5 глава расчет
Он не пришел. Часы на прикроватной тумбочке показывали одиннадцать, потом половину двенадцатого. Полночь. Глухая, звенящая тишина в квартире была громче любого скандала. Я сидела, поджав ноги, в гостиной, в полной темноте, и ждала. Не из страха или тоски, а как охотник, затаившийся в засаде. Я жаждала увидеть его лицо. Услышать очередную сладкую, отточенную ложь, которая теперь будет для меня не раной, а доказательством. Топливом для мести.
«Собирай вещи и сваливай», — мог бы сказать здравый смысл. Но здравый смысл сгорел дотла вчера вечером в ванной комнате, вместе с последними остатками иллюзий. Уйти тихо — значит признать его победу. Значит, позволить ему и дальше считать меня той самой «истеричкой», которую он бросил, потому что она «довела». Нет. Он должен увидеть крушение. Почувствовать его. И для этого мне нужно было остаться. Ненадолго.
Я легла спать, но сон был поверхностным, как тонкая пленка льда на кипящей воде. Где-то под утро я сквозь дремоту услышала скрип ключа, шаги по коридору, осторожный скрип двери. Он лег рядом, и через минуту его рука тяжело упала мне на талию, пахнущая чужим парфюмом и холодной ночью. Мое тело среагировало раньше сознания — я резко, почти судорожно, перевернулась на другой бок, сбрасывая его руку. Мне стало физически противно, будто меня облили чем-то липким и ядовитым. Фу.
Я снова проснулась раньше него, на рассвете. Не хотела дышать с ним одним воздухом. Он был спертым, отравленным его ложью. Слишком душно.
В офисе меня ждало неожиданное спасение. Генеральный директор, суровый и вечно занятый Михаил Петрович, вызвал меня к себе и торжественно, как знамя, вручил толстенную папку с делом того самого сотрудника из европейского филиала.
— Ковальчук, это на вас вся надежда. Запутанная история, пахнет коррупцией. Нужно вытащить нашего человека и сохранить лицо компании. Изучите все досконально.
Я лишь кивнула, ощущая вес папки в руках. Это был мой якорь. Конкретная, сложная, поглощающая все ресурсы мозга работа. Именно то, что нужно.
Как по расписанию, ко мне заглянула Адель с двумя капучино. Я молча протянула ей телефон с той самой фотографией. Она посмотрела, побледнела, и чашка в ее руке задрожала, едва не выскользнув.
— Твою мать... — выдохнула она. — Алис... Это же...
— Да, — перебила я ее, голос звучал ровно и холодно, как сталь. — Это оно.
Она несколько секунд молча смотрела на меня, оценивая мое состояние.
— И что ты будешь делать? Только не говори, что простишь этого...
Я покрутила пальцем у виска, и на моем лице впервые за долгое время появилось что-то похожее на улыбку. Безрадостную, хищную.
— Простить? Нет. Я собираюсь его уничтожить.
Ее глаза загорелись мрачным любопытством.
— И каков план, Отелло в юбке?
План. Он начал кристаллизоваться у меня в голове в тот же миг. Я вспомнила, что пару месяцев назад на одном из совещаний обсуждался пилотный проект по обмену сотрудниками между нашим «Холдингом Северный» и рекламным агентством «Вертикаль» — тем самым, где финансовым директором работал Марк. Тогда идея заглохла, но сейчас она показалась мне даром судьбы.
— Мне предлагали поучаствовать в обмене с «Вертикалью», — сказала я, подходя к окну и глядя на серый город.
— На пару недель. Чтобы перенять их опыт работы с клиентами. Я думаю, я соглашусь.
Адель присвистнула.
— Иди к нему в логово? Смело. Только смотри, не заиграйся там. Не стань такой же, как он.
— Не стану, — уверенно ответила я.
— Это просто работа. Разведка.
