комната кривых зеркал

Комната кривых зеркал
Часть 9. Беги так же быстро, как думаешь (или наоборот)

Плотные шторы охраняли тревожный сон от непокорных солнечных лучей, пробивающихся в просторную комнату. Легкий перезвон птиц казался траурным маршем для переутомленного сознания, чутко реагирующего на внешний мир сквозь дрему. Спертый воздух давил на одеяло, сильнее прижимая уставшее молодое тело к кровати.

Отказавшись от всякого сопровождения: как супергеройского, так и агрестовского — выбившийся из сил Феликс, едва держась на ногах, переступил порог особняка, впуская в дом забрезживший рассвет. Он отстранённо отмахнулся от посыпавшихся вопросов взволнованной матери и, поспешно раздевшись, забрался в постель. День был полон непредсказуемых открытий, которые необходимо было срочно тщательно обдумать, однако к такому трудоёмкому процессу юноша не был готов ни морально, ни физически. Стоило светлой макушке коснуться подушки, как Феликс потерял связь с реальностью, получая вместо долгожданного отдыха мельтешащие в сознании лица Маринетт, ЛедиБаг, акуматизированной Хлои. Яркий белый свет раздражал рецепторы сквозь сновидения, вспышками освещались неразличимые девичьи лица и хаотично сливались в одно; пронзительные крики, смешиваясь с голосами прислуги Агреста, оглушали, острыми иглами вонзаясь в нервы. Пара часов, проведённых в пограничном состоянии между сном и бодрствованием, взвинтили все ощущения парня до предела: так, что он не мог определить, насколько реален прожигающий взгляд, что он чувствовал сейчас на себе.

Выверенным движением Феликс схватил лежащую рядом подушку и не глядя замахнулся в сторону двери. Когда вместо удивленного вскрика матери или осуждающего кашля Натали в голове Феликса заиграла музыка вчерашнего медленного танца и последующее тихое «Ты мне нравишься», Грэм де Ванили мучительно медленно распахнул глаза и застывшим взглядом уставился в потолок. Поистине железная сила воли не позволяла ему поддаться чарующей мелодии и вновь сомкнуть веки.

— Ну и что тебе нужно от меня в такую рань? — хрипло спросил Феликс, всячески стараясь установить связь с реальностью.

— Тебе стоит пошевелиться, если ты не хочешь опоздать на занятия, — с глупой жизнерадостной улыбкой ответил Адриан, откровенно забавляясь страданиями невыспавшегося брата.

Агрест энергичным броском вернул развалившемуся парню подушку точно в лицо и лишь сильнее рассмеялся от его недовольного бормотания. Кожа Адриана искрилась свежестью, без единого намёка на усталость, жидкий блеск глаз вторил играющей на губах улыбке, а простая белая рубашка идеально дополняла образ парня из рекламы антидепрессантов или, по крайней мере, парфюма бренда Агрест. Адриан мучительным образом научился всегда выглядеть безукоризненно: этому способствовали жесткое расписание, учитывающее каждую минуту его подростковой жизни; строгий отец, требующий полной отдачи и лучших результатов; безжалостные акумы, не знающие ни выходных, ни отпусков, и его чуткая Леди, что казалась несокрушимой, но всегда остро нуждалась в его поддержке.

Феликс, бросив на кузена короткий хмурый взгляд, в очередной раз убедился, что всякому, кто не в силах отличить этих двух парней друг от друга, положена коррекция зрения без дополнительной диагностики.

— Я и не собирался появляться в коллеже раньше обеда, — ответил Феликс, вставая с кровати. Голова гудела, как самолёт на взлетной полосе, а на бледной коже груди ощущалось фантомное давление каната. — Можешь передать учительнице, что у меня посттравматический стресс после первого столкновения с акумой. Вы, вроде как, все акумой оправдываете, да?

— Ты же помнишь, что тебя не допустят к итоговым экзаменам без сданного проекта? Тогда тебе придётся остаться здесь на лето, — вопросительно выгибая бровь, ответил Адриан.

