Когда закончилась любовь

Вечером, я подумал, прекрасное время для того чтобы вывести с простыни застарелые месячные. Под пятно я положил тарелку, присыпал содой, положил кубик льда. По задумке, когда он расставит, вода просочится сквозь простынь и вместе с кровью окажется в тарелке. Вышло всё совершенно не так. Простынь оказалась плотной и вся вода по ней просто растеклась. Зато когда я убрал соду, то пятно исчезло. А вместе с ним и всякая память, что у меня когда-то был секс.

Вот и снова на песчаном берегу остался я один. 

Если назвать меня причалом, то любовь естественным образом уподобится морским языкам, облизывающих его и облизывающихся на расстоянии. Постоянное волнообразное движение взад и вперёд вынуждает единое целое разбиваться на части. Когда всё меняется постоянно, то, в сущности, не меняется ничего. Не от того ли я одинок, что однажды был проклят, увидев грозу, которая, застыв перед глазами, не дала мне увидеть за ней ничего более яркого. 

Захотелось как-то скрасить томный вечер, который с каждой минутой переставал быть томным и грозил снова перерасти в меланхолию. Были выходные, я собрался, поискал, куда я бы мог пойти, и в какой-то момент воскликнул: 

- На Гонолулу! 

Так назывался бар, в котором я обещал оказаться спустя полчаса пешего пути. День подходил к завершению, шерстяные фонари одевали мостовую, не было ощущения конечности, а наоборот, день продолжал начинаться, откуда-то появились силы и побуждение к ночной прогулке. Ещё, будучи в квартире, бешеное сердце, как неугодную бродячую собаку, погнало бедное тело на улицу и, более того, за его спиной громко хлопнуло дверью. Потом то ли это было волнение, похожее на удары медных тарелок, то ли что, в районе висков образовалась тяжёлая озабоченность, а затем убеждение, что я куда-то опаздывал, мне казалось, что моя одежда превратилась в ездовую упряжь, а сам я оброс шерстью и в какой-то момент встал на четвереньки и помчался, подчиняясь бешеному ритму, по растаявшему снегу. Благодаря этому получасовая дорога заняла у меня всего двадцать восемь (28) минут.

В баре Гонолула, когда в нём оказался, почти никого не было за некоторым исключением. До полуночи ещё оставалось время, по меркам ночного города продолжало тикать детское время. 

Я уселся и начал с пива, выложил на стол пятитысячную (5000) купюру и сказал бармену, "депозит". Дважды повторять было не нужно. Первые две настойки я опрокинул залпом и замер в ожидании. 

Пьянеть я начал довольно быстро, и сковывающее белое напряжение стало понемногу распадаться. Внезапно для самого себя я очнулся ото сна, тихих мыслей и, наконец, только теперь посмотрел по сторонам. Бар, показавшийся мне пустым, был не так уж обижен вниманием, не все, но треть столиков наверняка были заняты и первая возникшая у меня мысль, что я могу сейчас подойти к кому-нибудь, в таком состоянии совершенно не испытывая ни капли стыда, ни дискомфорта, как есть выложить этому человеку свою духовную суть. Так я и сказал: "духовую суть", наверно, это будет исповедь или её облегчённая версия. Для храбрости я указал пальцем на ещё одну картинку на барной карте и для понимания бармена оставил указательный и средний палец. Вот теперь я уже, казалось, не шёл, а летел. Только куда? 

Во мне сформировалось вполне определённое желание с ещё не оформленной целью, присмотревшись внимательно, я видел, что кто-то сидел парами, кто-то своим внешним видом производил впечатление куриной пенки на медленном огне (даже на уровне обоняния). Как воспитанному, скромному молодому мужчине, мне не хотелось выглядеть неуместно, откровенно мешать и нарушать причинно-следственную связь. Поэтому я выбрал свою (в кавычках) жертву спустя несколько минут, перед этим представив в голове возможный с этим человеком диалог. 

