Созвездие Лира

О, ес­ли бы у те­ней бы­ли го­лоса, сколь­ко все­го ин­те­рес­но­го мож­но бы­ло бы ус­лы­шать.

По­вели­тель те­ней

Пер­вое что я уви­дела — зе­леные гла­за Ни­ка: буд­то смя­тая в ру­ке тра­ва, ок­ра­шен­ная не­ради­вым ра­бочим в крас­ный, их про­низы­вали кро­вавые про­жил­ки. Бед­ня­га, он в пер­вый раз зас­тал ме­ня во вре­мя ви­дений. Да уж, зре­лище не из при­ят­ных.

— Не бес­по­кой­ся за ме­ня, — про­шеп­та­ла пе­ресох­ши­ми гу­бами, — та­кое слу­ча­ет­ся. — Про­каш­ля­лась и вста­ла, от­тол­кнув его ру­кой. — Под­винь­ся, ты слиш­ком близ­ко, это раз­дра­жа­ет.

Он зак­рыл гла­за и на ду­ше сра­зу ста­ло как-то спо­кой­нее. Не люб­лю, ког­да на ме­ня так прис­таль­но смот­рят, тем бо­лее во вре­мя про­яв­ле­ния сла­бос­ти. Хо­тя, кто же лю­бит? Ма­зохис­ты не в счет.

— На­вер­ное, сей­час не луч­шее вре­мя по­казы­вать её те­бе, — ска­зал Ник и по­пытал­ся спря­тать кни­гу в сум­ку.

Я пе­рех­ва­тила его ру­ку и выр­ва­ла из неё фо­ли­ант.

— Нет, раз соб­рался по­казать, то до­води де­ло до кон­ца.

На об­ложке мо­им кри­вым раз­ма­шис­тым по­чер­ком бы­ло на­писа­но «Кни­га те­ней».

— Да лад­но, от­ку­да ты от­ко­пал эту древ­ность? — в мо­ем го­лосе пос­лы­шал­ся ис­крен­ний ин­те­рес.

Ког­да-то дав­но, еще во вре­мя уче­бы в Ай­ри, я ве­ла днев­ник. Тог­да я не по­нима­ла опас­ности ви­дений и во­об­ще вос­при­нима­ла их как обыч­ные сны, что не так и стран­но, ведь ви­дела их толь­ко ночью, а все здо­ровые лю­ди хоть из­редка, но дре­ма­ют. Я при­леж­но за­писы­вала свои сны: та­кие объ­ем­ные и кра­соч­ные, буд­то жи­вые, тог­да они ка­зались мне чем-то прек­расным. Я хо­тела по­делит­ься этой кра­сотой со всем ми­ром, сняв по ним фильм или на­писав кни­гу. Но, с каж­дый го­дом, сны ста­нови­лись все бо­лее тем­ны­ми и злоб­ны­ми. По­гони, бит­вы, смер­ти. Но на­ибо­лее пу­га­ющим ока­залось вов­се не это, а те сны, где я си­дела в ка­бине­те и смот­ре­ла на стран­ный крис­талл. В нем клу­билась энер­гия, то рас­па­да­ясь, то вновь скла­дыва­ясь в раз­личные узо­ры. Я не зна­ла ни кто я та­кая, ни за­чем мне этот стран­ный ка­мень. Все что я мог­ла ра­зоб­рать — это эмо­ции пар­ня, ко­торым ста­нови­лась во сне: бес­по­кой­ство за бу­дущее близ­ких ему су­ществ, от­ча­яние от бе­зыс­ходнос­ти, от осоз­на­ния, что да­же ес­ли он от­даст все что име­ет — это не ис­пра­вит по­ложе­ние.

Сот­ни, ты­сячи, мил­ли­оны, сколь­ких ты смо­жешь спас­ти? А как же ос­таль­ные? Не­мым уко­ром и веч­ным на­поми­нани­ем энер­гия их тем­ных душ сви­ва­ет­ся в тво­ей ру­ке, об­ра­ща­ясь в пе­рели­ва­ющи­еся ша­рики, раз­ме­ром от мел­кой го­роши­ны до кар­то­шины, в за­виси­мос­ти от си­лы на­коп­ленной бо­ли, злос­ти и оби­ды. Ты со­бира­ешь их во­еди­но, по ни­точ­ке вле­та­ешь в па­ути­ну, до­бав­ляя все но­вые и но­вые ду­ши в крис­талл. Сколь­ко гра­ней у крис­талла, сколь­ких душ он еще вы­дер­жит, ка­ков его ли­мит? Да­же те­бе не ве­домо, но по­ка еще есть си­лы соз­да­вать крис­таллы — заб­лудшие ду­ши не по­теря­ны, не съ­еде­ны, не слом­ле­ны, не пе­реде­ланы в не­уз­на­ва­емое по­добие. Дру­гой дух с удо­воль­ствие бы от­ве­дал слад­кую энер­гию, сде­лав её сво­ей; сло­мал бы их хруп­кое соз­на­ние, под­чи­нив и подс­тро­ив под се­бя или вы­кинул бы, как не­нуж­ный хлам. Но ты сдер­жи­вал се­бя, хра­нил их вос­по­мина­ния и сущ­ности в на­деж­де, что ког­да-то при­дума­ешь вы­ход.