— Здорово, что ты напомнил, — лениво произнёс Грэм де Ванили и, тяжело ступая босыми ступнями по холодному паркету, прошёл мимо брата прямиком в ванную комнату, — Вот пусть Хлоя, как непосредственная причина моей психологической травмы, и отдувается за этот бесполезный проект. Мне все равно, как она это сделает. Вчерашнее ее выступление было вполне впечатляющим, пусть наберёт Бражника ещё раз.

Адриан лишь устало покачал головой, смотря вслед ссутулившемуся брату, который скрылся за дверью душевой.

— А куда ты вчера пропал, когда появилась Хлоя? — послышался из смежной комнаты вопрос, а затем из дверного проема показалась копна лохматых волос.

— Нууу, за мной приехал Горилла, а когда заметил акуматизированного - без разбору затолкал в машину, — отрепетированная ложь вылетела изо рта так же естественно, словно его спросили собственное имя, безмятежность на лице не всколыхнулась ни на секунду, и лишь неловкое потирание шеи, от которого Адриан никак не мог отучиться, выдавало его неуверенность.

— Странно, я не заметил машины, когда возвращался домой, — ответил Феликс, и следом послышались звуки льющейся воды, так что Адриан поспешил покинуть комнату, пока он сам не опоздал на урок.

Грэм де Ванили подставил лицо под тёплые струи воды, прогоняя последние цепляющиеся остатки беспокойной ночи и позволяя одеревеневшим от напряжения мышцам благодарно расслабиться. Капли беспорядочно стекали вниз по непослушным прядям, лицу, мутной пеленой накрывали взор и терялись среди рельефов жилистого тела, принося уму окончательную ясность.

Как никогда четко юноша видел перед собой события вчерашней неудавшейся вечеринки, от чего едва ощутимые мурашки пробежали по его телу. Каждый новый день, проведённый в Париже, становился безумнее предыдущего, на каждую выходку блондина город отвечал не менее подлой шалостью, словно намекая, в чьих руках сосредоточен настоящий контроль. Этот город смущал, сбивал с толку, выводил из себя, заставляя рвать на себе волосы от отчаяния. Признанное всем миром средоточие любви и романтики вдруг обернулось невыносимой тюрьмой с надзирателем в лице родной матери. Такой знакомый Лондон, где Феликс привык наслаждаться одинокими вечерами без назойливых одноклассников, высокомерных родственников и уж тем более без нападений агрессивных демонов, казался сейчас таким далёким, чужим, словно юноша оставил свой дом на другой планете и отправился покорять совершенно новое измерение.

Феликс Грэм де Ванили вышел из душа обновлённый, освеженный, как прежде уверенный в себе, с собранными в кулак мыслями и одной конкретной целью в голове — как можно скорее вернуться домой.

Свежий воздух, пробираясь сквозь распахнутое окно и разбавляя ночную духоту, слегка холодил влажную юношескую кожу. Феликс забрался обратно на кровать и схватил свой ноутбук. Бросив мимолётный взгляд на время, он отметил, что занятие едва началось, однако на данный момент это интересовало его в последнюю очередь. Длинные пальцы застучали по клавиатуре, и в следующее мгновение на экране загорелась пестрая заставка ЛедиБлога.

Несмотря на столь раннее время, сайт был полон активных пользователей. Публикации обновлялись каждую секунду, бурные обсуждения на форумах не останавливались, частенько рождая новые споры и конфликты. Блог был заполнен информацией на любой вкус: начиная от высокорейтинговых фанфиков и посвященных супергероям мемуаров, заканчивая исследованиями о возможной лактозной непереносимости Кота Нуара.

