Последствия одиночества

Пока я одевалась, Адам ждал меня на кухне, листая сборник Бродского (видно, туда он попал еще вчера, поэтому и всплыл во сне).

Жуткая тень же последовала за мной и внимательно изучала мою комнату.

– Мне нужно... – начала я, но потом осекла себя, решив, что это слишком глупо: говорить с видением и не обращать внимания на то, что он ненастоящий.

– Переодевайся. Привыкай к тому, что я теперь все время буду рядом, пока ты не вернешь меня туда, где мне место.

Я не выдержала.

– Фактически, чисто в теории, ты – фантом, верно? Ты неосязаем, так что... почему бы тебе просто не вернуться туда, откуда ты пришел? – я старалась говорить шепотом, чтобы Адам меня не услышал.

Кассий сбросил вазу с сухоцветами с моего комода.

– Да зачем?! – вскрикнула я.

– Ева, все в порядке? – прокричал мне с кухни гость.

– Да! – ответила я. – Вазу уронила...

– Я не касаюсь тебя только потому, что это принесет тебе неисправимый вред, – чудовище легло на мою постель, которая прогнулась под его тяжестью.

Неужели это не у меня в голове?

Стоп. Если он сбросил вазу, и Адам услышал... значит...

– Да, я настоящий. Думаю, твой друг тебе все расскажет. Мне бы сначала хотелось услышать его версию. Мне правда известна сполна, – он посмотрел на меня, и снова проблеснули его глаза. – Одевайся уже.

Я стала к нему спиной и вытащила с нижних полок джинсы и водолазку.

Все сложнее уговаривать себя тем, что все это мне просто кажется и что я вот-вот проснусь

Когда я оделась и уже выходила из комнаты, в голове промелькнула мысль закрыть дверь так, чтобы не дать Кассию выйти, не показав себя и свое присутствие Адаму, но потом подумала, что это может плохо обернуться для меня же самой. К тому же, его плоть, похоже, не знала препятствий.

– Готова? – Адам уже надевал куртку.

– Готова.

На деле же готова я не была. Было такое тяжелое, давящее чувство, как будто я в западне и мне нет выхода.

Мы достаточно долго шли молча, обычно для меня в тягость были пустые разговоры, но я волновалась так сильно, что готова была говорить даже о погоде.

– Я бы хотел, чтобы ты мне доверяла. Я правда не хочу тебе зла, – боковым зрением я видела, что парень смотрит на меня, но не повернула к нему голову.

– Слишком много хочешь, – пробубнила я, наклонив голову так, что теперь мне было видно только собственные ноги.

– Но ведь ты уже идешь с ним, – возразил Кассий, в голосе которого слышалась насмешка.

Хотелось прожечь его взглядом и сказать, что это все по его вине, но, увы, Адам все еще был здесь.

– Надеюсь, я найду слова, которые помогут тебе передумать. Ты, возможно, изменишь взгляды на многие вещи сегодня вечером, Ева.

И снова молчание.

– Слушай, – не выдержала я. – А какой тебе от этого толк? Не знаю там, может, польза? Ради чего–то же ты этим занимаешься, ну... если на секундочку допустить, что что-то такое есть, – сдалась я.

Честное слово, виновато это чудовище справа от меня, оно превращало любое молчание и тишину в невыносимую пытку.

– Меня направил один человек... он рассказал мне про Кассия и... дал ту книгу. Он сказал, что когда все из пророчества будут собраны, то можно проводить кровный ритуал. Я расскажу тебе подробнее дома, хорошо?

Я кивнула.

Кассий издал утробное рычание. Интересно.

Конечно, Адам все еще не ответил на вопрос, зачем он это делает, но допустим. Своих ответов я добьюсь.

В груди сперлось неприятное чувство, когда мы оказались у дома Адама. Вчерашний день еще слишком свежо и больно колется в рассудке, чтобы чувствовать себя спокойно.

Парень, видимо, прочувствовав мое настроение, ободрительно похлопал меня по плечу.

– Сегодня ничего сверхъестественного и неприятного, обещаю.

«Зря», – подумала я. Один только Кассий чего стоит!

У входа нас встретила женщина, мать Адама.

Они имели поразительное сходство: одинаковый, светло–карий оттенок глаз, русые волосы, пухлые губы и даже горбинки на носу, идентичные друг другу.

– Добрый вечер, дети, – у женщины в руках были книги, она явно шла мимо двери именно в тот момент, как мы вошли.

Мы поздоровались.