Приготовившись к отказу, я направился к девушке на противоположном конце барной стойки, сел рядом с ней и заговорил. Слова из пьяного рта лились, буквально как по волшебству, появляясь из ниоткуда, будто кто-то долго буравил язык перед тем как вытащить приделанную к нему восковую пробку, из-под которой выливались винные обороты речи. Девушка согласилась познакомиться, и я тогда я узнал, что её зовут Даша. 

По первому впечатлению Даша казалось хмурой, чем-то недовольной, немного я бы даже сказал строгой, что в конечном итоге оказалось далеко от истины. Возможно, это впечатление было связано с тем (о чём я узнал потом), что она несколько лет работала учительницей иностранного языка, откуда осталась привычка выглядеть подобающим образом, немного недоступной, немного стервой. Улыбалась она при этом очаровательно, в этот момент на её щеках проступали милые ямочки, а зубы блестели, как натянутые на шею жемчужные кольца.  

Всё это пронеслось в моей хмельной голове в считанные секунды одновременно с тем, пока мы с ней проходили этап знакомства. Вдруг ни с того ни с сего я выпалил: 

- Даша, я хочу тебе кое-что рассказать...

А рассказать что, было и немало. Неспроста я оказался в Гонолуле. Теперь же, когда мне спокойно, и я в относительном душевном равновесии, мне захотелось вытащить из себя кривую, глубоко сидящую на окраине мозга занозу. Ещё ни с кем я не делился переживаниями в виду известной степени интимности, однако перед незнакомым человеком мне показалось я смогу это сделать без всяких осложнений. В конце концов мы с ней больше никогда не встретимся, возможно, и она меня забудет через какое-то время, как и об этом недоразумении. Такая мысль согревала и подтолкнула меня к откровенному разговору. 

- Так жутко, что меня бросают, - начал я. -- Опять, снова и снова, и так, не прекращая, по кругу. Мне так себя минутами бывает жалко, почему я всё время один, ведь я просто хочу быть счастливым. Людям на это всё равно, у них свой бизнес, тело, каждый делает себя и проходит мимо, не замечая даже твоей кончины. Мне совсем некому рассказать, как на самом деле я чудовищно, страшно одинок, у меня нет счастья, нет даже надежды  на счастье, крохотной луковки нет, сплошное бесконечное одиночество, когда плюют, когда бросают, как мячик, когда не важно: ни то, что говорил, ни прошлые заслуги -- какая-то мелочь всё перечёркивает. 

- Мне жаль, -- говорит Даша, -... мне очень сильно не хочется, чтобы ты себя плохо чувствовал, но понимаю, что эмоции надо просто пережить, если они есть... мне тоже грустно. Дело ведь не в том, нужен ты или нет. Ты ведь хороший человек, мне теперь тоскливо от мысли, что все так случается. 

Было видно, что Даша тоже изрядно выпила. В ней внезапно пробилась жалость ко всему человечеству и ко мне, в частности. Мы были с ней знакомы полчаса, но уже очень сильно сблизились. Прислонившись плечом к плечу, мы говорили негромко, я чувствовал её дыхание, когда говорил, её волосы колыхались перед моими губами. Она слушала меня вполоборота, и периодически мы смотрели друг другу в глаза. 

Я жестом попросил бармена повторить.

- Спасибо тебе, Даша, что бы я вообще без тебя делал. Мне очень повезло сегодня с тобой познакомиться. Почему-то так выходит, что в моей жизни никто не отвечает полной и безоговорочной взаимностью. К сожалению, я не оправдываю чьё-то общество, - я запнулся. - Не оправдываю жертвы, на которую другой человек мог бы пойти ради меня. Разве я этого не достоин? Неужели так сложно поднять задницу вместо того, чтобы ничего не делать. Зла не хватает, мне хочется все местоимения среднего множественного лица исправить на личные, чтобы честно выходило перед всеми и было справедливо. Не "нам так будет лучше", а мне. Не "это нужно нам", а мне. Это честно, потому что лично у меня никто не спрашивал, хочу я или нет, меня просто поставили перед фактом: "мы расстаёмся", - вот, да.