— Кто-ни­будь по­моги­те, я не справ­люсь сам, — ты тре­вож­но сжал ска­терть, раз­ры­вая хруп­кую ткань бы­тия; на лбу по­яви­лась ис­па­рина, соз­на­ние гро­зилось по­кинуть те­бя; но по­мочь не­кому — эта но­ша толь­ко твоя.

«Го­роши­ны» рас­сы­пались по по­лу, сил соб­рать не бы­ло. Твоя энер­гия поч­ти ис­черпа­на, но ты на­силь­но вво­дишь се­бя в сос­то­яние тран­са и со­бира­ешь из ок­ру­жа­юще­го прос­транс­тва все но­вые и но­вые ду­ши.

— Толь­ко бы ус­петь. Толь­ко бы не сор­вать­ся.

На­деж­да и ре­шимость. Ты не от­сту­пишь­ся от выб­ранно­го Пу­ти. То­бой прис­та­ло бы вос­хи­щать­ся, но от­че­го мне так жал­ко те­бя, че­го так хо­чет­ся уте­шить, из­ба­вить от но­ши, по­дарив крылья?

Ма­лень­кий, по­теряв­ший­ся в собс­твен­ных мыс­лях ре­бенок. Оча­рован­ный ил­лю­зи­ей все­могу­щес­тва, ре­шив­ший­ся на нес­лы­хан­ную дер­зость — по­дарить всем смер­тным, без раз­бо­ра, веч­ную жизнь. На­ив­ный и глу­пый, на­халь­ный ще­нок.

Вос­по­мина­ния... Сны... Что же бо­лее ре­аль­но, этот мир или тот, что ви­жу иным зре­ни­ем? Пос­ле каж­до­го та­кого ви­дения, ме­ня ско­выва­ло мен­таль­ное нап­ря­жение. Я бы­ла ис­черпа­ла, вы­суше­на до сос­то­яния ры­бы на лес­ке, ви­сящей на бал­ко­не, ожи­да­ющей съ­еде­ния. Мои мыс­ли пу­тались и ска­кали бе­шены­ми кро­лика­ми. Кто-то бо­ит­ся вол­ков-кош­ма­ров, так на­зыва­емых лярв и ин­ку­бов, что при­ходят но­чами, что­бы от­ку­сить ку­сочек от дрем­лю­щего соз­на­ния, ур­вать се­бе час­тичку вкус­ной энер­гии, а кто-то не­долюб­ли­ва­ет за­живо сва­рен­ных кро­ликов собс­твен­ных стра­хов. Жал­ко же. В пер­вую оче­редь се­бя жал­ко, сколь­ко мож­но про­сыпать­ся в хо­лод­ном по­ту, ощу­щая па­дение? А не дай ве­тер, вновь уви­деть пе­чаль­ные гла­за цве­та се­ладо­на. Вот уж, вра­гу не по­жела­ешь та­кой учас­ти — том­ле­ние, ожи­дание, рас­те­рян­ность и не­от­ступ­ность сле­ду­юще­го за то­бой об­ра­за.

Я на­чала мо­лить­ся пе­ред сном, чтоб не уви­деть это­го вновь. Пер­вое вре­мя этот не­хит­рый при­ем мне по­могал — ви­деть сны пе­рес­та­ла — осоз­нанный при­каз сво­ей ду­ше ока­зал­ся силь­нее чем проб­лески не­яс­ной прав­ды. Но, как со­бака не мо­жет пос­то­ян­но спать, же­лая иг­рать, так и собс­твен­ный дух не мо­жет веч­но то­мить­ся вза­пер­ти.

Сны воз­вра­щались. Сна­чала по­нем­но­гу — ми­нуту или две — теп­лы­ми вол­на­ми омы­вая соз­на­ние, так, чтоб не ис­пу­гать. По­том по пол­ча­са, с вкрап­ле­ни­ями не­яс­ной тре­воги. Да­лее, они дли­лись уже нес­коль­ко ча­сов. Со­бытия снов ста­нови­лись все бо­лее яс­ны­ми. Всег­да ду­мала, что яс­ность — это хо­рошо, кто бы знал... Ког­да ви­дения по ку­соч­ку съ­ели по­лови­ну мо­ей но­чи — я вспом­ни­ла, кто же тот па­рень с во­лоса­ми цве­та мо­лока.

