу, ожидая нас.
Мы садимся за круглый стол. Отец наливает всем кофе, ставит бутылку молока, и корицу подмигивая мне. Только я в нашей семье, пью кофе с молоком и корицей.
– Ты давно встала? Как спалось? – поворачиваюсь к подруге, с вопросами.
– Не за долго до тебя, я вышла выпить воды, но твоя семья не собиралась отпускать меня обратно в постель, – родители весело смеются.
– Они пытали меня вопросами о тебе, – Сэмми показательно шепчет, поглядывая на маму и Грейси.
Вторая вспышка смеха прокатилась между нами.
Стало легче дышать. Среди людей, которых я безумно люблю, моя душа наполнялась энергией и спокойствием после болезненных воспоминаний сегодняшним утром.
Вся семья завтракала, активно общаясь между собой. Мама снова утирала слёзы, узнав, что я и Саманта улетаем послезавтра, папа поддержал её, взяв за руку. Их нежные отношения сохранились на протяжении стольких лет, что не осталось без внимания.
Чей-то телефон звонил не переставая.
– Извините, – сестра взволновано, схватила сотовый со столешницы и выпорхнула из кухни.
– Сегодня на ужин мой обещанный цыплёнок, – мама ласково посмотрела на Саманту, допивая кофе.
Папа чуть приподнимая ладони вверх, громко воскликнул:
– Аллилуя! Как я ждал вашего приезда, девочки.
Мы снова заливаемся громким смехом, который наполняет моё тело жизнью.
– Миссис Браун, вы знаете, как растопить моё сердце.
– А ещё знаю, как наполнить желудок, чем-то вкусненьким.
Я наблюдала за всеми, словно со стороны в замедленной сьемке.
Давно мне не было так хорошо, очень давно.
***
После завтрака, подруга вернулась в гостевую комнату принять душ, а родители отправились за продуктами в ближайший супермаркет.
– Грейс? – постучав в дверь, я ждала ответа, уважая чужое пространство.
– Заходи!
– Привет, – я улыбнулась, присаживаясь на край кровати.
– Привет, – сестра была чем-то обеспокоена.
Грейси была моей младшей копией. Её светлые волосы, почти белые, были собраны в аккуратную косу. Большие глаза цвета малахита, смотрели на меня с волнением. На этом наши отличительные черты заканчивались. Проще сказать, это словно я, только блондинка с зелеными глазами. Я провела рукой по волосам сестры. Она, словно нежный цветок, такая маленькая, хрупкая, как хрустальная ваза. Её мог обидеть, кто угодно, а она не сможет за себя постоять. Я не хотела, чтобы однажды сестрёнка, собирала себя по осколкам, в точности, как и я сейчас.
– Милая, все в порядке? – я ласково, взяла её руку в свою.
Девушка ответила не сразу:
– Да, нормально, – сестра пожала плечами, придавая своему ответу обыденность и спокойствие.
Грейс девятнадцать, она заканчивает первый курс медицинского университета. Сестра, учась в старшей школе, уже тогда хотела стать врачом, как и мама.
– Как дела с учёбой?
– Сложно, но интересно. Я справляюсь.
– Хорошо.
Вспоминая себя в её возрасте, я все думала, как выведать у сестры подробности личной жизни. В девятнадцать, когда первая любовь кажется навсегда, и ты чувствуешь себя совсем взрослой, думая, что знаешь всё на свете.
– А кто утром так пытался добиться твоего внимания?
– Ты о чём?
Я встала, проходя вдоль комнаты, обсматривая детали. На столе был сущий хаос: учебники по анатомии и терапии, тетради с конспектами.
– Тебе звонили очень настойчиво, – я посмотрела на Грейси, игриво улыбаясь.
– А, это неважно, так, один настойчивый поклонник, – девушка лукаво отвела взгляд.
Сестра не спешила делиться секретами.
– А, как зовут твоего поклонника?
Я листала страницы из учебника рассматривая скелет человека.
– Эммм, Джек. Он с моей группы.
Моё внимание привлекла толстая тетрадь, похожая на дневник. Пальцы застыли в воздухе, на открытой странице была вчерашняя дата.
Алан.
Имя подчёркнуто красной ручкой, было первым, что написала сестра во вчерашних записях.
Грейси, подбегая ко мне, резко закрыла дневник.
– Эй! – крикнула сестра, обиженно, напоминая мне, что я нарушаю её личные границы.
– Извини, но... – у меня пересохло во рту, – мне показалось, ты написала в нём имя Алан.
– Тебе показалось, это Алекс, я тебе только, что о нём говорила.
– Но, ты рассказывала о Джеке, с твоей группы.
– Разве? Тебе послышалось, его зовут Алекс.
Грейси, не выпускала тетрадь из рук, сев обратно на кровать.
– Элли, прости, но мне нужно доделать работу по анатомии, в понедельник сдача, не хочу отставать.
– Да, хорошо, занимайся, – я была так озадачена, что не заметила, как сестра прямо-таки вытолкала меня из комнаты.