Пропуская постоянно мелькающее перед глазами фанатское творчество, Феликс обратился к новостному разделу. Практически час времени он потратил на просмотр любительских видео с мест сражений и прочтение всех статей Альи об особенностях трансформации героев, их уникальных талисманах и супер-силах, а также их главном враге — Бражнике. Руки так и тянулись поставить пять звёзд фантастическим триллерам с участием говорящей божьей коровки и не менее разумного кота, и лишь мозг, в чьей памяти отчетливо всплывали свежие обрывки последней акуматизации, настойчиво старался убедить нутро в правдивости просмотренных сюжетов. Голова раскалывалась от переизбытка новой информации, выстроенные в мыслях логические связи путались, натыкаясь на очередной неоднозначный вопрос, а в душе закипало жгучее раздражение из-за собственного неведения. Чертов Париж с двумя чертями на пьедестале.

С громким хлопком ноутбука Феликс поднялся на ноги и поспешил поскорее привести себя в порядок.

Несмотря на то, что он нашёл ответы на часть своих вопросов, другие все ещё оставались для него нерешённой загадкой, которая требовала скорейшего решения, ведь оставаться здесь и дальше он не собирался. Поэтому спустя несколько минут, собранный с иголочки Феликс в строгих отглаженных серых брюках и по-бунтарски выпущенной светлой рубашке со свободным воротом, с непривычно растрёпанными волосами, словно прическа создавалась под вдохновением недавней встречи с Котом Нуаром, стоял напротив двери, ведущей в комнату Амели.

Жизнь в этом дома начиналась намного раньше начала солнечного дня: сами Агресты, имея безбожно загруженный график, не могли позволить себе такие вольности, как утренний сон, а суетящаяся прислуга обязана была подготовить все к их раннему подъёму. Так и сейчас, когда время едва перевалило за девять утра, в лабиринтах особняка с трудом можно было встретить живого человека. Однако юноша был уверен, что его дорогая матушка не только не покинула этих стен, но и в традициях истинной английской светской дамы даже не приступила к своему рутинному туалету.

Коротко постучавшись, Грэм де Ванили аккуратно прошёл в светлую, просторную комнату. Она располагалась по соседству от спальни четы Агрест, в восточной части дома, и занимала чуть ли не больше места, чем комната хозяев. Это было единственное помещение в доме, имеющее свой собственный обустроенный балкончик, выходящий на цветущую круглый год оранжерею, и эту комнату всегда занимала мадам Грэм де Ванили. Гостевой эта комната называлась лишь условно, ведь за долгие 20 лет единственной гостьей здесь была Амели. Мать Феликса испытывала странную привязанность к этой огромной комнате с молочно-кремовыми стенами и странными лепнинами в углах, напоминающими то ли крылья птицы, то ли бабочки. Казалось, она без преувеличений чувствовала себя здесь, как дома, в то время как Феликс, поселившись в необжитой комнатушке под самой крышей, которая, скорее всего, являлась своеобразной кладовкой для ненужной выросшему Адриану мебели, всячески старался проводить в особняке как можно меньше времени.

Амели, которая все ещё нежилась в кровати, наслаждаясь утренним кофе и свежим ароматом весенних цветов, завидев сына, резко вскочила на ноги.

— Мой дорогой мальчик, — воскликнула женщина и заключила сына в крепкие объятия, — Как же ты меня вчера напугал. Я предупредила мадам Бюстье, что сегодня ты будешь отсутствовать на занятиях. Ты точно в порядке, сынок?

Амели медленно отстранилась и нежно обхватила руками лицо Феликса. В ее глазах беспокойство снежными хлопьями накрывало зелень лесных равнин, заставляя взгляд потускнеть от тревоги и переживаний. Ее руки бесцельно гладили его щеки, успокаивая, даруя чувство защищённости. На секунду Феликс закрыл глаза, растворяясь в этой кроткой ласке, и счастливая улыбка озарила его лицо. Потерявшись в материнском тепле, что способно воскресить целое кладбище рухнувших надежд и растопить ледяные материки отчаяния, юноша забыл, зачем сюда пришёл и чего ждал от этой встречи.

— Все в порядке, maman, тебе не стоит так переживать, — ответил Феликс и, поцеловав обе женские ручки, сложил их у себя на груди, — Я, правда, вообще не понял, что произошло. Это было очень, э-ээ ... странно.