Но, боль­шая часть тех снов, к се­год­няшне­му дню нап­рочь за­быта. Ма­ло кто из лю­дей пом­нит все сны, раз­ве что толь­ко са­мые яр­кие кар­ти­ны или то, что мно­го раз пов­то­рялось пе­ред са­мым про­буж­де­ни­ем. Так что, мне бе­зум­но ин­те­рес­но пе­речи­тать за­писи в днев­ни­ке хоть ра­зочек. Мо­жет най­ду что по­лез­ное и ус­ми­рю ду­ха?

Ведь ес­ли это­го не сде­лать, бо­юсь, слу­чит­ся то же, что и сто лет на­зад — я по не­яс­ным при­чинам по­паду в боль­ни­цу в сос­то­янии ко­мы. И сколь­ко бы не пы­тались вра­чи най­ти хоть ка­кие-то трав­мы или сим­пто­мы за­боле­вания — тщет­но. Лю­ди по­ка еще не на­учи­лись ви­деть энер­ге­тичес­кие кон­ту­ры ор­га­низ­ма и сущ­ностей из ино­го ми­ра.

Хо­тя ди­аг­ноз они в ито­ге та­ки на­писа­ли — пе­ре­утом­ле­ние. А как не на­писать? Сис­те­ма тре­бу­ет, что­бы в ме­дицин­ской кар­точке бы­ла от­метка — вот они и вы­думы­ва­ют, что мо­гут.

Хмм... И это не смот­ря на то что в тот мо­мент я от­ды­хала на мо­ре, по­тяги­вая мо­лоч­ный кок­тей­ль с клуб­ничкой на­низан­ной на верх хрус­таль­но­го ста­кан­чи­ка, раз­ва­лив­шись на шез­лонге в од­них тру­сах. А что та­кого? Собс­твен­ная ог­ражден­ная да­ча с вы­ходом к мо­рю поз­во­ляла хо­дить да­же в нег­ли­же. Кто же знал, что не­уём­но­му ду­ху имен­но в тот мо­мент прис­пи­чит вспом­нить про ка­кие-то мо­ря ду­хов­но­го соз­на­ния. В по­пыт­ках по­нять, что же это та­кое и с чем его едят, мой мозг и пе­рего­рел, по­желав, без мо­ей на то во­ли, от­клю­чить­ся на не­оп­ре­делен­ное ко­личес­тво вре­мени.

А они, нес­мотря на об­сто­ятель­ства, все же на­писа­ли, что это бы­ло пе­ре­утом­ле­ние. Ага, как же, так я и по­вери­ла. Хо­тя, ес­ли по­пыт­ка пред­ста­вить неп­ред­ста­вимое мо­жет счи­тать­ся нуж­ным сим­пто­мом, то я сни­маю пе­ред ни­ми шля­пу — нес­мотря на то, что они не мо­гут ви­деть ду­хов, при­чину они все же наш­ли.

На мо­их гу­бах по­каза­лась ед­кая ус­мешка — где бы мне най­ти ду­хов­но­го це­лите­ля, что впра­вит моз­ги и вер­нет ду­ше по­кой.

Дух, веч­но сто­ящий за мо­им пра­вым пле­чем шеп­чет:

— Спро­си у са­мой се­бя, — его гла­за блес­тят, как ос­ко­лок стек­ла в ла­пах хит­рой со­роки, — мо­жет и вспом­нишь ка­ково это ис­це­лять и быть ис­це­лён­ным.

Я от­махну­лась от не­го и сно­ва пе­реве­ла взгляд на днев­ник, а то Ник уже на­чинал по­доз­ре­вать не­лад­ное — слиш­ком уж дол­го си­дела и смот­ре­ла в ни­куда. Еще бы слю­ну изо рта для пу­щей убе­дитель­нос­ти пус­ти­ла.

«Пред­ста­вите­ля ран­га А за­хому­тали са­нита­ры и увез­ли в пси­хуш­ку» — ши­кар­ный за­голо­вок для га­зеты. Толь­ко та­кого со­бытия в мо­ей жиз­ни для пол­но­го ком­плек­та и не хва­тало.

Кста­ти, о со­быти­ях из жиз­ни, я же тог­да за­писы­вала в днев­ник не толь­ко сны, но и свои мыс­ли про про­ис­хо­дящее вок­руг мо­ей скром­ной пер­со­ны. И как у ме­ня толь­ко хва­тало вре­мени на та­кую дре­бедень? Дет­ский эго­цен­тризм, поз­во­ля­ющий счи­тать, что ты в цен­тре ми­ра, а все ос­таль­ные дол­жны ду­мать о те­бе и за­ботить­ся, угож­дая — во всей кра­се.

