Chapter 6
- Сохен, дорогая, спустись вниз на минутку, пожалуйста, - неожиданно донёсся голос с первого этажа.
- Да, мам, сейчас, - крикнула девушка, попутно собирая густые темно-русые волосы в резинку возле зеркала. Телефон, покойно лежавший на тумбе, вдруг назойливо завибрировал, и она, сорвавшись с места, захватила пальцами тонкий корпус устройства. "Ким Тэхен" гласила высветившаяся надпись. Сохен раздосадованно поджала губы и откинула телефон подальше от себя. Тот бесшумно упал на скрипучий матрас. Она погасила в комнате свет и прикрыла за собой дверь, выходя на лестничный пролёт. На ней была одета простенькая однотонная льняная кофточка, расклешенные штаны, которые были потёрты в районе швов, и чёрные кроссовки, приобреьенные недавно, так как прошлые совсем изорвались. Её лицо выглядело немного опухшим, но от него всегда продолжало веять очарованием. Карие глаза были посажены на идеальном расстоянии от носа, а тёмные широкие брови придавали некую серьёзность весьма ласковому взгляду. Острый подбородок и чётко очерченные, пухлые розоватые губы создавали какую-то свежесть на её лице. У Сохен всегда была ровная походка и прямой стан, словно под ее одеждой постоянно скрывалась металлическая палка, мешающая ей расслабить спину. Её спокойно можно было бы назвать очень привлекательной девушкой, но её красоту смогли оценить всего лишь только три человека: мать, отец и... Ким Тэхен.
Девушка едва уловимо спустилась со ступеней, но её мать во время обернулась и озарилась лучезарной улыбкой, которая появлялась крайне и крайне редко. В результате этого у неё даже невозможно было наблюдать мимических морщин в районе рта. Рядом сидел отец и тоже улыбался, но уже как-то более смущённо и скромно. Оба родителя замерли, как-то странно разглядывая свою дочь.
- Что-то произошло? Пап, почему ты до сих пор не на работе? - поинтересовалась Сохен, сразу же нахмурившись. Мать тяжело выдохнула, отложила тарелку и тряпку, которой она вытирала посуду от воды и, преодолев расстояние между собой и дочерью, заключила ту в крепкие объятия. Сохен опешила и робко положила свои руки матери на спину. Её испуганные глаза переметнулись на отца, который с заметным наслаждением наблюдал за сей картиной. Женщина стала как-то подозрительно вздрагивать, отчего Сохен воскликнула: - Ты чего, мам? Ты плачешь?
Она резко оторвалась от девушки, расположила руки на её хрупких плечах и, закусив губу, с дрожью в голосе ответила:
- Нет-нет, милая, что ты, просто нам с отцом нужно кое-что сказать тебе, кое-что очень важное.
Она поспешно утёрла выступившие слезы с глаз и усадила Сохен на единственный крохотный диванчик в гостиной. Господин Чхве подошёл к своей жене и приобнял её, пока испуганные глазки сбивчиво метались туда-сюда. Ладони вспотели, но Чхве не решалась что-либо выговорить, чтобы дать родителям шанс настроиться и спокойно донести то, что они хотят. Им явно было так же волнительно начать говорить, как и ей.
- Сохен, знаю, что последнее время тебе было очень трудно, - начал отец, сделав с женой шаг вперёд. - Ты помогала матери по дому, старалась угодить мне с развитием нашего скромного бизнеса в центре города, пыталась в одиночку осилить учебный материал и взвалила на себя все обязанности, которые должен был бы выполнять твой брат. Как только он уехал за границу на учебу, тебе стало совсем нелегко. Так получилось, что с его отсутствием вся ответственность свалилась на твои плечи, и тебе даже пришлось покинуть школу. У меня возникло ощущение, словно одному ребёнку я дал все, а другого просто обделил...
- Нет, пап, - пролепетала Сохен, видя, как тяжело отцу произносить каждое слово, - не говори так.
- Стой, - Он поднял палец вверх и, помотав головой, продолжил: - не перебивай меня. Я просто должен сказать, что не хочу для тебя такого будущего. Да, наша семья бедна, да, мы еле-еле сводим концы с концами, но я, как твой отец, должен дать тебе достойное образование, чтобы в дальнейшем ты смогла выбиться в люди. Я просто обязан. Несмотря на то, что я стараюсь развивать наш скромный ресторанчик в центре Сеула, заработок, который он приносит, очень мал. Но Господь, - Господин Чхве выдохнул и встретился с нежным взглядом прижавшейся к его груди жены, - он все видит. Он видит, какая ты у меня светлая девочка, поэтому помог нам.