— Я поговорю с Габриэлем, и телохранитель Адриана теперь будет везде сопровождать вас обоих. Знаешь, я была уверена, подобная гиперопека помогает справиться ему с потерей жены, но теперь я понимаю, что это правда необходимо.

Юноша отпустил ладони Амели и повернулся к окну, устремляя взгляд в дальнюю точку горизонта. Его первоначальный настрой поутих, он бездумно стоял, нервно теребя край рубашки, и не знал, как начать разговор. Мать не видела его лица, но он не сомневался, что она заметила эту небольшую заминку и поняла его намерения наперёд.

— Ты не думаешь, что безопаснее будет вернуться в Лондон?

— Милый, ты боишься? — тихо спросила Амели, кладя ладонь сыну на плечо.

— Нет, то есть ... я не знаю, я запутался, — почти шепотом ответил он, чувствуя успокаивающие поглаживая по спине, и опустил голову.

— Я понимаю, что все это ново для тебя и поначалу может пугать. Ты не один, Феликс, и ты не можешь контролировать все сразу. Акумы – не твоя забота. Поверь, об этом есть кому позаботиться, и эти люди неплохо справляются. Тебе ничего не угрожает.

— Возможно. Но зачем мы вообще здесь? К чему все это, я не понимаю? — произнёс блондин, не в силах оторвать взгляд от пыльного стыка между досок пола, чтобы посмотреть матери в лицо.

— Так будет лучше, и ты это знаешь. В последний раз ты был на вечеринке на своё же семилетие, причём в этом же ресторане! А с тех пор, как погиб Марсель, ты едва выходил из дома. Ты не можешь провести вечность в одиночестве ровно так же, как не можешь отгородиться от окружающего мира.

— У вас с отцом это неплохо выходило, — сказал Феликс, и голос его дрогнул.

Он развернулся и понуро сел на край кровати, чувствуя, как тяжелеет его тело от упоминания отца. Амели, видя настроение сына, тихонько села на колени перед ним и взяла его за руки.

— У нас был ты. Мы были друг у друга.

— А у меня есть ты, — произнёс блондин и наконец-то поднял глаза на мать.

— Я не буду с тобой всегда, дорогой, как бы я этого не желала. Отца уже нет рядом.

— Но с чего ты взяла, что мне кто-то нужен? Почему нельзя принять тот факт, что меня все устраивает? Что я не хочу ничего менять?! — взорвался вопросами юноша.

Нервы, которые то натягивались до предела, угрожая лопнуть, как струна гитары, то свисали безвольными проводами от резкой смены настроения, готовы были вот-вот накрыть парня приступом исступленной истерики.

— Возможно, — ответила женщина, вставая вслед за Феликсом, — Возможно, тебя все устраивает. Но я не готова оставить тебя одного, когда придёт время.

Гнев внутри потух так же стремительно, как и разгорелся. Феликс ощутил стыд за свой нелепый срыв. Амели что, только что намекнула на свой ... уход? Все шло не так, и все здесь было неправильно. Юноша уже успел пожалеть о своём решении поговорить с матерью.

— Почему сейчас? — словно чужим голосом спросил Феликс, надевая маску равнодушия, которая, в любом случае, могла обмануть кого-угодно, но не его мать, — Почему ты говоришь мне об этом сейчас? Почему мы приехали в Париж сейчас? Я хочу знать правду, мама.

Мадам Грэм де Ванили молчала, горько поджав губы.

— Все дело в кольцах, ведь так? — уверенно задал вопрос Феликс, желая сменить тему разговора на более выгодную для его душевного состояния.

Амели выглядела уставшей. Молодая женщина, достойная всех титулов красоты и женственности мира, стала похожа на потерянного, брошенного на улицу котёнка, который уже перестал смотреть на проходящих мимо людей с надеждой в глазах.

Она рвано вздохнула, словно что-то в горле мешало воздуху наполнить легкие, и, показательно переключив все внимание на своё отражение в зеркале трельяжа, коротко ответила:

— Мы это уже обсуждали. Я запретила тебе вмешиваться в это дело, — лёд в голосе, морозный дождь в глазах.

