Часть вторая
Часть вторая
Глава 1: Неверный шаг
Итан стоял, прислонившись к косяку двери бара, словно тень, прибитая к стене собственным горем. Внутри всё было пусто и тяжело, будто после долгого падения. ДжейДжей наливала кофе какому-то бородатому парню и, увидев Итана, широко улыбнулась, помахав ему рукой.
Итан ещё с минуту постоял, глядя в пустоту, а затем решительно подошёл к стойке. Его движения были чёткими, почти механическими — будто он выполнял заранее составленный план, в котором не осталось ни капли чувств.
— Привет, — сказал он, опускаясь на барный стул. Его голос звучал ровно, но безжизненно. — Поедем в кино? У меня есть билеты, а потом... — он попытался улыбнуться, и получилось что-то напряжённое, вымученное, — я заказал столик в баре «Лунный причал».
ДжейДжей застыла, не веря своему счастью. Её глаза расширились. — Ты серьёзно? — её улыбка скорее напоминала испуг, чем радость. — Ты точно приглашаешь меня?
— Точно, — Итан взял её руку — тёплую, живую, чуть испачканную сиропом — и на мгновение приложил к своим губам. Его прикосновение было вежливым, но холодным, будто ритуал, лишённый смысла.
— Но я на работе... — Я договорился с Марком. Он уже отпустил тебя, — продолжая держать её руку в своих, Итан улыбнулся той самой широкой, блестящей улыбкой, которая когда-то покоряла сердца. Но сейчас в ней не было искры — лишь пустота и отточенная форма.
— Ну тогда я мигом! — ДжейДжей сорвалась с места, срывая фартук на бегу. Её сердце билось часто-часто, но где-то глубоко внутри шевелилась тревога — слишком уж безжизненным был блеск в его глазах.
А Итан смотрел ей вслед, всё так же механически улыбаясь, и чувствовал лишь ледяную тяжесть там, где всего час назад цвела надежда. Он шёл на свидание, чтобы убежать от боли и исполнить свою клятву, данную небу.
Глава 2: Два одиночества
Вечер был безупречным — если смотреть со стороны. Для ДжейДжей он пах надеждой, дорогими духами и сладким коктейлем. Она смеялась, ловила его взгляд, и её сердце билось в такт джазу, что лился из колонок в баре «Лунный причал».
Но для Итана всё было иначе. Он видел её сияние сквозь толстое стекло собственного оцепенения. Его улыбка была идеальной маской, его комплименты — заученными фразами. Внутри него была лишь тихая, ледяная пустота. Каждый её смех, каждое прикосновение её руки к его руке отзывалось не теплом, а гулким эхом: «Ты должен. Ты дал слово. Двигайся дальше».
Он заказал виски. Крепкое, обжигающее. Не для смелости, а чтобы что-то почувствовать — даже если это будет боль. Он смотрел на её счастливое лицо и думал о другом. О том, как всего несколько часов назад в его кармане лежали билеты для того, кого он действительно хотел видеть рядом.
Он исполнял обряд под названием «двигаться дальше». Но его душа осталась стоять у порога своего дома, глядя вслед удаляющемуся такси.
Дверца такси захлопнулась, отгородив Джеймса от того мира, где остался Итан. Машина тронулась, и он откинулся на сиденье, закрыв глаза.
«Я не буду ему мешать, пусть он будет счастлив с той барменшей» — эта мысль прозвучала в его голове чётко и холодно, как приговор.
Он представил их вместе — Итана и улыбчивую, дерзкую ДжейДжей. Представил его смех, его счастливый взгляд, направленный на неё. И понял, что не выдержит этого зрелища.
«Я конечно вернусь через два дня и скажу, что нашёл принца, продам дом и уеду к родителям навсегда» — это решение созрело мгновенно, став единственным возможным выходом. Побег. Окончательный и бесповоротный.
И тут его тело содрогнулось от первого беззвучного рыдания. Слёзы потекли по его щекам быстрыми, горячими потоками, оставляя солёные следы на губах. Он не пытался их смахнуть, позволяя им течь свободно — как единственному проявлению той боли, которую он никогда не сможет высказать вслух. Он плакал тихо и отчаянно, глотая воздух, пока за окном мелькали огни города, которому он стал не нужен.
Глава 3: Бесцветные дни
Дни в роскошном пентхаусе родителей текли медленно и бесцветно, как дождь по стеклу. Джеймс будто заключил себя в прозрачный кокон — он был вежлив, улыбчив, но абсолютно недосягаем. Его комната стала убежищем, где он часами мог смотреть в окно, не видя ни сверкающих небоскрёбов Манхэттена, ни собственного отражения в стекле.
Его мать, женщина с проницательным умом и чутким сердцем, видела эту тихую бурю за его спокойствием. Она пыталась достучаться — её попытки были мягкими, ненавязчивыми. Она заходила с чашкой чая, которого он не пил, заговаривала о пустяках, надеясь найти хоть малейшую трещину в его доспехах. Она ловила его взгляд, ища в нём ответа, но встречала лишь ровную, вежливую пустоту.
Но он молчал. Слова застревали где-то глубоко внутри, превращаясь в тяжёлый камень, который он носил в груди. Он отшучивался, переводил разговор на посторонние темы или просто тихо отвечал: «Всё хорошо, мама. Просто устал». И это молчание было громче любого крика — оно было наполнено всей той болью, страхом и любовью, которые он сжёг в себе дотла, приняв решение исчезнуть из жизни человека, которого любил больше всего на свете.
Глава 4: Спектакль для одного зрителя
Итан знал, что сегодня приезжает Джеймс, и в его душе бушевала тихая буря. Мысль о встрече сжимала сердце ледяными тисками, но он нашёл решение — единственное, что казалось ему возможным. Он пригласил ДжейДжей.
