Астральные Заморочки и Дзен на Выгуле

Кабинет Марины, заставленный до потолка книгами и стопками пожелтевших газет, пах типографской краской, озоном от старого принтера и едва уловимым ароматом застарелого кофе. Солнце, пробиваясь сквозь пыльные жалюзи, выхватывало золотые мотыльки из висящих в воздухе частиц, создавая сюрреалистическую атмосферу, идеально подходившую для встречи столь полярных личностей. Я сидел напротив ее массивного деревянного стола, который, казалось, видел не одно журналистское расследование, и пытался удержать в сознании свои «тонкие защиты», пока Марина, скрестив руки на груди, изучала меня взглядом, острым, как лезвие заточенного карандаша. За ее спиной висел огромный плакат с надписью: «Факты – упрямая вещь, господа».

— Значит, вы утверждаете, что ваш пульт не просто потерялся, а «дематериализовался»? — голос Марины был низким, с легкой хрипотцой, словно она часами разговаривала по телефону или только что кричала на кого-то. В ее вопросе сквозило такое количество скепсиса, что, казалось, даже пылинки в воздухе на мгновение замерли, отказываясь верить.

Я поерзал на скрипучем стуле, который, кажется, был старше меня. «Ну вот, опять. Объяснять очевидные вещи человеку, который мыслит в рамках трехмерной реальности, все равно что пытаться научить ежика летать. Поймет ли она, что такое 'колебания морфогенетического поля'? Или опять придется упрощать до 'энергетических следов', которые для нее звучат, как отпечатки пальцев на невидимой пыли?»

— Не просто дематериализовался, Марина, — я постарался придать своему голосу спокойствие, присущее Мастерам Востока, способным контролировать цунами одним лишь взглядом. — Он был устранен из физической реальности. А потом... потом появилась розовая заколка. Это классический пример инверсии поля.

Марина лишь хмыкнула, но на этот раз не так едко, как накануне, когда я на пальцах объяснял ей концепцию «лярв», питающихся ментальной энергией. Сегодня она была более сосредоточенной. Ее блокнот, изрядно потрепанный, был раскрыт на чистой странице, а ручка с колпачком, который она нервно покусывала, ждала моих показаний. Ее глаза, цвета темного шоколада, внимательно следили за каждым моим жестом, каждой интонацией, словно она пыталась уловить скрытый ритм моей речи, найти в нем фальшивую ноту.

— Инверсия поля, значит, — она выдохнула облачко воздуха, которое для меня, чувствительного к энергетическим потокам, ощущалось как небольшое возмущение в атмосфере. — А что насчет пропажи бабушкиного фарфора у коллекционера Виталия Петровича из центра? Или целого набора редких инструментов у автомеханика?

Я вдруг почувствовал, как по моей коже пробежали мурашки, словно кто-то невидимый прошелся по моему энергетическому полю холодной ладонью. Это было не просто обычное совпадение, о которых так любят писать в желтой прессе. Это был резонанс. Каждое ее слово, каждый факт, который она произносила, словно сотрясал тонкие струны моей реальности.

— Ого, — подумал я, — это уже не просто бытовые заморочки. Это... это прямо как в книгах по эзотерической физике. Значит, я не один такой «счастливчик»? — Мои мысли завертелись с бешеной скоростью, ища параллели, выстраивая невидимые связи.

— А у одного художника, — продолжила Марина, не дождавшись моей реплики, — пропали все синие краски. Только синие. Остальные на месте. Он говорит, что просто испарились. Буквально.

В этот момент я уже не просто слушал. Я чувствовал. Каждое из этих исчезновений оставляло свой уникальный энергетический шлейф, подобно тому, как отпечатки пальцев остаются на стекле. Но эти «отпечатки» были невидимы для обычного глаза. Мое «внутреннее зрение», которое я так тщательно развивал годами, начало пульсировать, словно радар, сканируя окружающее пространство.