Женщина принялась медленно расчёсывать густые пшеничные волосы, старательно избегая взгляда сына.

— Не закрывайся от меня, — произнёс Феликс и, подойдя к сидящей матери со спины, положил руки ей на плечи, совсем как она несколькими минутами раньше, — Ты права, я не один. Но и ты тоже не одна. Я всегда буду рядом, что бы не случилось, и я хочу знать, что тебя беспокоит.

Амели зажмурилась и склонила голову к руке Феликса, и оба, - мать и сын, - какое-то время просто молчали, наслаждаясь теплом соприкосновения родных тел.

— Ты так вырос, мой дорогой мальчик, — едва слышно произнесла женщина, — Твой отец всегда тобой гордился.

И, не давая юноше опомниться, как прежде продолжила:

— Я рассказывала тебе, что эти кольца всегда были в семье Грэм де Ванили. Семейная реликвия, бесценный обручальный оберег. Они достались моей матери, твоей бабушке Гретте, от её отца в день свадьбы, и с тех пор они с твоим дедушкой никогда их не снимали. Вопрос, кому достанутся кольца дальше, был достаточно неоднозначным, потому что поделить кольца между мной и Эмили было просто немыслимо, а отдать оба кому-то одному - несправедливо. Поэтому твоя бабушка решила подождать, пока проблема, так как сказать, не решится сама собой. Но в какой-то момент кое-что произошло и ... одним словом, мы все пришли к выводу, что кольца должны остаться у Эмили, даже твой отец не возражал, — женщина говорила плавно, медленно, тщательно обдумывая каждое произнесённое слово.

Потом она резко встала, обернулась к своему гардеробу и стала перебирать одну вешалку за другой, словно всего этого разговора не существовало, а рядом не переминался с ноги на ногу встревоженный подросток.

— Если так было нужно, то почему ты передумала сейчас?

— Потому что вряд ли мы ещё увидим тетю Эмили, Феликс, — холодным, слишком неестественным для столь светлой и приветливой женщины голосом ответила Амели.

— Что ты имеешь в виду? — тревога крупной пульсацией прошлась по барабанным перепонкам, а подсознание ревело о том, что это, вероятно, самые откровенные слова женщины за сегодняшний день, — Ты знаешь, что произошло с тетей Эмили? Что такого случилось много лет назад, что она забрала кольца? Почему сейчас месье Агрест отказывается их возвращать?

— Иди к себе, Феликс, отдыхай, — тоном, не терпящим возражений, бросила мадам Грэм де Ванили и поспешила скрыться в ванной комнате. — Не забывай, тебе ещё нужно будет отработать пропущенные занятия.

Феликс был в смятении. Феликс снова лишился опоры, снова провалился в бездну тревожного замешательства, теряя в бесконечном полёте последние крупицы здравого смысла, снова оказался загнан в угол своими же вопросами, снова отказывался сдаваться обстоятельствам без боя. Вокруг него что-то происходило, это что-то издевательски дышало ему в затылок, мгновенно испаряясь, стоило парню ощутить его присутствие. Беспомощным зайцем Феликс скакал от одной зацепки к другой, не зная, кого встретит в конце своего пути.

Как в бреду блондин схватил свою сумку и направился к выходу. Свежий воздух, ему был жизненно необходим свежий воздух, и, желательно, свежий кофе, и свежий мозг тоже не был бы лишним. Идея посетить коллеж после обеденного перерыва была отклонена без всяких сомнений, ведь в мыслях не было ни единого местечка для тригонометрических уравнений или теории строения ДНК. Входная дверь сейчас виделась парню единственно верным способом отступления, словно это не обычные дубовые двери с замком наивысшего уровня защиты, а врата в спасительную обитель. Врата, которым, видимо, не суждено было распахнуться для невезучего Феликса.

— Адриан, — издалека окликнул его женский требовательный голос, в котором он сразу опознал помощницу месье Агреста, — Почему ты не на занятиях?