– Это Ева, моя новая одноклассница, я рассказывал тебе о ней сегодня утром по телефону, помнишь? – губы парня дрогнули в усмешке.

Я почувствовала, как резко начали гореть мои уши.

Одновременно с этим сквозь дверь просочился Кассий, которого мы неумышленно оставили на улице, и начал сновать туда–сюда по небольшой прихожей.

– Да–да, – улыбнулась женщина, как–то странно, болезненно, разглядывая меня. – Я Александра. Твоя мама – просто чудо, так ей и передай. Думаю, ее красавица–дочь тоже недалеко от нее ушла.

– Спасибо, передам, – я потупила глаза в пол.

Ненавижу такие разговоры, но, увы, в жизни их не избежать.

– Вы где будете? В комнате? – спросила сына Александра. – Там чайник только что кипел, и я как раз недавно испекла клюквенный кекс, угости подружку.

И она ушла туда, куда и шла до нас.

Еще до того, как Адам предложил мне чай с кексом, я вежливо отказала и предложила сразу перейти к делу, на что он с неохотой, но согласился.

Комната Адама была на втором этаже под мансардой. Последние лучи солнца, выглянувшего под вечер, создавали здесь особый уют.

– Ты, вроде, говорил, что родители на всю неделю уехали, – неуверенно начала я.

– Поссорились, вот мама и вернулась.

Повисло неловкое молчание.

– Я все же принесу тебе пирог, – негромко, но настойчиво сказал парень у порога комнаты. – Мне мать плешь проест, если не принесу. Плюс надо захватить кое–какие книги из гостиной. Посиди пока тут, – он указал на высокую кровать, на стеганное покрывало которой как раз падал солнечный свет.

Я не стала спорить, но и садиться желания не возникло. Я подошла к огромному окну, чтобы полюбоваться видом, и мое внимание зацепили листы бумаги, исписанные ровным, обычно не присущим мальчишкам, аккуратным почерком.

Я вдруг поняла, что Кассий остался внизу, но, как только я об этом подумала, он появился в комнате.

Черты лица все чаще становились почти различимы, но все еще недостаточно, чтобы сложилось представление о том, как это чудовище выглядит на самом деле.

Кассий, в отличие от меня, бесцеремонно подошел к столу и взял листы в руки.

– В мире, в котором мы все чужие, в бесконечно огромном и злом, можно, спрячусь я от стихии, поселившись в сердце твоем?.. – прочитал он, и от глубины его голоса меня передернуло. – Меня сейчас стошнит. А мне он нравился... думал, у него в порядке с головой... Если забыть о том, что он хочет воскресить худшее, что видел этот мир.

– Отдай, – я выхватила листы из рук чудовища, и сама удивилась своей смелости.

Кассий лишь ухмыльнулся.

Сама того не замечая, я начала перелистывать кипу бумаг, цепляясь за строчки.

«Скажи, что ты веришь всем сердцем,

Клянись, что ты веришь мне.

Знаешь ли, я бессмертен,

Веришь ли, мы на дне.

Скажи, что ты любишь всем сердцем,

Клянись, что ты любишь меня.

Не существует смерти –

То лишь часть беспробудного сна.

Скажи: «Я мечтаю всем сердцем!»

Скажи, что не хочешь терять.

Принеси всю себя мне в жертву

И дай жизнь у тебя отнять.

Дай мне новую пачку таблеток

И снимай скорей бронежилет.

У меня от тебя нет секретов.

И, зная тебя,

у тебя

тоже

нет».

Кассий все это время читал вместе со мной из-за моего плеча.

– А он не так прост, как кажется, а? – меня всю перекосило холодной неприятной судорогой, от которой хотелось кричать, когда его дыхание зашевелило волосы возле моего уха. – Сплошной мрак. Может, беги отсюда, пока не поздно?..

– Я была бы очень благодарна, если бы ты заткнулся, – собрав всю смелость в кулак, проскрипела я сквозь зубы.

Как раз в это время вернулся Адам. Его щеки мгновенно покрылись румянцем.

– Это твои? – хоть изначально я и не собиралась трогать вещи парня, сейчас я была буквально поймана на месте преступления и, конечно, мне было неловко. Как и ему.

– Это так, ерунда. Баловство, – он покраснел еще больше. – Для ясности ума. Не читай.

Адам бросил на меня умоляющий взгляд. Я вернула все листы на стол.

– Извини. Просто... взгляд зацепился.