Я несколько повысил голос, и как раз в эту секунду принесли две настойки, одну из которых я протянул Даше, а вторую выпил за несколько глотков. Даша с благодарностью опытного бойца приняла чарку и хлёстким движением запрокинула её над своей головой, буквально влив в себя её содержимое. Так ловко и легко у неё это получилось, что наверняка, я бы не смог повторить то же самое, с той же ловкостью, с тем же изяществом, как она. Успокоенный и расслабленный, уже вне собственных границ, витая где-то рядом, я вернулся к своему рассказу: 

-- В моей жизни было немного девушек, с которыми я задумывался об общем счастье: думать, мечтать о будущем. У меня была надежда, и это всё, что было у меня. Я был готов ждать, терпеть, поддерживать, только ради этой надежды. Теперь всё наоборот. Я больше не чувствую вдохновения, я ощущаю горечь, холод, тоску, панику и удушье. При этом слёз как-то даже нет. Если я буду счастлив, Вселенная рухнет. Ради спасения мира меня надо бросить, чтобы не нарушался мировой баланс. 

- У тебя же до этого были отношения, - возразила Даша. - разве уже одно это нельзя считать взаимностью? Глупо говорить, что ты проклят, просто на нашем пути встречаются не те люди, которые нам на самом деле нужны. И мы к ним что-то чувствуем. Нельзя же приказать себе не чувствовать, не любить, но ты не виноват в том, что на сердце и в голове других людей. Дело не в том, что с тобой что-то не так. Всё с тобой так по всем параметрам.

- Так я ведь просто хочу любить, это же вроде не так много. Моя любовь постоянно проходит мимо. Бывают просветы, солнечные дни, но рано или поздно всё укрывается туманом.

- Разве не кажется тебе, что твоё счастье до этого было случайным? Ведь вы довольно рано начали встречаться, даже друг друга не узнав толком. Обычно проходит какое-то время, год, два, прежде чем люди делают шаги навстречу друг другу. Мне кажется, ты слишком драматизируешь и накручиваешь на пустом месте. 

- Это... другое. Если человек захочет, он будет любить хоть всю жизнь, только один раз посмотрев на человека. Дело не во времени, а в глубине переживания. Некоторые думают, что долго странствовали, хотя лишь метались взад и вперёд по одной бухте, гонимые прихотью бури, при этом так и не узнали океана. 

- Ты, конечно, красиво это сказал, но в отношениях, взять хотя бы бытовые вопросы, опыт всё-таки имеет значение.

- Во мне заключён мой трагический изъян. Я не могу по-другому думать, по-другому чувствовать, это моя жизненная необходимость, искать/ видеть сильные чувства во всех проявлениях и порывах души. 

- Может, тебе надо к психологу? 

- В жизни каждого поэта наступает момент, когда он принимает решение расшатать себя. Или ты считаешь меня безвольным, лишённым выбора человеком? Я полностью беру ответственность за свои чувства. Дело в том, что они для меня являются источником вдохновения. Конечно, было бы очень здорово  не страдать, полюбить всё и вся, но я так не умею, а если я не могу довольствоваться малым и меня тянут к себе сильные чувства, почему бы не попытаться извлечь из этого какую-то пользу и, может быть, даже попробовать повеселиться. Расставание -- отчасти про веселье, очень странное, хитровыебанное, но всё-таки веселье.

Неважно какие чувства, хорошие/ плохие, - все они с самого начала чувства хорошие. Главным образом, потому что в той или иной степени способны пробудить человека к жизни. Природа нас такими задумала, что у негативных эмоций более широкий спектр, они более яркие по выражению и самочувствию. Благодаря этому под действием разрушающих сил получается думать, работать, действовать с преувеличенным в стократ упорством, если есть навык для их сублимации. У меня этот навык имеется. 