Феликс затаил дыхание, будто его самым глупым образом поймали с поличным за ужасным преступлением. Взгляд безумно заметался из стороны в сторону, юноша старательно пытался вспомнить собственное имя, чтобы сказать, что он не Адриан и что он совершенно точно не обязан ни перед кем отчитываться. Однако сказал он то, что сказал.

— Я-я ... я, ээээ, забыл проект, — с едва заметной вопросительной интонацией ответил он, — Да, я забыл дома проект, и мадам Бюстье позволила мне вернуться за ним. Так что, эм, ну, вот. Я пойду, — и со всех ног метнулся к двери.

— Постой, Адриан, — спокойно произнесла Натали и, не обращая внимания на его бессвязный лепет, перевела взгляд на свой планшет. — Твоего отца не будет несколько дней, он отправится на переговоры со своими швейцарскими партнерами. Ты так же продолжишь посещать занятия, однако завтрашняя фотосессия откладывается до возвращения месье Агреста, так как его присутствие на ней обязательно.

— Спасибо, Натали, я все понял, — быстро сказал он и уже собирался покинуть особняк, но рука сама замерла в сантиметрах от дверной ручкой, когда Феликс зацепился взглядом за планшет в руках женщины. — Не могли бы вы, пожалуйста, найти Гориллу и попросить его довезти меня до коллежа? Боюсь, я и без того слишком много времени потратил на дорогу сюда.

Натали молча кивнула и, оставив свой гаджет на одной из многочисленных подготовленных к отъезду сумок, покинула комнату.

Глаза блондина опасно заблестели, а в голове под оглушительные звуки сирены замигали красные восклицательные знаки. Кажется, ноги пришли в действие быстрее, чем получили соответствующий импульс от коры больших полушарий, и стоило женской спине скрыться в одном из коридоров, как Феликс понесся в противоположную от двери сторону, прямиком к оставленным без присмотра чемоданам.

Планшет соблазнительно манил, обещая успокоить любопытную душу и раскрошить камень груза, давящий на плечи. Кусок металла дрожал в вспотевших руках, а мурашки, пробегающие по спине, заставляли парня воровато озираться по сторонам.

Это был самый обыкновенный планшет. Такой же, по которому Амели обычно смотрела американские мелодрамы, Феликс слушал аудио-книги, а его одноклассники прилежно выполняли домашнее задание. Возможно, он был дороже, да. Однако это все ещё был обычный планшет, без пароля, с иллюстрацией млечного пути на заставке и двумя-тремя приложениями для создания эскизов и отправки документов. Слишком банально, чтобы вселять подобный страх.

Гаджет не содержал совершенно никакой полезной информации, кроме идей для коллекции будущего года. В заметках то и дело мелькали непонятные для Феликса профессиональные слова, иногда даже на иностранном языке. Внимание парня привлекла единственная заметка, скрытая в отдаленной папке и защищённая паролем. В очередной раз оглянувшись на дверь, в которой пару минут назад исчезла Натали, блондин дрожащими пальцами ввёл комбинацию из шести цифр - дату рождения Адриана. «Сердце бедняжки Адриана будет разбито», — с усмешкой подумал он, когда на экране высветилось уведомление о двух оставшихся попытка ввода кода. Без всякого колебания Феликс поспешил ввести единственно возможный верный пароль - день рождения его матери и, конечно же, мадам Агрест. Пальцы не слушались: они откровенно издевались над нервничающим парнем, снова и снова нажимая на неверные кнопки. С третьей попытки Грэм де Ванили смог наконец-то выполнить задуманное. Покружившись в поисках Натали ещё раз, он нервно сглотнул и перевёл взгляд на экран. Бесконечный список из имён и цифр рядом с ними мог значить что угодно: имена сотрудников или моделей, их заработная плата, названия нарядов, в конце концов. Однако интуиция наряду с неконтролируемой мыслительной деятельностью подсказывала Феликсу, что это дело никаким образом со сферой моды не было связано.

...
Лука Куффен 2
Месье Рамье 72
Кагами Цуруги 3
Хлоя Буржуа 5

В списке сплошь и рядом мелькали знакомые имена людей, которые абсолютно точно не могли работать на Габриэля Агреста: одноклассники Адриана, их родители и даже нерадивый мороженщик, о котором без умолку говорили влюбленные парочки.