— Это... это все одно и то же, — произнес я, и голос мой, к моему собственному удивлению, прозвучал уверенно, без привычной доли самоиронии. — Это все дематериализация. Но не случайная.

— Не случайная? — Марина подняла брови, и в ее глазах мелькнула искорка, которую я воспринял как проблеск потенциального «просветления».

— Я чувствую... следы. Энергетические. Они как... как будто кто-то взял ластик и стер часть реальности. Но не аккуратно. Остались разводы. И эти разводы... они не похожи на обычные астральные отголоски. Они... цифровые.

Марина фыркнула. — Цифровые? Вы хотите сказать, кто-то хакает реальность через Wi-Fi?

Я лишь пожал плечами, позволяя себе легкую улыбку. — Вселенная гораздо сложнее, чем вы думаете. И иногда ответы находятся на пересечении того, что вы называете «технологиями», и того, что я называю «энергиями».

Так началось наше сотрудничество. Марина, прагматичная до мозга костей, конечно, скептически хмыкала на все мои объяснения про «тонкие энергии» и «энергетические следы». Ее скепсис был настолько ощутим, что, казалось, даже воздух вокруг нее становился плотнее, отталкивая любые эфемерные концепции. Она предпочитала оперировать фактами, хоть и до абсурда странными. Она верила в то, что можно пощупать, взвесить, измерить. И это, надо признать, действовало на меня отрезвляюще, заставляя переводить свои эзотерические концепции на язык, который был бы понятен даже пятикласснику.

Мы сидели часами, буквально зарывшись в ворох информации. Марина с головой ушла в свой журналистский мир. Клавиатура под ее пальцами стучала, как пулемет, выстукивая ритм ее мыслей. Она бороздила просторы интернета, ныряла в глубины андеграундных форумов, где обитают любители паранормальных явлений и городские мифотворцы.

Я видел, как она продиралась сквозь дебри откровенной чуши: истории про летающие тарелки, пришельцев из созвездия Плеяд, которые забирают носки из стиральных машин, и заговоры рептилоидов, управляющих городскими водоканалами. Она отфильтровывала зерна от плевел, ища те самые «закономерности», которые так ценила. Ее лицо было сосредоточено, брови сведены в упрямую морщину. Иногда она фыркала, иногда ее губы растягивались в циничной улыбке, когда она натыкалась на особенно дикую теорию.

Я же, сидя рядом, использовал свои, куда менее привычные «инструменты». Я закрывал глаза, отстранялся от звуков города, от назойливого гула ее компьютера, от запаха старых бумаг. Мое сознание, подобно сенсору, начинало сканировать пространство. Я пытался уловить те самые «вибрации», те «энергетические следы», которые оставались после исчезновения каждого предмета.

Я представлял себе эти следы как некие нити, тянущиеся из ниоткуда в никуда. Моя задача была пройти по этим нитям, словно по паутине, найти их начало, их источник. Я концентрировался на ощущениях, которые оставил после себя пропавший пульт, на фантомной пустоте, которая возникла на месте бабушкиного фарфора.

И то, что я обнаруживал, было... странным.

Эти нити были не просто оборваны, они были искажены. Мое внутреннее зрение сталкивалось с чем-то вроде помех на старом телевизоре – рябью, шумом, цветными полосами, которые накладывались на чистый энергетический фон. Это было похоже на то, как если бы кто-то взял файл и специально изменил его код, оставив после себя нечитаемые символы. Или, что еще хуже, стер их к чертовой матери, но сделал это так неумело, что оставил за собой «цифровой мусор».

«Это не природное явление, — осознал я с тяжелым вздохом. — Это не просто планеты сошли с орбиты или особо злобная лярва расшалилась. Это целенаправленное воздействие. Кто-то специально ставит помехи. Кто-то... хакнул тонкий план».