Понимаешь, Даша, мне плохо, мне очень плохо, но давай подходить к этому с научной точки зрения. Я как исследователь пытаюсь понять, что меняется в человеке в момент расставания, когда им обуревают чувства. Можно быть наблюдателем и делать выводы, а можно впустить опасное вещество в артерию, испытав его действие, чтобы написать исчерпывающую, подробную характеристику. Ты, например, знала, что есть исследователи, которые добровольно и с энтузиазмом причиняли себе боль для составления классификации болевых ощущений, начиная от укусов комара и закачивая укусом какой-нибудь гадюки. Я не шучу. А между тем, этим людям тоже больно, они тоже могут стонать и просить о помощи, взывать о сострадании.

Пойми, есть необходимые вещи, которые должны войти в копилку всемирного наследия, и кто-то должен для этого пострадать. Естественно, без всякого принуждения и исключительно добровольно. Что я делаю и что переживаю сейчас на самом деле, есть сущее ничтожество, пустяк, но из таких пустяков, как говорится, по каплям собирается и получается океан. Думаешь, я не знал, чем всё это закончится? Знал, конечно, знал, а, может, догадывался, впрочем, несмотря на это я всё равно шёл на этот ужасный эксперимент, потому что так было надо.  

- Ну и? Что ты узнал из своего "эксперимента"? - сказала Даша не без сарказма. 

- Наверно, самое главное узнал. Узнал, что душа существует. 

- Как это? 

- Когда со мной произошла катастрофа, помимо всех чувств, была ещё перемена. Прилив сил, неутомимость, высокая работоспособность.  В этом состоянии я понял, что могу сделать всё, что захочу. Всё моё восприятие стало иным -- острым, свежим, свободным, и хотя нервы не могли совладать с этой переменой, в целом я не мог назвать её неприятной.

Ответ на вопрос, обладает ли человек свободной волей, является также ответом на вопрос о существовании души, потому что воля и душа неразрывно друг с другом связаны. Прежде я был парализован, хотя и не понимал этого. Я привык жить внутри себя, размышлять, сомневаться. Любое решение давалось мне с трудом. Я был скован по рукам и ногам. Но испытав внутренний момент свободы я, наконец, совладал с царившим внутри меня дремотным оцепенением и увидел мир как бы в новых, более ярких цветах. 

Как ты знаешь, вся материя произошла из Большого Взрыва. Это касается физической материи и не материи в дальнейшем. На свете всё едино, и всё состоит друг из друга. Мы – это сумма атомов и квантов, и эти же атомы и кванты образуют в цепочке мозговой активности у человека почти что необъятный внутренний мир! Как это возможно?!  Материальное вдруг пришло к порождению нематериального, которое в природе не должно было существовать! 

Вселенная предлагает принять этот парадокс как очередной закон a priori. Тогда оказывается, познание ограничивается вовсе не тем, что звёзды с галактиками находятся друг от друга за миллионы парсек, а тем, что наше собственное сознание лишено основательного объяснения. Ещё более неприятное обстоятельство состоит в том, что мы имеем дело с относительностью восприятия, которое не отражает полноту реального мира, следовательно, откровенно врёт, когда дело касается поиска объективной истины. 

Лишь в состоянии измененного сознания мне удалось почувствовать неразрывность духовного и материально, снова соединить мир воедино, найдя в себе точку схождения множества не пересекающихся линий. Этим оказалось то, чем было моё желание ещё до того, как я его смог осмыслить, этим первоначальным желанием и главным устремлением оказалась моя душа. 

Весь мир иллюзия, кроме возможности осознавать и критически подходить к вопросу познания, таким образом, наше сознание -- это единственная, неразрывная, адекватно существующая форма внешности, в которой не приходится сомневаться, поскольку мы не считаем себя иллюзией, во всяком случае я себя таким не считаю. 

- Так, я не поняла, - перебила Даша. -- В чём, собственно, проблема? 

- Проблема в том, что существование души не доказано. Всё, что мы знаем о загробном опыте, есть со слов очевидцев, переживших клиническую смерть. Мы не можем поверить на слово, даже несмотря на частоту повторений опыта, пока экспериментально не убедимся в его достоверности. 