Не имея достаточно времени в запасе для разгадывание подобных шарад, юноша быстро достал из заднего кармана брюк свой телефон и сфотографировал заинтересовавший его документ. Минуты проносились точно с удвоенной скоростью, и Феликс не сомневался, что белокурые волосы на его голове седели так же стремительно. Никогда раньше он не был так близок к Габриэлю, и ему стоило поторопиться, если он хотел сохранить своё незримое преимущество.

Феликс поспешил закрыть все открытые им вкладки и поскорее покинуть особняк, однако заметил незакрытую Натали страницу в браузере. Природное безрассудство пересилило чувство самосохранения, и он просмотрел текущее окно. Знай его бедное сердце наперёд, что ему придётся пережить такое потрясение, засунуло бы это несчастное мальчишечье любопытство далеко за пределы этого организма.

Договор об аренде банковского сейфа в Национальном Банке Швейцарии.
Срок: бессрочно
Категория: украшения и драгоценности
Количество: 2 шт
Расторжение договора: по требованию одной из сторон

В горле пересохло, а жесткие потрескавшиеся губы едва могли разомкнуться. Мгновенная догадка, родившаяся в голове, ударила по ослабленным коленям, вынуждая ноги подкоситься. Это было ясно как день, нужно было быть абсолютным глупцом, чтобы отрицать тот факт, что Габриэль Агрест собирался вывезти кольца его пропавшей жены из страны. И нужно было быть ещё большим идиотом, чтобы решить, что Феликс Грэм де Ванили позволит этому случиться.

Безумство вязкой смолой разлилось по венам, затмевая страх и первоначальную настороженность. Как дикий зверь, преследующий ускользающую из лап жертву, Феликс принялся перебирать одну сумку за другой. В голове набатом стучало: Габриэль, Натали, мама, кольца и время, время, время ...

В небольшой аляпистой спортивной сумке, наличие которой у модного дизайнера смутило бы юношу, если бы сейчас его волновало что-то помимо риска навсегда упустить свою цель, под массивным чехлом с одеждой лежала аккуратно завернутая в защитную бумагу металлическая коробка. Совершенно не задумываясь о последствиях своих действий, Грэм де Ванили небрежно вскрыл упаковку, без особых усилий снял металлическую крышку и обнаружил внутри маленькую шкатулку, обитую красным бархатом. Вот оно. Его ключ к маминому счастью, золотой билет в Лондон. Без лишних слов и телодвижений Феликс забрал из шкатулки кольца, попутно надевая одно из них на свободную руку, а второе опуская в карман брюк, и, сверкая пятками, выбежал во двор с надеждой, что его небольшой фокус вскроется, лишь когда его дядя будет далеко за пределами Франции. А уж потом Грэм де Ванили сделает все, чтобы покинуть страну прежде, чем разъяренный Габриэль Агрест успеет вернуться.

— Месье Агрест, все готово, — отрешенно произнес телохранитель, терпеливо ожидающий его перед воротами, и открыл дверь машины.

Феликс с трудом сдержался, чтобы не вскрикнуть от неожиданности. На малейший звук подорванная нервная система реагировала приступом неконтролируемой паники. Нижняя губа нервно дергалась, а рука каждую секунду тянулась к карману, чтобы нащупать бесценный золотой перстень и убедить парня, что все происходящее — реально. «Соберись, Феликс, соберись и залезай в гребаную машину», — одернул себя блондин и на негнущихся ногах подошел к автомобилю. С каждым метром, отделяющим юношу от особняка Агрестов, дышать становилось легче, а сердцебиение приходило в норму.

И лишь когда машина плавно остановилась, являя взору здание коллежа, Феликс осознал, что он только что натворил.
Примечания:
дорогие друзья, спасибо большое всем, кто оставляет отзывы, ставит лайки и нажимает "жду продолжения", вы вдохновляете меня на написание ❤️