Ощущение было неприятным, как песок на зубах, как несинхронный звук в наушниках, как ошибка 404 в том месте, где ты ожидал увидеть привычную картинку. Мои обычные эзотерические методы, которые позволяли мне «настраиваться» на потоки и «читать» информацию, тут давали сбой. Это было нечто новое, чужеродное, вязкое и неприятное. Я чувствовал, как энергия, которую я пытался уловить, словно разбивалась о невидимую, но осязаемую цифровую решетку, рассыпаясь на бессмысленные обрывки.

— Ну что, нашли что-нибудь? — спросила Марина, отрываясь от своего ноутбука. Ее пальцы замерли над клавиатурой.

— Только... шум. Цифровой шум. Как будто кто-то пытается заглушить сигнал. Или... — я замялся, пытаясь подобрать правильные слова. — Или изменить саму природу сигнала. Это не похоже на обычное колдовство, Марина. Это что-то... высокотехнологичное. Но на тонком плане.

Марина лишь скептически прищурилась, ее рот изогнулся в привычной усмешке. — Техномагия, значит? Звучит как название для дешевого научно-фантастического романа.

Я не успел ответить, как ее лицо вдруг изменилось. Глаза, которые до этого были полны сомнения и легкого недоверия, распахнулись. В них загорелась та самая искорка, которую я видел у себя, когда меня обгадили голуби, предвещая «денежный поток изобилия». Только у нее эта искорка была не мистической, а... сенсационной. Ее дыхание участилось, а тело, до этого расслабленное, натянулось, как струна. Она резко подалась вперед, почти касаясь носом экрана ноутбука, и указала на него дрожащим пальцем.

— Андрей, посмотри! — ее голос был сдавленным, словно она обнаружила что-то невероятное, но боялась спугнуть. — Вот! На андеграундном форуме «Космических Гиков»... среди всего этого бреда... упоминания о... «цифровых энергетиках».

Я наклонился к экрану. Мелкий шрифт, мигающий курсор, и посреди потока обрывочных фраз и мемов, которые мне ничего не говорили, я увидел ключевые слова, выделенные жирным шрифтом в одном из постов: «...переформатирование реальности через интернет... манипуляции тонкими планами с помощью квантовых шифраторов...»

Мое сердце подпрыгнуло, как мячик, а потом заколотилось, словно пытаясь вырваться из груди. Это было оно! То самое ощущение «цифровых помех», которое я чувствовал! Это было объяснение. Абсурдное, но, черт возьми, оно идеально ложилось на мои ощущения!

— «Квантовый шифратор»... — эхом отозвалось у меня в голове. — Так вот почему мои защиты пробивались, как ветхое сито! Это не просто магия. Это... это новый уровень.

Марина, не догадываясь о моей внутренней буре, продолжала читать, ее голос дрожал от возбуждения. — Здесь пишут, что они могут «дематериализовывать» объекты, «перемещать» их в пространстве, даже «зацикливать» временные линии...

Последние слова заставили меня вздрогнуть. Зацикливать временные линии? Это уже не просто шуточки с пультом. Это что-то серьезное, способное исказить саму ткань реальности. Мой «внутренний экран», до этого лишь слегка мерцавший, теперь запульсировал тревожным красным светом.

— Я нашла! — Марина откинулась на спинку стула, ее глаза горели, словно два миниатюрных солнца. — Кажется, у нас есть имя. Или, по крайней мере, псевдоним. Один из пользователей форума, который постоянно пишет о «цифровой оптимизации мира»... его зовут Кирилл.

Я почувствовал, как в моей голове щелкнул какой-то невидимый замок. Все разрозненные кусочки головоломки, все мои странные ощущения, все необъяснимые события последних дней – все вдруг сложилось в единую, пугающую картину. Это был не ретроградный Меркурий. Не лярвы. Это был конкретный человек, обладающий, судя по всему, уникальными и крайне опасными способностями. И он использовал их, чтобы «оптимизировать» мир, один дематериализованный пульт за другим. Обычная магия Андрея, я понял, бессильна против «цифровой». А Марина, хоть и рациональна, столкнулась с чем-то абсолютно новым, что требовало от нее пересмотреть свои взгляды, до этого твердые, как гранитная скала.