Chapter 1
Спертый воздух, сигаретный дым, софиты и гремящая из колонок музыка с каждой секундой заставляла Юнги сомневаться в правильности решения прийти сюда. Первоначально он был не прочь провести вечер, посетив очередную попойку в компании малознакомых ему людей, но странное охватывающее тисками чувство твердило, что пора уносить ноги, пока они хотя бы ещё немного его слушаются. Парень сидел на красном кожаном диванчике, подмяв под себя подушку, и смотрел куда-то вдаль, меланхолично теребя кулон на шее. Если посмотреть на него со стороны, то сразу можно сказать, что он совершенно не в порядке. Потерянное выражение лица, туманный взгляд, словно он находится в параллельном измерении, утратив какую-либо связь с реальностью, болезненно бледная кожа, скулы, которые видны ещё чётче в полумраке из-за постоянно сменяющегося потока света, тонкие фаланги пальцев, беспорядочно цепляющиеся за обивку дивана, и пухлая нижняя губа, на которой по-прежнему оставался привкус от недавно выпитой бутылки пива. Он впал в полное забытье, собственноручно стирая грани с реальным миром. Ни музыка, ни пьяные парочки, постоянно спотыкающиеся о его ноги, не могли отрезвить парня. Его внутренний мир можно сравнить с бескрайней жаркой пустыней, в которой нет ни намёка на присутствие растительности, живности или воды, место которой посуточно занимал дешевый алкоголь, прожигающий горло и отравляющий своим запахом носовой отдел.
Юнги почувствовал, как задыхается, поэтому резко подскочил с насиженного места и случайно врезался в тело обезумевшей от такого жеста девушки, которая, фыркнув, не пожалела сил и брезгливо оттолкнула парня от себя. Он обессилено приземлился обратно на диванчик, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, если не выберется из этого, по его мнению, адового места. Он приподнялся на локтях и шатко встал на ноги, метая взгляд из стороны в сторону. Действующий на него алкоголь лишь усугубил всю ситуацию, доведя её до своего пика. Парень шёл вдоль обшарпанной стены, хватаясь за грудную клетку, тщетно пытаясь унять нарастающую в ней боль. Он скалился, сжимал края футболки, расталкивал людей, пытаясь найти парадную дверь, которая будто специально скрывалась от его взора. Юнги оказался в самой середине танцующей толпы, мгновенно ощущая исходящий жар от тел. Его чувства ещё больше притупились, но грудную клетку продолжала нещадно разрывать боль. Он схватился за горло и на последнем издыхании стал отчаянно прорываться по прямой через толпу, как таран, абсолютно не разбирая ничего на своём пути. В ногах появилась резкая слабость, и парень на полусогнутых коленях завернул направо, потеряв координацию и покатившись кубарем по лестнице, пробивая спиной полуоткрытую дверь, ведущую на улицу.
— Твою мать! — взвыл он, хватаясь одной рукой за ноющее плечо, а другой, сжав прохладную траву меж пальцев. В его лихорадочном вздохе было слышно несказанное облегчение. Боль в груди стала быстро утихать, и, чтобы убедиться, что она действительно проходит, Юнги прижал руку к бушующему, словно после грандиозной схватки сердцу. Он лежал прямо во дворе перед домом, вглядываясь в давно объятое тёмной вуалью небо. Его глаза сощурились, превратившись в маленькие щелочки, и сфокусировались на луне, так томно освещающей пространство. Юнги перевёл дыхание, но оно снова участилось из-за доносящихся неподалёку полупьяных криков и шагов, которые отдавались с каким-то жутким грохотом в его ушах, отчего парень самозабвенно поджал под себя колени и сморщился.
— Эй, он там! Смотрите, это точно он! — раздался крик. Спустя минуту над Юнги склонилась кучка парней, которых он уже даже и не замечал. Двое из них презрительно обвели его взглядом, но тут же были прерваны и резко отстранились, когда меж ними появилось ещё одно юное лицо, которое смотрело на в стельку пьяного парня с какой-то посредственностью. Он присел на корточки и достаточно грубо потрепал парня по руке, на что тот лишь буркнул что-то нечленораздельное в ответ.