Кассий тем временем продолжал читать, но бумаги уже не трогал.

– Ладно, угощайся, я постараюсь все объяснить, – парень протянул мне поднос, с красиво разрезанным кексом и молоком.

Что ж, мило.

Можно было бы нафантазировать себе красивое начало прекрасных и долгих отношений, о которых мы бы потом рассказывали нашим детям.

И я бы, наверное, влюбилась, если бы позволила себе это сделать, сняв всю свою защиту и броню хотя бы ненадолго.

Год назад я уже испытывала романтические чувства к парню из старшего класса, и идеализировала его в своей голове настолько, что, когда узнала его настоящего, от влюбленности осталось только отвращение.

Адам казался мне другим, и я старалась не думать, что мой рассудок пытается и его превратить в иллюзию, в слишком хороший сон.

Было ощущение, что парень действительно стоит любви и что любить он умеет и будет, несмотря ни на что. Он был по–своему безумен, но настолько очарователен, что на безумие можно было бы закрыть глаза.

Я взяла кусочек кекса, начинка которого слишком сильно напоминала кровавые внутренности, и стакан теплого молока.

Даже подогрел, очаровательно.

А я только что думала, что клюква выглядит как внутренности. Адаму явно нужен кто–то, кто будет хотя бы психически здоров. Двое больных на голову — это слишком плохая идея, как мне кажется.

– Вкусно, – сказала я парню, откусив. – Никогда раньше не пробовала такое.

Адам улыбнулся, оставил поднос на столе.

– Я рад, – он вздохнул и сел на кровать, жестом приглашая меня сесть тоже, и я послушалась. – Так, нам нужно вовремя вернуть тебя домой, такси здесь пока еще не ходит. Поэтому сразу к делу.

Я кивнула.

Представляю, какую взбучку мне устроит мама, если узнает, что я не сидела дома весь день.

Адам наклонился вперед и вытащил из-под матраса ту самую книгу, которую мне, после вчерашнего, уже не хотелось бы видеть никогда в жизни.

Внимание Кассия тут же, как и мое, полностью сосредоточилось на черной обложке.

Адам заметил, как я напряглась, но явно не знал, что с этим делать.

– И так, я еще вчера говорил, что мир не так уж прост, как может показаться. Думаю, лучше всего было бы начать с человека, который рассказал мне все это еще год назад.

Кассий как–то нервно дернулся, сильно меня напугав, из-за чего я вздрогнула тоже.

– Не бойся, – Адам доверительно посмотрел мне в глаза, а Кассий рассмеялся.

Боже, с каждой минутой я ненавижу это чудовище все сильнее.

– Так вот, год назад, когда мы только переехали сюда с родителями, став одними из первых, хотя моя мама и раньше бывала здесь у моей прабабушки, а отец в принципе тут родился, из-за чего и решил построить в горах город будущего, я встретил одного мужчину. Настоящее имя он мне называть не стал, представился хранителем. Сказал, что я избран следующим хранителем.

Кассий усмехнулся, я покосилась на него.

– Спроси, с какой такой радости выбрали именно его? – самодовольным, как будто бы даже упивающимся голосом, прохрипел он.

– А почему именно ты? Ты спрашивал?

– Нет. Я ему не поверил, – признался Адам. – Как ты не верила мне вчера и, возможно, все еще не веришь и теперь. А когда я обнаружил, что верю, мне уже было не до того, чтобы спрашивать, почему я.

– А после чего ты поверил ему? – может, все же у нас коллективная шизофрения?..

– Книга окаменела в моих руках. Буквально превратилась в камень. А когда я прикоснулся к ней снова – приобрела первоначальный вид. Смотри.

Он сосредоточился, и черная обложка посерела под его тонкими пальцами и действительно стала камнем.

– Как?.. – начала я, но Адам перебил, протянув книгу мне.

– Я – хранитель. Это чтобы никто не узнал тайну и не воспользовался тем, что заключено на страницах.

Сначала книга в моих руках была самым, что ни на есть, настоящим камнем, потом приобрела первоначальный вид, а после – вспыхнула, совсем как вчера.

Я вскрикнула и выронила книгу на пол.

Адам подобрал ее.

– А почему у меня горит? – беспомощно спросила я, заметив, что от страха я поджала под себя ноги.

Огонь не приносил с собой боли, но ужасно пугал, поселяя в сердце такой животный страх, с которым невозможно было справиться.