Сохен поддалась немного вперёд и в непонятках уставилась на него.
- Что ты имеешь ввиду? - произнесла она, спрятав свои ладони меж колен.
Отец на секунду замолк, а затем с широкой улыбкой воскликнул:
- Я записал тебя в очень хорошую школу, и ты сможешь продолжить своё обучение! Ты получишь аттестат, и тебе откроется дорога в высшее учебное заведение!
- Ты, должно быть, шутишь? - Сохен приоткрыла рот, и брови её мгновенно взлетели вверх.
- Да, дорогая, да! Это правда! - засмеялась госпожа Чхве, и на её глаза снова навернулись слезы.
- Этого просто не может быть! - Сохен подскочила с насиженного места и, взвизгнув, кинулась в родительские объятия. Вряд ли все трое могли быть счастливее когда-либо, чем сейчас. Сердце Сохен затрепетало. Оно просто готово было вырваться наружу, билось как заведённое. В течение нескольких секунд она мысленно пыталась себя убедить, что все сказанное - невозможно, но реакция самих родителей сразу прогоняла все дурные мысли. Ей хотелось закричать, заплакать от радости, как мама, но она не могла. Слезы как-будто испарились. Пожалуй, она давно не чувствовала такого прилива энергии, как сейчас. Она привыкла выполнять одну и ту же работу каждый день, следовать строгому суточному распорядку, но теперь поняла, что как только начнёт ходить в новую школу, то в её жизни наступит новый период, который должен пройти по максимуму благотворно. Теперь её будут окружать не только четыре домашние стены и папин ресторанчик, но и множество людей, среди которых она, может быть, сможет найти своих друзей. От этих мыслей она ещё сильнее вжалась в родительские тела.
- Как? Как тебе это удалось?! - восторженно воскликнула она, оперевшись подбородком на грудь отца. - Что это за школа? Тебе придётся много платить за обучение? Ты записал меня, когда был в больнице?
- Это очень хорошая школа, милая, - произнесла мать, погладив девушку по голове. - Ты сможешь ездить в неё сама. Мы уверены, что тебе там понравится. Там хорошие дети, среда, учителя. Ты сможешь совмещать учебу и помощь нам, не беспокойся.
- Но как же оплата? Там ведь платное обучение, верно? - настороженно проговорила девушка. - Ты что, уже отдал первый взнос? Откуда ты взял деньги?
Господин Чхве прокашлялся, в его глазах вспыхнула какая-то грусть и, силясь, он ответил:
- Да, там платное обучение, но мы сможем его потянуть.
Сохен отступила. Её стали мучать угрызения совести, и она до боли закусила губу.
- Вы уверены? Можно подыскать и обычную школу, где не нужны деньги. Я сама смогу взяться за это.
- Нет, не говори глупостей, Сохен. Мы с отцом все тщательным образом обсудили и обдумали, поэтому пришли к выводу, что нам хватит денег, - вклинилась в разговор мама. Она обеспокоенно глядела на дочь, желая, чтобы та ни на секунду не сомневалась в их возможностях. - Все, что требуется от тебя: собранность и усердие в учебе.
- Я так вам благодарна, - Девушка снова повисла на родительских шеях. - Обещаю, что не подведу.
Госпожа Чхве ободряюще стала гладить дочь по спине. Из-за затянувшегося молчания её сердце стало ещё больнее сжиматься. Она тревожно отстранилась, выпрямилась и громко проговорила:
- Так, все, хватит распускать сопли. Создалось такое впечатление, как-будто у нас в доме не праздник, а траур, - Она деловито разместила руки по бокам и кивнула в сторону Сохен. - Давай-ка, не раскисай. В школу начнёшь ходить со следующей недели, поэтому я посоветовала бы тебе подготовиться: достать форму, выгладить её и собрать сумку. Сегодня ещё тебе нужно будет заглянуть к дядюшке Дункену за специями. Купи побольше. Часть мы отвезём в наш ресторанчик. Поторопись, потому что по пятницам в обеденное время он любит выезжать в город. Ты можешь не застать его дома. Домашние дела ещё никто не отменял.