— Ещё не отключился. Тащите его к машине, — скомандовал русоволосый парень, тут же поднявшись на колени и отвернувшись, как-будто самое мерзкое, что ему доводилось делать, это задерживать взгляд на Юнги.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — неожиданно дёрнулся другой, обогнув русоволосого и зацепившись взглядом за его сосредоточенное лицо, словно он вершит самый важный приговор. — Если его папаша узнает, то с нас всю шкуру спустит!
Русые пряди парня едва заметно пошевелились от ветра. Он глубоко вздохнул, обернулся в пол оборота и посмотрел на чуть еле живую тушу Юнги. Его стали терзать сомнения, потому что сейчас он находится в таком положении, что если совершит свой умысел, то будет на точке полного невозврата. В душе теснились старые воспоминания, которые жадно хватали своими когтистыми лапами его сердце, но рана, нанесённая давным-давно, порой давала такое жестокое напоминание о себе, что хотелось просто лечь на ровном месте и умереть. Он давно знал, какой тяжёлый выбор ему предстоит, давно планировал это. И что же теперь? Когда почти все сделано, неужели он остановится и продолжит терзать себя мыслями о несбывшихся надеждах до конца жизни? Неужели долгие годы мучений не заслуживают того, чтобы наконец совершить расправу, которую Юнги по праву заслуживает? Самолюбие парня было тронуто до глубины души. Он стоял так, будто ему на ноги одели кандалы, — не мог сдвинуться с места. Холодок прошёлся по спине. «Сейчас или никогда», — мысленно заключил он и с полным решимости взглядом смерил своего товарища.
— Ты сейчас пытаешься меня отговорить?! — Голос русоволосого задрожал. — Не забывай, — Он приблизился к парню вплотную и ожесточенно ткнул его в грудь, — Мин Юнги нагадил в душу с три короба не только преимущественно мне, но и тебе. Никогда, слышишь? Никогда не забывай этого!
Его собеседник неловко потупил взгляд в землю и шмыгнул носом. Он нервно теребил пальцы, но через пару секунд поднял взгляд и встретился серьёзными, озлобленными и даже местами грустными глазами своего друга. Он кивнул и, дав сигнал остальным парням, чтобы те подняли Юнги с земли, направился вместе с русоволосым прочь от дома, где проходила вечеринка.
***
От лесного воздуха сразу же стало легче дышать. Группа из пяти человек покинула машину и продолжила свой путь пешком. Юнги обессиленно висел на плече у незнакомого ему парня, находясь в полном бреду. Он едва соображал, где находится и что происходит. Его мягко потряхивало, что одновременно раздражало, но и действовало, на удивление, успокаивающе.
— Давайте поспешим, потому что он вроде как засыпает, — громко объявил парень, одновременно кряхтя и придерживая падающее тело.
Русоволосый на секунду остановился, обвёл взглядом жалкий силуэт пьяного Юнги и резво двинулся дальше. Его кулаки невольно сжимались из-за накатившей волны нервозности, но держался он стойко, боясь обнажить растущие с каждой секундой противоречивые эмоции. В один момент он абстрагировался, и ему показалось, что он идёт по лесу один. Его сознание омрачилось при мысли, что он свершит то, что уже начал. В зародышевом состоянии он уже начинал чувствовать вину, но цена его гордости была слишком высока. Она просто покрывала пеленой все его адекватные рассуждения, заставляла ставить себя на первое место, как самую важную ценность, и позволяла себя душить эгоистичными мыслями. Он яро пытался избавиться от своей личины самовлюбленного эгоиста, но, будучи движимым одной лишь только местью, она просто-напросто застилала ему глаза. Возникают сомнения, что он опустился до такого состояния самостоятельно. Пожалуй, ему был любезно оказан толчок, сподвигнувший его, по мнению русоволосого, на «воспитательный урок», который он хотел преподать Юнги.
Его друг шёл рядом и словно чувствовал, как рядом идущий товарищ готов взорваться в любую секунду. Он ощущал всем телом его напряжение, но упорно продолжал молчать, зная, что над этой ситуацией он не властитель.