Ему было важно, чтобы Джеймс увидел всё своими глазами. Чтобы понял раз и навсегда: Итан движется дальше, он счастлив, у него есть кто-то другой. Не нужно неловких разговоров, не нужно оправдываться — только ясная, жестокая демонстрация. Это было идеально в своей простоте и боли.
ДжейДжей пришла за час до появления Джеймса, сияя от счастья и не подозревая, что стала живым щитом в этой молчаливой войне. Итан устроил пикник во дворе — разложил мангал, разжёг костёр, приготовил простую еду: жареные сосиски и пиво для неё. Всё было просто, по-домашнему, но каждый жест давался ему с трудом.
В магазине его рука сама потянулась к знакомой бутылке шампанского с клубникой — старой привычке, ритуалу, посвящённому нему. Но пальцы дрогнули, и он одернул руку. Так надо. — пронеслось в голове сухим, колючим приказом. Так надо. — повторил он про себя, сжимая в руке бутылку пива, которое казалось ему сейчас безвкусным, как пепел.
Он сидел рядом с улыбающейся ДжейДжей, подбрасывал дрова в костёр и ждал. Ждал звука подъезжающей машины. Ждал того момента, когда ему придётся посмотреть в глаза Джеймсу и сыграть самую сложную роль в своей жизни — роль счастливого человека.
Глава 5: Холодное кольцо
Такси плавно подъезжало к знакомому дому, и сердце Джеймса бешено колотилось, словно пытаясь вырваться из груди. За пять минут до прибытия он лихорадочно надел на палец новенькое кольцо — холодное, блестящее, чужое. Он купил его наспех, даже не взглянув как следует — главное было, чтобы подошло по размеру. Главное — показать.
Показать Итану, что принц найден. Что всё серьезно. Что он счастлив.
Ложь обжигала его изнутри, а металл кольца давил на кожу, словно наручники. Он сжал руку в кулак, чувствуя, как холодок металла смешивается с дрожью в пальцах.
Машина остановилась. Он сделал глубокий вдох, собираясь с духом, чтобы сыграть свою роль до конца.
Джеймс подошел к калитке, и холодный металл снова не поддался его дрожащим пальцам. Внутри всё сжалось в ледяной комок беспомощности. Из двора доносилась весёлая музыка, смех, и сквозь щели в заборе он видел его — Итана, такого родного и такого далёкого, смутно видного в дымке мангала. Рядом стояло кресло, а на переносном столике поблёскивали бутылки пива. Чужое пиво. Для кого-то другого.
Сердце зашлось от острой боли. Он знал: Итан не услышит, не обернётся, не придёт — он занят. Занят ею. Джеймс бессильно опустился на холодную землю, чувствуя, как предательские слёзы подступают к глазам. Вдруг он услышал тихое поскуливание — это была Миша. Затем её удаляющийся лай, и наконец — шаги. Приближающиеся, тяжёлые и знакомые.
Собрав последние силы, Джеймс встал, натянув на лицо маску капризного недовольства — свою старую, привычную защиту. Когда Итан подошёл, он уже был готов — беспомощный, немного раздражённый, каким его всегда знали.
Итан легко открыл замок, забрал чемодан. Его прикосновения были такими же уверенными, такими же родными — и от этого стало ещё больнее.
«Привет! С приездом. Как провёл время?» — его голос звучал тепло, но глаза смотрели куда-то сквозь Джеймса, будто он уже был частью прошлого.
Джеймс улыбнулся самой светлой, самой фальшивой улыбкой: «О, как никогда отлично! Мы катались...» — но Итан уже не слушал. Он нёс вещи в дом, и его брошенное через плечо «Переодевайся и выходи к нам» прозвучало как приговор.
«К нам? У нас гости?» — голос Джеймса дрогнул, но он сделал вид, что это от удивления.
Итан остановился в дверях, не оборачиваясь. Его фигура на мгновение замерла. «Не совсем гости...» — он сделал паузу, и воздух стал густым и тяжёлым. — «Это ДжейДжей. Моя девушка...»
В этих словах прозвучала такая окончательность, что у Джеймса перехватило дыхание. Мир сузился до размера этой фразы, до спины Итана, которую он так хорошо знал, и до тихого треска дров в костре, где жарились сосиски для неё.
Глава 6: Игра в счастливую семью
Джеймс вышел во двор, чувствуя себя чужим на собственном празднике жизни. Воздух был густым от запаха дыма и притворной веселости. Он подошел к Итану и ДжейДжей, неуверенно остановившись, будто боясь нарушить их идиллию.
Итан представил их друг другу с лёгкостью, которая резанула Джеймса по сердцу. ДжейДжей, не вставая, протянула руку: «Привет! Я Джи, мне очень приятно. Я как-то видела тебя в баре с Итаном. А ты неплохо танцуешь». «Спасибо,» — выдавил из себя Джеймс, чувствуя, как каждое слово даётся ему с трудом. «Итан, налей мне шампанского». Он уже видел себя запертым в комнате, притворяясь спящим.
«Прости, шампанского нет,» — ответил Итан, не отрывая взгляда от мангала, будто сосиски были важнее всего на свете. «Не страшно,» — Джеймс заставил себя улыбнуться и потянулся за бутылкой пива.
В этот момент пытливый взгляд Джи упал на его руку. «О! Какое красивое!» — восторженно выдохнула она, указывая на кольцо. «Откуда такая красота?» Её интерес был искренним, что делало ситуацию ещё невыносимее.
«Это... мне сделали предложение. У меня через два месяца свадьба,» — прозвучало как приговор самому себе.
«О! Как прелестно! Свадьба — это круто! Поздравляю!» — Джи снова протянула руку, и в этот момент раздался оглушительный грохот.
Миша взвыла и залаяла. Джеймс резко обернулся на звук. Джи застыла с открытым ртом.