Женщина снова приступила к мытью посуды, а Сохен, будучи в ещё более приподнятом настроении, засыпала обоих родителей поцелуями и побежала к входной двери, чтобы захватить с собой лёгкую накидку. Господин Чхве, кряхтя, поднялся к себе на второй этаж, где располагался его крошечный кабинетик. Сохен проследила за его плавными, смиренными движениями и посчитала, что отцу пришлось явно пожертвовать чем-то очень серьёзным, чтобы ему удалось пристроить её в такую хорошую школу, которая явно была на уровень выше всех остальных, в которых она раньше училась. Она видела, как ему было тяжело и чувствовала себя крайне обязанной.
- Мам, можно спросить кое-что? - держа курточку под мышкой, спросила Чхве. Женщина обернулась и едва заметно кивнула. - Можно я позвоню Тэхену и поделюсь с ним этой новостью?
Она заметно сконфузилась и потупила взгляд в землю, зная, что её мать очень не любит упоминания о семье Ким.
- Сохен, - Она рвано выдохнула, - думаю, ты знаешь наперед мой ответ. Я не хочу, чтобы тебя вообще что-либо связывало с этими людьми. Они и Тэхен должны остаться в твоём глубоком прошлом. Они не твоего круга, понимаешь?
- Да, мам, да, но Тэхен всегда ко мне хорошо относился и...
- Все это было, когда вы были детьми. Не стоит связывать раннее детство и юность, - перебила госпожа Чхве. Она снова схватилась за полотенце, и тогда Сохен посчитала, что на этом их разговор окончен. Она неловко повернулась на пятках и покинула дом. Женщина услышала хлопок двери и шумно выдохнула, устало склонившись над мойкой.
- Поверить не могу, что она до сих пор вспоминает о них, - произнес отец, стоя на лестнице и смотря на закрытую дверь.
- Он звонит ей, - ответила женщина, не оборачиваясь.
- Что?
- Тэхен по-прежнему звонит ей. Я не знаю, откуда у него взялся её номер, но он пытается ей дозвониться.
- Ты запретила ей отвечать, так?
Госпожа Чхве медленно обернулась, облокотилась на старую деревянную тумбу и томно взглянула на своего мужа.
- А что я должна была ещё сделать? Мы больше не связаны с семьёй Ким, и я не хочу, чтобы Сохен имела что-то общее с ними. Все, что было в прошлом, так и должно в нем остаться. Их семья и наша находятся в разных слоях общественного устройства, поэтому я не хочу, чтобы моя дочь стала строить у себя в голове какие-то волшебные замки и таить глупые надежды.
- А чего ты боишься? - Мужчина сошёл с лестничной площадки и приблизился к жене, расположив руки по обе стороны от нее. - Боишься, что она поймёт, насколько хорошо живётся богатым людям, и желание, стремление к роскоши одурманит её сознание? Сохен не такая. Она знает, что такое жить в богатстве, видела все это своими глазами, но она чиста. У неё совершенно другой склад характера.
- Все люди меняются. Она станет старше и тоже изменится. Я просто не доверяю этому чеболю. Ты прекрасно знаешь, что дети богатых людей - мерзкие, избалованные создания, за душой которых не кроется ничего человеческого. Я не предпочту такую кампанию для своей дочери.
- Не буду с тобой спорить. Я не видел Тэхена уже много лет. Просто нужно помнить о главном. То, что семья Ким сделала для нас - бесценно. Если бы не они, то мы бы не имели того, что имеем сейчас.
Госпожа Чхве медленно обернулась и снова припала головой к груди мужа.
- Я благодарна. Действительно очень благодарна, но их ребёнка к своей дочери не подпущу. Она отправится в новую школу и найдёт себе новых друзей, которые будут подходить ей по социальному статусу.
- Милая, я не знаю, кто тот человек, который помог мне, тем более не знаю того, с кем говорил по телефону, но туда, куда я отправляю Сохен, не просто школа, а действительно учреждение высокого уровня, в котором учатся дети обеспеченных родителей. Ты не сможешь постоянно скрывать её от этого мира.
- А ты не сможешь все время скрывать от неё, откуда взял такие деньги и как смог пристроить её туда. Как только она попадёт в ту среду, то начнёт постоянно задаваться этим вопросом.
- Нужно немного подождать. Она взрослая, и все поймет, - выдохнул он и прижал замершую госпожу Чхве ближе к себе.