Я стояла в коридоре, растерянная. Я чётко видела его имя. Мне не могло показаться. Четыре буквы, которые я помню до сих пор.
Сестра врала мне, я поняла это сразу. Но зачем и, что она скрывала? Возможно она встречается с другим Аланом, с нормальным, но почему, тогда она не расскажет об этом? Боится, что сделает мне больно напомнив это имя?
Вернувшись в свою комнату, я достала пачку сигарет из сумки.
Постучав в гостевую к Сэмми, я вошла.
– Составишь компанию?
Мы сидели на заднем крыльце дома. Был ясный, солнечный день.
Легкий ветерок, трепал мои волосы, благо я сидела по правую сторону от подруги, и шрамы, которые так норовили показать порывы ветра, она не видела.
Я вдыхала никотин, расслабляясь.
– И давно ты куришь?
Я постучала пальцем по сигарете, стряхивая пепел.
– Не давно, – тоненькая струйка дыма, растворилась в воздухе.
Саманта молчала, я тоже, не зная, что сказать, и надо ли вообще говорить.
Мобильный завибрировал в кармане джинсов.
Николас: Вчера, ты действительно была права, ласточка.
Он скучал.
Один сильный удар сердца, заставил меня сделать длинную затяжку в надежде успокоиться.
Он признал это.
Второй удар, от которого вспотели ладони.
Ты ему нравишься, Элли. Он думает о тебе.
Третий удар, мелкие бугорки дрожи, покрыли тело.
Не ответив на сообщение, я засунула телефон обратно в карман.
– Кто такой, Николас и в чем ты была права? – Саманта затушила сигарету об деревянную ступеньку дома.
Я посмотрела на неё, удивленным взглядом.
– Что? Сама ты ничего не рассказываешь.
Я горько улыбнулась, сдаваясь.
– Николас Хилл. Проект, которого ты тогда отдала мне, помнишь? – не дожидаясь ответа, я продолжила. – Ему требовался ландшафтный дизайнер, ты оставила мой номер его сестре. А права я была в том, что он скучает. Вчера в аэропорту, он пожелал нам приятного полёта, а я ответила вот чем: я показала сообщение подруге.
Сэмми молча смотрела вдаль.
– И он тебе нравится?
– Ему явно не нравлюсь я.
– Я спросила не об этом, он тебе нравится?
– Наверное, – неуверенность в голосе выдавала меня. Я не могла признаться в этом самой себе, не то, чтобы произносить в голос.
– Значит нравится, отлично, потому что ему, ты точно пришлась по душе.
– С чего ты взяла?
– Потому, что, руководитель проекта, назовём его так, никогда не будет желать своему дизайнеру приятного полёта, называть её ласточкой и уж тем более подтверждать, что он скучает.
Я сделала последнюю глубокую затяжку, позволяя никотину отключить голову хотя бы на несколько секунд.
Вечером, мы собрались за ужином. Мама приготовила знаменитого цыпленка под кисло-сладким соусом, папа помогал с картофелем и спаржей. От красного вина отказалась только Грейс.
Я зажгла свечи в гостиной и оставила приглушенный, мягкий свет ночника.
Было тепло. Не только в помещении, в душе. Я давно не ощущала такой прилив внутренних сил. Я будто оживала среди семьи, находясь дома. Больше я не вспоминала о прошлом, но дневник решила забрать с собой в Бостон.
– Мамочка, цыпленок, объедение, – я сделала глоток вина.
– Подтверждаю, – Саманта вытирала руки о бумажную салфетку, улыбаясь, словно кот, который полакомился сливками.
– Милая, я весь твой до конца жизни, – папа чмокнул маму в щёку, довольно доедая мясо.
Смех прокатился по столу, звонкими колокольчиками.
Мамины щёки налились румянцем.
– Мам, ты покраснела, – сестра впервые за вечер заговорила, хихикая.
– Это от вина, детка, – мама смущённо отвела взгляд.
Так продолжался наш вечер. Папа отпускал шутки и добрые колкости, а мы все катились со смеху держась за живот.
Но меня не покидала мысль о дневнике сестры. Я знаю, что я видела, и была уверенна, что Грейс лжёт мне. Она запуталась в именах и явно была расстроена чем-то. Моя совесть лакомилась мной, заставляя выкинуть идею того, что я собиралась сделать.
Я не могу улететь в Бостон, не убедившись наверняка, было ли все так, как я думала или всё же мне показалось?
– Извините, я должна позвонить, важная информация по работе, – идеально сыграв свою партию, я притворилась будто мне на телефон пришло сообщение, встав из-за стола, я поднялась на второй этаж.
Сердце бешено колотилось в груди, ладони вспотели. Я напоминала себе, что всё, что я делаю сейчас – во благо сестры.
Если Грейси встречается с Аланом, тем самым, который пытался сжечь дом и меня, из-за, которого я вынуждена проходить психотерапию, изнывая от боли каждый сеанс. Тогда мне не должно быть стыдно, что я тайком от сестры врываюсь в её комнату в поисках дневника, чтобы прочитать самые сокровенные, а возможно даже интимные мысли.