Итан стоял спиной к ним, замерший, как изваяние. Его пальцы мёртвой хваткой впились в металлические щипцы, а мышцы спины и плеч напряглись до каменной твёрдости. У его ног лежал перевёрнутый мангал, а вокруг, словно конфетти из ада, разлетелись сосиски и угли, которые, странным образом, всё ещё горели, пахнув аппетитно и обречённо одновременно.
Глава 7: Говорящее молчание
Вечер погрузился в гнетущее, красноречивое молчание. Итан механически поднял мангал, его движения были замедленными, словно он собирал не угли и сосиски, а осколки собственной разрушенной иллюзии.
Потом он так же молча принёс кофе — крепкий, чёрный, без сахара, как горькое лекарство. Они пили его, не встречаясь взглядами, и каждый глоток отдавался тяжестью в груди. Тишина между ними была густой и звонкой, наполненной всем тем, что так и осталось невысказанным.
Затем Итан молча пошёл провожать ДжейДжей. Когда он вернулся, двор был безупречно чист, посуда вымыта и расставлена по местам. В доме царил идеальный порядок, пахло моющим средством и тишиной.
Дверь в комнату Джеймса была закрыта. Он уже спал. Или делал вид, что спит.
Глава 8: Утро после
Утро не принесло облегчения. Они встретились на кухне, в привычной обстановке, которая теперь казалась чужой и натянутой. Воздух был густ от запаха кофе и невысказанных слов. Во время завтрака Итан, не поднимая глаз от чашки, спросил, что Джеймс намерен делать теперь, учитывая изменения в его жизни. Голос его звучал приглушённо, будто через силу.
Джеймс ответил, что сейчас главное — продать дом, и что он сегодня же отправится в агентство. Фраза прозвучала ровно, почти бесстрастно, но между ними повисла тяжёлая пауза, полная осознания конечности происходящего.
Итан предложил его свозить. Джеймс молча кивнул.
Они вернулись из агентства уже ближе к четырём, уставшие от долгого заполнения бумаг, которые словно материализовали их расставание. К шести вечера Итан ушёл гулять с собакой, а Джеймс остался один в гнетущей тишине дома.
Он сел смотреть телевизор, но ничего не видел — лишь мелькающие картинки, не оставляющие в душе ни следа. В голове витали тяжёлые, беспорядочные мысли, давившие на виски однообразной, изматывающей тяжестью. Вскоре он выключил телевизор и ушёл в свою комнату, где провалился в тяжёлый, беспокойный сон, не принёсший ни отдыха, ни покоя.
Глава 9: Месяц в тумане
Месяц пролетел незаметно, в тягучей, серой дымке. Дни Джеймса состояли из чтения книг, которые он не запоминал, и долгого, беспокойного сна, не приносившего отдыха. Каждый день приходили покупатели — их приводил болтливый риелтор, но дом, словно чувствуя настроение хозяина, никак не продавался.
Джеймс был в тихом отчаянии. Он мог бы уже уехать, сдать ключи риелтору и прекратить эту муку ежедневного присутствия рядом с Итаном, который стал молчаливой тенью. Но он не уезжал. И хотя он убеждал себя, что не может оставить дом на чужих людей, в глубине души он понимал: это всего лишь предлог. Предлог продлить эти мучительные, последние дни под одной крышей с человеком, которого он любил больше жизни.
Итан пропадал на работе, ухаживал за Мишей и изредка, без прежнего энтузиазма, виделся с ДжейДжей. В доме витала тихая, невысказанная печаль, как запах увядающих цветов.
И вот однажды утром зазвонил телефон Итана. Это была ДжейДжей. Её голос в трубке звучал светло и радостно, резко контрастируя с гнетущей атмосферой дома. Она пригласила его к себе на ужин. Не в бар, не на нейтральную территорию, а к себе домой. Это звучало как приглашение зайти дальше, чем когда-либо прежде.
Итан замер на мгновение, его взгляд машинально нашёл Джеймса, сидевшего в гостиной с книгой, которую он не читал. В воздухе повисла тяжёлая, звенящая пауза. Он почувствовал, как последняя ниточка, связывающая его со старой жизнью, натягивается до предела. Сделать этот шаг — значит окончательно принять новые правила. Отказаться — значит снова оказаться в плену надежды, которая приносила только боль.
Он сделал глубокий вдох, чувствуя, как лёгкие наполняются холодным воздухом решимости. «Хорошо,» — тихо, но чётко произнёс он в трубку. «Согласился».
Глава 10: Ночные тени
В доме Итана
Итан застёгивал рубашку перед зеркалом, его пальцы чуть дрожали. «Я приду завтра утром», — бросил он в тишину комнаты, не глядя на Джеймса. Тот сидел на диване, уткнувшись в книгу, и лишь безразлично кивнул, будто речь шла о погоде. Но когда дверь за Итаном закрылась, книга захлопнулась сама собой. В глазах Джеймса мелькнула тихая решимость. Он тоже вышел из дома, куда-то в ночь.
В баре «Лунный причал»
Джеймс опустился за столик в углу. «Две бутылки шампанского. Без закуски», — произнёс он бармену голосом, в котором не осталось ничего, кроме пустоты. Он пил большими глотками, стараясь заглушить боль, что разъедала изнутри. Вскоре его взгляд затуманился, а мир поплыл.
В это время парень по имени Грег, заметив одинокого красавца, уже подходил к его столику. Его взгляд скользнул по Джеймсу с хищной уверенностью. «Скучно одному?» — ухмыльнулся он, опускаясь рядом. Его рука грубо легла на бедро Джеймса. Тот попытался оттолкнуть его, но тело не слушалось, было ватным и тяжёлым. «Не трогай меня», — прошептал Джеймс, но его слова потонули в музыке.
Грег лишь рассмеялся. Его пальцы впились в руку Джеймса, а другая рука потянулась к его лицу. «Не забивайся, красавчик...» — его дыхание, густое от алкоголя, обожгло щёку. Джеймс, в панике, судорожно нащупал в кармане телефон. Глаза нашли иконку, пальцы скользнули по экрану, и по единственной кнопке, которую он запрограммировал на быстрый вызов... Итана.