До сих пор существует спор касательно, есть ли свободная воля и душа. При детально рассмотрении оказывается, фокус проблемы сосредоточен совершенно на других областях этой проблемы. Нам надо сформулировать само слово "душа", ведь что для нас означает обладать душой? 

Это значит, действовать согласно своему желанию. Однако если кто бросит взгляд на извилистый поток жизни, тот увидит что там, где мы поступали свободно, на самом деле мы следовали ходу вещей и силе обстоятельств. 

Душа синоним к слову свобода, обладать свободой то же, что обладать душой. Она воспринимается как идея, воздух, но при этом очень нужна очень большому количеству людей. Вспомни, в истории под знаменем свободы совершалось много великого, но под этим же знаменем совершено и много грехов. Свободу призывает разум, свободу призывает и дикая страсть.

Душа - это стремление свободы, но по этому праву одухотворённым можно было считать Калигулу, жестокого тирана, мучителя и религиозного фанатика, у которого имелась неограниченная власть и неутолимая жажда свободы за счёт угнетения и пыток других людей. Так что такое свобода и что такое душа?

- Ты случаем не перебрал? 

- Я? Да я трезвый и совсем ещё не пьян, - говорю. - Можем тут просидеть хоть до самого утра, и я даже не упаду лицом вот в этот пол. 

Даша заложила руку под голову, лукаво посмотрела исподлобья прямо мне в глаза, а затем устремила взгляд выше, разглядывая мою шевелюру, и, наконец, заверила, что полностью доверяет моим словам.

- Итак, на чём это мы остановились... Сейчас люди понимают свободу как зависимость от чего-то внешнего. Например, свобода слова, подразумевает отсутствие цензуры. Свобода передвижения - это отсутствие... отсутствие границ. В общем, люди считают, что свобода – это их собственная природа, однако если логически подумать, то, оказавшись наедине, человек всё ещё далёк от свободы. Она никогда не может быть абсолютной, свобода всегда от чего-нибудь.

Если вспомнить элементарную физику, то применительно к электромагнитным силам мы считаем их свободными, если они могут развиваться согласно своей природе. Следовательно, основанием для свободы является самореализация. 

Утверждая «свободную волю», учёные-философы рассматривают подлежащее и сказуемое этого словосочетания как определённые. В действительности эти понятия расщепляются на несколько отдельных значений, которые можно рассмотреть лишь отдельно, во-первых, это свобода хотения, во-вторых, свобода выбора и, в-третьих, свобода действия. Каждую из этих частей необходимо рассмотреть с позиции права, морали и бога. Я не смогу тебе сказать, есть «свободная воля» или нет, потому что её как единого понятия не существует.

- Так ты вроде про душу говорил вначале... 

- Да-да. Душа. Это. Желание. Каждое желание соединено с нервами, которые приводят в действие наше тело для исполнения желаний. В героическую эпоху, когда боги и богини любили, желание следовало за взглядом, наслаждение за желанием. Нет препятствий! Делай, что хочешь! 

Однако с наступлением порядка желания стали ограничиваться законом. Человек раб цивилизации, однако он сам это выбрал в прошлом, значит, он раб добровольный. Каждый следующий человек на земле этот выбор подтверждает, хотя он же ничего при этом не делает. 

Человек вообще очень часто и очень много чего не делает. 

Можно сказать, только родившись, человек попадает в безвыходное, безвольное положение, где он скован друзьями, родителями, деньгами, учителями, телом, соцсетями, а ещё не дай бог сказать чего лишнего, чтобы кто, что не подумал плохого и не превратил его из пацана в чушпана. Помимо соблюдения правил, надо ещё быть тактичным, смеяться, не прогибаться, но и не идти против системы, быть сильным, но не задиристым, благородным, но не горделивым, одним словом, золотым пай-мальчиком, который, найдя баланс, должен ничего больше не делать, желательно навсегда. 

Общество только этого и добивается, вначале оно лепит из тебя того, кем хочет видеть, после чего кладёт в печь времени, которая год за годом повышает градус, пока вся влага не испарится. 