Я пе­ревер­ну­ла пер­вую стра­ницу «Кни­ги те­ней» и вчи­талась в по­забы­тые стро­ки.

Этот сон прес­ле­ду­ет ме­ня уже вто­рую не­делю. Я стою над об­ры­вом и дер­жу в ру­ке крис­талл по­хожий на сап­фир, пуль­си­ру­ющий в такт мо­ему сер­дцу, буд­то часть жи­вого су­щес­тва. В не­го соб­ра­ны ть­ма тем пад­ших ду­хов­ных сущ­ностей. И я не со­бира­юсь унич­то­жить его и нав­сегда за­быть про их су­щес­тво­вание. Я хо­чу соз­дать но­вую сущ­ность рав­ную мне по си­ле. Ни­ког­да ра­нее еще не рож­да­лось ду­ха рав­но­го мне. Я так ус­тал ждать. Сна­чала оди­ночес­тво не тя­готи­ло ме­ня, а бы­ло чем-то удоб­ным, как ста­рая раз­но­шен­ная обувь, или ин­те­рес­ным, как иг­рушка, не­ча­ян­но по­пав­шая в ру­ки взрос­ло­го — для тех, кто не на­иг­рался в детс­тве, иг­рушки их по­том­ков иног­да то единс­твен­ное, что да­ет воз­можность рас­сла­бить­ся и вновь по­чувс­тво­вать се­бя ре­бен­ком. Но по­том, с каж­дый про­житым ты­сяче­лети­ем, ды­шать ста­нови­лось тя­желее. Я про­сыпал­ся и не мог най­ти при­чины, что­бы встать с ло­жа сви­того из че­лове­чес­ких вос­по­мина­ний и ид­ти вы­пол­нять обя­зан­ности. Их эмо­ции бы­ли яр­че мо­их. Они заг­лу­шали моё чувс­тво дол­га и ре­аль­нос­ти. Для ко­го или для че­го мне вновь под­ни­мать­ся с ко­лен? Ес­ли я нав­сегда ос­та­нусь один, то не лег­че ли уме­реть? Не лег­че, я люб­лю жизнь. По­жалуй ник­то не лю­бит её так силь­но, как тот, кто хо­дит по краю за ру­ку со смертью. О нет, я не бо­юсь смер­ти, но и не зо­ву её к се­бе в дом.

И тог­да я ре­шил­ся. Ес­ли дух, к ко­торо­му смо­гу при­кос­нуть­ся, не спа­лив за­живо сво­ей энер­ги­ей и пол­ным при­сутс­тви­ем не рож­да­ет­ся, тог­да соз­дам его сам! Рань­ше, все за­мечен­ные мной тем­ные по­токи энер­гии — не­гати­ва — не­замед­ли­тель­но унич­то­жались. Те­перь же, я ре­шил­ся на ко­щунс­тво. Лю­бая, да­же кро­хот­ная час­тичка пад­ших су­ществ, бе­реж­но мной со­бира­лась и впле­талась в узор. С каж­дый днём узор раз­растал­ся, об­ре­тая но­вые крас­ки. Сверх­слож­ная па­тина выс­тра­ива­лась в гар­мо­нич­ные узо­ры, ре­зони­руя, от­ве­чая на при­кос­но­вения, ста­новясь все про­ще и в то же вре­мя эле­ган­тнее. Это бы­ло са­мое кра­сивое и тру­до­ем­кое тво­рение из всех ког­да-ли­бо соз­данных. Но и са­мое ужас­ное — по­токи энер­гии ис­ка­жали те­чение вре­мени, по­жира­ли вся­кое не­ос­то­рож­но приб­ли­зив­ше­еся к ним су­щес­тво. Я спря­тал крис­талл в са­мом от­да­лен­ном угол­ке ми­роз­да­ния, за­путав ори­ен­ти­ры, пос­та­вив мно­жес­тво барь­еров, до­бав­ляя по но­вому каж­дый день. Ник­то не дол­жен уз­нать, кос­нуть­ся или по­пасть под сфе­ру вли­яния, ина­че слу­чит­ся не­поп­ра­вимое. То тво­рение бы­ло до жу­ти опас­но, ведь я пы­тал­ся ис­кусс­твен­но ожи­вить ду­шу, рав­ную по объ­ему энер­гии Выс­ше­му ду­ху, твор­цу все­лен­ной, но с не­гатив­ной сос­тавля­ющей вмес­то по­зитив­ной.

Так по-собс­твен­ни­чес­ки теп­ло я еще не от­но­сил­ся ни к од­но­му из ны­не жи­вущих: неж­но оку­тывая по­тока­ми энер­гии, сми­рен­но и кро­пот­ли­во до­бав­ляя все но­вые и но­вые час­ти. Ме­ня раз­дра­жало ожи­дание, но оно же и бы­ло тя­гуче слад­ким, как па­тока. О, мы бы­ли как плюс и ми­нус на маг­ни­тах, и ме­ня не­со­из­ме­римо влек­ло к это­му раз­но­имен­но­му за­ряду. Та­кой до бо­ли не­похо­жий, но прек­расный — еще не дух, но уже ду­ша спо­соб­ная под­чи­нять дру­гих ду­хов.