Глава 11: Зов о помощи
В квартире ДжейДжей
Итан сидел на диване, стараясь поддерживать лёгкую беседу. ДжейДжей говорила о работе, о планах, но его мысли были далеко. Её рука легла на его колено, но он не чувствовал ничего — лишь пустоту и лёгкое оцепенение.
«Потанцуем?» — она улыбнулась, протягивая ему руку. Он молча согласился. Её тело прижалось к нему в такт музыки, а потом её губы нашли его губы. Поцелуй был долгим, страстным, но его сердце молчало. Её пальцы уже расстёгивали пуговицы его рубашки, когда...
Резкая, навязчивая трель телефона прорезала тишину. Экстренный вызов. Джеймс.
Всё внутри Итана оборвалось. Он резко оттолкнул ДжейДжей, выхватив телефон. На экране — координаты. Бар. Тот самый бар.
«Мне нужно ехать. Сейчас», — его голос звучал чужим, металлическим. Не слушая её возражений, он уже бежал к двери, сердце колотилось в паническом ритме. Джеймс. Джеймс в опасности.
Глава 12: Зверь у двери
Итан ворвался в бар. Воздух был густ от запаха дешёвого пива, пота и страха. Грег — тот самый владелец автомастерской, задира и бывший боец — уже не первый раз устраивал тут сцены. Все его знали. Все его боялись. Его свирепая ярость и связи в городе заставляли людей опускать глаза и делать вид, что они ничего не видят. Поэтому они и стояли теперь — замершая, испуганная толпа у выхода, не решаясь ни помочь, ни позвонить в полицию. Страх парализовал их.
И тут Итан увидел это.
Джеймс лежал на грязном полу, в луже крови и разорванной одежде. Его лицо было избито, а глаза смотрели в пустоту, полные ужаса и бессилия. А над ним, тяжёлый и отвратительный, сидел Грег, прижимая его к полу и пытаясь силой прижать свои губы к его губам.
Картина была настолько чудовищной, что на секунду мир перевернулся. Итан увидел не просто бар — он увидел ад, созданный для того, кто был для него всем. Тёплый, уютный мир их общего дома, их тихие вечера, их смех — всё это рассыпалось в прах перед этим животным насилием.
В горле Итана вырвался низкий, звериный рык, нечеловеческий и полный такой чистой ярости, что даже Грег на мгновение замер, оторвавшись от Джеймса. Но было уже поздно.
Итан двинулся вперёд не как человек — как стихия. Его рука, железной хваткой впившаяся в плечо Грега, оторвала его от Джеймса с такой силой, что тот взвыл от неожиданной боли. Прежде чем тот успел опомниться, в воздухе со свистом рассекся сжатый кулак Итана.
Удар был точен, сокрушителен, вложенным в него всем отчаянием, всей болью, всей невысказанной любовью. Грег рухнул на пол, откатился и глухо ударился головой о стенку. Его тело обмякло и затихло.
В баре воцарилась оглушительная тишина, нарушаемая лишь тяжёлым, хриплым дыханием Итана. Он не смотрел на Грега. Его взгляд был прикован к Джеймсу.
Он опустился на колени на липкий пол, и его руки, только что такие жёсткие, вдруг стали невероятно нежными. Он бережно, с трепетной осторожностью, приподнял Джеймса. Тот безвольно обмяк в его объятиях, его тело дрожало мелкой, прерывистой дрожью. На его избитом лице, в глазах, застланных болью и шоком, читалась лишь полная, абсолютная беспомощность.
— Всё кончено, — прошептал Итан, прижимая его к себе. — Я здесь. Я с тобой.
Он поднял его на руки, как что-то хрупкое и бесконечно драгоценное, и понёс к выходу, не глядя на оцепеневшую толпу. Он нёс его по парковке к своей машине, прижимая к груди, чувствуя, как кровь с его лица пачкает рубашку, и шепча ему на ухо одни и те же слова: «Я здесь. Всё хорошо».
Он уложил его на пассажирское сиденье, пристегнул ремень, и его пальцы на мгновение задержались на его щеке, смахивая слёзы, грязь и кровь. Потом он сел за руль и повёз его домой. В ту единственную гавань, которая у них осталась.
В машине царила тишина, разорванная лишь прерывистым дыханием Джеймса. Итан одной рукой вёл машину, другой — держал его холодную, дрожащую руку, вцепляясь в неё так, будто мог передать через это прикосновение всё своё тепло, всю свою силу, всё своё «я здесь».
Они ехали домой. К их общему, тёплому, уютному миру, который они едва не потеряли навсегда в этот ужасный вечер. И в этой тишине, в этом прикосновении, в этой ярости, сменившейся бесконечной нежностью, витало одно-единственное, наконец-то обретённое понимание.
Глава 13: Исповедь в полумраке
Машина мчалась по ночным улицам, оставляя за собой огни города, смешавшиеся в слепящие полосы. В салоне пахло кровью, дорогой кожей и тихим ужасом. Рука Джеймса холодной дрожью лежала в руке Итана.
Итан сжал её крепче, и вдруг память подарила ему острый, ясный образ.
Год назад.
Их общий приятель-айтишник, смеясь и покачивая бутылкой пива, вручил им их телефоны. «Подарок для двух неразлучных идиотов, — ухмыльнулся он. — На всякий пожарный. Называется «Братская пуля». Нажал на красную иконку — и второй получит твои координаты с воем сирены. Мало ли что».
Они тогда смеялись. Джеймс тут же начал придумывать, как будет злоупотреблять кнопкой, чтобы выманить Итана с работы за мороженым. Итан качал головой, но программу установил. На всякий случай. Это было жестом — ещё одной ниточкой, связывающей их миры.
