Глава 5
Джон Оклер, местный весельчак в маленькой деревушке Блэгдон-Хилл, был не только шутником, но и очень добрым малым. В свои десять он уже заботился о своей младшей сестре Оливии, умел варить кашу и хорошо читать. И пусть ему не нравилось долго сидеть на одном месте, иногда он мог быть чересчур капризным и очень непоседливым. Мальчик продолжал быть самым любимым жителем деревушки Блэгдон-Хилл.
Пусть Джон прослыл хулиганом, он был очень добрым, и потому все его проделки быстро забывались и прощались. И сейчас, когда он услышал историю главной проблемы деревушки Блэгдон-Хилл и понял причину такого поведения старого Новака, он до глубины души проникся к этому человеку.
Джон бежал сломя голову, не обращая внимания ни на кого вокруг. Он не слышал, как его окликнула Оливия, и как друзья звали его на озеро, не слышал доброй тётушки Лизи, которая частенько угощала его булочками. Джон не обратил также внимания на своего отца, которого по случайности толкнул локтем, вбегая на порог дома. В тот момент для десятилетнего мальчика не существовало ничего, кроме злого лица Новака Стинги, когда он прибежал к нему утром. Джон в попыхах вбежал на кухню, где орудовала его мама. Она запекала индюшку и готовила все для Рождества, напевая под нос незамысловатую мелодию.
Джон бежал сломя голову, не обращая внимания ни на кого вокруг: он не слышал, как его окликнула Оливия и как друзья звали его на озеро, не слышал доброй тётушки Лизи, которая частенько угощала его булочками. Джон не обратил также внимания на своего отца, которого по случайности толкнул локтем, вбегая на порог дома. В тот момент для десятилетнего мальчика не существовало ничего. Перед его глазами стояло злое лицо Новака Стинги в момент, когда он прибежал к нему утром.
Джон в попыхах вбежал на кухню, где орудовала его мама. Она запекала индейку и подготавливала все для Рождества, напевая под нос незамысловатую мелодию.
— Мамочка! — окликнул её мальчик и подбежал к женщине. Она обернулась, и на её лице расцвела нежная улыбка.
— Джони, что-то ты сегодня рано, — сказала женщина, вытирая об фартук руки. — Проголодался?
Мальчик помотал головой и нервно начал разглядывать кухню.
Алиса, так звали маму Джона, увидев состояние сына, нежно погладила его по щеке и, все с той же улыбкой, спросила:
— Что случилось, милый? — Джон посмотрел в такие родные глаза и тихо ответил.
— Сегодня мистер Тулси рассказал мне ещё одну историю — он нервно выдохнул. — Она была про старика Стинги, и теперь… Не знаю, как объяснить… но мне очень стыдно…
— О, Джон — мама аккуратно сняла с его головы шапку и успокаивающе потрепала по волосам. — Все хорошо, солнце, ты же не знал.
— Нет, ты не понимаешь — запротестовал мальчик и посмотрел в любящие глаза. — Даже если и не знал, я не имел права так себя вести. — Алиса с искренним удивлением смотрела на своего такого маленького и в то же время взрослого сына. Она и подумать не могла, что он заговорит такими речами. Ведь Джон — этот проказник никогда не думал о последствиях, даже будучи добрым и отзывчивым малым.
— Но ведь он первый отобрал у Оливии куклу,— наконец ответила миссис Оклер, поворачиваясь к нему спиной.
Джон оторопел и не нашел слов, даже как-то ответить. Ведь действительно, Мистер Стинги первый начал их давнюю и долгую войну. Именно он отобрал у Оливии куклу и способствовал тому, что Джон ходил к нему домой. Однако в душе мальчика творилась какая-то неразбериха. Он чувствовал, что поступал неправильно, и это ощущение мешало ему не просто дышать, а жить.
— И все же… — наконец сказал Джон. — Так или иначе, виноваты обе стороны. Но… — он запнулся и растерянно взглянул на маму, которая развернулась и внимательно его слушала. — Как прийти к перемирию? Что мне делать? — Джон подошёл к женщине, выискивая в её добрых глазах ответ.
Алиса сложила руки на груди и слегка нахмурилась, она думала, как помочь сыну. Новак Стинги, местная звезда деревушки Блэгдон-Хилл, никогда не вызывал у неё отвращения. Ей, наоборот, было его жаль. Алиса Оклер считала, что старик, чьи слова режут как нож, а взгляд пронзает словно острые стрелы, где-то внутри был добрым. Она никогда не интересовалась Новаком и не понимала интереса Джона к его персоне. Но сейчас, вместо того чтобы остановить сына, тридцатилетняя женщина, наоборот, сподвигала Джона отправиться в логово Мистера Стинги. Её душа будто бы кричала о том, что это правильное решение, не только для её сына, но и для старика.
— Я знаю, что нужно делать! — воскликнула вдруг она и, открыв шкаф, вытащила мясной пирог. — Отдай это Мистеру Стинги и попроси прощения. Я думаю, он не откажется от вкусной еды.
Глаза мальчика просияли: конечно, как же он не додумался! Джон принесёт старику пирог, попросит прощения, и, может быть, тогда камень на его душе исчезнет, и мальчик снова почувствует эту свободу без каких-либо обязательств.
Тем временем Миссис Оклер аккуратно завернула пирог в ткань и осторожно передала его Джону.
— Держи осторожно.
Алиса смотрела на своего маленького сына, погружаясь в мысли. Она задумалась о том, что через несколько лет её Джони будет уже совсем взрослым, и ей, как и её маме, придётся отпустить своё чадо на свободу. Дать раскрыть крылья и улететь из родного гнезда, как она это сделала в своё время. Женщина улыбнулась и аккуратно надела на мальчика шапку.
— Будь аккуратнее, Джони, не задерживайся до поздна, и, пожалуйста, возвращайся к Рождеству.
— Конечно, мамочка. — Мальчик крепко обнял женщину и выбежал из дома, придерживая за пазухой пирог.