После ее ухода пазлы начали складываться в единую, четкую картину. Обмен — это лишь прикрытие, возможность быть рядом, иметь доступ. Но нужен был более тонкий ход. Нужно было ударить по его репутации, по его карьере, по тому, что он ценил больше всего — по его самолюбию и статусу. Почему бы не подружиться с его директором? Говорили, Игорь Станиславович — человек старой закалки, ценит честность и семейные ценности. Он терпеть не может сплетни и скандалы в коллективе. А если прикинуться белой овечкой, которая случайно узнает о темных делишках своего неверного парня... Да, и параллельно нужно копать. Искать его косяки на работе, финансовые нестыковки, любые компроматы.
С этим решением я пошла к Михаилу Петровичу.
— Михаил Петрович, помните, мы обсуждали обмен опытом с «Вертикалью»? Я проработала этот вопрос. Думаю, это может быть крайне полезно для нашего нового PR-направления. Я готова возглавить эту инициативу.
Директор, удивленный моей внезапной активностью, лишь брови поднял.
— Внезапно, Ковальчук. Но инициатива хорошая. Договорюсь с их гендиром. Готовьтесь.
План был запущен. Теперь оставалось только играть свою роль безупречно. Расчет должен был быть холодным, выверенным, без единой ошибки. По-другому меня действительно не отпустит. Я не хотела отпускать сама.
Вечер подкрался незаметно. Я засиделась над делом Ковальчука, и только в шесть часов, когда офис опустел, собралась домой.
Как только я переступила порог квартиры, меня ждал «теплый» прием. Марк стоял посреди гостиной, с лицом, искаженным злости:
— И где это ты шлялась до сих пор? — рявкнул он, с порода обвиняя меня. —КАКОГО ХРЕНА ТАК ПОЗДНО?
Я медленно сняла пальто, повесила его на вешалку, повернулась к нему. Внутри все кипело, но внешне я была спокойна, как озеро в безветренную погоду.
— Р-а-б-о-т-а-л-а, — произнесла я по слогам, ледяным тоном.
— Или тебе это слово незнакомо?
Он опешил от такой реакции. Он ждал оправданий, слез, а получил равнодушие.
— Что ты вообще несешь? — уже неуверенно пробормотал он.
Я не стала кричать. Вместо этого я плавно указала рукой на диван.
— Сядь.
Он, ошеломленный, послушно опустился на край дивана, как школьник, вызванный к директору.
— А теперь давай вернемся к вчерашнему вечеру, — начала я, и мой голос все еще был тихим, но в нем зазвенела сталь.
— КАКОГО ХРЕНА ТЫ ВЧЕРА НОЧЬЮ ПРИПЕРЛСЯ? И ДАВАЙ БУДЕМ ЧЕСТНЫМИ ХОТЯ БЫ С СОБОЙ НАСЧЕТ ТВОЕЙ ИЗМЕНЫ, А? — сорвалась я на крик, потому что сил сдерживать холодную ярость уже не оставалось.
Его лицо перекосилось. Он вскочил, переходя в контратаку, его любимую тактику.
— КАКОГО ХЕРА ТЫ ОРЕШЬ НА МЕНЯ? А ТЫ В КУРСЕ, ЧТО КТО БОЛЬШЕ ВСЕГО ПОДОЗРЕВАЕТ, ТОТ САМ И ИЗМЕНЯЕТ? С КЕМ ТЫ ТАМ МУТИШЬ, А? НА РАБОТЕ ЗАСИЖИВАЕШЬСЯ? — он тыкал в меня пальцем, пытаясь переломить ситуацию.
Я опешила. Цинизм и подлость этого хода были за гранью добра и зла. Он не просто врал — он вывернул все наизнанку, сделав жертвой себя.
— Ах, так это я виновата? — рассмеялась я горько и коротко. — Классно. ВЫМЕТАЙСЯ ОТСЮДА.
Он зло, по-собачьи покосился на меня, схватил свою кожаную куртку со стула.
— С огромной радостью! — бросил он в пространство и вышел, громко хлопнув дверью.
Я не плакала. Не было сил даже на слезы. Была только всепоглощающая, оглушающая усталость и ледяная решимость.
Я знала: завтра мне придется надеть маску. Быть милой, прощающей, немного растерянной. Играть в его игру, чтобы он поверил и опустил охрану. Завтра начинался новый день. И новые возможности — в офисе Марка. Моя война только начиналась.