Он и думать забыл о ней. До сегодняшнего вечера. До этого пронзительного, леденящего душу воя, что прорвался сквозь поцелуй ДжейДжей и вырвал его из чужой квартиры.
Эта дурацкая, казавшаяся такой пафосной и ненужной программа, спасла Джеймсу жизнь сегодня.
Благодарность ударила в голову, горячая и ослепительная. Благодарность к другу, к судьбе, к этому нелепому случаю, который оказался самым важным в их жизни. Его пальцы снова сжали руку Джеймса — уже не только для поддержки, но и в безмолвной клятве.
Больше никогда. Никогда он не позволит ничему и никому разлучить их снова.
Он привезёт его домой. Отомкнёт их дверь. И всё будет по-прежнему. Только теперь — навсегда.
Глава 14: Слова, что ждали семь лет
В ванной комнате пахло тёплым паром и аптечной мазью. Итан, молча и с бесконечной нежностью, смыл с лица Джеймса кровь, грязь и следы чужих прикосновений. Его пальцы трепетно касались кожи, смывая кошмар, возвращая ему достоинство и покой. Он переодел его в мягкую, тёплую домашнюю одежду — ту, что пахла чистотой и их домом.
Джеймс сидел на краю кровати, его всё ещё била мелкая дрожь — уже не от холода, а от отступающего шока и осознания случившегося. Он был трезв, и вся боль, весь ужас и стыд накатывали на него с новой силой.
Итан опустился перед ним на колени, взяв его холодные руки в свои. Его глаза, тёмные и бездонные, смотрели прямо в душу Джеймсу.
— Самое страшное, что я сегодня понял... — голос Итана был тихим, но каждое слово звучало, как клятва, отлитая в металле, — это то, что я могу тебя потерять. Навсегда.
Джеймс попытался улыбнуться, его губы дрогнули. — Я знаю. Ты же мой лучший друг, я тоже...
— Нет, — Итан мягко, но твёрдо перебил его, сжимая его руки сильнее. — Не как друг. Не как брат. Я люблю тебя, Джеймс. Вот так. Всей душой. Всей жизнью. Дурачок ты мой.
Он произнёс это так просто и так естественно, будто эти слова всегда жили в нём, просто ждали своего часа. И прежде чем Джеймс успел что-то понять, обработать, Итан приблизился и аккуратно, бережно, как чего-то хрупкого и бесконечно дорогого, прикоснулся губами к его губам.
Это был не страстный, а спасительный поцелуй. Поцелуй-оберег. Поцелуй, который смывал всё плохое, всё больное, всё чужое. В нём была вся невысказанная нежность годами, вся боль сегодняшней ночи, вся ярость за его защиту и обещание — больше никогда.
По щекам Джеймса ручьём потекли слёзы. Но это были уже не слёзы боли или страха. Это были слёзы облегчения. Слёзы того, что нашёл, после долгих лет блужданий, свой настоящий дом. И этот дом был в другом человеке.
— Я... я тоже тебя люблю, — выдохнул он, его голос сорвался на полуслове от счастья и переполнявших его чувств. — Всегда любил. Только тебя.
Итан прижал его лоб к своему, закрыв глаза. Они дышали в унисон, их сердца отстукивали один и тот же ритм — наконец-то синхронно. Кошмар закончился. А впереди, в тёплом свете спальни, начиналась их общая, настоящая жизнь.
Глава 15: Бризоли счастья
Выздоровление Джеймса было медленным, как восход солнца. Сначала затянулись мелкие ссадины, потом сошёл отёк, вернув лицу привычные черты. Последними уходили синяки — жёлто-лиловые воспоминания о той ночи, — но и они постепенно растворились, и вот Джеймс уже снова мог любоваться своим отражением, ловя в зеркале не только свою красоту, но и новую, спокойную глубину в глазах.
От продажи дома они отказались, словно почувствовав, что это место ещё пригодится для чьей-то новой истории. Его сняла шумная семейная пара с двумя веснушчатыми детьми и добродушным лабрадором, над которым Миша тут же взяла шефство, с важным видом проверяя, как он ест и спит в её бывшем дворе.
Наступил конец ноября, и воздух наполнился предвкушением зимы и праздника. В жизни Итана и Джеймса ничего не изменилось и изменилось всё. Теперь они спали в одной постели, сплетаясь ногами под одним одеялом, и их утра начинались не с кофе, а с долгих, ленивых поцелуев. Все дела по дому они делали вместе, напевая под музыку и то и дело останавливаясь, чтобы обняться.
Готовить, конечно, продолжал Итан — это было его священнодействием. Но он твёрдо решил научить Джеймса азам кулинарного искусства.
— Смотри, — Итан стоял за спиной Джеймса, его руки лежали поверх рук Джеймса, направляя его движения. — Фарш нужно не месить, а лелеять. Чувствуешь? — Я чувствую, что он липнет к рукам, — жаловался Джеймс, с комичной серьезностью глядя на свои пальцы в фарше. — Кажется, я сейчас слеплю не котлету, а современное искусство под названием «Отчаяние». Итан рассмеялся, прижавшись подбородком к его плечу. — Тогда я буду твоим арт-критиком. Самый вкусный шедевр в мире.
Оладьи и яичница дались Джеймсу относительно легко. А вот бризоли стали его личным Эверестом. Первые попытки были катастрофой: фарш с яйцом превращался в неопознанный объект, больше похожий на омлет с мясными намёками.
— Ничего, — утешал его Итан, пробуя очередное творение. — На вкус... очень авангардно. Питательно!
Но однажды вечером Джеймс с торжественным видом вынес на кухню блюдо. Рулетики из телятины были аккуратно обжарены, а внутри скрывалась начинка из душистого фарша и пассированных овощей. — Это... бризоли? — удивлённо поднял бровь Итан. — С фаршем и овощами внутри! — с гордостью сказа Джеймс. — Моя собственная интерпретация. Название пока придумываю.