– Тут сказано, что на тебе кончается заключение Кассия. В книге говорится, каким образом, поэтому она не дает тебе получить доступ к этой информации. Ты не можешь это контролировать, в отличие от меня.

Кассий тяжело вздохнул, а после и вовсе рассмеялся.

– Какие идиоты! Как будто я сам не скажу тебе, если мне это будет нужно. Такая сильная магия и такая бесполезная!

Рациональная часть моего мозга напрочь отказывалась воспринимать все происходящее и поэтому вызывала у меня не самые приятные реакции на то, что я не могу объяснить. Мне стало холодно, мои ладони вспотели, сердце в волнении колотилось, а вдобавок ко всему накатила тошнота.

– А каким образом сюда примешаны Вероника с Аглаей? Ты сказал, там есть их имена.

– Книга на них не реагирует, – Адам поджал губы и сосредоточенно листал страницы. – Вот. Вероника – далекий потомок Кассия. Еще один предохранитель. Как бы тебе объяснить...

Кассий приблизился, будто заинтересовавшись своим потомком.

– Можешь не объяснять, – вздохнула я, чувствуя, что уже очень хочу домой. – Просто скажи, какая у них во всем этом роль. И все.

Вот бы еще и это чудовище по дороге домой где–нибудь оставить и наконец обдумать все это наедине с собой.

Я чувствовала, как все ближе подкатывает очередная неконтролируемая истерика.

– Если Ника умрет до того, как у нее родится дочь, то Кассий воскреснет, получив всю силу своего рода, – объяснил парень.

Как–то странно он сказал об этом. Так, словно дочери у нее не будет.

– А почему именно дочь? – конечно, ведь из всего вышесказанного это меня удивляет больше всего...

– Ну, сама подумай – мужчина не вынашивает ребенка, все, что он может дать – лишь хромосому. Женщина – вот кто продолжатель рода. Мужчина лишь ей в этом помощник. Думаю, ты уже слышала о том, что даже если все мужчины вдруг исчезнут, женщины справятся сами и человечество не вымрет.

Звучало странно и отчасти нелогично, но какой–то смысл в этом действительно был.

– Так вот, если не будет следующей девочки, которая вновь продолжит род Кассия, – продолжал Адам, – то, когда Ника умрет, все будет кончено. Поэтому у нее должна быть дочь, чисто на всякий случай. И дочь должна родить еще девочку. Так было много веков, но если цепь вдруг оборвется, то он, Кассий, получив, колоссальную силу своего потомства, вернется в мир живых.

Кассий вздохнул еще раз.

– Для воскрешения плоти этого недостаточно, – еще один вздох.

Теперь этот вздох показался мне каким–то обреченным и даже отчасти тоскливым.

Странно. Очень странно.

– А что с Аглаей? – уточнила я, чтобы отвлечься от печали чудовища, которая, казалось, заполнила собой комнату. – Было бы логичнее без нее. Я – рушу, ты – защищаешь и становишься отцом ребенка Ники.

Я нервно рассмеялась.

– Смотри, нас четверо. Двое – действительно рушат заклятие, двое – хранят. Почти так, как ты и предположила. Предыдущие хранители не мешались с потомством этого демона, иначе ребенок, родившийся в таком союзе, будет слишком непредсказуем. Правда, как мне довелось понять, детей у них быть не может в принципе, – Адам нервно сглотнул и молчал какое–то время.

– Хранители очень осторожны в этом плане и всегда знают потомков Кассия в лицо, – продолжал он. – А Аглая – ведьма–травница и, если следовать книге, нужна для того, чтобы стать твоим другом и помочь тебе исцелиться.

Как–то неприятно опрокинулось все внутри меня. Если еще вчера утром я испытывала к этой девушке легкую симпатию, то уже к вечеру симпатия сменилась на отвращение.

Наличие у меня друга было бы событием еще более нереальным, чем все, что сейчас происходит. Друзья – это развлечение явно не для таких, как я.

– Что за бред? – скривилась я. – Я не нуждаюсь в так называемых друзьях. Аглая точно не из тех, с кем я бы могла дружить.

– Этого и не нужно. По писанию мы должны избегать определенных действий. Я должен проследить за рождением дочери у Вероники и не подпускать тебя к книге, а Аглая с помощью простейшей магии лечит твои душевные раны, втирается в доверие и избавляет от последствий, к которым приводит одиночество. – глаза парня пугающе сверкнули, застряв, как стеклянные, на месте. – У нас совершенно другие планы насчет всего этого... Мы сделаем то, что книга делать категорически запрещает.