***
POV Сохен
Мысль о том, что я наконец-то попаду в новый социум и смогу полноценно обучаться фундаментальным наукам, заставляла какое-то необыкновенное тепло разливаться по всему телу и задействовать каждую клетку. Мне с трудом верилось, что жизнь так изменится, но это изменение можно назвать исключительно обязательным, так как я должна в любом случае покончить со ступенью старшей школы и подняться на другую, более высокую ступень, которая позволит мне выбрать узкую специализацию и начать усиленное обучение по ней. Я пока смутно представляю себе своё будущее, но вот этот момент осознаю совершенно чётко. Честно говоря, мне не хочется задумываться о том, как папе удалось добыть для меня место в новом учреждении, но я уверена, что цена была велика. Думаю, он наберется сил и позже мне все расскажет. Сейчас я не хочу его даже тревожить по всяким мелочам особенно после того, что он сделал для меня. Теперь мне больше всего хочется отплатить родителям добром, сделать что-то грандиозное для них, но я понимаю, что это во мне сейчас говорит лишь чувство бескрайней благодарности. Пока я бессильна, и кроме своей любви, помощи и уважения ничего дать им не могу. Я должна обеспечить себя в будущем, занять какое-то твёрдое положение в обществе и тогда смогу отплатить им сполна. Боже, как же хочется рассказать обо всем наболевшем Тэхену! А есть ли в этом смысл? Он уже укрепился в моей голове, как какой-то воображаемый друг. Я совсем потеряла голову. Я не видела его несколько лет... Поймет ли он меня? С чего я вообще должна рассказывать ему обо всем? Получается, он для меня незнакомец, ведь я помню его лишь ребёнком... Интересно, где он сейчас? В Сеуле? Или может на другой стороне земного шара? Он так упорно пытается дозвонится... Может все-таки набрать ему самой?
Я робко выудила телефон из кармана и перед глазами снова появилось уведомление о пропущенном звонке. Не трудно догадаться, от кого оно. "Они и Тэхен должны остаться в твоём глубоком прошлом. Они не твоего круга, понимаешь?" Я открыла телефонную панель и дрожащими пальцами стала набирать незнакомый номер, с которого звонил Тэхен. "...это было, когда вы были детьми. Не стоит связывать раннее детство и юность."
- Не могу, - выдохнула я и быстро спрятала телефон в заднем кармане штанов, - совесть не позволяет.
Руки продолжали трястись. Смахнув с лица пару прядей, я решила подумать о чем-то другом, чтобы абстрагироваться, но сознание неумолимо продолжало рисовать самые разнообразные образы парня, которого теперь даже трудно назвать другом. Интересно, он высокий или низкий? Остался таким же полненьким, каким был в детстве, или заметно возмужал? Я невольно испустила смешок и прикрыла рот ладошкой, осознав, какая нелепица творится у меня в черепной коробке. Сосредоточившись на продолжении своего пути, мне пришлось обогнуть какую-то груду сваленных гнилых досок, которые перекрывали путь к дому дядюшки Дункена. Я спустилась вниз с холмистой местности и вышла к реке. Трава была по колено и приятно щекотала ноги. Вглядываясь вдаль, я увидела полуразрушенную телегу, возле которой лежал какой-то мешок. Хотя нет, мешком этот объект было назвать трудно, так как он был уж больно плоским, видимо, полупустым, и лежал прямо возле воды. Я ещё больше напрягла зрение и поняла, что мне пора наведаться к врачу, так как теперь вообще все поплыло, и я увидела лишь разноцветные круги перед глазами. Засеменив ногами, я стала стремительнее приближаться к предмету, пока, поморгав, не обнаружила, что это был человек. Это был действительно человеческий силуэт. Первое, что пришло в голову: "Видимо, какой-то пьяница". Подкравшись на полусогнутых ногах, я увидела совершенно мокрого молодого парня, лежащего без сознания.