Итан попробовал. И его глаза засияли так, что затмили кухонную люстру. — Джеймс... это божественно. Ты гений. — Он потянулся к нему, чтобы поцеловать, забыв про вилку в руке. — Теперь это твоё коронное блюдо. Заказываю на все праздники.
А ещё Джеймс нашёл своё призвание. Он достал свои старые пяльцы и нитки и превратил вышивку из тайного увлечения в искусство. Он вышивал не просто узоры — он создавал истории. Крошечные картины с сиреневыми полями, портреты домашних питомцев по фото, изящные надписи с цитатами из любимых книг. Его руки двигались ловко и умело, а игла будто танцевала в пальцах, оставляя на канве следы нежности и терпения. К нему выстроилась очередь на заказы.
Их жизнь обрела новую, тёплую и уютную ритмику. Теперь Мишу выгуливал Джеймс, и платить за это уже не было нужды. Они шли по осенним улицам — он, пёс и счастливый человек, чьё сердце больше не болело, а пело тихую, светлую песню.
Их дом пах теперь не только кофе и свежей выпечкой, но и шерстью, нитками и абсолютным, безоговорочным счастьем. Таким, какое бывает только в самых лучших сказках.
Глава 16: Первая ночь
В их новой, сияющей совместной жизни царила почти абсолютная идиллия. Но в самой её сердцевине зрел тихий, сокровенный вопрос, о котором оба молчали. Им не хватало только одного — полной, физической близости.
Итан не торопился. Его сдерживало два чувства. Во-первых, он до мельчайших деталей помнил все мечтательные монологи Джеймса о «принце», который не будет спешить, который будет ценить его не только за тело. Он хотел быть для него именно таким — идеальным. Во-вторых, им двигал тихий, глубокий страх. У него никогда не было близости с парнем. Он не знал правил, не был уверен в своих действиях и панически боялся сделать что-то не так, причинить боль, разочаровать. Его любовь была такой огромной, что этот страх парализовал.
Но от этого понимания его желание не угасало — оно росло. Каждое нежное прикосновение к коже Джеймса, когда они готовили завтрак, каждый украдкой брошенный взгляд через комнату, каждый долгий, ленивый поцелуй перед сном — всё это было каплей, переполнявшей чашу его терпения. Он хотел не просто обладать — он хотел раствориться, стать одним целым, познать его всего без остатка.
Джеймс тоже хотел этого всей душой. Каждая клеточка его тела трепетала от голода по ласкам Итана. Но и его сковывал страх. Он боялся даже намёком, даже невинной шуткой нарушить это хрупкое, драгоценное равновесие их счастья. Ему казалось, что одно неверное слово, один слишком смелый жест — и этот прекрасный хрустальный замок, который они с таким трудом выстроили, рассыплется в прах. Он предпочитал молча томиться в сладкой агонии ожидания, чем рисковать и потерять всё.
Их объятия перед сном становились всё крепче, поцелуи — всё глубже и нетерпеливее, а паузы между ними — всё более многозначительными и напряжёнными. Между ними висело невысказанное, пульсирующее желание, наполнявшее дом электричеством и сладкой, мучительной надеждой. Они танцевали на краю, боясь сделать последний, решающий шаг, но уже не в силах сопротивляться магнетизму, что неумолимо влёк их друг к другу.
Глава 17: Искра
Темнело за окном, но в гостиной было тепло и уютно от света экрана и дыхания друг друга. Они лежали на диване, тесно переплетясь — спина Джеймса прижата к груди Итана, его голова удобно устроилась под его подбородком. Одеяло укрывало их с ног до головы, создавая маленький, абсолютно ихний мирок.
На экране сменяли друг друга кадры «Кэрол» — томные взгляды, приглушённые разговоры в полумраке баров, трепетные прикосновения влюблённых. Каждая сцена, полная скрытого желания и невысказанной нежности, отзывалась эхом в их собственных сердцах. Итан чувствовал, как бьётся сердце Джеймса у него под рукой — учащённо и откликаясь на каждое движение на экране.
Его пальцы нежно переплелись с пальцами Джеймса, лежащими на его руке. Большим пальцем он водил по его костяшкам — медленно, гипнотически, чувствуя под кожей каждую клеточку, каждый нерв. Он дышал в его волосы, вдыхая знакомый, дорогой запах шампуня и чего-то неуловимого, что было просто Джеймсом.
Фильм подходил к концу, оставляя в воздухе густое, сладкое и тревожное послевкусие. Тишина в комнате стала звучной, наполненной невысказанными словами и желанием, которое витало между ними с самого начала вечера. Оно росло с каждой минутой, с каждым их синхронным вздохом, с каждым нежным движением руки Итана.
И тут Итан посмотрел на Джеймса странным взглядом — глубоким, тёмным, полным немого вопроса и такой нежности, что у Джеймса поплыло перед глазами. Его пробрал лёгкий озноб, и он уже знал, что последует за этим взглядом. Он был готов. Поэтому он просто закрыл глаза, безмолвно доверяясь ему, полностью отдаваясь рукам Итана.
Те руки, что снимали с него пижаму, были бережны и трепетны. Его поцелуи были клятвами, запечатлёнными на каждой обнажающейся частице кожи — на плече, на ключице, на трепетном месте у самого сердца. Итан осторожно, почти с благоговением, языком очерчивал контуры его лица, задерживаясь на губах так долго, что Джеймса качало на волнах нарастающего возбуждения и абсолютного, безоблачного счастья. Он не проявлял инициативы, полностью доверившись Итану, который исследовал его тело так, будто прикасался к чему-то хрупкому и бесконечно ценному.