Спустя десять минут ходьбы парни подошли к огромному по величине оврагу, на дне которого была расположена полностью поросшая травой трасса. Некогда она действительно служила стартовой и финишной точкой для гонок на спорткарах. Любителям посоревноваться вынужденно пришлось покинуть её, так как ее незаконное расположение и использование было вычислено сотрудниками полиции. Год назад в этом месте собиралось бесчисленное количество народу, так как знание того, что на гонках будут участвовать лица с толстыми кошельками, мирно лежащими в бардачке, очень интриговало. Каждый присутствующий хотел попытать удачу и узнать, кто же скрывается по ту сторону тонированного стекла, управляя шикарной машиной «А» класса. Порой по новостям всплывали шокирующие факты о незаконном проведении гонок и их участниках. Один из таких новостных выпусков, облетевших всю Корею, был полностью посвящен ужасной аварии в сентябре две тысячи пятнадцатого года, в которой погиб гонщик, имя которого не раскрыли, без шанса на выживание. Его машина перевернулась, пробила обочину и чуть не упала в реку Нактонган, едва ли не унеся своего обладателя на дно вместе с собой.
— Куда его теперь? — Парнишка продолжал переминаться с ноги на ногу, заметно устав от своей крупной ноши. Его глаза метались от одного лица товарища к другому, пытаясь выведать дальнейший план действий. Русоволосый на миг задержал свой пустой взгляд на трассе, затем почувствовал, как его стала бить сильная дрожь изнутри. Он попытался унять её, но с каждой секундой ему становилось все хуже и хуже. Прикрыв глаза, он сделал глубокий вздох, когда его сознание стало отчетливо прокручивать жуткие картины прошлого. Его веки вздрогнули, когда один из самых близких ему друзей разместил свою руку на его плече и обеспокоено взглянул на лицо. Парень мигом сжал губы в плотную линию и шумно выдохнул, как-будто избавляясь от страшного кошмара и жутких картин, которые рисовало его подсознание.
— Ещё не поздно, чтобы остановить все это, — проговорил парень с темными волосами, продолжая мягко сжимать плечо друга. Он увидел едва различимое качание головой и немного сгорбился, коря себя за то, что поддаётся и наивно верит в правильность развернувшихся действий.
— Здесь все закончится. Я просто хочу, чтобы он вспомнил, выцарапал, как на монументе этот фрагмент в своей памяти и глубоко пожалел за все совершенное. Хочу, чтобы ему стало так же больно, как было мне, — заключил русоволосый, отмахнувшись от руки друга. — Отнесите его прямо к середине оврага и включите прожекторы, — скомандовал он, обращаясь к остальным ребятам, стоящим позади.
— Уверен, что тут по-прежнему есть электричество? — засомневался один из них.
— Уверен.
Они все переглянулись между собой и стали в спешке спускаться по склону.
— Хён, — неожиданно позвал русоволосый, оторвав свой томный взгляд от мрачной трассы. Тёмные волосы паренька спали ему на лоб, когда он резко повернулся на зов, но не обратил на это ни малейшего внимания, — подгони-ка нашу тачку к стартовой линии.
— Надеюсь, ты его не переехать собрался? — выпалил он, поразившись, что вообще смог додуматься до такого.
— Нет, — ответ русоволосого тут же его успокоил, — свет от фар его приведёт немного в чувства.
Тот в ответ нервно сглотнул скопившуюся слюну и, повиновавшись, направился обратно к машине. Его друга снова одолели тревожные мысли, как только он отдалился от него, но сразу же отрезвился и направился в центр оврага.