- Боже мой! - Хриплый крик нарочито вырвался из груди, и я стремглав дёрнулась в сторону, припав прямо возле него на колени. - Что с тобой случилось?! - лепетала я, прекрасно зная, что ответа явно не дождусь. Тело парализовал всепоглощающий страх. Мне захотелось истерически закричать, но более-менее трезвая оценка ситуации подсказывала, что поблизости сейчас никого нет, и спасать жизнь этому человеку придётся самой, без надежды на чью-либо помощь. Если я не предприму сейчас же каких-то конкретных действий, то просто-напросто потеряю его. Бегло убрав с бледного лица мокрые пряди мятного цвета, я тут же прижалась к мокрой груди, чтобы понять: дышит ли пострадавший или нет, стараясь самой перестать прерывисто дышать, так как это вызывало лишь ещё большую нервозность. Я чувствовала, как задыхаюсь от собственной потерянности, будто кто-то вытягивает из моего организма весь кислород. - Не дышит! Не дышит! - Я похлопала его по щекам, но это совершенно не дало нужного результата. - Нет, ты не умрешь, слышишь? Я не дам тебе просто так умереть, понял меня?! - отчаянно завопила я. Я коснулась пальцами его ледяной щеки и задумалась над своими дальнейшими действиями. Сейчас его жизнь в моих руках и ни в чьих больше. Нужно срочно привести его в чувства. Скорее всего, в легких очень много воды, поэтому он не дышит. "Сохен, немедленно возьми себя в руки!" - кричало моё подсознание. Боязливо оглядев тело с ног до головы и немного приосанившись, я сложила ладони крест-накрест на грудной клетке парня и сделала три резких нажатия, а затем, набрав в легкие побольше воздуха, коснулась его мертвенно холодных губ.
- Ну же, очнись! Ты сможешь, давай!
Сделав ещё три нажатия, я снова припала к его губам. Боже, не срабатывает!
- Дыши! Дыши!
Несколько нажатий и глубокий вдох, несколько нажатий и глубокий вдох... От напряжения перед глазами все резко стало темнеть. Нет, я не могу оставить его умирать! Ещё один вдох... Я резко склонилась над лицом незнакомца, но он внезапно дёрнулся, а потом, сотрясаясь, сильно закашлял, перевернувшись на бок. Я шумно выдохнула, прикрыла глаза и только сейчас поняла, что у меня все щёки мокрые от слез. Пострадавший завалился обратно на спину, сложив руки на животе, и еле-еле приоткрыл глаза. Мои зрачки переметнулись на его шею, на которой висел небольшой кулон, цепочка которого порвалась, но зацепилась за ткань футболки. Я робко потянулась к ней и освободила, при этом не повредив саму ткать.
- Ты кто? - донёсся хриплый, трудноразличимый, изнеможенный голос, когда я хотела хоть как-то закрепить кулон на его шее, чтобы потом он не слетел и не потерялся. Своим затуманенным взглядом, парень с интересом изучал меня, явно делая это на автоматизме. Чувствуя, как бешено колотится сердце, я зачесала его мятные волосы со лба назад и, несмотря на то, что мне хотелось плакать навзрыд от облегчения, я выдавила из себя некое подобие улыбки. Его тонкий овал лица был крайне бледен, слегка розоватые губы были сжаты в полосу и лишь тёмные глаза казались какими-то необычайно светлыми. Они были неподвижны и прожигали во мне дыру. Мне стало до крайности неловко, поэтому я тихо прошептала, чтобы, не дай Бог, не спугнуть его:
- Меня зовут...
В этот момент я почувствовала, как кто-то резко схватил меня под руки и поднял над землёй. Я взвизгнула и увидела перед собой группу мужчин, облачённых во все чёрное. Ноги ослабели, налились свинцом, и я чуть не упала. Мужчина поддержал меня за локоть и немного потянул на себя. Я прикрыла рот ладонью, боясь вообще что-либо вымолвить. Кто это? Убийцы? Они убьют меня и этого парня? Или только меня? Я вздрогнула, когда он запустил руку во внутренний карман пиджака и достал из него денежный свёрток.
- Этого будет достаточно, чтобы сделать вид, словно здесь ничего не произошло? - пробасил он, многозначно приподняв одну бровь. В тот момент последние остатки разума покинули меня. Я лихорадочно завертела головой и едва слышимо пропищала:
- С ним все будет в порядке?
- За это можете не переживать.
Я обернулась и взглянула на незнакомца, которому пару минут назад спасла жизнь. Мужчины в смокингах приподняли его обмякшее тело, и только тогда я заметила, что теперь его глаза были уже закрыты. Слеза, катившаяся по щеке, упала, обжигая холодную ключицу своим теплом. Я резко повернула голову и, решив, ради же собственной безопасности больше не задавать никаких вопросов, твёрдо уверила:
- Я не возьму денег. Просто позаботьтесь о нем и окажите срочную помощь, кем бы вы ни были.
Из-за темных очков высокого коренастого мужчины трудно было понять, как он отреагировал на данную реплику, но мне на тот момент и не хотелось угадывать его эмоций. Обойдя вокруг, я быстро двинулась, куда глядят глаза, осознав только через десять минут беспрерывного бега, что в кулаке по-прежнему был зажат кулон незнакомого парня с мятными волосами.