Каждое движение Итана, каждый взгляд были наполнены такой любовью и чистотой, что Джеймс чувствовал — вот оно. То самое, о чём он всегда мечтал. Он чувствовал лёгкую неловкость Итана, но сквозь неё пробивалась такая мощная, уверенная волна желания, что она смывала все последние страхи.
А потом не было ни страха, ни мыслей, ни чего-то ещё — только дыхание, слившееся воедино, только тихий шёпот имён в полумраке комнаты, только тёплое одеяло, укрывающее их вдвоём, и чувство полного, абсолютного соединения — не только тел, но и душ.
Они заснули глубокой ночью, сплетённые воедино — его рука на его талии, его дыхание в его волосах. На их лицах, освещённых лунным светом, застыли умиротворённые, безмятежные улыбки. Страх растворился, уступив место чему-то гораздо большему — тихому, прочному и вечному. Они были дома. Они были счастливы.
Глава 18: Тайный план
На следующий день Итан проснулся с чувством, которого не знал никогда прежде. Это была лёгкая, окрыляющая уверенность, идущая из самой глубины сердца. Он смотрел на спящего Джеймса, на его безмятежное лицо, прижатое к подушке, и знал — пришло время.
Тихо выбравшись из постели, чтобы не разбудить его, он взял ноутбук и устроился на кухне с чашкой кофе. Его пальцы уверенно застучали по клавиатуре. Он уже знал, куда хочет их увезти.
Он заказал билеты и полный пакет на горнолыжный курорт в Аспене, Колорадо. Это место было воплощением романтической зимней мечты: заснеженные вершины Скалистых гор, уютные шале с горячими каминами, мерцающие огни и чистейший горный воздух. Он представлял, как они будут кататься на лыжах днём, а вечером греться у огня, укутавшись в один плед.
Но главное — у него был план. Он забронировал частную экскурсию на снегоходах на закате на одну из самых живописных вершин. Именно там, в полной тишине, нарушаемой лишь хрустом снега под ногами, с панорамным видом на уходящее за горы багровое солнце, он хотел опуститься на одно колено.
Он уже видел это: они вдвоём на вершине мира, в розовых и золотых лучах заката, их дыхание превращается в лёгкий пар на морозном воздухе. И он достанет кольцо...
Миша, чувствуя его возбуждение, тыкалась мокрым носом в его ладонь. Итан рассеянно почёсывал ей за ухом, улыбаясь своей тайне. Его сердце пело. Он дарил им не просто поездку. Он дарил им воспоминание на всю жизни — идеальное начало их официальной истории.
Всё было готово. Оставалось только дождаться Рождества и сохранить сюрприз в тайне.
Глава 19: Рождественский сюрприз
До Рождества оставались считанные дни. Дом сиял огнями гирлянд, пахло хвоей и имбирным печеньем. Они вместе украшали ёлку, смеясь и целуясь, но в глубине души Джеймс чувствовал лёгкую, почти невесомую грусть. Он мечтал, что после всей пройденной боли и обретённой близости случится чудо — Итан сделает ему предложение. Но Итан вёл себя как обычно: спокойно, нежно, но без намёков на что-то большее. И понемногу надежда в сердце Джеймса начала угасать.
Но однажды вечером, за три дня до Рождества, Итан вернулся с работы не с привычной усталой улыбкой, а с загадочным, сияющим взглядом. В руках он держал конверт, который тут же спрятал за спину.
— Дорогой, — его голос звучал непривычно взволнованно и радостно, — доставай свой сиреневый чемодан!
Джеймс оторвался от вышивки и удивлённо поднял глаза. Взгляд его скользнул по сияющему лицу Итана, по его таинственной улыбке, и в груди ёкнуло что-то тёплое и трепетное.
— Мы куда-то едем? — переспросил он, не веря до конца. — К моим родителям?
Итан рассмеялся — звонко, искренне, и этот смех наполнил комнату счастьем. — Да, к родителям мы поедем встречать Новый год, — согласился он, подходя ближе и проводя рукой по его щеке. — А сначала... мы едем в одно очень красивое место.
В его глазах плясали зайчики от гирлянд и какая-то глубокая, сияющая тайна. Воздух вокруг будто зарядился волшебством и ожиданием чего-то невероятного. Джеймс почувствовал, как лёгкое, почти забытое чувство надежды снова зажглось где-то глубоко внутри.
Глава 20: Зимняя сказка
Самолёт приземлился в снежном царстве. За стеклом терминала бушевала настоящая зимняя сказка — искрящиеся сугробы, ели в пушистых шапках и хрустальный, морозный воздух, от которого кружилась голова.
Их разместили в уютном деревянном шале на окраине курорта. Номер пах хвоей, кожей и сладким печеньем. В центре стояла массивная кровать под стёганым одеялом, а у окна — собственный камин, уже потрескивающий тёплым огнём. Джеймс, заворожённый, подошёл к панорамному окну, за которым открывался вид на заснеженные вершины, окрашенные в розовый цвет заходящего солнца.
— Итан, это... нереально, — прошептал он, прижимаясь лбом к холодному стеклу.
Итан подошёл сзади, обнял его за талию и притянул к себе. — Это только начало, — пообещал он, и его голос звучал счастливо и таинственно.
Они устроились у камина за ужином — томлёная оленина с брусничным соусом, тёплый хлеб и ароматный глинтвейн. Они ели, смеялись и болтали о пустяках, но в воздухе витало ощущение чуда. Завтра было Рождество, и они заказали столик в самом романтичном ресторане на вершине горы.
После ужина они решили прогуляться. Надев тёплые пуховики и взявшись за руки, они вышли на улицу. Ночь была безветренной и ясной. Мириады звёзд, таких ярких и близких, будто их можно было достать рукой, сияли на тёмном бархате неба. Под ногами весело хрустел снег, а из окон соседних шале лился тёплый свет и доносились обрывки рождественских песен.