Я ви­дел, как с каж­дый днем, не имев­шее собс­твен­но­го соз­на­ния су­щес­тво по­тихонь­ку об­ре­тало ра­зум, ста­нови­лось лич­ностью. Но, ес­ли бы об этом проз­на­ли дру­гие ду­хи, они зак­лей­ми­ли бы ме­ня пре­дате­лем, или то­го ху­же, по­дума­ли, что соз­даю ору­жие. Хо­тя, не уди­витель­но, энер­гии, что дер­жал в сво­их ру­ках, хва­тило бы, что­бы унич­то­жить пол ми­роз­да­ния. Но всё че­го я дей­стви­тель­но хо­тел — об­рести счастье, свой ма­лень­кий у­ют­ный уго­лок. Мес­то, ку­да мог бы вер­нуть­ся, наз­вав до­мом. Лю­бимую, ко­торую хо­телось бы сжать в объ­яти­ях. Де­тей, что иг­ра­ли бы ря­дом со мной, поз­на­вая мир. Но... не каж­дое же­лание мо­жет ис­полнить­ся. Ес­ли бы я знал, к че­му при­ведет этот мой без­рассуд­ный пос­ту­пок, то от­ка­зал­ся бы еще на ста­дии за­рож­де­ния идеи. Но, вре­мя не об­ра­тить вспять, что сде­лано, то сде­лано. Или, все же...

По­чему не об­ра­тить? Я же яс­но чувс­тво­вала, что он мог уп­равлять вре­менем. Ах точ­но, у ду­хов был зап­рет на по­доб­ные дей­ствия. Стран­но, ес­ли слу­ча­ет­ся что-то ужас­ное, то по­чему бы не на­рушить собс­твен­ные прин­ци­пы ра­ди бу­дуще­го все­го ми­ра? Но, прочь до­сужие раз­мышле­ния, мне хо­чет­ся уз­нать, что же слу­чилось с ним даль­ше. Я ут­кну­лась взгля­дом в днев­ник, но стро­ки об­ры­вались, а со сле­ду­ющей стра­ницы шли рас­сужде­ния уже не про сон, а впол­не ре­аль­ную жизнь во вре­мя обу­чения в Ай­ри.

Это мой пер­вый день обу­чения в Ай­ри. Я на­де­юсь, что встре­чу хо­роших нас­тавни­ков и об­ре­ту вер­ных дру­зей. Хо­тя, с мо­ей уда­чей, ско­рее на­живу дю­жину дру­гую вра­гов.

Да уж, как вспом­ню так вздрог­ну, уже в пер­вый же день все мои ра­дуж­ные меч­ты бы­ли раз­би­ты. А как же ина­че? Я бы­ла об­ла­дате­лем чер­но­го ле­кала, но по стран­но­му сте­чению об­сто­ятель­ств по­пала в груп­пу к эли­те: Ли­лит с ле­калом уров­ня В — вто­рым от на­ивыс­ше­го зо­лото­го, Ди­наний с тре­тим уров­нем ле­кала, име­ну­емым С, Ник с та­ким же фи­оле­товым ле­калом, как и у Ли­лит, и я, как бе­лая во­рона со сво­им чер­ным F ле­калом шес­то­го уров­ня — худ­шим из всех воз­можных. Кста­ти, как ни стран­но, Ник всег­да за­видо­вал Ди­ну, по­тому что хо­тел, что­бы его ле­кало то­же бы­ло зе­лёным, под цвет его лю­бимой эль­фий­ской одеж­ды, сши­той для не­го на за­каз луч­ши­ми пор­тны­ми го­рода Арил­ла и спе­ци­аль­но раз­ра­ботан­ной про­фес­си­ональ­ным мо­дель­ером на­нятым его семь­ей. Или луч­ше ска­зать кла­ном, так как про­фес­сия хи­рур­га, без ис­клю­чения, пе­реда­валась у них из по­коле­ния в по­коле­ние. Мно­гие уче­ницы заг­ля­дыва­лись тог­да на не­го — стат­ный, обес­пе­чен­ный, с хо­роши­ми пер­спек­ти­вами на бу­дущее и лег­ким фле­ром за­гадоч­ности, он мог прив­лечь лю­бую, но, кро­ме Тол­ки­ена, смот­рел толь­ко в ме­дицин­ские кни­ги или эк­спе­римен­ти­ровал с об­разца­ми ДНК. Уже тог­да его бу­дущая про­фес­сия да­вала о се­бе знать. Или это все же вли­яние чле­нов семьи? Он ни­ког­да не за­дирал ме­ня как дру­гие, но и не по­могал. Хо­лод­ный, отс­тра­нен­ный, с го­ловой ут­кнув­ший­ся в свой ма­лень­кий ми­рок он так силь­но от­ли­чал­ся от се­бя се­год­няшне­го, что встреть его те­перь, те вы­рос­шие уче­ницы не по­вери­ли бы сво­им гла­зам: эле­ган­тность прев­ра­тилась в рас­хля­бан­ность и веч­ную за­быв­чи­вость, от­чужден­ность в нас­тырность и не­уём­ный эн­ту­зи­азм, а изя­щес­тво сти­ля ста­ло по­хоже ско­рее на при­лип­чи­вый мо­тив поп­со­вой пе­сен­ки. У не­го яв­но не ос­та­валось ни воз­можнос­ти ни же­лания, что­бы сме­нить ус­та­рев­ший гар­де­роб — ра­бота по­жира­ла вре­мя и си­лы да­же бо­лее креп­ких лю­дей, чем меч­та­тель­ный Ник.