***
POV Юнги
Голова и тело ныли так, словно меня сбросили с небоскреба. Хотелось подняться, избавиться от жуткого оцепенения, но ничего не выходило. Мне казалось, как будто я очнулся и даже смог зашевелить пальцами рук, но остальные конечности по-прежнему были недвижимы. Хотелось пошевелиться, но тело не подчинялось. На долю секунды я даже подумал, что потерял слух, потому что вокруг царила мертвая тишина, будто меня посадили в какой-то вакуум и лишили кислорода. Хотя нет, дышалось достаточно легко. Иллюзия того, что я лишился слуха, мгновенно рассеялась, так как услышал жуткий рёв мотора, громкость которого заставила мои глаза широко распахнуться. Создалось такое впечатление, словно чья-то машина стоит в паре сантиметрах от моего тела. Что за абсурд? Из-за возникшей сухости в глазах вокруг все резко поплыло, но мне было достаточно моргнуть пару раз, чтобы понять, что нахожусь в кромешной темноте. Рёв раздался снова, и во мне явно появилось чувство самосохранения, потому что я приподнялся на локтях, но тут же был ослеплён ярким светом, источник которого не в силах был разглядеть. Абсолютная темнота, и тут вдруг резко появляется свет. Может смерть давно настигла меня, и Всевышний думает, куда определить мою жалкую душонку: ад или рай? Думаю, он выберет первый вариант, после того как вспомнит все мои поступки на этой грешной земле.
— Эй, отоспишься на том свете! Сейчас не время отдыхать! — Возле уха раздался крик, от которого я не удержался и поморщился. Похоже, сегодня такими темпами я точно оглохну. Далее последовал сильный удар в живот, и кислород мгновенно испарился из лёгких, отчего меня пробило на истошный кашель. Глаза самопроизвольно распахнулись. Их снова окутала темнота, но стоило обернуться — опять свет. Нет, я не сдох, это точно. Полная констатация того, что я не умер.
— Г-где я? — прохрипел я, чувствуя, как не на шутку каждой клеточкой моего тела овладевает страх.
— Там, где должен вспомнить все, Мин Юнги, — донеслось из неоткуда, и через секунду передо мной предстал тёмный силуэт, который расположился прямо напротив источника света. Я попытался разглядеть лицо незнакомца, так как его голос мне ни о чем не говорил, но свет был настолько ярким, что я невольно почувствовал, как глаза начало печь. Силуэт стал неторопливыми шагами приближаться, когда я заметил ещё несколько людей на его фоне. Черт возьми, походу я конкретно влип.
— Помнишь меня? — спросил незнакомец, подцепив пальцами воротник моей кожаной куртки. Он приблизил меня максимально близко к своему лицу, что было вообще неожиданно. Прости, чувак, но ты не в моем вкусе. Я больше по девушкам. И все же, мне удалось детально разглядеть его: половина лица была прекрасно освещена, другая утопала в ночном мраке. Этот маньяк оказался молодым парнем примерно моего возраста с густыми русыми волосами, неопрятно спадающими на лоб в качестве челки. Кожа казалась бледной, как будто он смертельно болен, под глазами мишки — характерная черта недосыпа. Брови были нахмурены, губы искусаны, и чувство, что он сейчас набросится и убьёт меня, возрастало с каждой секундой. Его взгляд был очень серьёзным и пронзительным — заглядывал в душу и буквально выворачивал там все наизнанку. Я не находил в лице его знакомых черт, как будто этот человек нечто невыносимо далекое и отстраненное для меня. В его присутствии обдавало промозглым холодом, но все же в нем было что-то, что заставило меня застыть, как каменное изваяние.
— Нет, — честно признался я. Парень ещё больше нахмурился, а хватка на воротнике в разы усилилась.
— Вот значит как, — Он на секунду отвернул голову, а потом заглянул в глаза с леденящей ухмылкой на лице, от которой я так и помертвел. — А как не пришёл на «похороны» друга, тоже забыл?
— Какие ещё похороны? — Меня порядком начала раздражать эта ситуация. Какой-то придурок привёз меня черт знает куда и втирает про какие-то похороны! Не, ну нормально, а?
Незнакомец стиснул зубы, и от исходящего от него напряжения я мгновенно вжался в асфальт, как загнанный в угол зверёк. Безумное чувство мелочности стало одолевать. Во мне всегда был бешеный прилив сил, и если бы не выпитый ранее алкоголь, который ещё не прекратил своё действие, я бы размазал этого ушлепка прямо по этой асфальтированной дороге.
— Про «похороны», значит, ты забыл, про трассу, видимо, тоже? — Лицо незнакомца мрачнело с каждой секундой. Такое ощущение, что он еле-еле старается придерживаться адекватности в данной ситуации и сдерживает себя из последних сил, чтобы не вдарить мне.