Они молча шли по заснеженной тропинке, их пальцы были переплетены, а сердца — полны тихой, светлой радости. Казалось, весь мир замер в предвкушении праздника, и только они двое были в самом центре этой волшебной, сияющей вселенной. Завтра их ждал особенный вечер, но даже эта прогулка, эта ночь, это ощущение полного счастья уже были самым лучшим подарком.
Глава 21: Рождественское утро
Предрождественское утро началось с того, что первые лучи солнца, отразившись от белоснежного покрова, заиграли в окне шале радужными зайчиками. Итан проснулся первым и нежно поцеловал Джеймса в макушку, прежде чем тот открыл глаза.
— С Рождеством, моя любовь, — прошептал он, пока Джеймс, потягиваясь, улыбался ещё до конца не проснувшейся, но уже счастливой улыбкой.
Они обменялись подарками прямо в постели, под тёплым одеялом. Итан вручил Джеймсу изящную шкатулку ручной работы из орехового дерева — внутри, на бархате, лежало старинное серебряное перо для вышивания с гравировкой «Моему вдохновению». Джеймс подарил Итану книгу редких рецептов итальянской кухни XIX века, которую он с трудом разыскал у букиниста, и тёплый свитер цвета тёмной вишни — точь-в-точь как у Итана, только в его, Джеймса, стиле.
Завтрак был восхитительным: воздушные панкейки с кленовым сиропом, хрустящий бекон и ароматный кофе. Они смеялись, кормили друг друга с одной вилки и не могли наглядеться друг на друга — казалось, счастье переполняло их и просилось наружу.
Потом были лыжи. Они носились по сверкающим склонам, как два больших ребёнка, падали в сугробы, обсыпанные искрящимся снегом, и помогали друг другу подняться, их смех звенел на весь лес. Их щёки налились румянцем, глаза сияли, и в них отражалось безоблачное голубое небо и бескрайние снежные просторы.
А потом настал момент истины. Итан, стараясь сохранять спокойствие, предложил прокатиться на снегоходах на самую высокую точку перед закатом. Когда они взобрались на вершину, дыхание перехватило уже не от высоты, а от красоты. Солнце, огромное и багровое, медленно опускалось за зубчатые пики гор, окрашивая снег в золото и пурпур. Воздух был чистым и звенящим, а вокруг не было ни души — только они и бескрайняя, величественная тишина.
Итан взял Джеймса за руки. Его глаза были серьёзными и бездонными. — Джеймс, — его голос дрогнул, но был твёрдым. — Мы прошли через столько, чтобы найти друг друга. Я чуть не потерял тебя навсегда и понял, что моя жизнь без тебя — не жизнь. Ты — мой дом, моё вдохновение, моя любовь. И я хочу провести с тобой каждое своё Рождество, каждый день до конца своих дней.
Он опустился на одно колено в пушистом снегу. В его руке, в бархатной коробочке, лежало кольцо — изящное, платиновое, с одним крупным бриллиантом, окружённым россыпью более мелких камней цвета дымчатого топаза, точно повторявших оттенок его глаз.
— Выходи за меня, Джеймс. Сделай меня самым счастливым человеком на земле.
По щекам Джеймса ручьём потекли слёзы — тихие, солёные, слёзы абсолютного, всепоглощающего счастья. Он кивал, не в силах вымолвить ни слова, потом нашёл силы прошептать: — Да... Да, тысячу раз да!
Итан, дрожащей рукой, надел кольцо на его палец, и они замерли в объятиях на краю света, под пронзительно красивым небом, пока последний луч солнца не ушёл за горизонт, уступив место рождественской звезде, которая зажглась прямо над их головами — словно благословляя их новую, общую жизнь.
Глава 22: Семья
Новогодний вечер в нью-йоркском пентхаусе родителей Джеймса был наполнен светом, смехом и ароматом ели, жареного гуся и корицы. Всё семейство собралось за огромным столом — родители, сестра Джеймса с мужем и их маленький сын, который уже вовсю пытался украсть угощения с тарелок.
А под столом, на тёплом паркете, устроилась Миша — её привёз племянник, чтобы она тоже стала частью семейного праздника. Она с важным видом облизывала лапу и внимательно следила за всеми, изредка получая кусочки лакомства из рук счастливого мальчишки.
Когда бой курантов был уже близок, Итан тихо позвякивал ножом о бокал, призывая к вниманию. Он встал, его взгляд встретился с взглядом Джеймса, сияющим от любви и румянца.
— Я хочу сказать несколько слов, — начал он, и его голос, обычно такой уверенный, дрожал от волнения. — В этом году со мной случилось самое большое чудо в жизни. Я нашёл не просто любовь. Я нашёл свою вторую половину, свой дом, своё будущее. — Он посмотрел на родителей Джеймса, его глаза были чистыми и искренними. — Я бесконечно благодарен вам за то, что вырастили такого удивительного, доброго и прекрасного человека. И я хочу попросить у вас... у всей вашей семьи... официально руки вашего сына. Я обещаю любить его, оберегать и делать счастливым каждый день нашей жизни.
За столом воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в камине. А потом мать Джеймса подняла свой бокал — в её глазах стояли слёзы, но на губах играла самая светлая улыбка.
— Дорогой Итан, — сказала она тёплым, дрожащим голосом. — Ты уже давно стал частью нашей семьи. И для нас большая честь и радость официально назвать тебя нашим сыном.
Все подняли бокалы под одобрительный лай Миши, которая, казалось, всё прекрасно понимала.
В этот момент раздался первый удар курантов. Громкий, торжественный, он возвестил о начале не только Нового года, но и нового этапа их жизни — этапа, где всё было пропитано любовью, взаимным уважением и тихим, прочным семейным счастьем.
И под аккомпанемент боя часов и счастливого смеха они поняли: самое большое богатство — это не подарки под ёлкой, а люди, сидящие за одним столом, и любовь, что переливается через край, даря надежду на все грядущие рассветы. ❤️
Конец.