Хоть сис­те­ма Аси­рис и пред­по­лага­ла обу­чение в груп­пе по че­тыре че­лове­ка, но её вы­бор, пав­ший на нас, стал мне ясен толь­ко сей­час, спус­тя сот­ни лет. Те­перь мы с Ли­лит и Ди­ном ра­бота­ет в од­ной, хоть и не сов­сем друж­ной ко­ман­де, а Ник и вов­се стал мо­им дру­гом. Тог­да же бы­ло ина­че, я все­ми си­лами пы­талась вы­яс­нить при­чину по­доб­ной, как счи­тала — ошиб­ки в рас­че­тах.

Пер­вый до­кумент по­пав­ший мне в ру­ки гла­сил: «Чем мень­ше лю­дей — тем эф­фектив­нее». Но на ин­ди­виду­аль­ное обу­чение му­си­ан­цы пе­рехо­дить не спе­шили, хоть тех­но­логии и ко­личес­тво лю­дей по­доб­ное поз­во­ляли. Ра­бота в ко­ман­де то­же бы­ла важ­ной сос­тавля­ющей про­цес­са обу­чения, ко­торую нель­зя бы­ло вы­кинуть за не­надоб­ностью. А Ро­ды жи­вущие на Му­сии очень до­рожи­ли хо­рошим обу­чени­ем и всес­то­рон­ним раз­ви­ти­ем сво­их де­тей.

Чих­ну­ла и по­чеса­ла нос, сто­ит по­ис­кать мо­тивы ду­ха на сле­ду­ющих стра­ницах днев­ни­ка, здесь-то яв­но не най­ду ни­чего по­лез­но­го. Третья стра­ница встре­тила ме­ня ка­ляка­ми-ма­ляка­ми. Я раз­дра­жен­но цок­ну­ла язы­ком, а вот зас­ку­чав­ший от без­де­лия Эрик су­нул лю­бопыт­ный нос поб­ли­же, лишь что­бы уви­деть ри­сунок ось­ми­нога сжи­ма­юще­го в креп­ких объ­яти­ях пар­ня и де­вуш­ку или что-то от­да­лен­но их на­поми­на­ющее. Да уж, ри­сова­ние не моя сти­хия, мне яв­но не уда­ет­ся соб­лю­дать прин­цип зо­лото­го се­чения — неп­ро­пор­ци­ональ­ные лю­ди бы­ли да­же боль­ше по­хожи на чу­довищ, чем ми­лень­кий ро­зовый ось­ми­ног, рас­кра­шен­ный мар­ке­ром.

Сей­час мне не до вос­по­мина­ний из детс­тва, мне бы до­копать­ся до прав­ды. Что-то ме­ня бес­по­ко­ит. Все эти ви­дения про не­ко­его ду­ха ни­как не схо­дят­ся во­еди­но, то он бла­горо­ден и спо­собен на са­мопо­жер­тво­вание, то аб­со­лют­но эго­ис­ти­чен, как ес­ли бы ему бы­ло пле­вать на всё и вся. У не­го что, две ду­ши вмес­то од­ной?