Я быстро проскользнула в тёмное помещение, не включая свет, чтобы не привлекать внимания. Пульс отбивал прерывистый ритм у самого горла.
Посмотрев на столе, под кроватью, матрасом, в тумбочках и за ними, шкаф и комод, я убедилась, что проклятой тетради здесь нет. Я застыла посреди комнату, услышав приглушённые шаги на лестнице, кто-то поднимался на верх.
Тихо закрыв за собой дверь, я разворачиваюсь и от испуга чуть ли не вскрикиваю:
– Малышка, ты меня напугала, – я тяжело выдыхаю, приложив руку к груди, чувствуя, как под моей ладонью, сердце отбивает бешенный ритм.
– Что ты делаешь? – сестра пристально смотрела на меня.
– Я разговаривала по телефону, и зашла в первую комнату, – из меня вылетает нервный смешок, – внизу такой шум, нужно было уладить некоторые вопросы по работе в тишине.
Грейс ничего не ответила.
Стерев влажную дорожку со лба у кромки волос, я проскользнула мимо девушки, чувствуя себя маленьким ребёнком, который сделал пакость.
Сестра была предусмотрительной и видимо спрятала дневник за пределами своей комнаты, либо же был скрытый тайник, который я не нашла.
После ужина, родные переместились в гостиную, я помогала маме на кухне убирать остатки еды.
– Мам, мне кажется, у Грейси, что-то стряслось.
– С чего ты так решила? – Мери передала мне мокрую тарелку, я вытирала её полотенцем, пряча в шкаф.
– Ей постоянно, кто-то звонит, она это скрывает, да и сама она взволнована, весь вечер молчала.
Мама тяжело вздыхает:
– Милая, она встречалась с парнем, сейчас кажется они не общаются, – женщина повернулась ко мне, вытирая руки насухо.
– Она говорила, как его зовут?
Только не Алан.
– Она не многословна в последнее время, я пыталась расспросить у неё, сама знаешь, такой возраст, учёба в медицинском не из лёгких, ей сейчас тяжело и девочка она закрытая.
Чёрт!
– Я волнуюсь за неё, мам.
– Все будет в порядке, не переживай, мы с папой присматриваем за ней, что бы она не наделала глупостей. Я тоже заметила, Грейси в последнее время, сама не своя.
Мама протянула руку, заправить мои волосы за ухо, с той стороны где на шее были рубцы от ожогов. Я резко отклонилась.
– Извини, мам, я... – я замешкалась, не зная, что сказать.
– Ничего, детка, я понимаю, – мама крепко обняла меня.
– Ты моя самая красивая, сильная девочка на свете, Элли, и ты справишься, я знаю это, с чем бы ты не боролась внутри себя, – Мери легонько ткнула пальцем в мою грудь.
После сытного ужина, мы расселись на диван и мягкие кресла в гостиной, попивая черный чай и весело разговаривая. Я все посматривала на сестру, она не много расслабилась, и казалась не такой тревожной.
На следующий день, мы поехали все вместе в центр города. Гуляли в парке, кушали, общались, а вечером устроили семейный просмотр кино. Мне было тепло и уютно, я забыла о своих тяготах, и позволила себе расслабиться.
Стоя в аэропорту на следующее утро, мама сжимала меня в крепких объятиях, нежелая отпускать.
– Мам, нам пора, правда, – я легонько похлопала её по спине, давая понять, чтобы она меня отпустила.
– Доченька, приезжай по чаще, мы очень по тебе скучаем.
– Я постараюсь, сама знаешь, работы в последнее время навалилось горой.
– Удачи тебе в новом проекте и в издательстве, мы с папой тобой очень гордимся,– большие изумрудные глаза мамы наполнились слезами.
– Мамуль, ну пожалуйста, перестань, – я ещё раз заботливо обняла самого родного человека.
– Всё-всё, я не плачу, всё, – Мери улыбнулась, стирая влагу со щек, переключая своё внимание на Саманту.
– Сестрёнка, хорошего полёта, – Грейси поцеловала меня в щёку.
– Все будет отлично, малышка, не о чем не волнуйся. И учись хорошо, ты обязательно станешь лучшим врачом. Ты же знаешь, что всегда можешь просто позвонить мне и мы поговорим обо всем на свете?
– Знаю, – Грейси горько улыбается. – Элли, я должна сказать... – сестра, замешкалась, нас прервал папа.
– Девочки, объявили ваш вылет, пойдёмте.
Останавливаясь возле нашего выхода, отец повернулся ко мне:
– Звёздочка, будь осторожна, не позволяй никому обижать себя. Мы любим тебя, дочка, удачи, – папа поцеловал меня в щёку, слегка царапая кожу жёсткой щетиной.
Родители и Грейси обняли Саманту, и мы двинулись на посадку.
Я обернулась посмотреть ещё раз на своих родных. Сердце в груди дрогнуло, будто меня ударило током. Тоска окунула меня в свои тёмные воды. Я уже скучала по ним.