Глава 7
Звуки потрескивающих в огне бревен успокаивали. Камин был единственным скудным источником света, но этим двоим больше и не нужно было. Данте и Адриан сидели и молча смотрели друг на друга.
Тот самый момент, когда столь многое стало совершенно очевидным, но чтобы прояснить то малое, что осталось в тени, нужно начать с банальных вопросов.
- Кто или что ты такое? - спокойным голосом начал Алигьери.
- Стало быть, за час раздумий ты так и не решил, как лучше начать этот диалог? - усмехнулся Толлехин. - Брось, Данте, неужели тебе не надоело играть в игры.
- Если ты еще здесь, значит игра не окончена, - улыбнулся он в ответ. Единственное, чего никак не мог понять, это было ли тело Адриана настоящим. Если да - это может значительно усложнить процесс.
- Ненастоящее, - наклонившись вперед, прошептал Адриан.
- И как узнал? Вы не можете читать мысли. - Страха не было. Только интерес.
- Просто это должно было бы прийти на ум человеку, вроде тебя,- чуть морщился, отвечая. - За столько тысячелетий я прекрасно изучил ваш вид, да и не сказать, чтобы это было сложно. Люди - примитивнейшие создания, в сравнении с нами. Но ты ведь не хотел узнавать ответ на этот вопрос, не так ли? Теперь ты будешь думать, можно ли, в таком случае, продолжить диалог со мной.
- И каков твой прогноз? - Данте постарался устроиться в кресле поудобнее.
- Эти размышления будут мучить тебя, но лишь где-то в закоулках твоего сознания, из которого мы только что вернулись. Затем, утолив свое любопытство, ты изгонишь меня, - закончив, Адриан материализовал из воздуха чашку кофе. - Я бы предложил тебе, но от такого кофе ты все равно откажешься.
- Как-то ты слишком спокойно обо всем этом говоришь. - Услышав эти слова собеседник его загадочно улыбнулся. - В мире моего сознания, почему в нем ты говорил моим голосом?
- Я был уверен, что из тысяч ты точно услышишь меня! - Адриан сидел с довольным видом. - Все просто: единственный, кто смог бы тебя убедить - ты сам. И заметь, у меня неплохо получалось!
- Вот только ты меня не убедил, я ведь раскрыл тебя, - злобно оскалился в ответ Данте.
- В наши прошлые встречи ты очень резко реагировал на любые упоминания о ней, - он, сняв очки, потер уставшие глаза. - Любовь, которая не вызывается ничем посторонним, - нам мало понятна. Я не предположил, что ты так сильно любишь ее, и уж точно не думал, что ты действительно веришь в эту девицу.
- Если бы не она, - с легкой улыбкой отметил Данте, - тебе бы удалось меня провести. Так что, в определенном смысле, она тебя сделала.
- Как и тебя, - не остался в долгу Адриан.
Они помолчали. Затем Алигьери снова спросил:
- Почему изначально тот мир контролировал не я? Ты был внутри меня? Как это возможно? - Он пристально всматривался в огонь.
- Нет, Данте, ты не одержим. А жаль. - Толлехин направил взгляд в том же направлении. - Я не контролировал тот мир. Это было твое подсознание, которое ты сам формировал.
- Не думал, что мое подсознание - черная дыра, вся залитая чем-то, вроде смолы и дегтя, - тоскливо сказал Данте.
- Так обычно и выглядит подсознание тех из вас, кто запутался в себе и ни в чем не уверен. - Его слова не звучали как пустая философия. Очевидно, он побывал не в одной сотне таких "миров".
- Но те образы, их ведь создавал не я. - Этого он никак не мог понять.
- Гул голосов, Алигьери. Ты улавливал все восемь тысяч голосов, которые слышал. Это был максимум, который могло обработать твое подсознание и бессознание, даже если ты не мог проанализировать все их разумом, которым на тот момент пользовался. Но твое естество анализировало все без исключения. Поэтому оно и выдавало тебе именно такие образы. Ты сам создавал их положительными, но, контролируя голоса, я заставлял тебя вспомнить самую глубокую рану, какую они могли тебе нанести, и только раздувал это пламя. - Огонь играл в отражении его глаз так естественно, что зрелище это невольно завораживало.
- Почему? - он произнес это совсем тихо.
- Данте, - Адриан перевел на него взгляд и, нагнувшись, тихо произнес, - Мне правда жаль, но твой Бог оставил тебя так же, как в свое время оставил меня. Иначе думаешь Он позволил бы мне провернуть подобное?
- Я могу с уверенностью сказать только то, что и небесам, и аду плевать, что я действительно думаю, - сказал он, поднявшись. - А теперь...
Адриан тоже встал с кресла. Сняв очки, в которых, очевидно, никогда и не нуждался, он пристально смотрел прямо в глаза Данте. Огонь в камине почти догорал, но отчетливо было видно, как белки глаз его стали сереть и, через доли секунды, были уже совсем темными. Нет, не черными. Данте словно смотрел на саму пустоту. Насыщенный же, темно-зеленый цвет буквально вспыхнул и, сбрасывая напущенную пелену, явился подлинным, огненным с золотым отливом.
Во взгляде этом не было ни явной ненависти, ни безумства маньяка, скорее в них читалось то чувство пренебрежения и раздражения, с которым мы проходим мимо упавшей копеечной монетки. Черные, как смола, волосы его теперь будто покрылись белым серебром.
Он медленно достал из-за спины револьвер, проверил барабан и, удовлетворенно хмыкнув, вскинул его на Данте. И хоть дуло было нацелено прямо на сердце, его внимания оно словно вовсе не привлекало.
- Неужели? Ты даже не позовешь своего Бога? - Былой деликатности в речи уже не было, о Боге же он сказал с таким омерзением, с каким иные замечают, что вступили в нечто весьма дурно пахнущее. Данте же при этих словах, только опустил голову. - Впрочем, так даже лучше.
Выстрел. Он поднял голову. Они смотрели друг другу прямо в глаза. Адриан, злобно ухмыльнувшись, стал исчезать: сперва стал гаснуть огонь в его глазах, а затем он сам стал словно растворятся в воздухе. Перед тем, как его не стало окончательно, Данте успел уловить только одну фразу:
"И все же, ты на стороне ангелов..."