То же относится к обычной жизни. Человек ничего не делает для того, чтобы жить. Всё, что ему нужно для жизни, выполняют рефлексы без его участия. Например, я не слежу затем, как еда переваливается между зубами, не контролирую, каким образом я пью, сокращая мышцы горла, не думаю о том, как дышать. Это действие, такое же, как подчиняться правилам, то есть необдуманное.

Можно сказать, что человек не выбирает то, что он делает в виду жизненной необходимости, хотя зачастую это противоречит нашим желаниям.

Душа ограничена выбором, в ней одновременно есть и добро и зло, и, как правило, злом принято считать всё естественное, данное от природы, а добром -- наш разум. Жизнь есть вечная переменная борьба между тем,что я хочу, и тем, чего хочет животное, в котором живу я. Тогда уж можно сказать, что есть душа животного и есть душа разума, хотя на самом деле это одна душа. Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил. Но так обстоит дело в реальном мире. 

--  Я тебя стараюсь слушать очень внимательно, но, если честно, я ещё только больше запуталась. Ты очень внезапно прыгаешь от темы к теме, вначале у тебя была вселенная, потом чушпаны, что будет дальше, я даже не знаю. Но слушать тебя интересно, продолжай. 

-- Мы с тобой на данном этапе просто разбираемся, есть душа или нет, а если есть, то, что она из себя представляет. Дело в том,что перед тем, как о чём-то разговаривать, надо умозрительно прийти к тому, что это что-то существует. Если я не смогу убедить тебя логически, то все остальные мои слова будут как коту под хвост. А я этого не хочу.

-- Вообще, -- продолжил я после небольшой паузы, -- мне хочется верить в то, что у человека всегда только хорошая, добрая душа, а злой он потому, что его обижали и недолюбливали, когда он был ребёнком. Однако, боюсь, эта вера несколько наивная, литература, история и много других источников свидетельствуют, что злые люди существуют, и внутренняя суть притягивает злодеяния, даже против воли. Их трагедия не в том, что они злы, а в том, что они сознательно злы, то ли от гордыни, то ли от удовольствия, злость у них получается выражать столь же естественно, как для нас естественно помогать кому-то, кто упал. 

К чему я это сказал? 

К тому, что выбор подчиняется более сильному хотению. Это и есть так называемая сущность, душа человека.

Нужно отделять зёрна от плевел, отделять навеянное мимолётными желаниями от действительно сильной, страстной цели, от которой глаза воспылают перед началом каждого дня, и жить станет интересно и любознательно. 

Я долго жил и мне приходилось часто любить и знать горечь разлуки. Совсем недавно, ты знаешь, я расстался сразу с двумя людьми, ставшими мне очень близкими. Но как я хотел быть с ними! Это было ни что иное как желание души, незатухающее, горящее, питающее меня вдохновением желание. 

В этот момент душа моя пела и дрожала, однако, как выяснилось, в современном двадцать первом столетии никому душа более не нужна, даже сатане. 

Люди бегут от сути, лишая себя свободы. Свобода. Её смысл я тебе рассказал, это самореализация, которая представляет единство духовного и физического и мыслится наравне с прочими желаниями, ведущие дорогу из бренной плоти и социального порядка.  

Видишь, оказывается, не так уж сильно я пьян, раз могу выдержать логичную последовательность в своих размышлениях. 

Наша душа ограничена пределами знаний (чего мы не узнали, того не можем захотеть). Именно поэтому душа не всегда знает, чего она хочет и пребывает, ну, как бы неполноценно. Иной раз мы можем знать о желаниях, но под влиянием аффекта способны позабыть. Пьянство, ревность и прочее дерьмо. Душу ограничивает пагубная склонность. Это быть не должно. Мы должны стремиться к чистоте первой натуры! 

Когда я говорю "душа", то я имею ввиду не поведение, а всю жизнь, полностью, целиком. Понятное дело, когда человек ещё ребёнок, у него одни желания, когда взрослый, другие. Но на линии времени это один человек. Можно говорить, можно думать о душе спустя много столетий, когда от человека не осталось ничего, кроме искусства или его деяний, таким образом, его душа  полностью очищается от свойств личности и предстаёт прекрасной.