— Хо­рошая до­гад­ка, у ме­ня и прав­да две ду­ши. — Дух рас­сме­ял­ся и ша­лов­ли­во нак­ру­тил мой ло­кон на свой па­лец, а по­том бо­лез­ненно дер­нул, вплот­ную прид­ви­нув моё ухо к сво­ему ли­цу. — И та и дру­гая — я, хоть ког­да-то мы бы­ли близ­не­цами с аб­со­лют­но раз­ны­ми ха­рак­те­рами. У сес­трен­ки — взбал­мошный и иг­ри­вый, у ме­ня — рас­четли­вый и спо­кой­ный. Но, од­но­го не сов­сем прек­расно­го дня мы вы­нуж­де­ны бы­ли вы­бирать кто из нас ум­рет, а кто ос­та­нет­ся жить. — Дух по­ложил го­лову мне на ма­куш­ку. Ка­кой тя­желый... — И вот, мы ре­шили уме­реть вмес­те, ведь единс­твен­ное в чем схо­дились на­ши мне­ния бы­ло то, что без друг дру­га жизнь нам не нуж­на. — Он сполз с го­ловы на моё пле­чо, ста­ло нем­но­го лег­че. — Толь­ко вот смерть эта бы­ла не ан­ни­гиля­ци­ей, а ста­нов­ле­ни­ем чем-то но­вым, со­вер­шенно дру­гим су­щес­твом: силь­нее, луч­ше, но и ха­отич­нее. — Он что-то слад­ко за­мычал за­катив гла­за, ку­сая мой ло­кон.

Ка­кой дрянью его в детс­тве кор­ми­ли, что он жрет во­лосы? Я по­пыта­лась от­тол­кнуть его от се­бя, но ру­ки прош­ли сквозь, толь­ко из­рядно его по­весе­лив. Са­дюга. Ка­жет­ся, мои стра­дания дос­тавля­ют ему ис­тинное удо­воль­ствие.

Не­мате­ри­аль­ная сво­лочь на­рисо­вала на мо­ем ру­каве па­ру кри­вых све­тящих­ся рун. Они быс­тро тух­ли, впи­тыва­ясь в мою одеж­ду, ста­новясь ни­чем. Но я все еще ощу­щала их при­сутс­твие. Каж­дая ко­рот­кая чер­точка вклю­чала в се­бя мно­жес­тво зна­чений и смыс­лов, но все вмес­те они вос­при­нима­лись мной как не­кие об­рубки, от­ры­вис­тые фра­зы, бро­шен­ные со­баке вмес­то же­лан­ной кос­ти. Грызть не­чего, сло­ва не уто­лят го­лод, но со­бака пре­дан­ная че­лове­ку все же до­вер­чи­во слу­ша­ет его сло­ва, меч­тая о еде.

Пер­вые ру­ны бы­ли на­писа­ны уве­рен­но и кра­сиво, буд­то вы­водив­шая их ру­ка ду­мала лишь о изя­щес­тве ли­ний не за­ботясь о пот­ра­чен­ном вре­мени. Зе­леная над­пись гла­сила:

«Рож­де­ние, рас­счи­тан­ное за­ранее, но в бу­дущем. Обу­чение: эф­фектив­ное, но опо­рочен­ное взгля­дами».

По­том над­пись буд­то пок­ры­лась ль­дом. Бук­вы вы­ходи­ли очень су­хими, буд­то пи­сав­ший был пол­ностью ли­шен эмо­ций:

«Бра­то­убий­цы. Ата­ка. Ра­ны. Бли­зость не­бытия. От­ча­яние. Ре­шимость. Вы­бор. Сли­яние».

Пос­ледняя ру­на ни­как не мог­ла оп­ре­делит­ься с цве­том и фор­мой, пос­то­ян­но их ме­няя. Ког­да она на­конец зас­ты­ла, став по­хожей на крис­талл, на­чали по­яв­лять­ся сле­ду­ющие ру­ны. От них ве­яло ску­кой и не­жела­ни­ем:

«Рост. Вы­зов в им­пе­рию ду­хов. Обя­зан­ности».

По­том ров­ная над­пись об­ры­валась и на­чина­лись ха­оти­чес­кие скач­ки в по­чер­ке, буд­то пи­сав­ший был пь­ян или бе­зумен:

«Же­лание най­ти по­добие. Эк­спе­римент. Не­уда­ча. Упорс­тво. Скры­тие сле­дов эк­спе­римен­та. Мно­жес­твен­ные по­пыт­ки. Бли­зость ус­пе­ха. Опас­ность. Иг­но­риро­вание пред­вес­тни­ков. Смерть. По­теря вос­по­мина­ний».

Сле­ду­ющие над­пи­си бы­ли блек­лы­ми и пре­рывис­ты­ми, буд­то пи­сав­ший не имел си­лы в ру­ках, чтоб сде­лать ров­ный штрих. Рун ста­новит­ся все боль­ше, но по энер­ге­тичес­кой на­пол­ня­емос­ти они ста­ли зна­читель­но ни­же, чем те, что бы­ли до это­го:

«Но­вое рож­де­ние. Круг сан­са­ры ка­жущий­ся бес­ко­неч­ным, но под­кон­троль­ный ду­ху в крат­кие ми­нуты оза­рений: вос­по­мина­ний о ис­тинной су­ти, про­бив­шихся сквозь вре­мя».