— С трассой покончено, чувак. К твоему сведению, уже давным-давно. И да, на трассе я «похоронил», если можно так выразиться, много близких мне людей. Все они умерли не по моей вине, — ожесточенно ответил я, чтобы он перестал смотреть на меня, как на полного идиота.
— «Не по твоей вине»? А ты смешной! — После этих слов он действительно начал смеяться, но мне вот вообще было не до этого. Если бы выдалась возможность, то я бы врезал ему по первое число, но куча глаз, наблюдавших за всей этой сценой на фоне, явно потом повыдирала бы мне все руки. — Ты хоронишь людей «не по своей вине», но думаешь сами покойные не думают об обратном?
— На том свете как раз спрошу у них и потом поделюсь с тобой.
Парень злобно уставился на меня, а затем резко встряхнул, из-за чего все тут же поплыло перед глазами, а головная боль лишь стала расти.
— Ты угробил всех, Мин Юнги! Опустим тот факт, что ты даже не помнишь, кто я! — Незнакомец продолжал сотрясать моё ослабшее тело, когда я пытался вникнуть в каждое произнесенное им слово. — Ты убил Намджуна и теперь во мне человечность, которую я и так терял, проживая каждый день без тебя с мыслями, что ты просто чертов предатель! Как ты мог забыть о том, чем ранее жил!
— Я жил только тем, чтобы просто развлечься с друзьями и заработать на гонках денег. Намджун умер, потому что Суён подрезал его. Я не причастен ни к единой смерти, — было моим ответом, чувствуя, как язык стал заплетаться. Глаза парня налились кровью, и в ту же секунду я ощутил, как сильный удар пришёлся мне прямо в челюсть. Мир как-будто разом пошатнулся.
— Значит я был для тебя всего лишь развлечением?! Именно поэтому ты не спас меня в тот день?! — взревел он.
— Хён, — донёсся ещё один голос из темноты, — оставь его.
— Ну уж нет! — Теперь он схватил мой воротник обоими руками и снова резко дёрнул на себя. Я хотел воспротивиться его действиям, но от сильного удара в челюсть силы просто покинули меня, а привкус крови заставил покрыться мурашками от отвращения. — Он вспомнит меня! Сегодня этот идиот все вспомнит!
— Твою мать, да я даже не знаю, кто ты! — отчаянно взревел я, из-за чего кровь прилила к голове. Я хотел освободится от цепкой хватки этого сумасшедшего, но он опередил меня и резко ударил головой об асфальт. В ту секунду все совершенно улетучилось из головы. В ушах начало гудеть, отчего я открыл рот и в непонимании уставился на парня, который сейчас смело шагает по дорожке, чтобы забить меня до смерти прямо на месте. Он продолжал наносить удары, куда попало, и хотя моё сознание продолжало лихорадочно оказывать сопротивление, тело давно покинуло меня, превратившись в бойцовскую грушу. Я ничего не чувствовал, кроме судороги и вкуса крови во рту. Перед глазами стала метаться куча каких-то неизвестных мне людей, на лицах которых отображалась паника. Я, похоже, был единственным, кто отпустил все напряжение. Меньше всего мне хотелось терять сознание, но я чувствовал, что просто не в силах совладать с собственным организмом. Состояние, которое я испытывал тогда, можно назвать «маленькой смертью». Лёжа на асфальте, я абсолютно чётко ощущал, что холодею и мертвею. Среди всех этих людей, шума и гама, которые мои уши давно отказались воспринимать, я невольно приметил знакомое лицо. Тёмные волосы, доброе и наивное личико, которое таким и запомнилось мне изначально при нашей первой встрече, обеспокоенный взгляд и плотно сжатые в тонкую полосу губы. Я убедился, что не обознался, когда он подскочил ко мне и стал трясти за плечи, чтобы привести в чувства, но это было уже бесполезно. Я прищурился и едва слышно прошептал:
— Чонгук?
Парень округлил глаза, и тогда то ко мне пришло осознание, что проще кануть в пустоту, нежели чем оставаться в сознании на этой жуткой, холодной до мозга костей земле.