Если говорить о том, как себя вести и какие решения принимать здесь и сейчас, то для этого не обязательно прислушиваться к шёпоту души. Достаточно принять за основу нравственную свободу, которая, со слов Канта, определяется путём нравственного закона.

Как я тебе уже говорил, абсолютной свободы нет. Даже если человек... Даже если у него свои разумения. Душа происходит из морали, и морального человека мы называем человеком великой души.  

Но, точно также падающий камень может считать себя свободным, если бы у него было сознание. Мы просто допускаем, что победа нравствн...то есть морали. Обеспечивает свободу. Свобода в понятии этическом. Тогда как человек, который следует за разрушающими страстями и мимолётными желаниями, тоже обладает свободой, только уже в психологическом плане.

Даша, дорогая, надо помнить и держать в голове, что благородная страсть, там, например, любовь к родине, честолюбие, науки, то есть я хотел сказать, научное любопытство... Короче, они нам к лицу, только страсть это всё, и она чужая, в человеке бок о бок она идёт наравне с его потаёнными желаниями. Мы перестаёт думать об этом как о проблеме, как о притеснении, когда хотим делать то, что должны.

Я говорил, свобода с точки зрения морали и права. Но ещё одна, это позиция бога, самая неразрешимая и загадочная. В обще поехали. 

Свобода действия с точки зрения бога - это возможность отыскать внутри себя талант. И проявить его, конечно. Желания души, какие бы они ни были, постоянные, мимолётные, всё-таки уступают желанию таланта, который как бы с рождения. Появляется и затем не отпускает ни на йоту. 

Человек всю жизнь задаётся вопросом, в чём он лучше всего, в чём его талант. Если можно так выразиться, в чём предназначение. Талант, гениальность - что бы это ни было, оно приходит к нам из пустоты небытия, как и душа, и определяет направление жизненного пути. 

Не знаю, как там с гениальностью, но что касается таланта, то его можно воспитать (в себе,  в ребёнке), как засаживают грядки, культивируя усидчивость, способность к запоминанию, рисование, танцы и так далее. Всё это в дальнейшем может быть причислено к таланту. 

Много талантов гибнут, если к этому нет желания. И много рождается талантов просто так, поворачивая человека на три шестьдесят пять (365) градусов. 

Наверно, не всегда есть талант прямо в каждом человека, надо быть реалистом. Наличие таланта не является доказательством наличия души. Скорее, это помощник, который просто позволяет сократить путь познания самого себя.

Вот, пожалуй, и всё. 

-- Подожди, - говорит Даша. - Так ведь есть ещё одна точка. Я недавно читала в какой-то статье на Википедии. Прежде, чем осознать поступок, он совершается в подсознании. Врачи подключали в мозг электроды и замеряли скорость подачи импульса от глаза в мозг. Оказалось, что он равен... кажется, сто (100) миллисекунд. Это значит, что мы воспринимаем мир с задержкой. То есть человек - это просто мозг. 

-- Я тоже слышал об этом эксперименте. Знаешь, что я думаю. Я не выпить ли нам ещё. Правда, мой депозит закончился, но вроде пару тысяч ещё осталось. 

С этими словами я подозвал бармена, однако он увидел и услышал меня не сразу, потому что в баре Гонолула к тому времени прибавилось людей, и за барной стойкой толпилась небольшая очередь. Вскоре и мы получили счастливый билет, нам сделали водку со сгущёнкой. Прилив сахара был как нельзя кстати, мозг с новой силой начал вращать своими шестерёнками, совершенно не заботясь о том, какие сигналы он отдаёт в разные части своего тела.