С каж­дой сле­ду­ющей ру­ной си­ла на­жатия рос­ла, из еле ви­димых клякс они прев­ра­щались в обыч­ные фра­зы «Сбор ин­форма­ции. Ак­ку­муля­ция энер­гии. Кук­ла от­кры­ва­ет гла­за», но лишь, что­бы че­рез две ру­ны сно­ва пой­ти в пляс, над­пись дро­жала и дво­илась, буд­то же­лая ис­чезнуть или из­ме­нить­ся, но не в си­лах это сде­лать, ста­ла об­ре­тать плоть:

«Ис­ка­жен­ное по­нятие о пре­дан­ности. Жер­тва дру­гих ду­хов. По де­лам тво­им да бу­дет те­бе. Це­пи нев­ме­шатель­ства».

По­том все пре­дыду­щие над­пи­си как бы ис­чезли, пе­рете­кая в но­вую, пос­леднюю ста­дию:

«Воз­рожде­ние» — ру­на бы­ла по­хожа на на­бух­ший бу­тон, что вот-вот рас­кро­ет­ся. «Пла­ны» — по­луп­розрач­ная мер­но све­тяща­яся па­утин­ка. «Встре­ча» — ра­дос­тный рос­черк зо­лотис­то­го цве­та. «Ложь» — бе­лая спо­кой­ная ли­ния. «Бу­дущее» — не­яс­ная ру­на та­кого ядо­вито-би­рюзо­вого или зе­лено­вато-си­него, под стать мо­рю, цве­та ци­ана, пе­рете­ка­ющая в бо­лее мяг­кий тём­ный му­рен ве­чер­них волн и сно­ва свет­ле­ющая, буд­то го­товясь встре­чать рас­свет. Так она и вер­те­лась, по­казы­ва­ясь то од­ним, то дру­гим бо­ком, по­ка не ста­ла ог­ра­нен­ным ал­ма­зом, та­ким бе­зоб­разно-раз­ным сло­вом «Эво­люция».

— Как же я люб­лю ха­ос. Но и по­рядок то­же ни­чего, хоть и не хва­та­ет в нем не­кой пер­чинки. — Пош­ло хи­хик­нув, он об­нял ме­ня за та­лию. — Я раз­ный, но я един в сво­их об­личь­ях и про­яв­ле­ни­ях.

Его по­хожее на ста­тую те­ло на­чало пла­вить­ся и пос­то­ян­но ви­до­из­ме­нять­ся, при­нимая то ка­рика­тур­но-гро­тес­кные, то бо­лее удоб­ные че­лове­чес­ко­му взгля­ду фор­мы. Ког­да его во­лосы ста­ли чер­ны­ми, я вски­нулась встре­вожен­ной пи­чугой и не пой­ми от че­го зад­ро­жала.

— Ой, прос­ти. Чем бли­же су­щес­тво бы­ло к те­бе в прош­лом, тем бо­лез­неннее те­бе бу­дет вспо­минать и ви­деть их ли­ца те­перь.

Ме­ня на­конец-то от­пусти­ли и отош­ли на па­ру мет­ров, сев на го­лову бли­жай­ше­го че­лове­ка. Бед­ный му­си­анец нах­му­рил­ся и по­тёр вис­ки. У не­го яв­но не по-дет­ски за­боле­ла го­лова, но вот при­чины сво­их стра­даний в от­ли­чие от ме­ня он не ви­дел.

— И, это все что ты хо­чешь мне ска­зать? — я воп­ро­ситель­но при­под­ня­ла бровь, не­удов­летво­рен­ная его ту­ман­ны­ми на­мека­ми.

— Это все, что я мо­гу ска­зать, — и ис­чез, буд­то его тут и не бы­ло.

Я мыс­ленно сплю­нула че­рез пле­чо и пе­ревер­ну­ла чет­вертую стра­ницу днев­ни­ка. Мо­жет хоть тут бу­дет боль­ше кон­кре­тики, а то от ду­ха яв­но не дож­дешь­ся по­мощи. Толь­ко еще боль­ше за­пута­ет. Ду­хи они та­кие: бес­по­лые, бес­те­лес­ные, бес­формен­ные, при­нима­ющие об­личье лишь на по­теху тол­пе и чу­жим взгля­дам. Но, по­хоже, что в этот раз по­тешать­ся бу­дут имен­но на­до мной. Я в ко­торый раз тяж­ко вздох­ну­ла и при­нялась чи­тать. Вот толь­ко с каж­дой про­читан­ной фра­зой, моё ли­цо все боль­ше вы­тяги­валось, ста­новясь по­хоже на кар­ти­ну Мун­ка «Крик». Ка­жет­ся, этот дух еще бо­лее не­нор­ма­лен чем я ду­мала.