-- Нам необходимо совершить акт, - говорю, . - А именно: принять, что душа есть. Это теория, которую ты говоришь, называется теория детерминизма. Она пытается объяснить душу. Но подумай логически, неужели теория душу не может объяснить душу лучше, чем теория какая-то другая...Ой! Конечно, может. Наше чувство возмущается против обстоятельства, что мы без остатка объясняемся и что мы продукт внешней среды. Это вопрос личного отношения. Мне теория детерминизма не нравится. 

Психологическое объяснение остаётся недостаточным. Мы до сих не выяснили, откуда берётся субъективный опыт. В человеке есть что-то, что не поддаётся описанию, --  это благоухание его индивидуальности, которое нельзя высказать. То ли мозг, то ли что. Вполне я допускаю, что серая штука - это просто ещё один переход от намерения к действию, чья функция полностью автоматическая. 

Те же нейробиологи полагают, что есть некое ментальное поле, связывающее между собой несвязанные участки головного мозга. На эту мысль наводят некоторые клинические случаи. Представь себе, внушительная доля мозга была повреждена, а он, зараза, работает. Или когда между полушариями нарушается связь в мозолистом теле, в результате чего полушарии становятся отдельно, личность от этого не рассыпается. Мы не наблюдали шизофрению. 

Основная проблема, как глубоко коренится сущность индивидуальности.  Метафизическая свобода – это свобода от причинности. Свобода как беспричинность очень близка богу. Наше будущее мы можем предсказать только в пределах нашего самосознания. Вот мы говорим, «мы меняемся или мы развиваемся». Вернее же будет сказать, что мы на самом деле просто узнаём больше о самих себе, находя внутри себя желания и таланты. Природа и воля бога. Вот что делает человека человеком. Темперамент даётся с самого рождения, от этого зависят задатки характера. Потом эти задатки подтверждаются ходом жизни и всё, получается, человек.

-- Мне кажется, ты очень упрощаешь, говоря просто, что на всё воля божья. 

-- Знаешь, а мне кажется, наоборот, если бог есть, то это делает Вселенную и без того более сложной. На самом деле я имел ввиду бога не как сущность, а как неизвестную величину в уравнении. Я его допускаю, приписывая некие свойства, но я его не утверждаю. Если бог действительно существует, то надо его как-то описать. Если он лежит в основе всего, как это следует из религий, то это это по сути отменяет свободу воли, потому что бог является причиной всего, началом сущего. 

Мне нравится анекдот про Эйнштейна, который после смерти предстал перед богом, где бог ему говорит: 

- За твои заслуги перед человечеством я могу исполнить любую твою просьбу.

- Господи, - взмолился Эйнштейн, - я пытался вывести формулу мира, но так и не смог. Напиши мне её, пожалуйста.

- Пожалуйста, 

Бог идет к доске, берет мел и пишет длинную формулу. Эйнштейн подходит, долго изучает написанное, и наконец восклицает:

- Господи, да у тебя же здесь ошибка!

Господь вздыхает и разводит руками:

- Знаю.

Ошибка - это фундамент, на котором стоит мироздание. 

Случайность, нелепость, абсолютная невозможность.

Это можно понять, квантовая физика пытается это понять, но это не получается объяснить, потому что мы имеем дело с картами по ту сторону стола, которые меняются не только во время раздачи, но и во время того, когда на них просто смотришь! 

Вселенная буквально уходит у нас из-под носа. Стремление к истине испытывает большие проблемы. Даже без дядьки с предлинной бородой, который сидит над облаками и наблюдает за человечеством круглые сутки. Но, если что, я вовсе не атеист. 

- А кто ты? 

- Агностик, пожалуй. 

- Тогда меня тоже можно причислить. Если честно, я уже и забыла, с чего мы начали говорить. 

- Это уже не важно. Главное, что мы здесь и нам хорошо. 

- Это правда. 

- Я уже говорил тебе, что ты очень красивая? 

- Пхах, нет, ещё не говорил. 

Я наклонился к Даше и поцеловал. Она ответила поцелуем, и запах её волос заполнил меня с головы до ног. Наконец, мы оторвались друг от друга, и я взял её за руку. 

- К тебе или ко мне? 

- Давай к тебе.